Теперь я расскажу, как я появился на свет, как я убежал, и как во мне проявились первые признаки вкуса. Произошло это вот как.
Дед пожелал, чтобы баба испекла меня обязательно весной. И вот в начале весны он подъехал к бабе с предложением испечь колобка.
Первый раз он подъехал к бабе 1-го апреля. Она давно хотела поесть, но, поскольку кроме муки в доме ничего не было, никак не могла придумать, что приготовить. Она совсем было собралась помести по сусекам, поскрести по коробу, но дед, как видно, был в очень шутливом настроении, не удержался, и сказал бабе «с первым апрелем!»
Баба страшно обиделась и ничего в этот день не готовила, чтобы дед остался голодный. Сколько дед ни бушевал, ничего не помогло.
И только через неделю дед смог уломать бабу приготовить меня.
Однако все дедовы расчеты рухнули, потому что баба за зиму страшно проголодалась. И поэтому, едва замесив тесто, она стала лопать его сырым.
Тут поднялась страшная суматоха. Дед кричит: «А ну, суй его в печку!» А баба ему: «Кого – его?» А дед ей: «Да колобка же!» -- «Какого колобка» – «Того, которого замесила!» -- «Ничего я не замесила!» -- «Как не замесила, когда я сам видел, что тесто вот тут лежало» -- «Лежало, да, наверное, убежало!» – «А ну, доставай» -- «А где оно?» – «Да внутри тебя, окаянная!» -- «Да как же я его достану?» -- «А мне какое дело? А ну, доставай!»
Словом, дед шумит, колобка требует.
Пришлось звать опытную знахарку. Она долго щупала бабу, потом руками развела, однако все-таки сообразила и дала бабе хорошую порцию пургену. Бабу пронесло, и таким образом тесто для колобка вышло наружу.
Тут дед опять разбушевался, дескать, это, мол, еще не колобок, потому что не выпечен.
И тут меня посадили в духовку.
* * *
Когда меня, наконец, выпекли, баба положила меня на окно поостудиться.
Но тут она заметила на улице какую-то мерзость, и стала смотреть в окно. Но от чрезмерного любопытства вывалилась из окна, упала и разбилась.
Из окна высунулась другая старуха (откуда и взялась?) и стала смотреть вниз на разбившуюся, но от чрезмерного любопытства тоже вывалилась из окна, упала и разбилась.
Потом из окна вывалилась третья старуха, потом четвертая, потом пятая.
Когда вывалилась шестая старуха, мне надоело смотреть на них, я соскочил на пол, с пола на порог, с порога на крыльцо, с крыльца на двор, а со двора – на Мальцевский рынок, где, говорят, одному колобку подарили ромовую пропитку.