Смерть.
Солнечное морозное утро в горах. Швейцария. Шале. Палата. Слепящие взгляд простыни. Тишина. Звук кардиоприбора, пульсирующим писком. Рука в руке. Взгляд глаза в глаза.
- … ты выкарабкаешься… обязательно… ты очень сильный… ты очень любимый ты самый лучший, - рука еще крепче сжимает руку, не давая той обмякнуть.
- Может быть. Хотя я в это не верю. Я верю только в то, что я никогда, ни разу не усомнился в своем ответе в день нашей свадьбе. Я ни разу не пожалел. Если даже это старушенция с косой сейчас хочет взять меня с собой. Я не жалею. Я прожил замечательную жизнь. Я так же не боюсь смерти, как и в двадцать лет… Я боялся только, что я мог и не зайти в ту аудиторию… что Вас могло там не быть. Только этого я и боялся после этой встрече. Я рад, что могу сказать, что у меня трое самых лучших детей на всей планете. Они были непослушными, но не более, чем все остальные дети. Даже в тяжелейших трудностях я так и усомнился в том, что во всех тяжестях найденных во время своей жизни с тех пор до сих и есть счастье. Что всего добиться с нуля нужно и должно. Я знал вкус власти, больших денег и завистливой любви самых разных, но вместе с тем красивых женщин, но все это пыль по сравнению с тем, что я приобрел. С тем счастьем, когда ты приходишь мокрый и грязный с футбола, у тебя содраны колени, зудит ссадина на плече и ты весь, как выжатый цитрус, добавляемый в чай по вкусу, а навстречу тебе лишь слышишь: «Сколько забили?», а чуточку позже еще: «Из скольких?», - из глас покатились слезы, сначала облизав все щеки, а потом утонув окончательно в подушке у изголовья.
- Перестань…те, - ее рука сжимает его еще сильнее. Несокрушимая сила берется у нее в эту секунду, она раздирает все в этой комнате, даже пульс его сердца на мониторе.
- Нет, эту речь я готовил всю жизнь. Она мне грела душу ее не надо было говорить ранее, так как я всегда опасался тщеславия. Тем более зазнайства. Не важно с чьей стороны… а уж тем более со стороны близких и подавно, - он ласкает ее левую щеку большим пальцем, немного отводя кожу в сторону.
- Левая все-таки больше, - говорит она, в ответ кладя правую руку на его грудь, чуть ниже датчика частоты пульса.
- Да, она стала больше в ту самую минуту, когда взгляды пересеклись, и сверкнула молния. Она раскрепостила и поразила всех. Было бесполезно работать над мышечной массой правой груди. Можно было трудиться вечно, но мышечная масса – лишь материя. Она никогда не сможет победить мысль, эмоцию, любовь…
Повисает пауза. Пульсирует пульс. Тишина глушит виски, возникает стук.
- Почему молчание?
- Я уже почти все сказал, хотя… Мы, кажется, остановились на детях? Так вот именно они подарили нам шесть самых-самых внуков на планете «Земля». Они все такие разные, но каждый из них будет строить свою историю. Свое лесенку наверх. Споет свою песенку. Я уверен, что они будут очень талантливыми, уже сейчас они что-то могут и что-то умеют. Они смогут. Я уверен. Только один вопрос меня сейчас на самом деле донимает, - повисает пауза и из ее глаз уже начинают наворачиваться слезы, как бы являясь следствием его последней, но так и не сказанной фразы.
- Какой? – спрашивает она изо всех, дабы не показать, что голос дрогнул. Но в самом конце срывается на фальцет.
- Не надо плакать. Все-таки мама всегда бывает права. Говорила, ведь, что будете плакать – вот и случилось, - она улыбается сквозь слезы. Его тоже посещает улыбка, но трудность в том, что он слишком много действий замыслил одновременно (ровное дыхание, ритм сердца, отсутствие слез, контроль эмоций) и оттого она получается немного наигранная, но все же видится искренней. – Да, это именно та тема, что Вы остаетесь одна. Что делать, мужчины всегда уходят из жизни раньше. Такие у нас обязанности. Женщины должны быть сильнее, все выдерживать и все нам прощать. Даже смерть, раннюю и всегда неожиданную.
- Не оставляй… те…
- Не могу… не могу обещать… потому что не уверен… а когда не уверен, я не обещаю…
- Я знаю… так пообещайте.
- Нет, я все, кончился… а Вы…
- Что Вы все на «Вы»? Это же скучно…
- Деточка, интеллигентному человеку никогда не бывает скучно…
- Возможно
- Не-а. Точно. Я еще точно знаю одно, что льзя ТАК сильно любить…
Тишина…