Всё было не так, как хотелось. Здоровье убывало с каждым днём с такой скоростью, что врачи разводили руками и отводили глаза, муж (любимый, родной, понимающий и заботливый) вдруг стал чужим и далёким, как звезды на небе. Подруги ещё навещали, но было видно, что их это не просто тяготит, а раздражает. Так долго строить свой мир: пылинка к пылинке, песчинка к песчинке, камушек к камушку, кирпичик к кирпичику. И теперь смотреть, как тот рушится на глазах, словно карточный домик. Кто-то сказал: «Если строитель окажется клоуном – здание из бетона может оказаться песчаным замком». Истинность данного утверждения ощущаллась в полной мере.
Плакать Марина не умела. Когда сваливалась очередная неприятность – стискивала зубы, собирала волю в кулак и шла на бой с судьбой с открытым забралом. И иногда выигрывала. А иногда судьба сама вносила коррективы и просто позволяла расслабиться перед очередным испытанием.
Главное, что волновало в жизни – межчеловеческие отношения. Бытовой антураж не интересовал вообще. Поэтому, когда муж объяснил охлаждение бытовыми мелочами – восприняла, как отговорку и пыталась найти истинную причину. Несмотря на претензии, он уходить не спешил. Попытки выяснить что, собственно говоря, ему надо: развод, сохранить остатки от семьи или оставить всё, как есть – наталкивались на ответ: «Я не знаю!» Марина злилась, пила лекарства в неимоверных количествах, но ничего не менялось - ни отношениея, ни быт, ни претензии, предъявляемые им с завидной регулярностью. И желания исправить ситуацию тоже не было. Создавалось впечатление, что, муж поставил задачу и ждал, каков будет результат, желая убедиться в том, что она и с этим справится (или не справится).
Марина пыталась, но ситуация вышла из-под контроля, развиваясь по своему, одному Богу, известному сценарию. Слова не хотели укладываться у него в голове. Взгляд становился пустым и отсутствующим, когда слышал: «Как ты не можешь понять?! Имеет значение только отношения между людьми! Иначе, если упадёт кирпич на голову, вспомнив всё, что было в быту (обиды, неурядицы, выяснение отношений) человек просто засунет другого в дом для инвалидов и забудет о существовании!» А он настаивал на том, что: «В других семьях жена не пускает мужа в кухню. Работает и обихаживает после неё семейство, не жалуясь ни на что. А муж, вернувшись домой, лежит на диване с книгой или газетой, или смотрит телевизор».
Марина понимала, что ломовая лошадь в хозяйстве – нужная вещь, но становиться похожей на эту клячу не желала. И откуда ветер дует, тоже понимала. Сестра мужа Светлана была именно такой ломовой лошадью. Она вкалывала и на работе, и дома, волоча на своем горбу мужа, сына и дочь. Когда они переехали из глухой татарской деревни поближе к большому городу, и муж частенько стал наезжать к ним в гости, мирная жизнь в их семье стала катиться под уклон. Особой любви ни свекровь, ни золовка к Марине не испытывали. Скорее - ненавидели. Причина была одна – их «славный мальчик» выбрал в жёны «старую тётку с довеском, вдобавок "подхватившую" онкологическое заболевание». Первые годы свекровь приезжала к ним в гости, постоянно устраивая скандалы и разборки. Причём, выбирала праздничные дни, портя настроение не только невестке, но и её дочери. Интересно, что в присутствии любимого и горячо обожаемого сыночка Валентина Владимировна была корректна и даже улыбалась. Но улыбка была похожа на змеиную. Этакая кобра перед прыжком. Мариша пыталась как-то умаслить свекровь, наладить отношения. Она дарила подарки, заставляла мужа звонить и поздравлять со всеми праздниками, частенько напоминая о значимых датах забывчивому супругу. Ничего не сдвинуло отношения между новоприобретёнными родственниками с мёртвой точки. А свекровь, в минуту наивысшего отвращения к невестке выпалила: «Мне всё равно, какая ты! Даже разбираться не желаю! Самый главный недостаток не исправить – ты старше Жени!» После этого Марина заявила мужу, что больше не собирается пробивать железобетонную стену, воздвигнутую материнским инстинктом собственницы сына. «Я – не трактор!».
Теперь оставалось только вспоминать, как всё было до часа «икс». Женька бросил институт во время преддипломной практики, на пятом курсе. Все собрались защищаться, а он женился. Этакий Митрофанушка в момент реализации плана «не хочу учиться, а хочу жениться». С трудом, но заставила мужа получить диплом. Под угрозой развода принудила писать работу, ночами помогала ему с чертежами. И через полгода Женька был выпускником ВУЗа. Потом пришла повестка из военкомата. Молодой специалист должен был отдать долг Родине. Она уже не работала, моталась по онкоцентрам, в надежде изменить хоть что-то в своей жизни. Потом перестала. После того, как, пропустив несколько посещений, пришла в кабинет к онкологу, женщине средних лет, услышала равнодушно-презрительное: «Ты ещё жива, милочка? Ну-ну…». Расплывчато помнит, как вышла из больницы, села на лавочку, но отчётливо вспоминаются ощущения ненужности и отчаяния, когда в тот день, впервые, не стесняясь прохожих, выла долго и отчаянно.
Евгений был далеко. Привозил иногда половину зарплаты, на которую покупались продукты и вещи "с собой", чтобы ни в чём не нуждаться вдали от дома. А Марина оставалась ни с чем. Иногда не зная, как и чем накормить подрастающую дочь. Потом старшего лейтенанта избили два пьяных самовольщика-отморозка, солдаты. Вообще-то, убивали. Но там, на небе, Бог решил - пусть ещё поживёт. Поставив "на уши" всех знакомых, знакомых их знакомых - через девять месяцев перевела супруга в свой город. И радовалась, что всё позади… Не тут-то было...
А потом её увезла скорая. И опять были равнодушные глаза врачей, глядящих сквозь неё. Она даже как-то провела эксперимент: во время монотонного монолога одного их коновалов отодвинулась в сторону. Взгляд остался в той же точке. Оказалось, что её манипуляцию эскулап даже не заметил. Им было наплевать на то, что, скукожившись от боли, она лежит на провисшей от чужих тел кровати. Врачи давно поставили на ней крест.
Сдаваться не хотелось. Пришлось настоять на операции. Боялась страшно. Но, ей повезло. Операцию провел молодой врач, который, как ей казалось, не успел привыкнуть к чужой боли и абстрагироваться от неё, как все остальные. Это потом она узнала, что осмотрев внутенности, оболочку заштопали и отправили умирать. Началась кочевая жизнь - как бедуин по пустыне мигрировала по отделениям этой больницы, в народе именуемой "труповозкой". Боль, естественно, не оставила, а стала ещё сильнее. Да ещё прибавилась душевная - сильнее физической. Муж приходил, здоровался, садился в уголке и умолкал. Потом вставал, чмокал в щёку, прощался и уходил.
Женщина вернулась из больницы под Новый год. Дочка сдавала первую сессию, её не было дома. Кошка, увидев хозяйку, повернулась попой и пошла в комнату, ворча, как старая бабка «мяф-ууу-мр-мяфф». Муж буднично сказал: «Привет» и занялся своим делом – склеиванием модели очередного корабля.
Марина стояла на пороге своего дома, чувствуя себя лишней и ненужной обитателям, которые, кажется, даже не заметили её отсутствия. Сам дом, казалось, был рад возвращению. «Теперь-то я стану чище и лучше, как раньше» - всем своим видом «говорил» он. И она взялась приводить своё жилище в порядок. Перестирала на руках бельё, которым была завалена вся ванная комната, перемыла посуду, вымыла пол, вытерла пыль, разобрала завалы мусора. Потихоньку. Чтобы не разошлись швы. Обстановка в доме оставляла желать лучшего. Никому не было дела ни до самочувствия, ни до боли, ни тем более - до неё в целом. И о том, чтобы помочь – не было и речи.
Через полтора месяца Марина попала в другую больницу. Незнакомый человек помог оплатить операцию у известного доктора, светила с мировым именем. С тех пор в её жизни появился братишка, далёкий, но, как ей казалось, родной человек, которого она никогда не видела и, возможно, никогда не увидит. Он периодически звонил, присылал смс-ки, подбадривая её. Стал для неё посланником Бога на Земле. Человеком, которому не всё равно – будет она жить или умрёт. Она была благодарна судьбе за этот, воистину царский, подарок. Это потом, после их встречи, она поймёт, что он просто хороший человек, а не Бог. Мужчина с добрым сердцем. С массой достоинств, но и не без недостатков. Впрочем, для неё он так и останется Спасителем. И до конца своих дней Марина будет молиться, чтобы Бог хранил братишку от всех бед. А муж... Муж появлялся у неё раз в неделю, иногда два раза, оправдывая редкие визиты отдалённым нахождением района, где была расположена больница.
Глядя на то, что к другим приезжают из области за 300-400 км каждый день – верилось в это оправдание с трудом. Она пыталась оправдать его. Уговаривала себя, что за дочерью нужен присмотр, что он работает, что он устаёт… И сама не верила в это.
Операция была трудной. И морально и физически. Она в очередной раз взяла себя в руки и приказала: «Не смей раскисать! И это переживём!».
Потом выяснилось, что была клиническая смерть. И доктора сделали всё, чтобы вернуть её к жизни, и через 14 дней отпустили домой.
Она возвращалась окрылённая. Казалось, что всё плохое уже позади. Теперь восстановиться после операции и всё, жизнь будет прекрасна и удивительна. Опять ошиблась. Восстановительный период оказался тяжёлым и безрадостным. Оказалось, что боль никуда уходить не собирается. Выходит, что всё, через что прошла – напрасно.
Но, сдаваться она не собиралась. Женька со стороны смотрел на выматывыющую борьбу, но помогать не спешил. Или не знал как...
Разговор назревал, словно летняя гроза. Слышались раскаты далёкого грома, изредка сверкали молнии, воздух становился плотным и удушливым. Напряжение усиливалось с каждым днём. И, однажды, достигнув высшей точки, взорвалось. Что только она не услышала в свой адрес. Она смотрела на мужа и не понимала, как он может такое говорить. Оказалось, что доктора для того и существуют, чтобы оказывать людям помощь и заботиться о больных. «Это их обязанность!» - заявил он. – «А я тебе ничего не должен!» Было больно. Казалось, что мир рухнул. После этого монолога, из которого она уяснила, что хуже жены нет на всём белом свете, что она ужасно выглядит, что она сама должна справляться со своими проблемами и прочее, прочее, прочее.…
Было выше её сил переварить весь негатив, который скрывался под маской «любящего» мужа, поэтому она даже не слышала всего, что он «вылил» на неё. Организм защищался от жестокости, несправедливости и предательства – он отключил слух.
Самое смешное, что он никуда не ушёл, как она ожидала. Делал вид, что всё хорошо. Что всё так и надо. Что ничего не случилось. Говорил друзьям, какая она замечательная и удивительная, фальшиво смеялся при этом. Или она одна видела эту фальшь, потому что знала, что как женщина перестала для него существовать. Спали они в одной постели, но в лучших традициях анекдотов про супружескую жизнь – в позе «ж к ж».
Так продолжаться дальше не могло. Марина настояла на разводе. Он юлил и вилял, как шелудивый пёс, который нашкодил, но отказываться от миски и крова не желал. В очередной раз, взяв себя в руки, она собрала его вещички: книжки, компашки, бельё, инструменты и прочую лабуду, которую он, студент с голой попой, превратившийся в мужчину (?), оброс за 7 лет совместной жизни. Выставила всё это за дверь вместе с хозяином. Немного было жаль старенький компьютер, который занимал прочное место в её жизни. Когда боль становилась невыносимой – она или играла в какую-нибудь «бродилку» или шла в чат, к подружкам. Но, точно знала, что, несмотря на отсутствие средств к существованию, отсутствию здоровья и возможности заработать – всё равно выживет. Она знала, что сильна духом. А дух – это гарантия того, что она не пропадёт. «Не дождётесь!» - подумала она и закрыла дверь за прошлым.