1.
Я проснулась и, протянув руку, выключила будильник. Секундная стрелка безжалостно отсчитывала время всё быстрей и быстрей. “Ну, ещё чуть-чуть, совсем немного…” - подумала я и повернулась на другой бок. Встать с утра ву время - огромный подвиг для меня. Чаще всего я вскакиваю за пять минут до выхода и, летая по дому, как муха на мопеде, собираюсь в институт. Учусь я в соседнем городе, до которого ехать на электричке час летом и два - зимой. Поэтому бег на длинные дистанции я сдаю каждое утро весьма успешно, вылетая из подъезда с ещё не дожеванным бутербродом во рту. Иногда ко мне присоединяется моя соседка со второго этажа, и мы вместе бежим на вокзал, успевая при этом бурно обсуждать перемены, произошедшие со времени нашей последней пробежки. “Надо бы встать… - подумалось мне, - а ещё я хотела завиться и накраситься по-человечески, а не впопыхах, после чего мой макияж напоминает воинственную раскраску древних папуасов.” Я с трудом открыла один глаз, и повернула голову в сторону окна: “бабье” лето было в самом разгаре, потому за окном погода была великолепная, что напрочь отбивало желание ехать учиться, если это вообще можно назвать желанием. Открыв, наконец, глаза, я медленно побрела на кухню, где мой ожиревший от городской жизни кот уже сидел “с протянутой лапой”.
- Ну, опять ты хочешь есть? - посмотрела я в его вечно голодные глаза.
Глаза явно отвечали мне “да”. В холодильнике, как и всегда впрочем, кроме некоторых предметов, местами, напоминающих что-то съедобное, я, естественно, ничего не нашла. Поэтому коту пришлось довольствоваться “хвостиком” засохшей колбасы, а мне - йогуртом под названием “Чудо”. Не имею ни малейшего понятия, может, что оно и в самом деле чудо, но, что в животе после него чудо-революция - это могу сказать с полной уверенностью. После столь насыщенного завтрака я направилась к зеркалу и со словам: “Какие ужасы сегодня показывают по зеркалу”, принялась наносить очередной в моей жизни слой женского камуфляжа. Стоит заметить, что тщательно прокрашивать каждую ресничку - это не в моём духе, тем более, если время безжалостно поджимает, поэтому все операции с зеркалом были проведены довольно оперативно.
Коварные мысли неотвязно лезли мне в голову - а, может, не стоит никуда идти? Трезво поразмыслив и вспомнив, что сегодня не намечается никаких важных зачётов, я оделась и принялась атаковать свой телефон. Первой в моём списке оказалась солистка группы “Fois gras” - Тоня. Вместе с ней мы устраивали некоторые концерты в нашем городке. На этот раз выдалась невероятная возможность получить отличнейшую концертную площадку, которую мы, в общем-то, и собирались получить. Трубку взяла сама Тоня.
- Тонька с добрым утром тебя! - довольно бодренько начала я наш разговор.
- Привет… - Тонька видимо только что проснулась.
- Разбудила, что ли?
- Да нет, я просто только встала, это даже хорошо, что ты позвонила. Ты сможешь сегодня набросать письмо этому…ну, в общем, тому самому мужику, который всей этой фигнёй занимается? - Она на несколько секунд замолчала, словно вспоминая, - а, вспомнила! Зам. мэру!
- Да, неплохо было бы, - согласилась я с ней, - вот только мы с тобой не все группы собрали, а это уже хуже.
- Да какие на фиг группы! У нас даже соглашения на предоставление нам концертной площадки нет, а ты уже говоришь о согласии групп. К тому же, как мне кажется, они все будут согласны.
- Ты думаешь, нам откажут в предоставлении концертной площадки в День города? Тем более, что мы представители культурной молодёжи этого города, мэрия просто обязана дать своё согласие. А иначе, повториться история с “Меркурием”, - подытожила я.
История с “Меркурием” - это не иначе, как история концерта в здании кинотеатра “Меркурий”. Если честно, никакого концерта не состоялось, потому что администрация нашего города - одно большое собрание жоп. За двадцать минут до начала, директор “Меркурия” торопливо объявил, что никаких мероприятий в этом якобы частном секторе проводиться не будет, т.к. администрация кинотеатра и зам. мэра не давали своего согласие на сии действия. Весёленькое продолжения под конец его речи, думаю, описывать не стоит. Множество противозаконных действий со стороны контингента, собравшегося посетить несостоявшийся концерт, превратили кинотеатр “Меркурий” из относительно опрятного здания в, мягко говоря, дыру. Вот, в общем-то, и вся история.
- Ладно, поглядим, что там будет, - Тоня немного подумала, - если наметиться что-нибудь более стоящее, я тебе позвоню.
- Хорошо. - Я и сама задумалась, - Слушай, а что, если всё это на фиг послать, а?
- Тоже хорошая идея, но раз уж мы всю эту кашу заварили, нам же её и расхлёбывать.
- И это верно. Ну, давай тогда, пока.
После этого разговора у меня резко пропало желание кому-либо ещё звонить. Хотя, у меня оно пропало, зато у кого-то появилось - зазвонил телефон.
- Да! - я подняла трубку.
- Добрый вечер, - пробасил Илья, хотя на улице явно было ещё утро.
- Привет!
- Слушай, у меня для тебя относительно хорошая новость. Через неделю около ДКХ будет концерт. Площадкой, естественно, будут распоряжаться её арендаторы, но зато им требуется человек, который сможет найти несколько перспективных местных групп.
- Это тонкий намёк?
- Ну, да, - он немного замялся.
- А несколько, это сколько?
- Это уже не ко мне вопрос. Ты согласна? Но тогда придётся отложить тот концерт, который вы с Тонькой хотите делать.
- Это даже хорошо, потому что, как мне кажется, этот концерт - безнадёжное дело. Тонька тоже так считает, правда, она об этом не говорит вслух.
Если ты согласна, подходи в 6 к ДКХ.
- Договорились, пока.
Вот так мой вечер превратился из свободного, в забитый. Я посмотрела на часы - 10:30. Стоит зайти ещё к паре людей, собрать некоторые свои вещи, оставшиеся у кого-то из них, и переделать ещё кучу всяких дел. Я подошла к своему столу и принялась закидывать всякую-всячину в малюсенький рюкзачок. Потом зашла в коридор, обулась и вышла на улицу. Там было тепло: тёплый ветер, тёплое солнце, тёплый асфальт. Множество людей, снующих по улицам, множество машин, всего много на этих тёплых улицах. Я нажала на кнопку “Play” своего плеера, и в наушниках затрещало: “Пересекая магистрали страны, запоминая номера дорог…” Не знаю почему, но, когда я выхожу на улицу под эту песню, я чувствую в себе силы начать жизнь заново…хотя, это уже слишком.
Через 10 минут я уже стояла на остановке в ожидании маршрутки; переминаясь с ноги на ногу, рассматривала пёстрые вывески ближайших магазинов, проезжающие мимо машины, стоящих рядом людей. Ничего интересного в принципе, но ничего лучше, как, слегка поддергиваться под “Пилота” и рассматривать всё вокруг, я придумать не смогла. Подъехала полу развалившаяся маршрутка со всех сторон заляпанная грязью, я быстро села на свободное место и всю дорогу пялилась в окно. В окне тоже было мало интересного, но опять же придумать что-то лучшее я не могла. Да и вообще, вся моя жизнь за последние 2 месяца перестала быть интересной, по крайней мере, для меня самой. В моих наушниках на какие-то несколько секунд восстановилась тишина. За эти несколько секунд я “ушла в себя”, забыв, что всё ещё нахожусь в маршрутке. Дикий вопль “Большой питерский блюз” и резкий толчок, остановившейся маршрутки, быстро вывели меня из состояния “комы”; я вышла на остановку и направилась к Сенькиному дому. Дом этот местами напоминал произведение искусства, правда, искусство - в современной его интерпретации: граффити + неформальские творческие излияния на вольные темы. Я вошла в подъезд и нажала на грязную кнопку лифта. Двери того же самого лифта всегда были исписаны всякими пошлостями, в виду тех самых причин, что на первом этаже вечно тусовались какие-то малолетние…короче говоря, малолетки. Следующей моей кнопкой была кнопка Сенькиного звонка. Его истошный, противный звук слышала даже я, стоя ещё за дверью. Далее последовали тяжёлые шаги, приказы, типа: “Место!” или “Ну, сколько можно повторять, на место Лора, на место!” Подобным образом(кстати, весьма в мягкой и вежливой форме) Сеня отгонял свою собаку Лору от входной двери, чтобы она не сшибала гостей с ног. Наконец, дверь открылась.
- А, приветик! - Поприветствовал меня Арсений. В ответ я чмокнула его в щёку.
Я вошла в коридор, разулась и удобно устроилась в Сенькиной комнате на диване. В то время он в который раз боролся с упрямством своей собаки: Лора хотела облизать с ног до головы пришедшего гостя, то есть меня, Сеня же оставлял это право за собой.
Пару слов об этом челе. Сеня - это широкие плечи, 2 метра роста, потёртые джинсы, рыжие волосы; косо обрезанная чёлка, падающая на правый глаз и закрывающая его собой; пробитая бровь, любимая футболка с надписью “Don’t sleep!!!”. Это, что касается его внешнего вида. Что же там внутри, мало кто знает, иногда даже он сам и не подозревает о некоторых своих скрытых качествах. Для меня Сеня всегда был и будет большим и очень добрым челом, хотя и со своими глюками.
Он всё ещё боролся с Лорой, в то время, как я принялась рассматривать кучу книг на его столе. Ничего особенного - всего лишь разные технические книги, их названия мне ни о чём не говорят, да и содержание, в общем-то, тоже. В наушниках гремел Marilyn Manson, а за окном - городская симфония из гудков машин, звуков шагов, обрывков разговоров.
- Ты там ещё долго? - крикнула я ему из комнаты.
- Уже иду! - крикнул он в ответ.
- В конце концов, давай короче, у меня время не резиновое!
- Вот, уже пришёл, - Сеня вошёл-таки в комнату. “Какое счастье!”
- У меня к тебе пара вопросов, а потом предложение.
- Заманчивое, надеюсь?
- Надеяться тебе никто не запрещает.
- Ты сегодня какая-то не такая, - подытожил Сеня внезапно.
- Не такая? Это какая? - я немного начинала нервничать. - - Меня вообще легко вывести из себя, да и настроение меняется, как погода в Крыму. А уж, когда говорят, что я “не такая”, то это конец, Армагеддон наступает, блин!
- Ну, я не знаю, - протянул он как обычно, если и впрямь не знал, что ответить.
- Прекрасно. Ты занимаешься концертом, который будет 19 числа?
- Угу, - промычал Сеня, поправляя чёлку.
- Отлично. Значит, ты сегодня идёшь к 6 в ДКХ?
- Угу, - опять монотонное мычание. “Обиделся, что ли?”
- На этом вопросы кончились. Я, в общем-то, тоже иду. Пошли вместе?
- А, это то самое предложение! Оно и впрямь заманчивое.
- Ну, так да или нет? Давай короче!
- Да, да. Чё ты так нервничаешь?
- Сама не знаю, - я вдруг поняла, что совсем недавно проснулась, но уже устала. - Можно мне чаю?
- Конечно, - Сеня ушёл на кухню.
Я устала. Не знаю от чего и почему, но это чувство растеклось по всему телу, и что-то делать я была уже не в состоянии. Хотелось горячего чаю и промозглой осенней погоды.
2.
Он принёс мне горячий чай с бергамотом в весёленькой кружке, а себе - бутылку пива. Я пила чай и смотрела мимо Сенькиного плеча на стену. Я, вообще, не люблю смотреть ему в глаза только потому, что они совсем некрасивые. Некрасивый странный голубой цвет, я не люблю такой. А он смотрел на меня и только на меня, всё-таки, как никак, а я его девушка… “…но это не любовь…” По крайней мере, я склонна так считать. Ещё я склонна считать, что отношения не строятся на телячьих нежностях: обнять и никому не отдавать - это не моё, это Неллька так считает. Неллька - моя лучшая подруга, мы дружим со второго класса, как раз с того дня, как я перешла в их школу.
В рюкзаке завопил мобильник. Я посмотрела на его миниатюрный экранчик, на котором высветилось: “Неллька”. Долго жить будет - только что вспоминала.
- Да, моя!…ну, да…кто тебе сказал такую глупость?…ладно, тогда через 15 минут у Универмага…
Я выключила мобильник и облокотилась на ручку дивана. Мысли вновь пришли в порядок, хандра развеялась, я улыбнулась Сеньке и показала ему язык. Он улыбнулся в ответ, поставил пиво на пол и чмокнул меня в нос.
Через 15 минут я уже стояла у входа в Универмаг и ожидала прихода госпожи Высоковой. Она же в свою очередь пришла через 10 минут после моего прихода, что само по себе уже являлось рекордом. Завидев Неллькин силуэт на горизонте, я мысленно поблагодарила Бога за сию милость. Неллька преспокойно вышагивала ко входу, щурясь, как слепой енот и высматривая меня.
- Явление Христа народу, блин! - поприветствовала я её, - Ты бы ещё попозже пришла.
- Ну, знаете ли, я могла вообще не прийти.
- Наглость - второе счастье, - выдала я ненароком свои сокровенные мысли.
Она же в свою очередь пропустила мои слова мимо ушей, короче говоря, сделала так, как всегда делает, если не хочет принимать всякую ерунду, сказанную мной, на свой счёт.
Так какая культурная программа на сегодняшний день?
- Нууу… - Неллька почесала репу, - я лично хотела сегодня посмотреть что-нибудь интересненькое.
- Это по типу?
- По типу Линча, например.
- Ладно, тогда пошли в прокат, что ли…
И мы пошли по Универмагу. Мимо засыпающих продавщиц, мимо отдела, где когда-то работал Ник, мимо забегаловки, где я сама когда-то работала, и попутно рассматривали попадавшихся нам покупателей, в которых нам частенько что-то не нравилось:
- А эти джинсы смотрятся на ней стрёмно…
- Опять розовый…Клоны наступают, блин!
Фразочки в таком духе преследовали нас на протяжении всей дороги к прокату. Далее последовала жестокая критика в адрес многих фильмов, выставленных в прокате, и выбор Дэвида Линча “Дорога в никуда”.
- На этом твоя культурная программа, как я понимаю, заканчивается? - осведомилась я у Нелльки.
- Ну, в общем-то, да. А ты ещё что-то хотела?
- Да. Можно сходить на Бродвей, потом на репетицию к этим нашим чудикам, тем более, что у меня к ним есть дело. О, точно, сегодня мы пойдём на репетицию и точка!
Неллька ещё немного посопротивлялась, а потом согласилась - делать-то всё равно нечего. И мы, довольные собой, пошагали по направлению к Неллькиному дому, шумно обсуждая какой концерт последнего месяца был круче. Параллельно с этим разговором я прекрасно представляла, как мы пойдём на Бродвей. Бродвей - это куча маленьких старых лавочек разбросанных напротив Центра занятости, здесь собираются неформалы, панки и все, кому не лень переться на другой конец города, чтобы только потусить, попить пива (а, может, и не только пива) и перетереть новую местную и неместную тоже группы.
- Послушай, - вдруг начала серьёзным тоном Неллька, - какие у вас отношения с Сеней?
- С Сеней, говоришь? - Я немного задумалась. - А разве это можно назвать отношениями? По крайней мере, с моей стороны?
- Хорошо, хотя бы с его. Я знаю, что он тебе нужен только лишь из спортивного интереса, не более… - она не закончила фразу, внезапно спохватившись, - Или всё-таки был нужен? - Она сделала ударение на слово “был”.
- Ой-ой-ой, тушёночная невеста нас всех разоблачила! - Начала издеваться я, цитируя “Даун-Хаус”, - Ну, правильно, всего лишь был, не более. Я вообще последнее время не хочу с ним никаких отношений, он мне надоел. А ещё он меня раздражает!
- Чем же это?
- Тем, что вообще существует! - Я явно начала нервничать.
- Ну, ладно, успокойся. А не лучше ли тогда разойтись?
- Возможно, что и лучше, - мне вдруг стало грустно от этого факта, - но я пока не знаю, что делать, честное слово, не знаю. Мне порой, кажется, что у него ко мне большое и чистое, а порой - там совсем пусто, понимаешь? Хотя, у меня совсем пусто, там даже и не начинало зарождаться, просто, как всегда, сыграл спортивный интерес, что-то типа, а слабо? Мне редко, когда бывает слабо, ты это знаешь.
Мы вошли в подъезд её дома и начали подниматься по лестнице на третий этаж. Неллька шмыгнула носом и криво усмехнулась.
- Мне ли и не знать! Но ведь нельзя же играть чувствами других, нельзя! - эхо её голоса разносилось на весь подъезд. - По крайней мере, я же всё вижу: да, он тебя любит, именно любит. Я со стороны вижу больше, чем ты, курица слепая! Брось его лучше сейчас, а лучше - придумай повод для ссоры.
Неллька вытащила ключи и три раза повернула в замочной скважине. Мы вошли в коридор, разулись: я устроилась возле ящика с кассетами, выбирая, что поставить, а Неллька пошла на кухню ставить чай.
Тоже мне нашлась - мама. Будет она мне советовать, как лучше поступить, да, если она его так жалеет, пусть забирает себе - не жалко. Хотя, чего уж там лукавить, жалко, конечно же, жалко, правда, только как трофей. Я не могу влюбиться, это уже, как синдром. За свою коротенькую жизнь я любила всего один раз, да и то, этот один раз был очень и очень неудачным. Так что теперь у меня всякая охота к романтике отбита, при чём отбита напрочь.
- Тебе какой чай черный, зелёный или красный? - крикнула мне Неллька с кухни.
- Лучше красный, - крикнула я ей в ответ.
Она вошла в комнату и поставила передо мной чашку с горячим чаем, а сама принялась бороться со своим видеомагнитофоном. К слову сказать, этот магнитофон - уже своего рода динозавр современности, ему столько лет! Так что, бороться с ним нужно умеючи.
- Да работай же ты, я тебе сказала! - злилась Неллька, ударяя по нему кулаком. - Эх, и зараза, пора давно тебя на помойку!
И, о чудо! После этих слов всё начало работать и показывать, красота!
3.
Бродвей был залит лучами заходящего солнца, когда мы всё-таки решили почтить его своим вниманием. Отдельные нетрезвые личности уже радовали прохожих весёлыми песнями (этот вой у нас песней зовётся!) и лёгким стриптизом, остальные же мирно перетирали нового басиста ещё неизвестной мне группы. Мы с Неллькой перечмокали всех, кого только можно было перечмокать, остальным же сделали ручкой в знак, так сказать, приветствия. Первым клоуном, решившим, что мне скучно и совсем невесело, стал человек, именуемый Шнапсом. Эта нетрезвая личность принялась меня развлекать, рассказывая пошлые анекдоты и о дурацких выходках на всевозможных пьянках, как своих, так и своих друзей. Но терпение кончается даже у таких ангелов как я. Жёсткий мат, далёкий адрес…хе-хе! А не пойти ли вам некоторым образом туда, где таким, как вы следовало бы находиться, в силу того, что я вас попросил, как говорится!
Я села на асфальт и включила плеер. Шум всей этой компании заглушили мантры БГ. Честно говоря, вдруг стало так спокойно, что даже потянуло в сон. Интересно, что думают прохожие об этой компании? Наверное, только то, что они тупые свиньи, способные прыгать на концертах и хлебать пиво канистрами, не более. А ведь на самом деле здесь, в большинстве своём, собрались очень талантливые и стоящие люди, надо только рассмотреть их получше. Многие считают, что эти люди не способны здраво мыслить и рассуждать, но они и в этом не правы.
Я посмотрела на небо и внезапно поняла, что в жизни всё легко и просто, но одновременно сложнее сложного. И стало больно, так больно, что даже на мгновенье свело дыхание. В жизни, как будто ничего нет плохого: вот мои друзья, вот я, вот мой город, но нет чего-то, что-то незаметно уходит из моей жизни, оставляя после себя, пустую, чёрную дыру. Мне захотелось остаться наедине с собой, закрыть глаза и забыть этот мир хотя бы на час. Я встала и медленно побрела на трамвайную остановку. С кем-то прощаться не хотелось, идти к ДКХ на назначенную встречу - тоже.
Я люблю трамваи. Те самые трамваи, которые ездят с оглушающим грохотом, выбивая на асфальт искры. Те самые трамваи, в которых всегда перебои со светом. Те самые трамваи, в которых сиденья часто изодраны в клочья. Я встала у окна и принялась смотреть на проплывающие мимо улицы.
В голове копошились сотни мыслей, и лишь единицы из них становились весьма логичными, до такой степени логичными, что я принималась за их осмысление. Я создала определённую форму для собственной жизни, да, даже не жизни, а существования. И вся эта форма тянулась к, никому неизвестной Аделаиде, к той самой звезде, которая светила так далеко в небе, что достать до неё было невозможно. А я всё упрямо тянулась к ней, разрушая все преграды. Мне казалось, что жизнь за той самой чертой, которую я так стремилась перешагнуть, была лучше, насыщенней, динамичней. Но, перешагнув, жизнь там оказалась точно такой же, в ней не было ничего особенного.
На улицах уже зажгли фонари, а я всё ехала и ехала, сама не зная, куда и зачем. На последней остановке двери с грохотом и визгом открылись. Я вышла на тротуар и медленно побрела, куда глаза глядят. Концерт теперь устроит кто-нибудь другой, статью об этой новой группе напишет тоже кто-нибудь другой, у Сени появится новая девушка…Я устала так жить, бессмысленно и бестолково, не для кого, даже не для себя. Общаться с людьми стало для меня чуть ли не обязанностью.
4.
Я сидела на каменном ограждении и смотрела на воду. Я плохо разбирала слова, да и музыку тоже в своих наушниках. До меня долетел вопрос: “К кому ты пришла?” А действительно, к кому я пришла? Зачем я пришла?
Я улыбнулась ночным звёздам и устроилась поудобней на ограждении. На востоке горела моя Аделаида. Та самая Аделаида, к которой я так стремилась, не догадавшись, что надо всего лишь взглянуть на небо. Я протянула к ней руку, но тут же отдёрнула, вспомнив, что теперь она моя, и тянуться уже не стоит.
Завтра уже черта будет следовать за мной, стараясь ограничить мой мир…
P.S.
Ветер, туман и снег.
Мы одни в этом доме.
Не бойся стука в окно -
Это ко мне,
Это северный ветер,
Мы у него в ладонях.
Но северный ветер - это мой друг,
Он хранит всё, что скрыто.
Он сделает так,
Что небо будет свободно от туч
Там, где взойдёт звезда Аделаида.
Я помню движение губ,
Прикосновенье руками.
Я слышал, что время стирает всё.
Ты слышишь стук сердца -
Это коса нашла на камень.
И нет ни печали, ни зла,
Ни горечи, ни обиды.
Есть только северный ветер,
И он разбудит меня.
Там, где взойдёт звезда
Аделаида. (Аквариум “Аделаида”)