Защита Казбича

Александр Расторгуев
 Что может быть хуже, чем отверженные диссертации?
 Гюго как никто написал об этом, но при переводе
 слово «диссертации» выпало, и роман вышел под
 названием «Отверженные».

 Пушкин


Казбич поссорился со своим научным руководителем. А перед защитой диссертации этого делать не следует.

Он вернулся с защиты подавленный, долго молчал, и первое, что сказал, было:

— Что за люди! Не понимаешь — спроси! Нет, хлопали, благодарили за вклад в науку… а потом набросали чёрных шаров! Но я знаю, чьих это рук дело. Это происки Бориса Львовича!

То есть, его научного руководителя. 

Всю следующую неделю Казбич искал встречи с Борисом Львовичем, чтобы поговорить с глазу на глаз. Тот, как мог, его избегал, и наконец разговор состоялся. Казбич настиг Бориса Львовича в его собственом кабинете. Казбич говорил горячо и начистоту, Борис Львович — дипломатично и обиняками. В какой-то момент выдержка изменила Казбичу, он схватил стул и занёс его над головой шефа. В эти доли секунды Борис Львович, хороший математик, прологарифмировал всю свою жизнь. Высшая сила, которую Казбич потом горячо благодарил, удержала стул в его руках… Он опомнился, хряснул стулом об пол и выбежал из кабинета.

Больше его в Институте не видели.

— Да-а, сущие бестии иногда бывают эти соискатели! — покачал головой Борис Львович, начальник отдела в отставке, заканчивая рассказ.

Он достал трубку и не спеша набил её ароматизированным табаком.

— А что же Казбич? — поинтересовался я.

— Казбич? — удивился Борис Львович, попыхивая трубочкой, словно я спрашивал не о Казбиче, а о ком-то другом.

— Что, так и пропал?

— Так и пропал, — подтвердил Борис Львович. — Исчез беследно. Охотники потом из его диссертации пыжей наделали. Хотя… Говорят, что в Бакинском университете преподаёт какой-то профессор Казбич, пользуется у студентов большой популярностью, на него ходят даже с других факультетов. Да то, наверное, какой-нибудь другой Казбич. Тот, между нами говоря, и дифференцировал-то нетвёрдо. Нет, вряд ли это тот самый Казбич!