Две причины.
Первая.
Не прошли бесследно300 лет татаро-монгольского ига, подобного чему не испытал ни один европейский народ даже во времена Римской империи. 300 лет азиатского грабежа на глазах у младенцев и юнцов научили русских изворачиваться, ловчить, хитрить, утаивать, тянуть все, что плохо лежит, вести двойную бухгалтерию и т.п. У народа сформировалось особое отношение как к власти захватчиков, так и к собственной администрации, сначала подвластной татарам, затем самостоятельной.
Для русского человека «власти» – это когорта не слишком совестливых людей, непременно хапуг и надувал, то есть зеркальное отражение его собственных наклонностей. При этом обыватель возмещает невозможность воровать столь же много, как это делают власть предержащие, более или менее активным сопротивлением им, освещаемым понятием вольности. Отсюда в послемонгольской истории России стало возможным многое немыслимое для остальной Европы: многочисленные общенациональные кровавые бунты низов против властей (новгородские "разборки", Болотников, «соляные», «свечные», «картофельные» и «медные» бунты, Разин, Пугачев, раскольники и т.д.) и в то же время мощные общенациональные движения снизу против всех иностранных вторжений (Смутное время, Отечественная война 1812 года и т.д.).
Воровская, паразитическая подоплека отчетлива в деле «Годунов - Лжедмитрий» и в психологии народных масс, вовлеченных в большевистское переустройство России. Она же доминирует и в нынешнем откате от идей социализма.
Вторая.
До 1861 года (с тех пор прошло меньше 150 лет, сменилось всего семь поколений) 89% русского народа пребывало в самом настоящем рабстве. Сегодня потомки тех рабов образуют подавляющую массу населения России (около 96%). Для сравнения: во Франции крепостное право отменено в XI в., в остальных странах Западное Европы – не позже XIV в. и только лишь в Пруссии почти одновременно с нами.
Как ни бунтуют детки против родителей, все же они, как правило, перенимают их основные ментальные принципы чаще всего в неизменном виде. В семье рабов принципы просты и весьма «состоятельны» с точки зрения фундаментального инстинкта самосохранения: «Работа не волк, в лес не убежит», «Изба красна не углами, а пирогами» и т.п. А там, где лень, выстраивание своей жизни по принципу наименьшей траты усилий и времени для достижения целей, - там и вороватость. А что напрочь чуждо философии раба, так это интересы общества, государства, нации. Невольно думается, что массовый, уже не раз доказанный патриотизм русских – следствие его страха лишиться страны, в которой лентяйство и вороватость не только возможны, но и почетны.