"Скорая" под огнем, или Врачи в бронежилетах
Бронированные амбулансы, бронежилеты и каски для медиков - все это появилось на вооружении израильской "Скорой помощи" только с началом интифады «Эль-Акса» . Даже если теракт происходит в периферийном городе, где ежедневно несут вахту всего два амбуланса, на месте трагедии уже в течение 10 минут оказывается несколько десятков машин со спасателями в белых халатах. Нередко им приходится выносить пострадавших из-под огня. Как им это удается? И какой ценой?
Избежавший линча
...Боазу Бейлинсону выпало дежурить в канун праздника Рош ха-Шана. Дежурство заканчивалось, машина, в которой, кроме Боаза, находились две девушки-доброволки, возвращалась на станцию, когда по рации передали, что в районе Храмовой горы, куда накануне поднимался Шарон, - беспорядки, есть раненые, и надо ехать туда. Амбуланс Боаза Белинсона прибыл на место первым. На подступах к Храмовой горе творилось невообразимое - огромные толпы молодых арабов, крики со всех сторон. Боаз вышел из машины: «Где здесь раненые?» - «Убирайся отсюда! Не нужна нам ваша помощь!» - он едва успел заскочить в кабину скорой , как на нее обрушился такой град камней, что противоударные окна не выдержали, и стекла брызнули внутрь машины. Боаз попытался отъехать назад, но лесенка «скорой» застряла в груде камней. В этот момент огромный булыжник влетел в лобовое стекло и угодил ему в руку, которую пронзила резкая боль. Боаз оттеснил девушек назад и закрыл их своим телом. Следующий булыжник угодил ему в голову. Боаз выдернул из кобуры оружие, и в этот момент услышал, как кто-то позвал его по имени. У открытой двери стоял фельдшер-палестинец, с которым Боаз когда-то учился на курсах: машина «Красного полумесяца» тоже прибыла в район беспорядков. Палестинские медики быстро освободили от камней ступеньку израильского амбуланса, и Боаз смог тронуться с места. На его машине уже висели несколько арабских парней, выкрикивая угрозы. Проехав несколько десятков метров сквозь расступающуюся толпу, Боаз увидел, что ему навстречу движется машина с его станции. Эвакуация произошла в течение считаных секунд, но град камней настиг и вторую машину: в отличие от первого амбуланса, стекла в ней были обычными и тут же брызнули осколками во все стороны. К этому времени подожженный толпой «амубаланс» Боаза уже лежал на боку, превращаясь на глазах в гигантский факел.
Множественное ранение головы, сломанный палец на руке - по мнению Боаза, он отделался тогда, в первый день с начала интифады «Эль-Акса» легко: если бы не палестинские медики, вряд ли удалось бы избежать линча.
Через полтора месяца после этого происшествия Боазу пришлось выносить под огнем раненого террористами жителя Гуш-Эциона, машина которого была обстреляна на пустынной дороге. Пострадавшего успели довезти до больницы, он умер на операционном столе.
- Судя по тому, как хладнокровно вы вели себя в этих ситуацяих, у вас был подобный опыт? - спрашиваю я Боаза Эйлинсона.
- Я из дивизии «Гивати», служил в Газе. Видел там всякое, - говорит Боаз, - но опыт тут ни при чем. Просто в такие моменты, когда надо быстро спасать людей, ты превращаешься в автомат, ни о чем не думаешь, а только действуешь - делаешь все так, как тебя учили. Когда случилась эта страшная трагедия в свадебном зале, я вытаскивал людей из-под завалов, а надо мной нависала огромная глыба бетона, которая могла в любой момент сорваться. Но все это я осознал гораздо позже, когда прокручивал в памяти картины происшедшего. Сейчас, когда приходится выезжать на каждый теракт, я ловлю себя на мысли, что во мне уживаются два человека. Один - обычный, со своими мыслями и чувствами, другой - жесткий профессионал, который умеет мгновенно выключать все эмоции, абстрагироваться от страшных картин человеческих страданий и делать все возможное для спасения людей. Я работаю в МАДА («Маген Давид Адом») уже семь лет. Глаза боятся - руки делают
Переживший тишину
- Теракт в «Дольфи» был для меня первым, на который я выехал в качестве парамедика (спасателя - Ш.Ш.) МАДА, - говорит Илья Дубнер, репатриировавшийся из Санкт-Петербурга в 1989 году и работающий в МАДА с 1997 года. В последние годы он входит в бригаду реанимационной помощи (реаномобиль, в отличие от обычных амбулансов, выкрашен в оранжевый цвет). Наш амбуланс был первым из тех, что прибыли на место. Я вышел из машины, и в первый момент мне показалось, что это какая-то ошибка - ТАКАЯ вокруг стояла тишина... И в это мгновение к нам побежали люди. А потом я увидел эту лежащую на земле в крови очередь из молоденьких девочек. Как они стояли у входа в дискотеку - так и полегли одним рядом. После «Дольфи» мне было настолько не по себе, что я начала говорить об увиденном там со своими друзьями, пытаясь таким образом вытащить ЭТО из себя - постепенно отпустило.
- Я не запомнил лиц, - продолжает Илья. - Мы прибыли на место первыми, нам выпало сортировать раненых, отмечая тех, что находились между жизнью и смертью, красными ленточками, а остальных - зелеными и оказывать пострадавшим неотложную помощь. Потом, когда около «Дольфи» открывался памятник погибшим, я пришел туда и увидел родителей этих девочек и мальчиков. Я ушел оттуда с тяжелым сердцем.
...Не меньшее потрясение ожидало Илью впереди, когда он, уже работая в иерусалимском отделении МАДА, сам едва не погиб в теракте возле поселения Ефрат.
- Наш амбуланс стоял на окраине поселения, мы мыли машину, - вспоминает Илья, - когда к нам подошел этот арабский мальчишка из деревни. На вид ему было не больше 15 лет. Маленького росточка, в куртке. Мы спросили его, куда он направляется. Он ответил, что в местный «супер» за сигаретами. Мы сказали, что «супер» сегодня, в канун праздника Шавуот, закрыт, и кроме того, из-за многочисленных терактов, которые были в районе Гуш-Эциона, жителям арабской деревни запрещено появляться в местных поселениях. И в этот момент раздался сильный хлопок, я увидел оторванную голову арабского подростка, и оседающего на землю Асафа Перельмана - солдата, который, находясь в увольнительной, поехал с нашей машиной в качестве добровольца. Мы с водителем от взрыва не пострадали - между нами и смертником находился амбуланс, а Асаф стоял рядом с этим пареньком.
- Мы кинулись к Асафу, - продолжает Илья, - у него была открытая рана живота и обе руки почти оторваны. Асаф был в сознании, мы тут же вкололи ему морфий и принялись оказывать первую помощь. Пока ехали в больницу, делали инфузию, поливали внутренности специальным раствором, чтобы предотвратить от высыхания, и думали об одном: только бы довезти...
- Он выжил?
- Да. Только одна рука еще плохо двигается. Кстати, вчера мы отмечали его спасение - прошел ровно год. Асаф пришел к нам на станцию, мы сидели и вспоминали, как это было. Кстати, Асаф был одним из тех, кто вытаскивал из-под огня солдата-друза - это случилось во время беспорядков у гробницы Йосефа.
- Можно ли привыкнуть к такой работе в условиях интифады?
- Несколько месяцев назад, когда мы получили сообщение о взрыве автобуса в Кирьят-Менахем, у меня возникло сильное желание, чтобы мы туда не доехали, я боялся снова увидеть все это. Но когда мы туда прибыли, я автоматически переключился на работу, и мне стало совершенно неважно, о чем я думал минуту назад. В этом автобусе было много школьников, я помню, как делал интубацию одной тяжелораненой девочке, чтобы она начала дышать, мы довезли ее до больницы, но она умерла - умерла на столе хирурга. Мы пытаемся спасти даже тех раненых, у которых не слышно сердцебиения: может быть, в больнице с помощью аппаратуры сердце смогут запустить...
- Иногда нас находят родители погибших, которых мы пытались спасти во время теракта, - продолжает Илья, - они спрашивают нас о том, что говорили их дети перед смертью, какими были их последние слова, что они чувствовали в свою последнюю минуту. Щадя родительские чувства, мы тщательно взвешиваем каждое слово и опускаем жуткие подробности.
Впереди планеты всей
Несколько лет назад я писала статью о предприятии «Гапаим» (в переводе с иврита – «конечности»), где производят протезы на все НЕСЧАСТНЫЕ случаи жизни. Израиль переживший за свою короткую историю не одну кровопролитную войну и множество терактов, побил все рекорды по количеству тех, кто нуждается в продукции «Гапаим». Меня поразило другое, кстати, очень израильское свойство характера: в «Гапаим» делали все возможное и невозможное, чтобы придумать такие протезы, которые бы максимально имитировали функции утраченной конечности и избавляли пострадавшего от ощущения физическое неполноценности. Мне показали протез кисти руки, напичканный электроникой, пальцы которой сгибались как подлинные.
Статья о «Гапаим» называлась «Впереди планеты всей», потому что опыт, накопленный Израилем в этой области, был уникален. Похоже, что и в области оказания скорой помощи при крупных терактах, мы тоже оказались впереди планеты всей: теперь в МАДА то и дело обращаются за опытом службы экстренной медицинской помощи из других стран. Специалисты МАДА печатают свои статьи о том, как они спасают пострадавших во время крупных терактах, в специальных научных журналах. На международной конференции специалистов служб «скорой помощи», проходившей в США полгода назад, выступление представителей израильской службы «Маген Давид Адом» вызвало настоящий фурор. Тут следует заметить, что до предыдущей интифады лучшими в этой области считались ирландцы, столкнувшиеся раньше других со случаями взрыва автобусов и общественных зданий, опыт которых израильтяне (против которых в середине 1990-х начались массовые теракты), тщательно изучали.
Уникальность МАДА состоит еще и в том, что эта организация, в силу особенностей нашей страны с ее небольшой территорией, обслуживает силами 1300 работников, 7500 добровольцев, 400 амбулансов и 100 реаномобилей всю страну - от Эйлата до Метулы.
Кроме государственных дотаций, МАДА получает многочисленные пожертвования (с началом интифады количество последних резко возросло) от жителей нашей страны и благотворительных еврейских организаций других стран.
С сентября 2000 года Израиль столкнулся с 1100 терактами, в которых МАДА оказывала помощь 5000 раненым (с недавними терактами эта цифра выросла до 5300). Оказывается, в масштабе всей работы МАДА - это всего 5 процентов от всех случаев, обслуживаемых за год, в то время как дорожные аварии составляют 70 процентов.
Врачи в бронежилетах
Хирург Цви Файгенберг, долгое время оперировавший в больнице «Бейлинсон», последние десять лет руководит лечебным отделом МАДА. Он прекрасно помнит то время - предыдущей интифады середины 1990-х годов, когда службе скорой помощи пришлось перестраиваться на единовременное спасение большого количества пострадавших, которыми сопровождались теракты. Задача была простой - научиться и в хаосе действовать предельно собранно и точно, не теряя ни одной минуты. Потому что упущенная минута может стать последней в жизни тяжелораненного, которого можно было бы спасти.
- Со времени предыдущей интифады, начавшейся в середине 1990-х, террор стал более изощренным, - говорит доктор Файгенберг, - это и взрывы автобусов, и подкладывание взрывчатки в общественных местах, и стрельба из автомата по прохожим на улице, и одновременное участие в теракте двух или трех самоубийц. Мы тщательно изучаем каждый случай, извлекая из него уроки. Уже спустя несколько часов после теракта, когда все раненые доставлены в больницы, МАДА начинает расследование, восстанавливая картину происшествия: сколько амбулансов прибыли на место; когда и откуда они прибыли; кто руководил спасательными работами; какая помощь тяжелораненым была оказана на месте - до момента эвакуации; в какие больницы доставлялись пострадавшие. Для этого у нас есть специальная система записи всех переговоров, которые велись во время спасательных работы, всех команд, которые отдавались на месте. Кроме того, в МАДА хорошо отлажена связь с приемными покоями всех больниц, мы знаем, в каком состоянии поступил туда раненый, какая неотложная помощь была оказана ему в первые минуты, и что происходило с ним дальше. Эта информация нам крайне важна, мы составляем полный отчет о спасательных работах после каждого теракта и доводим его до сведения всех отделений МАДА, в том числе и не принимавших участия в данном конкретном случае в силу своей удаленности. В будущем это помогает нам избежать возможных ошибок в организации спасательных работ.
- Насколько я понимаю, в спасении принимают участие и обычные амбулансы и реаномобили?
- Да. Если в задачи группы, прибывшей с обычным амбулансом, входит сортировка раненых, оказание неотложной помощи и быстрая эвакуация, то группа из реаномобиля, в составе которой - врачи и парамедики, прямо на месте оказывает помощь, подобную той, что оказывают раненому в приемном покое больницы: для этого у них есть все необходимое оборудование.
- Какие меры безопасности предпринимаете вы для защиты своих медиков, учитывая, что они прибывают на место теракта в числе первых и не застрахованы от дополнительных терактов?
- В настоящее время 10 процентов наших амбулансов бронированы. Этим нововведением мы обазаны интифаде «Эль-Акса», точно так же, как экипированием наших работников бронежилетами и касками. Кроме того, нам пришлось увеличить снаряжение амбулансов, и обеспечить наших спасателей дополнительными наборами необходимых спасательных средств (тубусы, кровоостанавливающие средства и т.п.), которые они обязаны всегда держать при себе, даже когда находятся дома. Это вызвано тем, что в случае теракте все наши работники, которые находятся поблизости, обязаны тут же прибыть на место - даже на собственной машине. Судите сами, ежедневно по стране дежурят 130 амбулансов и 50 реаномобилей, в случае же теракта это число в течение считанных минут возрастает еще на десятки машин, которые едут к месту трагедии. Например, во время последнего теракта в Нетании спасательные работы вались силами 40 амбулансов, из которых только десятая часть обслуживает непосредственно Нетанию, а остальные прибыли из округа ха-Шарон.
- Сотрудничает ли МАДА с палестинским «Красным полумссяцем»?
- До интифады «Эль-Акса» мы очень плотно сотрудничали с ними на уровне руководства и на местах. МАДА существует с 1930 года, «Красный полумесяц» - с 1995-го. Мы очень много сделали в свое время для становления их службы, устраивая курсы для палестинских медиков и помогая оборудовать их амбулансы. Теперь ситуация другая. Сотрудничество сохраняется только на местах. Например, если случается авария в пограничной зоне, на место прибывают амбулансы МАДА и «Красного полумесяца», которые вместе спасают пострадавших, иногда наши амбулансы отвозят раненых палестинцев в израильские больницы, где им могут оказать более квалифицированную помощь.
- Если, не дай Бог, мы столкнемся с мега-терактом, как американцы, насколько вы готовы к такому повороту событий?
- В таких случаях служба скорой помощи обычно действует вместе со службой тыла, армией, полицией. Что касается нас, мы готовы к любому повороту событий. У нас есть для этого все необходимое - специалисты, оборудование и точные инструкции по поводу того, что надо делать.
Как победить хаос
В первые минуты после теракта царит хаос, сопровождающийся паникой. Добавим к тому же десятки зевак, которым все нипочем - как работникам МАДА удается спасать людей в таких условиях? Впрочем, как показывает практика, удается, и очень эффективно, даже умудряясь - с помощью громкоговорителя - призвать на помощь тех же самых зевак для эвакуации раненых.
В МАДА существует специальный оперативный отдел, возглавляемый Дороном Котлером (стаж работы в МАДА 26 лет), а внутри этого отдела - подразделение инструктажа по поведению в экстренных ситуациях, которым руководит Офер Н. (стаж работы в МАДА - 15 лет).
- Во время учебных занятий, имитирующих крупный теракт, мы многократно отрабатываем действие каждого работника спасательной группы, - говорит Офер.
- Готовность МАДА к подобным ситуациям можно сравнить с механизмом взведенной пружины, - добавляет Дорон Котлер. - МАДА находится в состоянии повышенной готовности 24 часа в сутки. У работающих в данный момент в режиме «стэнд бай» амбуланс, не задействованный в настоящий момент на дежурстве, стоит рядом с домом. У каждого при себе «бипер», по которому может в любой момент поступить сообщение о теракте. В этот режим постоянной готовности вовлечены даже семьи этих людей. Приведу вам всего один пример: один из наших спасателей, кстати, выходец из стран СНГ, живет в Петах-Тикве. У него двое детей - двух и четырех лет. Когда он находится в режиме «стэнд бай», его жена не может выйти на работу: в случае, если муж получает по «биперу» сообщение о теракте, он тут же выезжает на место, и кто-то должен в это время оставаться дома с детьми.
- Какие уроки вы успели извлечь из нынешней интифады?
Офер:
- Во-первых, как действовать быстро и эффективно, когда мы имеем дело одновременно с сотней пострадавших. На этот счет мы разработали точные инструкции для каждого участника спасательных работ. Например, чтобы быстро эвакуировать с места теракта раненых, водитель амбуланса оставляет в машине ключ зажигания, чтобы ею мог воспользоваться другой водитель, пока сам он занят транспортацией тяжелораненых (водители наших амбулансов одновременно являются санитарами, для чего заканчивают специальные курсы). Кроме того, в каждой амубалансе находится большое количество вспомогательных средств для оказания первой помощи (перевязочного материала и т.п.), которыми может воспрользоваться любой доброволец, участвующий в спасательных работах.
- Во-вторых, мы приняли все меры для защиты своих спасателей - начиная от бюронежилетов и кончая бронированными машинами, - продолжает Офер. - В-третьих, мы научились слаженно работать с армией и полицией, добиваясь скорейшей эвакуации раненых в безопасное место, чтобы они не пострадали во время возможного повторного теракта. В-четвертых, мы, прибывающие на место одними из первых, научились быстро оценивать масштаб события, безошибочно сортировать тяжело и легкораненых (первых мы отмечаем красной ленточкой, вторых - зеленой), чтобы спасти максимальное количество пострадавших - в этом смысле первые минуты очень важны. Одним словом, наши схемы настолько отработаны, что спасателю не нужно ждать чьих-то команд, или думать над тем, что ему делать, он включается в работу автоматически, не теряя ни секунды и безошибочно определяя приоритетность своих действий.
- Вашим работникам приходится слишком часто видеть тяжелые картины человеческих страданий на месте терактов. Не нуждаются ли они в психологической помощи?
Дорон:
- Мы следим за их состоянием и при необходимости оказываем им психологическую помощь, иногда они обращаются к за ней сами. Но тут я должен подчеркнуть: речь идет об единичных случаях. Работа есть работа люди учатся контролировать свои чувства и эмоции.
...Под конец нас с фотокорреспондентом отвели в святая святых «МАДА» - на главный диспетчерский пульт (защищенный, кстати, на все случаи возможных атак, вплоть до ядерной), куда сходится вся информация о терактах и откуда поступают главные распоряжения, позволяющие управлять ситуацией. На экране проецируются все данные о погибших, раненых, задействованных амубалансах и о том, в какие больницы поступают пострадавшие. Зрелище впечатляло. Но лучше, если бы во всем это не было нужды.