Средь чувственных мумий
большого экрана
глядишь на безумье
как грани стакана,
а ветер сквозь форточку трогает руки
зовет повстречаться с вечерней разлукой,
Безумцы, эстеты – любители звезд,
Взирают на небо; успеха психоз,
И ждут озарений, чтоб плюнут с экрана
На зрителей, в души, в сокровище слез,
Свобода с изъяном
известный курьез.
А вот музыкально согнувши коленку
Танцуют поляки литовскую енку,
А немцы за пивом обиды жуют,
Вот-вот уж Европа получит уют
С пузатым хохлом и оскаленным турком,
Надуют опять, их меняли, что юрко
Снуют в безвремньи
до срока поры,
но скоро затменье
у этой игры,
из каменной бездны шипов, что звездаты,
встает вновь хозяин угрюмый, с лопатой
чтоб шушару эту позорную снесть,
и Пушкин с поклоном отдаст ему честь,
и русский, очнувшись, впитает родник
который дает ему предков язык.
Одиночество творчества!
Избранность гения!
Тайна пророчества?
И неизбежность тления?
Рулады, руны и эскапады
В термитник мозга бензина надо
Добавить и спичку, чтоб лизало и жгло
Потом в электричку, а там и в село`.
И в поле, где сосны и щебет птиц
И пьяный философ спокойный спит
Из рук его - вытекают реки
А ноги горы и тайны веки,
И духи смешались ВИНОзной сетью.
Присяду я рядом, пока он спит
Накрою нарядом шелков и лип,
Что слились узором из снов и роз
Среди разговоров резных берез.
Но вот за смехом колодезных струй!
Открылась прореха небесных бурь
И вновь как когда-то Денница с гуртом
Посыпались звезды на шлем и на дом
Несносная тайна рождения жизни
Ты так неслучайна и кровию брызни -
Локают собаки и свинья, и маги
С корыта, где плещутся алые маки
И с визгом втыкают сверло комары
И с хрустом осины сбривают бобры.
Тотальное чавканье жрущих плаценту
Ряды и ряды пищевых конкурентов
Хрустящие кости и вонь экскрементов
И крики: - Удачи! - ловящих моменты
Элегия бездны и бездна трагедий
Где все бесполезно и зубы комедий
Где пусто и тесно, где горько и липко
Под гул эпитафий и плачи филиппик.
Но Слово, но Имя, но семя и свет
И гвозди даются в ладони для скреп
Из дерева тела, чтоб лестницу делать
И крылья креста для пронзительно смелых.
Ну, что тебя сегодня беспокоит?
Мой cher amie, красавица, герой,
Для сладкой боли ты себя откроешь
И станешь вновь безумной и сырой.
И среди ливней славя шорох бездны
Как слышен выдох темноты гнезда
И отбиваться от желаний бесполезно
С предельным «нет», пред необъятным «да».
Потом взойдет меж лун стальная лампа,
Где керосин и лен, и тонкая слюда,
Подарит тень прекраснее эстампа
И горечь рук для звука никогда!
Сатир в саду бодается как лирик,
А кринолинах рвется move ton,
Под ливнем на скамье разбух Эмпирик
и шляпка в грязь, поехал фаэтон.