Метод жестокой любви

               
    Боже, что мы наделали!
    Я же должна была знать, насколько он впечатлителен… да, я знала, но он же совсем свихнулся, он был болен, прятал всё под своим чёртовым циничным спокойствием.
    Ему было на всё плевать, кроме этих чёртовых наркотиков.
    Что мы наделали….
    Да это всё врач – вот, новый эффективный метод…. Вы должны все собраться, и друзья, и родные, и поговорить с ним серьёзно. Что никому этот чёртов наркоман не нужен, что все бросят его, если он не будет лечиться.
    Его бросят все. И мы ему об этом говорили. По очереди.
    Курт сидел с отсутствующим взглядом. Казалось, его всё это не касается.  Такой спокойный, он будто и не слышал…. Редкая вымученная улыбка.
    О, это теперь я понимаю, что он чувствовал, что творилось у него внутри! Когда от него отвернулись все, сказали ему об этом. Что он никому не нужен. Он понял, что совсем один. И никому не нужен…. О, Боже….
    Всем надоел, всем испортил жизнь, всем мешает…. И это говорят самые близкие люди! И именно в тот момент, когда ему и без того так трудно…. Что же творилось у него внутри? Наверняка там всё горело огнём, всё переворачивалось, а он спокойно сидел и слушал всё это…. Будь проклята эта чёртова «жестокая любовь»! Это мы виноваты, что послушались.
    А когда он осознал всё это, ему стало страшно, что он всем в тягость. Его никто не любит, он никому не нужен. Он всем отравляет жизнь…. Это же ужас – понять вдруг такое….
    А мы всерьёз верили, что это – действенный метод, это поможет. Нас уверяли в этом – шок приведёт к верным действиям, к положительному эффекту, к прозрению, он сам захочет вылечиться….
    Да. Он захотел. Захотел умереть. Мы перестарались. Ещё бы – так хотели помочь….
    Помогли. Теперь он больше не чувствует боли. И вообще ничего. Теперь ему всё равно. Теперь его нет.
    Я бы с ума сошла, если бы мои близкие люди такое наговорили мне. Я представляю.
    Что мы наделали! Это мы виноваты. Это мы убили его. Все. Все хороши. Это такой эффективный метод, он поможет, он всегда помогает. Вот увидите….

    Курт, я так больше не могу, правда. Ты невыносим. С тобой совершенно невозможно работать. Что происходит?
    Я не понимаю.
    Я долго закрывал на это глаза, делал вид, что ничего не происходит, но так больше продолжаться не может. Думаю, что «Heaven» скоро просто развалится. В каком виде ты приходишь на репетиции, на концерты? Да ты свалишься и не сможешь подняться. Скоро и слова будешь забывать, и гитару в руках не удержишь. Или умрёшь.
    А я что, не контролирую себя?
    А ты сам не видишь со стороны…. Прости, Курт, но если всё это не прекратится, я буду искать другую группу. Что я, сам себе враг? Это моя последняя попытка повлиять на тебя. Мне это всё надоело – я по горло сыт этими скандалами. Я не хочу иметь с таким Куртом ничего общего.
    Послушай, Крис, мы знаем друг друга много лет….
    Вот именно. Ты дошёл до того, что стал делить деньги – тебе шестьдесят процентов, остальное – нам. И я не стал спорить – конечно, ты всё пишешь сам, а мы – только аранжировщики…. Но это ерунда. Чёрт с ними, с деньгами – нам вполне хватает на жизнь, но что ты делаешь с собой – это же вообще никуда…. Я ухожу. Я уйду, если ты не будешь хотя бы вести себя в рамках….
    Понял. Я и так проживу, не беспокойся.
    Ты болен. И врёшь, что дело в желудке. Ты знаешь, мы все знаем, что это не так. Ты оправдываешь этим своё пристрастие к героину и ведёшь себя, как последний сукин сын. Ты сам можешь себе помочь.
    Я же лечился.
    Да, и сколько раз? А потом опять срывался. Думаю, нам стоит отложить гастроли, пока ты не вылечишься окончательно. Подумай, Курт.
    Ещё один приходил. И ещё. И даже Дилан. Он тоже сказал, что я ему не нужен. Удар один за другим. Я сходил с ума…. Но держался из последних сил. Плевать. Я выдержу.
    А потом и Кортни….
    Чёртов муженёк. Тебе всё равно, что со мной и с твоей дочерью. И что с тобой самим. Я уйду от тебя и заберу Фрэнсис.
    Нет.
    А скажи, что мне ещё с тобой делать? Что ты хочешь от меня? Я не могу вечно выносить все эти твои дурацкие выходки, этот склад оружия у нас в доме….
    А если на нас нападут?
    Кому нужно на нас нападать? Это всё твой бред, ты и сам знаешь. Вполне бы хватило одного ствола, но ты же натаскал откуда-то целый арсенал! Скоро я поступлю так же, как и твоя мамочка – выкину всё в речку…. Слышишь? Зачем ты заперся в ванной и угрожал, что застрелишься? Мне пришлось вызывать полицию….
    Я не думал о том, чтобы застрелиться. Ты же знаешь, я люблю тебя и Фрэнсис.
    Так любишь, что делаешь нашу жизнь невыносимой? Ну, почему бы нам не жить так, как все нормальные семьи?
    Ты и вправду собралась уходить? Я не отдам тебе Фрэнсис.
    Нет уж, дорогой, я заберу её с собой! Поверь, ты не оставляешь мне выбора – я не хочу, чтобы она страдала.
    Когда она со мной, мы оба счастливы. Она не страдает.
    Особенно когда ты приходишь невменяемый. Ты способен на всё, что угодно. Я не оставлю её тебе.
    Ты не заберёшь её.
    Ещё как заберу! И суд будет на моей стороне.
    Ты пройдёшь через это снова? После того, что мы оба пережили, когда у нас хотели отобрать дочь? У нас обоих с тех пор скандальная репутация….
    Я что-нибудь придумаю, потому что я не знаю, что мне делать, Курт. И ты не понимаешь, чего я от тебя хочу. Я хочу нормально жить – смотри, я уже практически вылечилась, а ты не хочешь…. Если так и дальше будет продолжаться, я брошу тебя, Курт, ты понял? Понял, да? И пошёл ты – я найду, как устроить свою жизнь. Я и до того, как тебя встретила, отлично справлялась.
    Она ушла…. Это называлось интервенционным методом – мне потом сказали, когда я пришёл в себя…. Спокойная каменная маска словно приросла ко мне, да ещё и эта апатия и депрессия…. Зато потом, когда за ней закрылась дверь, со мной что-то произошло.
    Кажется, я озверел, даже что-то разбил. Никто не в силах долго подвергаться такой терапии. Я был убит.
    Сначала я озверел, потом стал рыдать и ругаться, потом затих, потом снова рыдал, а потом…. Не помню.
    Очнулся – все стоят надо мной, плачут, просят прощения…. А мне уже было по фиг, что им надо, что они говорят – я был высушен, опустошён и убит. Наверное, я помнил об этом, и именно поэтому я, в конце концов, решился….
    Это было страшно. Я ещё долго был невменяем… хотя, как долго? Жить-то мне оставалось всего недели две. Я сам так решил. Сперва надо было выпроводить их. Чтобы они оставили меня в покое. Все.
    Они сами испугались того, что сделали со мной.
    Доктора выгнали.

    Я играю с ними недавно. Моя группа распалась, и Курт любезно предложил мне играть с ними. На ритм-гитаре. Потому что сам Курт уже практически не мог играть. Я очень пригодился. Пришёлся к месту, короче говоря.
    Конечно, мне нравилось всё, хотя всё шло к тому, что и «Heaven» под угрозой развала. Дэйв с Крисом – вообще классные парни. А Курт иногда вёл себя странно.
    Я согласился поучаствовать в том эксперименте по перевоспитанию Курта, правда, не сразу. Я вообще к таким вещам подозрительно отношусь, там, к психологам всяким…. Но я подумал: куда уж хуже? Хуже уже не будет, а если Курта надо спасать, то это – всё-таки шанс….
    Я сидел и нагло врал ему в глаза, что он меня достал, что мы решили уйти втроём, пусть делает, что хочет, и если у него ещё осталась хоть капля мозгов, то пусть пораскинет тем, что осталось.
    Он сидел, задумавшись, ничего не говорил, потупившись. Потом встал и заявляет: пошли, мол, репетировать надо.
    Я подумал: ну, и выдержка. И тут же пожалел о том, что я согласился в этом участвовать. Это бред. Надо было что-то другое сделать. И не так…

                [2003]