Она притаилась почти у самой поверхности земли на опушке леса. Плоская, с толстым налётом ржавчины, начинённая смертоносным зарядом противотанковая мина. Чуть тронь – и быть беде. Мальчишки не ведали того. И только тогда, когда стала оседать пыль от прогремевшего взрыва, когда отзвучало в окрестной тишине эхо минувшей войны, когда увидели они поблизости от свежей воронки распластанное на земле неподвижное тело Валерки, поняли – случилось что-то ужасное…
На громыхавшей по просёлочной дороге телеге его привезли в местную больничку. – Жить будет, а вот ноги придётся ампутировать, – как приговор прозвучало из уст хирурга. Восемь дней не приходил в себя Валерка. Восемь дней и бессонных ночей провела рядом с ним в палате его мать Валентина Григорьевна.
Тяжело отступали ранение и контузия, но молодой организм постепенно брал своё. Когда ткань на култяшках начала гноиться и появилась угроза гангрены, сына пришлось срочно везти в столицу и делать две ещё очень сложные операции. Там же, в институте травматологии и ортопедии, когда самое страшное уже было позади, заказали протезы.
В тот роковой для Валерки Зеленцова 1953 год ему исполнилось двенадцать. Впереди – целая жизнь. Но какая? Инвалидом, прикованным к коляске… На костылях… Быть обузой для окружающих… Сознание рано повзрослевшего подростка искало и не находило ответов.
Отца у Валерки не было – погиб на одном из фронтов ещё только недавно отгремевшей войны. Нелегко приходилось солдатской вдове – его матери. Одна, без мужика поднимала она в своей родной Андреевке разрушенное войной хозяйство. Сына ставила на ноги. Сама была постоянно на людях. Преподавала в соседнем гидрометеорологическом техникуме, возглавляла в местном совхозе партийную организацию. А в начале 50-х в доме Зеленцовых появился новый член семьи – Фёдор Афанасьевич Корягин. Для Валерки на долгие годы он стал другом, наставником, старшим товарищем.
– Сын стал поправляться, – вспоминает о тех тяжёлых для них днях Валентина Григорьевна. Однако обречённость его положения очень беспокоила нас. Помню, приехали с ним из Москвы с только что сделанными протезами. Вынесла его из машины. Он мне и говорит: «Мама, иди домой и не смотри на меня. Не помогай. Дойду сам. И запомни, палки в руки брать не буду». Бился по первости сильно: падал, вставал, вновь падал и вновь каждый раз вставал. И не плакал...
Всю зиму Валерка заново учился ходить. Трудно было. До крови натирал культи на протезах. Ещё труднее оказалось обходиться без костылей и палок, которыми первое время приходилось всё же пользоваться.
Однажды почтальон принёс в их дом заказное письмо из Москвы. Почерк на конверте размашистый, незнакомый. Письмо было адресовано Валерию – внизу подпись «А. Маресьев». Алексей Петрович Маресьев – Герой Советского Союза, живая советская легенда, военный лётчик, потерявший на фронте обе ноги. Но через некоторое время, он вновь летал теперь на протезах на своей боевой машине и бил фашистов. О случившемся с Валеркой фронтовик узнал от Валентины Григорьевны из её письма к нему.
Маресьев писал: «Теперь тебе, друг, надо жить и жить. С пользой, с толком. Нужно за погибшего отца своего сделать то, что он не успел. Нужно поддерживать мать, ты у неё единственный сын. Кто кроме тебя по-сыновьи скажет ей ласковые слова, кто ей будет опорой?.. Валера, ты должен жить, учиться, работать, любить, иметь детей. И я, и ты – граждане СССР. И мы обязаны в меру своих сил и возможностей крепить могущество нашей Родины. Будь счастлив!»
В доме Зеленцовых появился новенький набор столярных инструментов. Валерка с Фёдором Афанасьевичем мастерил стулья, сделал стол. Валентина Григорьевна купила сыну фотоаппарат, фотоувеличитель. Чтобы он больше читал, покупала много книг – Пушкина, Лермонтова, Толстого, Некрасова... А через год Валерка уже пошёл учиться в восьмой класс. Пошёл сам, без чьей-либо помощи. Пошёл твёрдой, уверенной походкой, без костылей и палок.
Передо мной любительская фотография. Молодые, ладные парни катаются с гор на лыжах. Среди них высокий, стройный юноша – Зеленцов. И вспомнилось как рассказывала Валентина Григорьевна – не верили тогда незнакомые люди, что у парня вместо ног протезы видя, как он ловко катается на коньках и лыжах.
В школе у Валерки появилось ещё одно увлечение – игра на баяне. Подолгу после уроков засиживал он в классе со своим учителем музыки. А мать, в очередной раз в чём-то отказав себе, купила сыну новенький, лакированный музыкальный инструмент.
Научившись играть на нём, Валерка часто выступал в концертных программах школьной самодеятельности. Солировал, аккомпанировал другим. Летом переливы и трели его баяна, собирая местную молодёжь, разливались в вечерней тишине над родной Андреевкой. Пришла как-то на звуки Валеркиного баяна и Людмила, приехавшая погостить к своим родственникам из Москвы…
10 мая 1958 года Зеленцовым запомнилось надолго. В город, недалеко от которого жила Валеркина семья, приехал А. П. Маресьев. История его приезда вкратце была такова. На здешнем арматурном заводе работал ветеран войны, бывший лётчик-штурмовик Алексей Пантюхин. В бою за Карпаты самолёт Пантюхина сбили и раненного лётчика взяли в плен. Оттуда вскоре ему удалось бежать. От погони помогла укрыться венгерская семья Йожефа Гулы. После освобождения Венгрии советскими войсками, А. И. Пантюхин вернулся в свой полк, участвовал в штурме Берлина. А с венгерской семьёй завязалась крепкая дружба. Закончилась война и фронтовик по приглашению Гулы ездил в Венгрию. А затем его венгерские друзья приехали в нашу страну. Алексей Маресьев, работавший тогда ответственным секретарём Советского комитета ветеранов войны, сопровождал их в той поездке. Валерий Зеленцов об этом был извещён заранее.
И вот они с Валентиной Григорьевной на стареньком «ижаке» пылят по просёлку к Пантюхиным. Кто больше тогда волновался – мать или сын, не помнят. Маресьева знала вся страна. Взрослые и подростки читали и перечитывали «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого. Книгу о подвиге советского военного лётчика переводили на многие языки мира. Зеленцовым предстояла встреча с человеком из легенды, неожиданно ставшим близким для Валерия.
Маресьев стоял на пороге дома и широко улыбался. Они шагнули друг другу навстречу. Оба на протезах, крепко обнялись. О многом говорили они тогда. Маресьев интересовался учёбой Валерия, его увлечениями, занятием спортом, спрашивал, есть ли у него девушка, советовал в дальнейшем продолжать учёбу в институте. Слушал я этот рассказ его матери и думал – будь Валерий Зеленцов другим по характеру человеком, может и не было этой встречи. Не было бы и их последующей многолетней дружбы, переписки, встреч. Да и жизнь, возможно, сложилась иначе.
Прошло время и Валерий Зеленцов получил высшее образование. Способного молодого инженера оставили работать в одном из столичных научно-исследовательских институтов, где через некоторое время он стал ведущим инженером.
У Зеленцова появилась семья. Та самая Людмила из Москвы, которая когда-то услышала Валеркин баян в Андреевке и поверила в чистоту и искренность его звучания, стала матерью его детей – Сергея и Катюши…
«Воля и труд человека – дивные дивы творят», – писал Алексей Некрасов. Воля и труд поставили Валерия Зеленцова на ноги, сделали нужным своей семье, обществу. Эти качества заложили родители и в характеры своих детей…
Ноябрь, 2005