В травмотологическом отделении, где я лежал с разорванным ахилом, было много интересных колоритных пациентов.
Однажды привезли молодого парня, Володю.
Володя попал в отделение с переломом таза. Работал он на заводе, где делают памятники. При разгрузке гранитных плит из вагона, незакрепленная плита привалила его...
Конечно, дело было после обеда. То есть, во хмелю...
Володя был характера доброго, незлобивого! Но травма была тяжеленной, и первые сутки он еле ворочал языком.
Поскольку сам я уже был ходячим (вернее, прыгающим), то я за ним ухаживал (ну, нянечек-то не было!)
А он меня отблагодарил своими рассказами. Для него они были серьезными, но я воспринимал совсем по-другому. На русском языке его рассказы не "играют". Поэтому - по-украински:
«Працювали ми з Толіком. В обід взяли бутилку. Йобнули. Потім ще одну. Пішли розгружать вагон. Я зачепив пліту, але вона посунулась і мене привалила.
Лежу під плітой, а Толік каже:
-Я Скору викличу
-Ні, - кажу, - не викликай, бо вони мене перевірять на алкоголь і не заплатять по лікарняному!
-То спитаємо у бригадіра.
Прийшов бригадір. Він у нас дядько розумний. Каже: "Нізя викликать Скору, поки не заглушемо алкоголь".
Я питаю: "А як його глушить"?
Він каже: "Треба пить сцяки".
Ну, примостивсь я якось під плитою, і насцяв стакан. Трєснув.
А бригадір питає: "Скільки пили? А! По півлітри? Треба ще стакан"
А в мене вже не було! Тоді Толік виручив, і я прийняв ще стакан.
Своя пішла хорошо, а ось Толікіна - хуже, бо мутна була... Бригадір приніс пончік. Я закусив.
Потім викликали Скору, і оце мене привезли сюди».
Потом, когда ему стало легче, он мне рассказывал о своей личной жизни.
«Познайомився я з дівчиной на базарі. Гарна дівка, дородна, красіва!
Вона мене запросила до себе, з мамкою познайомить. Ну, думаю, піду, подивлюсь, шо буде. Прихожу.
Мати збирає на стіл. Поклала хлібину, сала, цибульку. А я дивлюсь - що буде далі.
Коли ставить на стіл "синє"*/. Хорошо, думаю, що ж буде далі!
А вона каже: "Сідайте до столу".
Я не витерпів і кажу: "Я вам не кирогаз, щоб "синє" пить"!
Так вона пішла і принесла самогонку.
Ну, думаю, жить можно! Пожив я в них тиждень, але більше не захотів.
Через місяць я з запою вийшов, прийшов на базар.
А мати її кричить мені: "Ти, падлюка, дєвку спортив! А хто ж тепер на їй жениться буде?"
А я їй кажу: "Твоя дєвка ще в люльці була спорчена! Вона ж, яка льох"**/.
І не женивсь я на їй»!
Потом Володя рассказывал анекдоты. Конечно, анекдоты были преимущественно "еврейские"... Редко я так смеялся.
В основном, анекдоты сводились к тому, какие евреи дурные! Менялись, в основном, имена.
Вот типичный анекдот "от Володи":
"Йшов Абрам по вулиці. Всрався. А за ним йшла Сара і вступила в то гімно".
Первый раз выслушав это, я ждал продолжения. Но шло время, Володя молча смотрел на меня и ждал реакции... "Дальше", - прошу я! "Все", отвечает он! И тут я понял, что анекдот закончен! Я хохотал, как сумасшедший! У меня была истерика!
А Володя, вдохновленный таким успехом анекдота, уже рассказывал следующий, где уже Сара усралась, а Абрам вступил...
Ну, как было не смеятся и не радоваться таким произведениям народного творчества! Потом были "анекдоты" про Хаима и Мойшу, про Изю и Фиру... Но пересказывать их нет смысла, потому что ситуационно они однотипны...
Через много лет, уже живя в Израиле, я понял, что в каком-то смысле эти анекдоты очень жизненны... Действительно – один нагадит, а все в дерьме…
*/ синє - так називали динатурат - жидкость, для кирогазов (спиртовая), которую пили алкаши.
**/льох - подвал