Морозный ноябрьский воздух звенел хрустальным перезвоном. Утро пробивалось сквозь небо, дымящееся рваными пыльными обрывками серых облаков, прикрывших наготу уходящей в небытие луны. Снег лежал огромным махровым палантином на убаюканной ранними вьюгами земле. И вокруг сходящей с ума природы разливалось бурлящим водопадом спокойствие, взятое под свою опеку тишиной. Студенческие общежития где-то на краю Земли, стоявшей на трех китах, мирно посапывали, вздрагивали от редких сновидений, прятавшихся за темными окнами.
Заспанная вахтерша, недовольно кряхтя и безобразно зевая, открыла мне дверь общаги и поежилась от холодного воздуха серпантином завертевшегося вокруг ее ног. Ступенька, ступенечка – как в детстве классики: квадратик, еще квадратик. Музыка густо падающего снега упала классическим аккордом Моцарта на мои расправленные плечи, вырвавшиеся из сковавших за ночь бетонных стен. И никого вокруг, и ты внутри меня, моей души. Мы полночи вели виртуальный разговор-чат, который мог длиться бесконечно: мы говорили о душе, а душа – это я. Прямая, как линия судьбы на моей ладони, передо мной лежала тропинка с множеством следов, оставленных студентами, несущих яро-пастельную палитру бьющей через край энергии молодости, свежести и влюбленности. Шаг, взгляд, мимолет. Лишенные способности видеть из-за бессонной ночи глаза выделили, вырезали отдельный кадр окружающей снежной бесконечности. Одинокая поражающая воображение, лишающая разума и смысла ветка шикарной сирени, цвета детских сновидений, лежала на беспощадном снегу. Откуда взялась эта июньская гостья зимой, встречающая смерть после двух недель сумасшедшего шабаша красоты и превосходства над всем миром? Почему, зачем припала своим горячим весенне-летним сердцем к холодной, умершей земле? Живые, похожие на восковые, лепестки нежно трепетали на ветру и осторожно ласкали каждый отдельный хрусталик дремавшего под ней снежного пласта, проникали своим сладким ароматом в свежий горьковатый запах снега. Сирень, красивая, магическая, не чувствовала своего превосходства над красотой и необычностью этих сплетенных в крепких объятиях снежинок: она была чужой на балу Снежной королевы, но, не смотря на это, заставляла смотреть только на себя. Она завораживала и заставляла мысли биться колокольным звоном. Аномалия. Невозможность. Нереальность. Ошибка.
Я посмотрела на твои спящие окна, окутанные тайной твоего сна. Ты не поверишь мне, ты не поверишь в замерзающую ветку сирени под твоим окном… Ты не допустишь возможности окунуться в невероятное, в невозможное: ты не захочешь поверить мне…