Счет, предъявленный мертвым

Шели Шрайман
Они выждали, пока пройдет 30 дней после похорон Симона Визенталя, чтобы обнародовать факты, которые не хотели извлекать на свет при его жизни и до окончания траура. Пресс-конференцию назначили на 10 утра в тель-авивском доме журналистов «Бейт-Соколов». Загодя разослали приглашения в редакции газет, на радио и телевидение. К половине десятого все было готово: развернута экспозиция, микрофоны проверены, бутылки с минеральной водой и пластиковые тарелки с закуской расставлены по столам. Однако на пресс-конференцию никто не явился - за исключением меня и фотокорреспондента «Вестей» Бориса Криштула. Так я совершенно неожиданно оказалась обладательницей эксклюзивного материала, который и предлагаю вниманию читателей.\

Позже я задам им этот вопрос: «Стоит ли ворошить сейчас эту историю, главные участники которой уже мертвы?» А в ответ услышу: «Стоит. Во имя справедливости. В Истории не должно быть недостоверных страниц. Нам уже за восемьдесят, и мы последние, кто может установить истину в «деле Эйхмана» и воздать каждому по его заслугам».\

О том, как ловили Эйхмана, в Израиле знает стар и млад: операция по тайной доставке в Израиль скрывавшегося в Аргентине палача по праву считается одной из самых блестящих в истории израильской разведки. Об этом написаны научные труды и мемуары - и в том числе книга, принадлежащая перу известного охотника за нацистами Симона Визенталя, которая так и называется - «Как я ловил Эйхмана»; в свое время она вызвала негодование главы Мосада Исера Харэля, ответственного за операцию по поимке Эйхмана.\

А теперь пришло время представить других свидетелей этой истории - первого посла Израиля в Германии (с 1965-го по 1970-й) Ашера Бен-Натана (кличка Артур) и охотника за нацистами Тувью Фридмана (кличка Тадек). Имя Тувьи Фридмана широкому читателю, очевидно, неизвестно, точно так же, как до недавнего времени оно было неизвестно и мне. Однако человек этот сыграл немалую роль в обнаружении Адольфа Эйхмана. Более того, Тувья утверждает, что именно он и Ашер Бен-Натан были первыми, кто начал поиски нацистского преступника, а вовсе не Симон Визенталь, как о том свидетельствует легенда.\

- Визенталь был в Линце, в Вену он перебрался гораздо позднее, - рассказывает Тувья Фридман, - а мы с Ашером находились в столице Австрии с 1946 года. Ашер Бен-Натан был тогда лидером движения «Бриха» в Австрии и занимался переправкой уцелевших евреев Европы в Палестину. Параллельно он собирал свидетельства о палачах - в его списке насчитывалось уже 750 имен, и имя Эйхмана значилось одним из первых. Когда я услышал об Ашере, я пришел к нему просить содействия: мне надо было попасть в Штутгарт, где укрылись военные преступники, виновные в гибели евреев в моем родном городе Радоме. Ашер помог мне добыть необходимые пропуска и предложил собрать группу людей, чтобы заняться поисками Эйхмана и других карателей из его списка. Нашу деятельность он финансировал из средств движения «Бриха». Я собрал десяток еврейских парней, и нам удалось тогда обнаружить немало военных преступников из списка Ашера. Часть их была передана русским, часть - американцам: нацистов судили, впоследствии повесили.\

- Что же касается Эйхмана, - вступает в разговор Ашер Бен-Натан, - то мне удалось узнать, что в братиславской тюрьме находится один из его помощников. Я поехал в Словакию и добился у военного прокурора разрешения на допрос пособника Эйхмана. Когда того привели, он трясся от страха и рассказывал все, что знал, даже не пытаясь выяснить, кто я такой и каковы мои полномочия. Благодаря информации, полученной от этого человека, мне удалось узнать местонахождение личного шофера Эйхмана (он был в Вене), а уже через него выйти на бывшую любовницу нациста. Наш человек, засланный в ее дом в качестве помощника по хозяйству, помог раздобыть первую фотографию Эйхмана, впоследствии были обнаружены и несколько других, более позднего времени - палач не любил сниматься. Мы следили за любовницей Эйхмана, надеясь, что он даст ей знать о себе.\

- Вас это, наверное, удивит, но я рад, что мы тогда, в 1946-м, не нашли Эйхмана, хотя уже знали, что он скрывается где-то в горах и пределов Австрии не покидал, - продолжает Ашер. - Если бы Эйхман оказался тогда в Нюрнберге на одной скамье подсудимых с Герингом и другими крупными чинами Третьего рейха, то на их фоне он выглядел бы мелким клерком. А в 1960-м это был уже совсем другой суд: он проходил в Израиле, и Эйхману предъявляли счет люди, пережившие Катастрофу и потерявшие в концлагерях своих близких.\

- Чем вы объясняете тот факт, что имя Симона Визенталя широко известно, в том числе и в связи с историей поисков Эйхмана, тогда как вы остались в тени? -спрашиваю я своих собеседников.\

- Хороший вопрос, - отвечает Ашер. - Имя Визенталя превратилось в символ. Он много ездил по миру, выступал с лекциями, писал книги, постоянно напоминая людям о Катастрофе и о том, что убийцы живут среди нас. И я вижу в этом огромную заслугу Симона Визенталя: благодаря проводимой им кампании укрывшиеся от возмездия нацистские преступники жили с ощущением, что однажды придут и за ними. А поскольку Визенталь обосновался в Европе, то его офис стал практически главным адресом, куда можно было передать информацию об укрывающихся нацистах, в то время как у Тувьи Фридмана, живущего с 1952 года в Израиле, таких возможностей не было. А я занимался уже совсем другими делами - был советником премьер-министра, а затем - министра обороны по вопросам безопасности, послом Израиля в Германии, а позднее во Франции и так далее.\

- Насколько я понимаю, вы собирались обнародовать на несостоявшейся пресс-конференции новые свидетельства по делу Эйхмана? - интересуюсь я.\

- Да, и это довольно длинная история, - отвечает Тувья. - Как Ашер уже сказал, в 1952 году я перебрался из Австрии в Израиль, но от идеи обнаружить Эйхмана не отказался и постоянно твердил об этом. Разговаривал с разными людьми, пытался попасть на прием к премьер-министру. Мне казалось, что люди успокоились и начали забывать кошмары войны. Когда в 1956-м в тель-авивском кинотеатре «Хен» в связи с предстоящими выборами собрались две тысячи человек, я поднялся на сцену и обратился к Бен-Гуриону с упреком: «Как вы и возглавляемое вами правительство могли забыть о том, что многим военным преступникам удалось уйти от ответа? Ведь для Израиля - долг чести расквитаться с палачами еврейского народа». В зале раздались аплодисменты, а Бен-Гурион достал записную книжку и сделал какую-то пометку. Примерно в тот же период мне удалось через знакомого профессора добиться встречи с главой Еврейского конгресса Нахумом Гольдманом и убедить его назначить вознаграждение в 10 тысяч долларов тому, кто сообщит о местонахождении Эйхмана. «Если сведения окажутся верными и Эйхмана удастся поймать, я выплачу эту сумму», - заверил Гольдман. Заручившись его поддержкой, я сообщил об этом на специальной пресс-конференции, и объявление о назначенном вознаграждении было напечатано во всех газетах.\

- А затем случилось вот что, - продолжает Тувья Фридман. - Я получил известие из Германии о том, что, возможно, Эйхман обитает в Кувейте, и обратился за помощью к известному журналисту «Маарива» Моше Майзельсу, которого хорошо знал. Мы решили напечатать это сообщение в канун Судного дня, чтобы вызвать угрызения совести у членов правительства и напомнить им о нашем долге перед погибшими. Мы и не предполагали, что наша публикация сыграет, по сути, решающую роль во всей этой истории. Вскоре я получил письмо из Аргентины от некоего Лотара Германа - немецкого еврея, проживавшего в Буэнос-Айресе. Он писал, что Эйхман вовсе не находится в Кувейте, как мы сообщили в газете, сославшись на сведения, полученные из Германии. «Тот, кого вы ищете, живет по соседству со мной, и его сын Николас ходит на танцы с моей дочерью Сильвией», - уведомлял автор письма. Я тут же передал эту информацию израильской разведке. Через некоторое время я снова получил письмо от Лотара Германа. На сей раз он сообщал, что к нему приезжали люди, которых, как он понял, к нему послал я. Они интересовались его соседом, и благодаря Сильвии им даже удалось побывать в доме Эйхмана, где тот проживал с женой и четырьмя детьми. Ну а дальнейшее вам известно: Эйхман был тайно вывезен из Аргентины и доставлен в Израиль - там его судили.\

- А Лотар Герман, очевидно, получил обещанное вознаграждение - 10 тысяч долларов, - добавляю я.\

- Получил, но, к сожалению, лишь спустя 11 лет, за год до своей смерти, и это вторая часть истории, - отвечает Тувья Фридман. - После того как Эйхмана вывезли в Израиль, я получил очередное письмо от Лотара Германа, в котором он как раз осведомлялся о причитающемся ему вознаграждении - где и когда он сможет его получить. Подобного рода писем от него пришло десятка два. Но мне нечего было ему ответить. Никто не собирался выплачивать свидетелю обещанное вознаграждение. Нахуму Гольдману не понравилось, что газеты, воздавшие честь и хвалу Бен-Гуриону, распорядившемуся провести операцию, а также главе Мосада, ни единой строчкой не помянули его, Гольдмана, и не обмолвились об обещанной им награде. Бен-Гурион платить не собирался, поскольку никакого вознаграждения никому не обещал. Между тем Лотар Герман подвергался преследованиям со стороны нацистских недобитков, а его дочь была вынуждена эмигрировать в Америку. О злоключениях человека, благодаря которому удалось узнать местонахождение Эйхмана, я узнавал из его писем. В течение десяти лет я обивал пороги, пытаясь добиться справедливости по отношению к этому бесценному свидетелю, и только в 1972 го¬ду Голда Меир распорядилась выплатить ему вознаграждение: потерявший зрение Лотар Герман получил его, как уже было сказано, за год до своей смерти.\

- Почему Лотар Герман просил именно вашего содействия в получении вознаграждения?\

- Потому что именно я - с согласия Нахума Гольдмана - объявил о вознаграждении на пресс-конференции, и мое имя в связи с этим было растиражировано во всех газетах. И вполне естественно, что я не снимал с себя ответственности перед человеком, которому мы были обязаны столь ценными сведениями. Я обращался к представителям израильской разведки, к Бен-Гуриону, к юридическому советнику правительства, к министру иностранных дел - я писал им о том сложном положении, в котором очутился Лотар Герман, о том, что ему угрожают, но никто не хотел вникать во все это.\

- Вы можете подтвердить сказанное документами? - спрашиваю я Тувью Фридмана.\

- Да, конечно. Готовясь к пресс-кон¬ференции, мы сделали ксерокопии всех документов и объединили их в брошюру, которую выпустили небольшим тиражом. Пожалуйста, она ваша, - Тувья протягивает мне брошюру, на обложке которой помещена фотография улыбающегося Эйхмана в офицерской фуражке с высокой тульей, - а вот это оригиналы писем Лотара Германа, ответов на мои запросы из канцелярии премьер-министра, газет, где публиковались инициированные мной сообщения об Эйхмане, ответов Эйхмана на мои вопросы, переданных им мне из тюрьмы в Рамле, и многое другое.\

...Вернувшись домой, перелистываю брошюру. Здесь и в самом деле немало интересного. Например, письмо на имя Тувьи Фридмана, датированное 1992 годом, за подписью бригадного генерала Азриэля Наво, военного секретаря канцелярии премьер-министра, в котором он подтверждает вклад Тувьи Фридмана и Лотара Германа в дело поимки Адольфа Эйхмана, напоминая, что в 1972 году свидетель Лотар Герман получил от правительства вознаграждение за ценные сведения. При этом бригадный генерал добавляет, что не считает целесообразным предавать широкой огласке эту информацию, равно как и другие детали операции по поимке Эйхмана. В брошюре помещены также фотографии потерявшего зрение Лотара Германа, дома, где укрывался под чужим именем Эйхман, и сына Эйхмана - Николаса. Тут же - письма Германа, адресованные Фридману: на немецком языке, с переводом на иврит. Здесь же и сведения о самом Тувье Фридмане.\

Когда немцы оккупировали Польшу, Тувье было 17 лет. Он прошел рабочие лагеря, гетто, затем был отправлен в концлагерь, откуда бежал в 1944 году, и оказался в партизанском отряде. В 1945-1946 годах Тувья сотрудничал с силами безопасности Польши, помогая в розыске военных преступников, а затем перебрался в Австрию. С 1952-го Фридман живет в Хайфе, где в свое время при поддержке Ашера Бен-Натана открыл центр для сбора и хранения сведений о нацистских преступниках.\

- После того как вскоре после войны мне удалось найти тех, кто отправил моих родителей в Треблинку, - палачам был вынесен смертный приговор, - я считал, что мой долг перед погибшими выполнен, - вспоминает Тувья Фридман. – Но встреча с Ашером Бен-Натаном в Вене в 1946 году изменила всю мою дальнешую судьбу. Как я уже говорил, именно Ашер предложил мне создать группу и заняться поисками Эйхмана. Ему принадлежит идея собирать сведения о военных преступниках, чему я и посвятил шестьдесят лет своей жизни.\

- На многих фотографиях, помещенных на стендах выставки, вы сняты вместе с Визенталем, - говорю я Тувье Фридману. - Какие отношения сложились между вами?\

- Мы занимались одним и тем же делом и, естественно, сотрудничали на протяжении многих лет. Последний раз я навестил его в марте 2005-го, Визенталь был уже очень плох, и я тогда сказал ему: «В следующий раз встретимся уже, наверное, в мире ином»; он не ответил мне. Может быть, не услышал. Я был на его похоронах, произнес несколько слов, бросил горсть песка на его могилу. Не могу не признать - этот человек знал, как напугать военных преступников, он делал большое дело, но он был не единственным. Все лавры достались Визенталю, он превратился в легенду, но были ведь и другие охотники за нацистами. Кроме того, Визенталь не имеет никакого отношения к операции по поимке Эйхмана, о чем не раз говорил и глава Мосада Харэль, ныне покойный.\

- И все же мне и сейчас не совсем ясно: какие цели вы преследовали, созывая эту пресс-конференцию?\

- Я молчал много лет. Мне 84 года. Пришло время пересмотреть прошлое и восстановить историческую справедливость: нас вывел на Эйхмана слепой еврей из Аргентины Лотар Герман, и никто иной, тому есть подтверждения. В истории не должно оставаться недостоверных страниц.\\

Шели Шрайман\\

PS К сожалению, я вынуждена опустить здесь БОЛЕЕ СЕРЬЕЗНЫЕ ОБВИНЕНИЯ в адрес Симона Визенталя, прозвучавшие на этой необычной пресс-конференции, поскольку у Визенталя уже нет возможности на них ответить.