Весна 1985 года. Близился, как тогда писали, «канун сорокалетия Великой Победы в ВОВ». Готовились праздничные рапорты, ковались трудовые победы. В ТуркВО, по этому поводу, проходили спортивные соревнования с громким названием «Салют, Победа».
Светлана, - штатный инструктор по физической подготовке, поймала меня как-то на территории нашего госпиталя и спросила, умею ли я плавать. А, получив от меня утвердительный ответ, сказала, что нужно выступить на соревнованиях. Но, сразу же предупредила, что главное не победа, а участие. И, если я даю согласие, то участвовать придется обязательно, т.к. ей необходимо готовить проект приказа, заказывать пропуска, списки и прочее. В итоге, я согласился проплыть 100 метров, отстаивая, тем самым, честь родного госпиталя. И это должно состояться уже ЗАВТРА!
Как-то так получилось, что накануне вечером я не ужинал, утром не завтракал, а в обед, не пообедал. Ну, получилось так. Закрутился, одним словом. Но плавки, при этом, правда, не забыл захватить с собой на работу.
В шестнадцать ноль-ноль Светлана ждала меня на КПП с командой таких же, как я «пловцов».
Понимая, что спортсмен, - надводный пловец из меня, хреновый (я больше подводным плаванием занимался), я решил немного размяться в бассейне. Прыгнул в воду и «сделал» стометровку. Но, когда я выбирался из воды, неожиданно для себя почувствовал, как кружится моя голова. Диагноз стал сразу понятен: - гипогликемия. Однако, это меня сильно не расстроило и я надеялся до начала соревнования отлежаться в тени деревьев. Была, правда мысль сходить в магазин за шоколадкой, но я опасался пропустить свой заплыв.
К моему ужасу, как только я принял горизонтальное положение, по радио объявили заплыв нашей команды. Делать было нечего, и я с трудом вскарабкался на стартовую тумбочку. В глазах замелькали первые яркие блестящие звездочки, а в ушах предательски зашумело. Кожа покрылась холодным липким потом.
Дан старт. Я рванул в темноту бассейна, осознавая, к своему ужасу, что в момент моего вхождения в воду, с меня начали слетать мокрые плавки. Изловчившись, где-то под водой, я все же сумел их удержать ниже колен и водрузить на нужное место. Глотнув воздуха, я изо всех сил поплыл вперед.
Первые 50 метров я прошел хорошо, успев даже кое-кого обогнать, но вот последующие 50 давались с трудом. Я, просто, периодически терял сознание. Доплыв, наконец, до стартовой тумбочки, я, все же, сумел поднять руку и, с чужой помощью, был извлечен на бровку бассейна. Из последних сил я сумел сделать пару шагов и рухнул без сознания. Этого, кстати, никто и не заметил, т.к. в этот жаркий день многие загорали вокруг открытого бассейна и, лежащий на животе мужчина, не вызывал у окружающих каких-либо вопросов. Мало того, многие «пловцы» сходили с дистанции даже на первых пятидесяти метрах и, после этого, долго отлеживались на траве. А я, тем временем, тихо умирал.
В какой-то момент времени ко мне вернулось мое сознание, и я подумал, что умирать легко и, к тому же, смерть на берегу бассейна не так уж плоха в сравнении, например, с таковой, но на госпитальной койке. Затем, я вновь отключился.
Сознание на мгновение вновь осенило меня и тут я, как в тумане, увидел две приближающиеся фигуры. Они, то расплывались, то вновь обретали какие-то нечеткие аморфные телесные очертания. В голове стояла какофония звуков, и я подумал, не ангелы ли это уже пришли по мою душу, и вновь отключился.
Очередное возвращение моего затуманенного сознания показало, что возле меня стоят не бестелесные эфирные существа, а две пары вполне симпатичных и стройных девичьих ног. Я успел рассмотреть переплетение ремешков и пряжки на босоножках, ногти на пальчиках и ухоженные пятки. Тут звон в ушах усилился, и я вновь улетел. Но, в полете, я успел подумать, что вот хорошо бы, перед смертью, один разочек взглянуть, что там, выше?!
Как-то, то ли в сознании, то ли в обмороке, я заставил себя жить и, даже, при этом, умудрился немного повернуть голову на бок. Голени мягко переходили в коленки, а затем, слегка покрывшись белесоватым пушком на загорелом теле, плавно-плавно перетекали в стремительные бедра и прятались под обрезом какой-то ткани. Я опять умер, но, все же вновь успел подумать о том, что было бы замечательным взглянуть, ну одним глазком, хотя бы, что там, за горизонтом платья и лишь затем умереть.
Звон в ушах сменился девичьим смехом, и я решил, что вновь сознание дало мне шанс увидеть их бедра. Вдруг ткань поплыла куда-то вверх, и тут я понял, что одна из девушек начала РАЗДЕВАТЬСЯ!!! Неожиданно плавный полет ткани прекратился и я, к своему ужасу, понял, что она передумала ЭТО ДЕЛАТЬ. Собрав в кулак всю свою растраченную в бассейне волю, я твердо решил вначале дождаться, а лишь затем умереть!
Вновь полет ткани вверх, пауза, опять падение вниз, пауза. Вверх, вверх, вверх. Дыхание мое остановилось, шум в ушах, нереальное свечение вновь осветило мой мозг, и опять провал. Дудки, подумал я. Вначале трусики рассмотрю, а уж затем, к ангелам. Последнее, что я успел увидеть, это то, как руки нырнули под обрез ткани, ухватили там что-то и стали тянуть это вниз. Это добило меня окончательно, но, перед смертью, я успел подумать, что хорошо бы…
Когда я очнулся, передо мной ворковали две девушки в ярких купальниках. Это были мои спасительницы, ибо из-за них я не загнулся от гипогликемического шока. Сами того не зная, они давали мне надежду еще раз увидеть, почувствовать, пережить. Эта надежда, усиливаясь, раз за разом, дарила мне шанс вновь и вновь обретать сознание, а значит и жить.
Молча, встав сначала на четвереньки, а затем, нетвердо, и на ноги, перебирая руками по стене, я добрел до магазина, в котором купил шоколадку и целиком, прямо в фольге, затолкал ее в рот.
Уже в вагоне метро я, в своем воображении, дорисовывал то, что мог бы увидеть, если бы соблюдал воинский Устав и не пропустил бы те злополучные завтрак, обед и ужин. С тех самых пор я стараюсь питаться регулярно. А вдруг…?