Официантка Жизнь или Презумпция посмертной невинов

 
 В принципе, у Жизни как у официантки только один серьёзный недостаток: она всегда что-то «недодаёт». А потом, ближе к старости: «Ах, простите-простите, я совсем забыла, вы заказывали гораздо больше…».
 Но, хотя у неё всего лишь один существенный недостаток (сущий пустяк, учитывая её безнаказанность), всё равно почти каждый клиент покидает столик недовольным и раздосадованным. Книга жалоб испещрена вдоль и поперёк. Кстати, если вы когда-нибудь в неё заглянете, то где-то на последних страницах сможете прочесть и мою личную жалобу…
 Но не слишком ли много недовольных? Откуда берётся, например, так называемое «невезение»? Может, во всём виноват наш неуёмный аппетит? Или сама Жизнь виновата, а мы как были её слепыми самонадеянными игрушками, так ими и остались? Самое забавное, что и винить некого, потому что никто не виноват… Да зачем я, в самом деле, вам всё это рассказываю?! Вы наверняка лучше меня знаете, КАК это бывает.
 А бывает по-разному, но… всегда одинаково.

 Подходит однажды официантка Жизнь к вашему столику и покорно застывает перед взыскательным взором ваших, ещё молодых, неискушённых глаз.
 – Добро пожаловать в наш ресторан, – мурлычет она, явно заигрывая и кокетничая. – Вот наше меню, – обводит она рукой целый мир. – Пожалуйста, изучайте, выбирайте.
 – А манны небесной у вас нет? – спрашиваете вы, даже не взглянув на перечень блюд.
 – Манны нет, но ассортимент здесь и без того довольно приличный.
 Поощрительно улыбнувшись, официантка поворачивается к вам спиной и мчится обслуживать других клиентов. Так, кстати, вы впервые узнаёте, что значит, когда Жизнь поворачивается к вам спиной, а заодно и – какие возникают чувства, когда она обслуживает кого-то другого.
 Через некоторое время Жизнь опять, на этот раз как из-под земли, вырастает около вашего столика. Она словно пытается застать вас врасплох.
 – Ну что, выбрали что-нибудь?
 – Да мы не знаем…
 – Я могла бы вам посоветовать.
 – Мы не нуждаемся в ваших советах! Мы достаточно молоды и умны, чтобы сделать самостоятельный выбор.
 Официантка молча пожимает плечами, снова поощрительно улыбается – правда, уже с некоторым оттенком натянутости – и уходит.
 «Почему Жизнь не стоит всё время около нашего столика? – недовольно бурчите вы. – Ведь мы самые главные клиенты».
 – Эй, Жизнь, иди сюда!
 – Вы меня звали? – сейчас же с готовностью отзывается Жизнь.
 – Конечно, – ухмыляетесь вы, приятно удивлённые столь неожиданной услужливостью.
 А тем временем ваш взгляд бодро и ненасытно прогуливается по обворожительным формам красавицы-официантки. Да, Жизнь прекрасна!
 – Простите, можно вас потрогать? – наконец не выдерживаете вы.
 – Разумеется, трогайте, сколько хотите! Для чего же я здесь? – снова улыбается она, – на это раз не столько вам, сколько вашей пылкой наивности.
 – Ну, если никто не против… – мямлите вы, поражённые головокружительной доступностью Жизни, – я, пожалуй, воспользуюсь…
 Однако она не даёт вам договорить. Ни договорить, ни додумать. Чудесная и радостная, яркая и лёгкая, естественная и неудержимая она стремительно расцветает и разрастается, заполняя собой всё пространство.
 – Хватит!! – кричите вы, будучи не в силах сдержаться от переполняющих вас впечатлений.
 – Хватит – так хватит, – мило щебечет Жизнь, и легкомысленно усевшись вам на колени, нежно целует прямо в губы – без каких-либо предисловий и подготовки, ведь она всегда действует спонтанно, непредсказуемо и терпеть не может ни долгих сборов, ни длинных речей.
 Таким образом, вы сначала узнаёте о том, насколько сильно умеет возбуждать Жизнь, а после – и о том, что не в её правилах удовлетворять человека до конца. Даже счастливчиков она возбуждает лишь до предпоследней черты, а потом бросает на произвол судьбы – мол, извините, вы у меня не одни. Сама же она никогда не возбуждается, оставаясь в любых ситуациях холодной и бесстрастной, потому что перед ней все равны, для неё всё едино. И пусть вас не вводят в заблуждение столики для почётных гостей…
 Молниеносно спрыгнув с ваших колен – словно оказавшись там по случайному недоразумению, – Жизнь поправляет на себе разноцветный красочный наряд, многозначительно разглаживает на нём складки, подразумевая, что вам – именно вам! – следовало бы почаще умерять свой юношеский пыл и не строить особенных иллюзий по поводу своей избранности и уникальности… Впрочем – нет, иллюзии как раз строить не возбраняется. И вы бы, естественно, немедленно приступили к их строительству, но Жизнь неожиданно заговаривает с вами таким холодным, незаинтересованным тоном, будто видит вас в первый и последний раз…
 – Ну, на каких деликатесах остановила выбор привередливая молодость?
 – Вы издеваетесь. Какие деликатесы? В вашем меню не из чего выбирать!
 – Так уж и не из чего… – недовольно морщится Жизнь.
 – Во всяком случае, мы такое не едим.
 – А может…
 – Нет.
 – Или…
 – Даже не уговаривайте!
 – Что ж, ресторан выполняет и специальные, индивидуальные заказы, но это обойдётся вам несколько дороже.
 – Дороже? – хмурите вы брови.
 – Сущие пустяки, не волнуйтесь.
 – Это вам пустяки, а у нас всё под счёт…
 – Знаете что, – не выдерживает Жизнь, – если вы не готовы ничем жертвовать, – не занимайте зря столик. Разве не видите, сколько желающих толпится у входа, ожидая пока чьё-то место освободится?
 Ошарашенные столь резкой переменой в Жизни, вы по старой глупой привычке собираетесь размахивать руками, настаивать, спорить… но краем глаза замечаете, что к эпицентру событий, стараясь не привлекать внимания окружающих, направляется ресторанный «вышибала» Смерть. Тогда вы резко вскакиваете и опрометью летите к выходу. А где-то за спиной уже начинается драка за покинутое вами место под солнцем…

 Какое-то время, неподдающееся точному исчислению, вы бесцельно бродите по планете среди миллионов таких же, как Вы, радующихся, что убежали от самой Смерти; молодых, важных и вечно неудовлетворённых. Но, в конце концов, духовный голод толкает вас на поиски другого ресторана.
 И тут выясняется странная вещь: ресторанов - тьма тьмущая, на каждом углу, но ни в одном из них свободного столика для вас почему-то не находится… Проведя таким образом в пустой беготне изрядное количество лет, вы отчаиваетесь и незаметно для себя начинаете всё чаще проситься за чужие столики…
 Иногда вам грубо и беспричинно отказывают. Иногда вежливо извиняются, но тоже отказывают. А иногда принимают.
 За чужими столиками Вас раздражает решительно всё: чужие вкусы, чужие взгляды, чужие привычки… И как они могут есть такую дрянь, от одного взгляда на которую уже тошнит!
 «Ладно… – вздыхаете вы про себя, ёрзая на чужом стуле, – чуть потерплю, а там видно будет. Но почему не несут еду?».
 – Эй, – кричите вы на весь зал, – почему Жизнь не подаёт?!
 – Здесь самообслуживание, – недовольно шикают на вас со всех сторон.
 – Самообслуживание? Лично я не собираюсь никуда уходить, пока мне не принесут чего-нибудь вкусненького, прямо сюда.
 – Не боитесь без толку прождать до старости? – любопытствует сосед по столику, стараясь совместить два удовольствия: задать бестактный вопрос и не получить за это по физиономии.
 – Я подожду, мне не к спеху… – цедите вы сквозь зубы и демонстративно зеваете, излучая ровно столько независимости, сколько её необходимо для возбуждения к вам ненависти окружающих.
 Но вы врёте, на самом деле вам очень даже «к спеху». И безжалостная система самообслуживания для вас отнюдь не внове. Вы не только многократно сталкивались с ней за годы своих злополучных скитаний, но и успели изучить её во всех гнетущих подробностях. А остаётесь сидеть на месте вы лишь потому, что идти больше некуда. Да тут ещё эта страшная усталость от бесконечных поисков и вежливых отказов…

 В конце концов, вы принимаете если не единственно верное, то единственно оставшееся решение – вернуться в тот ресторан, с которого начинали…
 Ах, каким родным и близким он вам теперь показался! Стараясь не стать ни для кого препятствием, вы робко крадётесь к своему законному месту, которое по счастливому стечению обстоятельств до сих пор свободно. Смахнув с холодного сидения толстый слой пыли, вы аккуратно садитесь и стыдливо, исподлобья отыскиваете глазами Жизнь.
 Да вот же она, во всей своей непостижимой красе! Поди ж ты, за столько лет совсем не изменилась. С тем же проворством услужливо шныряет между столиками, кокетливо и поощрительно улыбаясь молодым посетителям и неприветливо косясь в сторону пожилых – ох уж эти старики…
 Раз за разом Жизнь проносится мимо, как будто не замечая Вас. А может и вправду не замечает? Или забыла? В конце концов, у неё таких, как вы – видимо-невидимо, разве всех упомнишь? В душе рождается тревожное, ноющее чувство ненужности и заброшенности. Хочется крикнуть: «Да вот же я, здесь!», но вы не смеете.
 И вдруг – о чудо! – она вас заметила и… – нет, в это невозможно поверить!!! – подходит к вам с милой, дружелюбной улыбкой.
 – Что желаете?
 Какой восхитительный голос! Какая волшебная гармония и грациозность движений! А с каким изумительным вкусом она одевается! В её нарядах вы не найдёте ничего вычурного или низкопробного; их естественная простота не имеет ничего общего ни с бедностью, ни с богатством, а лишь призвана подчёркивать вящее совершенство своей обворожительной хозяйки.
 – На ваше усмотрение, дорогая, – слышите вы собственный голос как бы со стороны, словно он вам больше не принадлежит. Будто вам вообще уже ничего не принадлежит. Да и принадлежало ли когда-нибудь? – И, пожалуйста, возьмите вот это… Знаю – банально, глупо, но это единственное, что у меня осталось, больше ничего нет.
 Она смотрит на протянутую вами ладонь и видит лежащее на ней ваше глупое, банальное, исстрадавшееся сердце.
 – Ой, ну что вы в самом деле! – смеётся Жизнь столь свойственным ей заразительным смехом, в котором – если внимательно прислушаться – всегда можно уловить чьи-то приглушённые рыдания… Вы, конечно, изо всех сил стараетесь не прислушиваться.
 – Только мне нечем дать вам сдачу, – притворно сокрушается она.
 – Сдачу оставьте себе.
 Кажется, только этого она и ждала. Быстрым, натренированным, неуловимо небрежным движением она кладёт ваше сердце в карман, словно мелкую разменную монету, и через мгновение уже вновь круговертит между столиками, как будто вас не существует…
 – Эй, а что будет со мной?! – раздаётся по всей вселенной ваш отчаянный вопль.
 – Ох, простите, я о вас совсем забыла… – нежный, бархатистый голос Жизни исполнен лицемерного раскаянья. – Желаете ознакомиться с меню?
 – Мы уже ознакомились! – задыхаетесь вы от столь чудовищной наглости. – И не только ознакомились, но уже заказали и заплатили!
 – Правда? Кто бы мог подумать? Я и не заметила…
 – А вы в карманах проверьте!
 – Ладно, – нехотя соглашается Жизнь, начиная рыться в своих многочисленных карманах. Секунда – и она извлекает оттуда бесформенную, дрожащую кучку маленьких сердец, которые пугливо жмутся друг к другу, видимо решив, что настал час искупительной жертвы…
 – Ну, и какое из них ваше? – лениво осведомляется Жизнь.
 – Здесь моего нет, моё гораздо больше!
 – Больше? Ах да, вот оно, ваше «гигантское» сердце, в дырку завалилось… Так что вы заказывали?
 
 Дальнейшее – как в тумане: вы что-то едите, что-то пьёте, кем-то себя ощущаете, от чего-то вам хорошо, от чего-то плохо… На вашем столике поочерёдно возникают то традиционные кушанья, то диковинные яства. Откуда они? Кто их принёс? Вроде как и Жизни нигде поблизости не видно… А вот и она, собственной персоной, сладенькое несёт… Но позвольте, куда всё исчезает? Постойте, остановите Жизнь, мы требуем перерыва! Нам нужна пауза, хотя бы одна- единственная, чтоб сосредоточиться, чтоб осознать, чтоб не зря… Эй, почему всё тает? Почему испаряется? Почему просачивается сквозь пальцы? Мы ведь не заказывали песок!!
 В панике вы хватаетесь за первое попавшееся блюдо, стараясь удержать хотя бы его, если невозможно удержать всё остальное, но и оно распадается у вас в руках на мелкие, микроскопические частицы. Стойте! Подождите! Где ресторан? Где стулья? Где Жизнь, наконец?! Мы хотим видеть Жизнь!!!
 
 – Вы хотели меня видеть?
 Теперь всё вокруг застывает на месте, словно могучая река, захваченная врасплох ранними заморозками. Словно вы существуете внутри некоего остросюжетного фильма, посреди которого в самый интригующий момент кто-то нажал на кнопку «Пауза». Создаётся впечатление, будто вас со всего маху ударили по голове тишиной.
 Разве вы до этого знали, что такое полное отсутствие звуков, что такое настоящее Безмолвие? То убогое, невыразительное, традиционное молчание, которое вы когда-то столь самоуверенно принимали за тишину, теперь кажется страшным, безумным грохотом, готовым в клочья разорвать ваши барабанные перепонки.
 – Да, мы хотели повидаться с тобой, Жизнь, напоследок. Поблагодарить, попрощаться…
 – Стало быть, покидаете нас? – хитро прищуривается она, старательно отводя взгляд от ваших седых волос.
 – Поздно уже, пора.
 – Разве не хотите откушать ещё что-нибудь? – не голос, а гремучая смесь сочувствия и насмешки.
 – Хотим, но нам нечем платить, своё единственное сердце мы тебе уже отдали.
 – Ну конечно! Я так и знала! – лицо Жизни вмиг стало суровым и беспощадным. – Какие же вы люди жалкие, в самом деле… Носитесь со своим единственным сердцем, как с неким вечным, нетленным богатством. Но стоит вам это сердце один только раз, на одно лишь мгновенье кому-то отдать – и вы навсегда остаётесь ни с чем. Эй, Смерть, выкинь-ка вон этих нищих!