Москва, 28.06.66
Многоуважаемый товарищ Залевский!
Простите за оффициальность обращения, но я не нашел в Вашем письме Вашего имени-отчества, равно как и домашнего адреса. Ваше умное и горячее письмо оказалось одним из самых интересных среди многих сотен, полученных мною /после отбора в издательстве/ после выхода "Лезвия". Я бы поставил его в первую пятерку по охвату и глубине мысли, большое Вам за него спасибо, тем более, что я согласен практически со всеми высказанными Вами положениями.
К сожалению, очевидно все по тому же закону Финнегана /в последнее время я думаю, что частота проявления этого закона имеет тенденцию возрастать в современном обществе/, Ваше письмо попало в самый неподходящий момент. Я только-только выкарабкался из почти летального сердечного приступа и по категорическому требованию Ваших коллег. скручен в бараний рог на срок около полугода. Поскольку мне все-таки надо написать еще минимум три, а максимум /в смысле чувства исполненного долга/ - пять книг, то я вынужден подчиняться и вести жизнь неподвижную, уединенную и понемногу скрести пока свою "Долгую Зарю" - она и в самом деле оказалась долгой.
По той же причине я не отвечаю на Ваше письмо так, как оно бы этого заслуживало. Однако, всё же:
Помните о громадной инерции, реально существующей после сталинского террора и будьте осторожней - много осторожней, если взять за критерий Ваше откровенное письмо ко мне. Всякое действие неизбежно вызывает противодействие, а в данных ситуациях - триггерную реакцию из-за того, что общественное мнение отвыкло от самостоятельного решения. Поэтому Вы можете вместо положительного, добиться как раз обратного результата и это - в большинстве случаев.
Это не значит, разумеется, что надо отказываться от проведения Ваших здравых идей - без этого жить нельзя, но лезвие бритвы должно все время стоять перед Вами, как критерий для выбора метода...