Контракт

Владимир Гольдштейн
Они подходили подписываться по очереди.

Одни ставили росчерк почти безразлично, с отрешенным, ничего не выражающим взглядом и блуждающей улыбкой на устах. Другие на секунду замирали,  пробегали взглядом стандартный текст и, наконец, выводили снизу затейливую роспись. Третьи приближались к столу, как к ступенькам на эшафот. Они мучительно вчитывались в каждую букву, выискивая скрытый подвох, с кислой миной крутили в руках листы и удивленно поглядывали на подмахнувших подписи товарищей. И лишь, когда время было уже совсем на исходе, и эти - последние - с тяжелым вздохом подписывали документ, призванный определить их будущее…

Джон подошел к столу почти в хвосте очереди. Голова гудела от многочасового инструктажа, который все равно скоро предстоит начисто забыть. Он давно принял решение, и потому ничего читать не стал - просто поставил подпись и отправился вслед за остальными.

Все подписывали свои контракты и проходили в просторный зал ожидания. Большинство уже не раз бывали здесь, и какие-то смутные мысли об этом мерцали из глубин памяти. Даже усилия целого штата Стирателей, прилежно очищающих память от всего лишнего перед прохождением Таможни, не могли убрать череду воспоминаний.

Таможня… Ничего нельзя взять с собой - ни один образ, ни одну идею. Закон незыблем, и никто не может его нарушать. Когда-то давно, говорят, было иначе, но времена сильно изменились - и Законы тоже. Сразу за чертой Таможни начинали действовать условия Контракта.

От зала ожидания Таможню отделял длинный узкий коридор. Стены с обеих сторон заполняли знакомые портреты, и весь коридор напоминал странную картинную галерею. Великий Леонардо смотрел на Джона из-под косматых седых бровей. Рядом расположились Моцарт и Бетховен, Менделеев и Эйнштейн, Архимед и Коперник, Шекспир и Толстой… Столетия навсегда перемешались в этом удивительном собрании знаменитостей, за которыми стояли великие открытия или выдающиеся достижения искусства. Перед тем, как занять почетное место в галерее, каждый из этих гениев тоже подписал когда-то свой контракт. Как и у Джона, в их контрактах говорилось, что подписавший обязуется на протяжении всей жизни передавать определенную информацию.

В каждом случае, в зависимости от таланта и способностей, передавались великие теоремы, новые симфонии, поэмы или изобретения. Конечно, все это не могло просто так пройти бдительную Таможню, поэтому знания транслировались в виде сложных шифров. Армия Шифровальщиков непрерывно трудилась над посланиями. Истинный смысл, вложенный Великими Учителями, всегда был скрыт от посторонних глаз. Гении же служили лишь избранными посланниками, несущими свет и не подозревающими об этом, пока они жили среди людей. Так было записано в Контракте - вся информация о прошлом стирается из памяти на Таможне. Но человек безраздельно служит Высшей Цели, пока он жив.

Служит, чем бы это не грозило - распятием на кресте, сожжением на костре или вечным изгнанием и нищетой. Контракт подписывается один раз перед началом каждой жизни, и расторгнуть его может только смерть. Тот, кто до конца выполнил свои обязательства, получает возможность затем сам передавать бесценные шифровки о великих Истинах новым контракторам…

Ни одна известная сказка или история не появились на Земле случайно. Легенда о страдающем Прометее, как всегда скрытно, рассказывала о вечных мучениях носителей истины. Сказка о Пиноккио давала знание о нелегком пути человека –  от уровня деревянного чурбана до высшего существа, узнавшего цену добру и злу… Только лучшим писателям-фантастам иногда удавалось получать сообщения почти открытым текстом. Тройным шифром, ключ к которому люди давно потеряли, передавались религиозные книги. Музыка и стихи действовали на подсознание, помогая человеку сердцем вспомнить, кто он есть на самом деле. Вспомнить о главном – о том, что каждый смельчак, подписавший Контракт Жизни, автоматически взваливает на себя тяжкую ношу – звание «Гений»… Но удастся ли  не забыть об этом внизу?   

…Коридор закончился, и перед таможенной стойкой распахнулись красные дверцы. Из уходящего вниз темного пространства повеяло холодом. Одновременно, на Джона обрушился букет терпких запахов - полевые цветы, пригоревший бифштекс, кровь и пот людей и животных…

Идти вперед ужасно не хотелось. Но Контракт был подписан, и ничего уже не изменишь. Идущий впереди Джона, скрылся в темноте. Джонни судорожно втянул обжигающий воздух, бросил последний взгляд на портреты великих предшественников и сделал шаг, чтобы забыть все и начать сначала. Его имя никому на Земле ничего не говорило.

Пока....