Когда Наталья Тенькова увидела Ивана Ведякина в глубине коридора, то ей в первый момент показалось, что Ведякин пьян. Но потом, приглядевшись к его твердой сосредоточенной походке, решила что, видимо, ошиблась.
Ведякин хмуро прошел мимо Натальи, махнул пропуском и зашагал вглубь ангара. Обычно разговорчивый, на сей раз Иван был явно не в настроении. Наталья гляде- ла ему в спину, высунувшись из своей кабинки и, чем дальше удалялась фигура космолетчика в полумрак анга- ра, тем более размашистыми и нетвердыми становились его шаги. Нет, все-таки он был пьян!
- Эй! - запоздало крикнула вслед ему Наталья. - Ведякин, а ну вернись!
Но Иван словно не услышал ее окрика. Только чуть ускорил шаги и выровнял походку.
Вылезать из уютной нагретой кабинки в холод ангара не хотелось. Тем более еще бежать и догонять пьяного Ведякина. Некоторое время чувство долга боролось в Наталье с природной леностью, наконец чувство долга победило.
Тенькова, выругнувшись, сползла со своего высокого табурета и вывалилась из кабинки. Расхлябанно хлопнула пластиковая дверца.
- Ну, погоди у меня, - негромко сказала Наталья и побежала вслед за Ведякиным, который уже исчез в воротах ангара и вышел на летное поле.
Однако, как ни спешила Наталья, а все же угнаться за долговязым Иваном ей не удалось. На летном поле того уже не было видно. Только серебристые сигары челноков торчали, освещенные прожекторами, на фоне темного, затянутого облаками, неба. Одинокий электро- кар проехал мимо. За рулем оказался Яшка Плотников.
- Яшка, ты Ведякина не видал? - окликнула его Наталья. Яшка остановил электрокар и засмеялся, глядя на сердитую Наталью.
- Ты чего, Наталья, бегаешь? Шпионов ловишь?
- Да Ведякин, зараза, пьяный проскользнул... Не видел, куда он пошел?
- Ха-ха! Нет, не видел. Как же ты его проворонила?..
Яшка развернулся и поехал в ангар.
- Ну, смотри у меня, - пригрозила Наталья убежавшему Ведякину. - Думаешь, я не знаю, где твой челнок стоит?..
Челнок Ведякина ничем не отличался от прочих транспортных челноков, - только бортовым номером. Но зато стартовые позиции всех номеров Наталья знала досконально. Поэтому семнадцатый челнок она отыскала довольно скоро - Ведякин еще даже не успел убрать трап. Наталья поднялась по ступенькам и сердито забарабанила кулаком в шлюзовую дверь. Потом подергала дверь за скобу.
- Заперся черт, - пробормотала она с досадой.
- Тенькова! - вдруг раздался откуда-то снизу голос Самойлова - начальника пропускной службы.
- Ты с ума сошла - по полю бегать! Почему не на посту?
- Да Ведякин, черт длинный, опять пьяный прошел!
- Так, куда же ты смотрела? - Да я сперва-то не поняла...
На проходной двое космолетчиков уже нетерпеливо поджидали Наталью.
- Ну где ж ты гуляешь, мать? - возмущенно прогудел Колька Шатунов. - Непорядок.
Второй, Иван Бондаренко, ничего не сказал, а только усмехнулся.
- Проходите, проходите, - уж две минутки подождать не могут...
Наталья пропустила экипаж и связалась по телефону с диспетчерской. Сегодня дежурил Леша Сомин, мужик симпатичный, но больно уж бестолковый.
- Леш, Леш, слышишь меня? Ведякину вылет не давай!
- А? Чего?
- Чего, чего?! Спишь там что ли?!
- Да нет, тут сейчас матч транслируют: наши "лунатиков" бьют!
- Ты сам скоро как лунатик станешь. Ведякину, го ворю, вылет не давай! Он опять пьяный! Понял?
- Понял, понял! Ведякину - отбой! А Бондаренко?
- Что, Бондаренко?
- Бондаренко - не пьяный?
Наталья растерялась от неожиданного вопроса.
- Нет, вроде не пьяный сегодня... А чего ты спрашиваешь?
- Во-во! Наши в атаку пошли!.. А? Чего спрашиваю? Да так, ничего. Значит, Бондаренке вылет правильно дал?
- Какому Бондаренке? - испуганно воскликнула Наталья. - Он же только прошел!.. Ты кому, паразит, вылет дал?!
Наталья бросила трубку и снова выскочила из кабинки, но поздно - даже здесь в проходной было уже слышно, как нарастает рев маршевых двигателей, как дрожит и вибрирует воздух в ангаре. Выбежав на летное поле, она успела только увидеть, как один из челноков, объятый дымом и пламенем медленно уходит в черное ноябрьское небо. А навстречу ей уже выбегали из дыма ошалевшие, с квадратными глазами, Бондаренко и Шатунов. Наталья остановилась и с досадой махнула рукой. Ну, конечно же, Бондаренко ведь тоже - Иван. Этот болван Сомин не понял ни черта со своим футболом. А Ведякин пьяный, уж точно. Да видно и хорошо выпимши, если даже челноки перепутал...
Стартовая перегрузка вдавила Ведякина в кресло, и только тогда окружающий мир приобрел для него некоторую устойчивость. Перестало плавать перед глазами созвездие индикаторов на панели управления. И Ведякин понял наконец, что это было за созвездие - это был "Орел".
Тяжесть ускорения сдавливала сердце. Ведякин попробовал было закрыть глаза, но тогда обступавшая темнота начинала медленно вращаться и, словно экран монитора, наполнялась бегущими строкам с именами и фамилиями, с датами рождений и номерами квалификаций. Торжественно светящиеся списки... И горько было оттого, что одного имени не было там - имени Ивана Ведякина.
Последняя попытка пробиться в класс летчиков-исследователей провалилась! Следующий конкурс теперь только через два года, а тогда его просто не возьмут по возрасту...
Ведякин открыл глаза и вяло взглянул на приборы. Все нормально. Челнок сам найдет свой корабль, на то она и электроника, чтобы человека заменять, когда надо... Ох, до чего же погано на душе! До чего же тошно!
- Ведякин, ты что, с ума сошел! - загремел вдруг в динамике голос Самойлова. - Иван Степанович, немедленно...
Ведякин со злостью выключил связь с Землей. До чего же все ему надоели! Учат, учат! Все учат! Все ученые! Все все знают. Один он - Иван-дурак ничего не знает... Вон, даже Кормушкина приняли. Это же смех один: пилот-исследователь Кормушкин!
Ведякин снова закрыл глаза. Теперь темнота хоть и вращалась, но не так быстро, а светящиеся имена в ней больше не появлялись. Темнота просто походила на большое пылевое облако. А разве не может пылевое облако вращаться? Может, и на совершенно законных основаниях...
Ведякин очнулся оттого, что наступила невесомость. Почему - невесомость? Ведякин сначала испугался, но скоро успокоился. Так, видимо, и должно быть. Плохо только, что его тошнит.
Он выбрался из кресла первого пилота, отлетел к потолку, ударился ухом о перегородку и наконец завис вниз головой над креслом. Он успел выдернуть из за спинки кресла пакет и раскрыть его...
Выблевав в пакет остатки недавнего ужина, Ведякин почувствовал себя немного получше. Он вытер лицо и попробовал снова сесть в кресло... С четвертой попытки это ему удалось. Ведякин тряхнул головой и сосредоточился на мониторе.
Челнок начинал маневр перед стыковкой с основным кораблем. "Не состыкуется ни хрена, - мрачно подумал Ведякин, - я-то свою машину знаю. Опять придется вручную ковыряться..."
Но челнок удачно вышел на прицел стыковочного узла и состыковался с первой попытки. Дрогнул корпус, зашипели фиксаторы...
- Фантастика, - пробормотал Ведякин и осторожно начал выбираться из кресла...
На "Касатке" было темно и пустынно. "Где же торжественная встреча победителя? Где цветы и шампанское? - мысленно вопрошал Ведякин, и от этих вопросов ему становилось еще горше. - Черт Самолетов, где он там? Спит, что ли?"
Ведякин включил свет и поплыл по коридору. Каюта Самолетова оказалась заперта. Ведякин подергал дверь, побарабанил кулаком, но все тщетно. "Во, дрыхнет парень! Это у меня, сон чуткий, а ему-то что. Молодой здоровый... Дурак только."
- Сашка! - крикнул Ведякин. - Просыпайся, сукин сын!
Но Сашка не отзывался. Ведякин подумал вдруг, что зря он так надрывается, стучит и барабанит. Ну что он ему скажет? Скажет, что опять его, классного пилота, прокатили на экзаменах? Очень приятно об этом доложить! Какого-то Кормушкина приняли, а Ведякина - нет...
Обида снова подступила к горлу Ведякина, и он понял, что ему необходимо добавить. Было на корабле одно местечко, которое инспектора еще не вычислили... Ведякин поплыл в отсек, куда только что пришвартовался челнок. Поднявшись к самому верху причальной рамы, он отстегнул крышку насоса и просунул руку между цилиндрами. Пошарив там, он вытащил на свет целую бутылку коньяка.
- Фантастика! - пробормотал Ведякин.
Он хорошо помнил, что в тайнике была водка, да и то чуть больше полбутылки. Он тупо смотрел на коньяк, но потом рассмеялся. Все понятно: Саня притащил коньяк, а водку допил. Теперь вот и дрыхнет без задних ног... Ведякин хотел было тут же открыть бутылку, но вовремя вспомнил, что он в невесомости. Пить коньяк в невесомости довольно неприятно.
"До старта оставалось еще больше часа, но если взять ускорение на ноль одну меньше, - подумал Ведякин, - то можно завестись и сейчас. Потом в полете компьютер орбиту откорректирует..."
Ведякин сел в кресло первого пилота и включил бортовой компьютер. Какие-то незнакомые заставки побежали по экрану.
- Ну, Саня! Ну, паразит! Сколько раз ему говорил: не лазь в компьютер. Не лазь - по рукам надаю.
Ведякин застучал пальцами по клавиатуре, с раздражением меняя заставки. Наконец, все вернулось на свои места и компьютер высветил на экране вопрос: ПРОГРАММА ПОЛЕТА?
- К черту программу! - пробормотал Ведякин и начал набирать новые параметры с пониженным ускорением.
Потом он включил автопроверку систем и, откинувшись в кресле, бросил взгляд в потолок... На потолке висела голая баба. Она глядела на Ведякина с обложки какого-то журнала и двусмысленно улыбалась. "Да что же это такое?! - мысленно воскликнул Ведякин. - Он мне еще и баб голых тут присобачил!" Иван Степанович протянул руку и начал яростно отдирать цветную фотографию от пластиковой панели.
Между тем прошла автопроверка систем, монитор высветил информацию о параметрах и выставил флаг готовности.
- Вот так-то лучше, - пробормотал Ведякин, любуясь на следы клея и неровные бумажные полосы - на то, что осталось от импортной красавицы.
Иван Степанович глянул на монитор и еще раз подивился слаженной и точной работе электроники. "Что-то сегодня все слишком гладко идет. Не к добру это ".
Теперь следовало известить о готовности к старту Центральную Диспетчерскую. Ведякин с неприязнью посмотрел на приемно-передающий блок и подумал, что Самойлов уже наверняка наябедничал о нем в Центральную. А разве Ведякин пьян?.. Ну разве что самую малость. Да этот Самойлов настоящих пьяных еще и не видел!..
- А ну вас всех!.. - пробурчал Ведякин, - Считайте, что у меня вырубилась внешняя связь. Может у меня связь вырубиться?.. Запросто может!.. А потом я ее - р-раз! - и починю! Я ведь мужик рукастый...
"Рукастый мужик" решительно нажал кнопку пуска двигателей. Побежали команды по экрану монитора, замигали лампочки пульта управления... Легкая вибрация прошла по корпусу транспортного судна. С удовлетворением Ведякин почувствовал, как наполняются тяжестью грудь, как невесомые руки приобретают привычный им вес и координацию.
"Надо поискать какую-нибудь закуску," - вскользь подумал Иван Степаныч.
Дождавшись выхода двигателей в режим, он выбрался из кресла и побрел по коридору в сторону пищеблока. В коридоре он вдруг остановился и уставился, словно в первый раз ее увидел, на схему межзвездных туннелей.
Вот они, его пути-дороги. Земля - Фомальгаут. Земля - Эридель. Земля - Арктур. Две недели туда, две недели обратно. Погрузка, разгрузка. Сдал, принял... Гоняй взад-вперед, словно по рельсам. И - больше никуда. Никакого дальнего космоса. Никаких развед-полетов... Судьба-индейка... А всякие там кормушкины...
Ведякин отвернулся от схемы, приподнял бутылку с коньяком, раздумывая: не открыть ли ее тут же немедленно? Но потом опустил руку и побрел дальше.
Он, не глядя, ткнулся в пищеблок и с удивлением обнаружил, что ошибся дверью. Это была "скафандровая". Три новеньких скафандра весели в стеклянных шкафах. "Почему - три? - тупо подумал Ведякин. - Всегда было два. Или Сашка выбил запасной?"
Пройдя еще несколько шагов, Ведякин попал все-таки в пищеблок. Здесь тоже что-то ему не понравилось, но что - он не мог толком сказать. Расчистив себе местечко, он пристроился на каком-то ящике, достал с полки пакет с копчеными колбасками и, наконец-то, откупорил бутылку...
В центре управления космодрома Потанино царило нервное оживление, прерываемое сдавленными смешками, и легкая паника. Только Главный директор Пал Палыч Ступин не находил ничего забавного в случившемся. Он стоят за спиной Димы Родионова, склонив свою крупную гривастую голову, засунув руки в карманы, и наблюдал как тот тщетно пытается связаться с кораблем Ведякина.
- Да бесполезно это, - раздраженно бросил из-за спины Ступина Бондаренко. - Если он связь отключил, то, ясное дело, спать завалился.
- Да, - робко подтвердил Дима, - что-то никто не отвечает.
- Пал Палыч, - к главному директору подошел начблока Редькин с листком бумаги в руке, - вот тут информация проскочила из диспетчерской.
- Что еще? - недовольно буркнул Ступин, оборачиваясь.
- "К-11" включил маршевые двигатели раньше графика и лег на курс по направлению к четвертому створу."
- Почему - к четвертому? - встревожился Бондаренко. - Мне же нужно на Фомальгаут! По второму створу! У меня же на корабле станционное оборудование для "Растра" - одних гретонитовых драйнеров сорок восемь штук!..
- Да погодите вы! - раздраженно перебил Ивана Ступин - Он что, до сих пор еще не понял, что сел не на свой корабль?
- Пока еще, видно, не понял, - развел плечами Редькин.
- Это до какой же степени надо было надрызгаться?! - голос Ступина взлетел на высокую ноту, и тут же осекся. Пал Палыч взял себя в руки и мрачно замолчал.
- Пал Палыч, - вкрадчиво заговорил из-за плеча Бондаренко, - мне же на Фомальгаут надо. Меня же на Оранде ждут. Им без этих драйнеров никак... А давайте я его на челноке догоню!
- Никакой самодеятельности! - визгливо воскликнул Ступин, выходя из задумчивости. - Мы здесь не в ковбоев играем!
- Тоже мне, догоняльщик, - проворчал Редькин. - Надо было замки на "Кабарге" кодировать, тогда не пришлось бы никого догонять...
- Родионов, - Ступин обратился к радисту, - свяжитесь с "Касаткой".
- С кем? - не понял Дима.
- С "К-17". Там должен был Самолетов.
Родионов быстро переключился на волну "К-17", и скоро голос Сашки Самолетова зазвенел из динамика:
- На связи "К-17". Второй пилот Александр Самолетов!
- Говорит Ступин, - Пал Палыч взял микрофон из рук Родионова. - Александр Ильич, когда у вас старт?
- По графику - через тридцать шесть минут, - в голосе Самолетова слышалась тревога, он уже был в курсе событий - второй пилот "Кабарги" Шатунов уже дал Сашке хорошую накачку.
- Ваш вылет откладывается на неопределенное время. По техническим... скажем так, причинам. Все понятно?
- Вас понял, - ответил Сашка после некоторой паузы - он хотел было спросить Пал Палыча про Ведякина, но не решился.
- Ну и прекрасно... Тогда конец связи. Ждите дальнейших указаний...
- А нам что делать? - спросил Редькин.
- Ничего. - сказал Ступин, возвращая микрофон Родионову, - Добивайтесь связи с "Касаткой", то есть, черт возьми, с "Кабаргой". Выходите на нее через каждые пять минут. Должен же он когда-нибудь отозваться.
Ступин задумался, насупив брови. Взгляд его остекленел, отчего все лицо его приобрело какое-то диковатое выражение. Минуты две все стоявшие рядом хранили почтительное молчание.
- А может он и не пьяный совсем? - вдруг медленно произнес Ступин. - Может он что-то задумал?
- Что он еще мог задумать? - заволновался Бондаренко.
- У него сегодня, кажется, было конкурсное испытание? Он, как будто бы... не прошел?
- Конкурс был позавчера, - уточнил Редькин. - А сегодня только результаты вывесили... Да, не прошел.
- Так, так... Понятно. А как у него там, вообще... с психикой? - Ступин повернулся к Редькину.
- Да вроде нормально, - неуверенно ответил Редькин.
- Да псих он! - воскликнул Бондаренко. - Псих стопроцентный! А тем более - если пьяный!..
- Ну, если он развернул "К-11" на Офиур, то значит еще пальцами по клавиатуре попадает, - едко заметил Редькин.
- Да-а? - с надеждой вскинул брови Ступин.
- Эти "Ка-шки" все типовые, как братья-близнецы. Немудрено было перепутать, - начал объяснять Редькин. - Если Ведякин в грузовой отсек не заглядывал, то он вполне мог и ошибиться...
- Но, если он компьютер включил, там ведь проходит заставка: "К-11" и фамилии экипажа, - снова влез в разговор Бондаренко. - Как он мог этого не увидеть?!
- Ну подумаешь, принял единицу за семерку. С кем не бывает? А фамилии ваши там так мелко написаны, что их и зрячий-то не всегда разглядит, - сказал Редькин.
- Что-то ты, Виктор Николаевич, Ведякина как будто выгораживаешь? - с подозрением спросил вдруг Ступин Редькина.
- Конечно выгораживает! - воскликнул Бондаренко. - Еще бы не выгораживать! Они же ведь родственнички! Ведякин - его зять! Вот он зятька своего и выгораживает!
- Ну и зять. Ну и что? - обиженно проговорил Редькин. - И ты бы мог зятем стать... если бы ушами не хлопал в свое время.
- Да больно надо, - лениво протянул Бондаренко.
- А если не надо, так чего же бегал за Ленкой, как хвост?
- Ладно, хватит, - перебил спорщиков Ступин, - Не хватало мне еще ваши семейные дела разбирать...
Он развернулся и начал пробираться между столами к главному проходу.
- Как свяжетесь - сразу дайте мне знать, - бросил он уже от самых дверей. Потом замешкался на какой-то миг, словно еще что-то хотел сказать, но так ничего и не сказав, вышел в коридор.
Домой Редькин вернулся в самом скверном расположении духа. Еще с утра он заподозрил, что день предстоит нелегкий - с того самого момента, как неожиданно заработал молчавший до сих пор "Утренний доктор". Мягкие валики гидромассажера покатились по его спине, и тут же включились шумы весеннего леса с шелестом листьев и перещелкиванием птиц. Его жена Лидия Дмитриевна открыла глаза и сонно проворковала:
- Ишь ты, массажер заработал. Ты что, его починил?
Уже тогда, Редькин подумал, что это не к добру. Как показывал многолетний опыт, самопроизвольное включение аппаратуры - все равно какой: бытовой или профессиональной - не предвещает ничего хорошего.
Часами позже, уже на работе, он узнал, что Ивана опять не приняли в школу пилотов-разведчиков. Жена сообщила ему об этом по видиофону с нескрываемой радостью.
- Чему ты радуешься? - раздраженно спросил он.
- Как чему? - удивилась Лидия Дмитриевна. - Неужели ты хочешь, чтобы твоя дочь стала женой пилота-разведчика? Вон, у Наташи Лазаревой Володя пятый год в полете, а она с ребеночком на Земле одна. Это хорошо, что ли?
Но Виктор Николаевич сильно сомневался, что провал Ведякина на испытаниях - хорошая новость. Тем более, что сегодня вечером у Ивана вылет на Офиур. Как бы не напился человек с горя?
Редькин попытался отогнать эту мысль, словно ее и не было, но она уже прочно въелась в сознание, и весь день Виктор Николаевич пребывал в тревожном ожидании. Он пытался разыскать Ведякина в Центре переподготовки, звонил дочери Лене, но Иван словно сквозь землю провалился.
...И вот, пожалуйста, - улетел на чужом корабле! За такую эквилибристику могут запросто турнуть из космофлота. Или перевести на "околоземку", как Пашу Фролова. Если уж сам Ступин в это дело ввязался...
Вечером Лидия Дмитриевна встретила мужа на пороге квартиры с калькулятором в руке.
- Вот смотри, я уже все посчитала: если Леночка решит разводиться, то переезд станет совсем недорого. Аэрокатер Генчик даст нам бесплатно, а тяжелые вещи транспортируем через "Аэлиту", там Демидов сделает нам скидку...
- Погоди, не тарахти, - перебил Редькин супругу.
- Еще днем ты радовалась, что Иван остается на туннельных трассах.
- Ну теперь-то и ежу ясно, что с туннельных трасс его снимут. Лена мне все рассказала... Это надо же - угнать чужой звездолет!
- Погоди, погоди! Что значит: угнать? Пока еще ничего не известно. И вообще, что ты лезешь не в свое дело?
- Не в свое дело? Судьба дочери не мое дело? А чье же тогда?.. Уж, конечно, не твое. Это ведь ты Ведякина приваживал! Конечно, тебе хорошо: есть с кем водку пить! А я всегда была против... Лучше бы она вышла за этого... Как его?.. За Бондаренко. Вот это - солидный мужчина.
- У этого солидного мужчины две бабы на стороне и трое детей, за которые он алименты не платит. Это прохвост еще тот.
- Однако, чужие корабли не угоняет...
- Да не угнал Иван корабль! Не угнал! Просто... ошибся с расстройства.
Лидия Дмитриевна поджала губы и презрительно уставилась на мужа. Лицо ее выражало последнюю степень презрения: как можно дожить до такого преклонного возраста и остаться таким наивным? Многие невысказанные слова теснились в ее беспокойном мозгу, но тут, на счастье Виктора Николаевича, запищал вызов видеофона.
На связи был Ступин.
- Ты дома? - автоматически спросил Ступин.
- Да, только что вошел.
- Срочно возвращайся в Центр.
- Что? Ведякин вышел на связь? - с надеждой спросил Редькин.
- Нет, тут другое... Еще одна беда. У китайцев корабль взорвался в районе Венеры.
- У китайцев? И что, много жертв?
- Жертв пока нет. Но корабль в угрожающем состоянии, надо срочно снимать людей.... А ближайший к ним корабль - "Кабарга", то бишь "К-11". Смекаешь?
- Смекать-то я смекаю... Но ведь связи с "Кабаргой" нет.
- Связи нет, но есть идея... Короче, срочно приезжай...
Возвращение Редькина в Центр вызвало нездоровое оживление. Он шел за Ступиным, едва за ним поспевая, и все, кто попадался на пути, провожали Виктора Николаевича многозначительными взглядами - видимо Бондаренко наболтал уже о родственных связях Ведякина с начальником Информационного Блока.
Ступин привел Редькина в маленькую, изолированную комнатку, где за низеньким столиком уже сидела его дочь Елена Ведякина и еще какой-то незнакомый мужчина несколько демонической наружности.
- Знакомьтесь: Редькин Виктор Николаевич - Стрижак Валентин Георгиевич, экстрасенс, - представил Ступин мужчин друг другу.
Редькин и Стрижак обменялись осторожным рукопожатием. Виктор Николаевич бросил вопросительный взгляд на дочь, но та молчала, только лицо ее выражало отчаянную решимость, которая не вполне вязалась с ее располневшей фигурой - она была уже не седьмом месяце беременности.
- Поступило предложение от вашей дочери, - начал Ступин, - и от Валентина Георгиевича, - провести сеанс телепатической связи с кораблем вашего зятя. Собственно, как я понял, это будет не передача мыслей как таковых, а просто передача некой установки. Установки, побуждающей пилота проснуться, придти в себя, ну и так далее... Вы, как отец, должны дать разрешение на этот сеанс.
- Но... - Редькин замялся, - Но ведь Лена вполне может сама принимать решения, она уже взрослый человек.
- Тем не менее, мне необходимо ваше разрешение. Валентин Георгиевич предполагает, что этот сеанс может неблагоприятно отразиться на здоровье вашего, так сказать, будущего внука. На его, например, психике...
"Сегодня это уже второй разговор о психике", - машинально отметил про себя Редькин. - Папа, - решительно вступила в разговор Лена, - ты должен согласиться. Ты просто обязан. Все эти разговоры про психику - все это одни предположения...
- Хочу еще предупредить, - добавил Валентин Георгиевич, - что попытка телепатической связи вообще может оказаться неудачной. Гарантий я вам дать не могу. Все-таки такое расстояние... и еще эффект экранирования...
- Ну что я могу сказать, - растерянно произнес Виктор Николаевич. - Вот Вы как будто отговариваете... Это все, право, так неожиданно... Но если дочь согласна... я согласен...
Ведякин раскрыл глаза и уставился в потолок. По потолку змеились узкие кабели разных цветов: белый, синий, зеленый... Страшно раскалывалась голова. Иван Степанович пошевелился - где-то под рукой загремела пустая жестянка. Он слегка приподнялся и тут же снова бессильно опустился на пол.
Странный сон только что снился ему. Как будто Сашка Самолетов сошел с ума. Он сошел с ума на почве отвергнутой любви и решил убить его, Ведякина - своего первого пилота. И вот он, Ведякин, удирает от озверевшего Самолетова на каком-то разбитом челноке. И от этого челнока отпадают сначала крыло, потом хвост... И вот Ведякин уже болтается в скафандре посреди голого космоса, а Санин челнок все ближе и ближе... И тут вдруг появляется Лена. Она стоит посреди космоса в ночной сорочке, с тяжелым, выпирающим животом и машет рукой, молча зовет его за собой... Но как же она тут? Одна? И без скафандра? Она же погибнет!
И тут вдруг появляется челнок Ивана Бондаренко. Иван, веселый, сидит на крыле корабля и зовет Лену к себе. Ведякин хочет бросится наперерез Бондаренке, но не может - толкатели скафандра не работают. "Не ходи к нему, - кричит он Лене. - Он тебя обманет!"
Но вот картина меняется, и он уже на корабле Бондаренко. Но самого Бондаренко не видать. Не видно и Лены. Но зато где-то в отсеках прячется сумасшедший Самолетов с баллоном жидкого азота. Ведякин, хотя и не видит его, но чувствует шкурой, что он где-то рядом. Надо хорошенько спрятаться, и тогда Сашка его не найдет. Но только где же спрятаться?
И тут он видит Сашкину тень, которая медленно выползает из-за поворота коридора. "Сейчас я его ударю! - думает Ведякин, притаиваясь за углом, - Сейчас! Надо выбить ногой баллон! Только бы не промахнуться!" Все внутри Ведякина напрягается... и тут он проснулся.
Ведякин снова открывает глаза и обводит взглядом помещение. Кажется, это пищеблок. Точно. Кое-как он поднимается и садится. Пустая бутылка из под коньяка напоминает ему о чем-то. Откуда здесь коньяк? Непонятно. Как ужасно все-таки болит голова. Надо срочно что-то выпить. Или лучше принять пару таблеток.
Ведякин лезет через ящики к аптечке. Гремят и падают какие-то коробки. Он кладет под язык кислую таблетку и закрывает глаза. Нет, так скоро она не подействует. Пошатываясь, Ведякин двигается к двери и толкает ее плечом. Он механически идет по коридору в сторону командного отсека, пытается связать воедино прошедшее и настоящее, но ничего не получается. Черные провалы зияют в памяти. Он останавливается и глядит на часы: восемь часов ровно. Восемь часов чего - утра или вечера?
Главное - восстановить свои пространственно-временные координаты. Иван оглядывается, словно впервые видит транспортный корабль изнутри. Похоже, что он уже в полете. Значит, Саня запустил корабль без него. Хорош гусь! Бросил его пьяного в пищеблоке... Мог бы и до каюты дотащить... "Надо разыскать Сашку," - при- ходит ему на ум дельная мысль. И тут же из глубины всплывает, что-то очень обидное и неприятное, но Ведякин поспешно прячет это "что-то" в глубину памяти, буквально заталкивает руками и оно пропадает.
Ведякин заходит в командирскую рубку, но Самолетова там нет. Где же он? Может, дрыхнет в каюте? Иван возвращается обратно в коридор, подходит к дверям Сашкиной каюты, дергает ее на себя... "Кажется, это уже было?" - всплывает вялая мысль, - А что еще было?" Взгляд его упирается в маленькую табличку над дверью. На табличке фамилия: Шатунов. Почему Шатунов? Шатунов - это второй пилот "Кабарги". Что он тут делает на "Касатке"? Зачем Шатунов? Не надо нам никакого Шатунова!
Ведякин бьется плечом в дверь, стучит ногой. Потом вдруг останавливается и с опаской озирается. Так и есть! Сон продолжается! Он просто еще не проснулся до конца. Так бывало у него и раньше - кажется, что проснулся, а на самом деле оказывается, что сон еще не кончился. Надо просыпаться окончательно. Ущипнуть себя, что ли? Или, наоборот, не просыпаться пока. Чего-нибудь отчебучить у Бондаренко на корабле. Узнать у него, куда он спрятал Леночку... Дать ему по морде, в конце-концов... Но ведь тогда здесь где-то должен прятаться сумасшедший Сашка! С баллоном жидкого азота... Нет, надо просыпаться!
Ведякин сильно щиплет себя за руку, затем за ухо, но ничего не происходит. Табличка с фамилией Шатунова никуда не исчезает - все так же висит над дверью.
Ведякин снова идет в рубку, но на пол-пути вдруг сворачивает к лестнице и спускается на вторую палубу. Здесь располагаются грузовые отсеки. Пятый он сам лично загружал два дня назад. Ведякин подходит к пятому отсеку, нажимает кнопку разблокировки и откатывает дверь...
Незнакомые приборы громоздятся до самого потолка. "Это драйнеры!" - фиксирует его мозг. - Откуда здесь драйнеры?"
Теперь уже почти бегом Ведякин взбирается по лестнице, шатаясь, бежит в рубку, бросается в командирское кресло. Сердце его учащенно бьется, но таблетка уже начала свое действие - мысли прояснились. Вспомнился злополучный экзамен. И списки, которые он буквально проел глазами к вестибюле Центра переподготовки. Всплыла какая-то дурацкая фамилия - Кормушкин. Откуда она?
Ведякин включил компьютер и уставился на экран. Побежали знакомые заставки, заставившие его сердце забиться с надеждой... Но тут высветился бортовой номер корабля и фамилии экипажа.
Это была Бондаренковская "Кабарга"! "К-11"! Теперь Иван вспомнил и то, как он убегал от Теньковой по летному полю, петляя как заяц. Видимо, в горячке он перепутал челноки. А челнок автоматически вышел на свой материнский корабль, на "К-11"... "Какой кошмар!" - с отчаяньем подумал Ведякин и закрыл глаза. Как ему хотелось, чтобы все это оказалось только сном. "Вот открыть бы сейчас глаза и оказаться на своей "Касатке"...
Он с неохотой разлепил веки и увидел блок приемопередатчика. Связь с Землей была отключена. Но вызывной индикатор беспокойно мигал, требуя ответа на вызов. Ведякин долго смотрел на индикатор, набираясь смелости включить приемопередатчик. Когда же он наконец почти решился, лампочка неожиданно погасла.
Теперь нужно было все начинать сначала - снова настраивать себя на неприятный разговор, собирать в комок волю и мысли. Ведякина всего передергивало от необходимости выходить на связь, от предстоящего объяснения с Землей. Ничего хорошего услышать он не предполагал.
"А куда денешься?" - подумал он с отчаяньем и решительно щелкнул переключателем блока.
- "К-11" вызывает Центр, "К-11" вызывает Землю. Жду ответа, - слегка севшим голосом объявил Ведякин.
В динамике послышался какой-то шум, словно двигали стулья, потом раздался взволнованный голос Родионова:
- Земля на связи!.. Ведякин, это ты?
- Я, - односложно ответил Ведякин.
- Сейчас с тобой... Ступин с тобой хочет говорить...
Слышно было, как Родионов передает микрофон. Потом послышалось тяжелое дыхание Ступина. Он дышал довольно долго, прежде чем заговорил:
- Ведякин, ты понимаешь, что ты натворил? - по усталости в голосе было ясно, что Пал Палыч уже перекипел.
- Более-менее, - ответил Ведякин.
- Ты представляешь, что тебе за это может быть?
- Более-менее.
- Ты мне это брось! - взорвался Ступин. - Заладил как дятел: более-менее, более-менее!.. Ты мне лучше скажи... - Ступин замолчал, а потом за- говорил более спокойно, - Ты скажи, как ты там вообще?.. Как общее состояние?
Ведякин хотел было по инерции ответить: более-менее, но вовремя спохватился.
- Состояние нормальное, - ответил он.
- Твое счастье... - медленно заговорил Ступин. - Твое счастье, сукин ты сын, что китайцы в твоем секторе взорвались! Твоя фортуна!
- Китайцы? В каком секторе? - машинально переспросил Ведякин.
- В восемнадцатом - дэ... Да ты что, не знаешь, где ты находишься?
Ведякин поздно сообразил, что дал маху, но тут же поспешил исправить ошибку:
- Да нет, я так...
- Тогда слушай... Немедленно свяжись с китайцами. Они на аварийной волне сидят. Борт "Ли-1860". Снимешь, кого сможешь. Их там, как сельдей в бочке. На помощь к ним идет еще шведский "Каньон". Шведы хотя и поближе к китайцам, но им еще разворачиваться надо. А у тебя они почти прямо на курсе... Так что - давай, по полной аварийной программе! Все понятно? Английский еще не позабыл?
- Вас понял, - ответил Ведякин слегка приободрившись. - Значит, схожу с рейсового маршрута на спасение китайского корабля "Ли-1860".
- Точно. Выполняй...
Для Ведякина было неожиданностью то, что он находится в секторе 18-Д - в том самом секторе, где должна была бы находиться "Касатка", если бы Ведякин не перепутал корабли. Оказывается, что по пьянке он вдобавок еще поменял и программу полета "Кабарги". Но эта его пьяная инициатива оказалась воистину счастливой.
Китайцев Ведякин нашел в совершенно разбитом состоянии. Пассажирский лайнер с пробоиной в кормовой части, представлял печальное зрелище. С минуту на минуту экипаж ждал второго взрыва, который должен был неминуемо разнести корабль в клочья.
Иван опередил шведов почти на шесть часов.
Ради спасения людей за борт "Кабарги" полетел весь груз включая и драгоценные драйнеры. Ступин с болью в голосе дал добро на сброс аппаратуры в открытый космос.
Шумные и нервно возбужденные китайцы как муравьи заполнили весь корабль Ведякина. Каждый из спасенных считал своим долгом выразить признательность русскому пилоту. В тесном транспортнике Ведякину некуда было спрятаться от этого нескончаемого потока благодарности. Кое-как с помощью китайского экипажа удалось организовать всех спасенных и распределить их по палубам и отсекам.
А меньше чем через три часа после того, как был снят последний пассажир, на китайском лайнере прогремел второй взрыв, который разметал всю кормовую часть корабля. Подходившие шведы зафиксировали яркую вспышку. Ведякин успел как раз вовремя!
На Землю он возвращался героем. Еще бы, - двести сорок восемь спасенных жизней! Давно ли еще выветрился прошлый хмель, а уж новое опьянение - опьянение всеобщим вниманием, почти славой, охватило его. Китайские телеканалы захлебывались от эмоций. На площади Тянь-ань-Мынь в Пекине прошла многотысячная манифестация.
Конечно, в этой шумихе была и своя корысть. Год назад китайский транспортник, потерпев аварию у звезды Барнарда, вынужден был заплатить немалую сумму французам за свое спасение. Теперь же, зная национальную слабость русских "делать добро за спасибо", китайские средства массовой информации не жалея воздуха, дули во все трубы.
Китайский челнок, снимавший первую партию спасенных с русского транспортника, увез с собой на Землю и Ведякина. Иван Степанович пытался было воспротивиться такому, почти насильственному эскорту, но Витька Дунаев, прилетевший контролировать передачу спасенных пассажиров китайской стороне, шепнул: дурак, не сопротивляйся, лети в Пекин. Телевидение - это, брат, сила...
В тот вечер все семейство Редькиных, включая и дочь с внуком, (а второй уже был в проекте) ждали очередной передачи новостей. Леночка нервно крутила ножницы в руках, а трехлетний Дима Ведякин ползал по полу с игрушечным марсоходом и гудел губами.
- Дима, не гуди, - сказала Лена. - Смотри лучше, сейчас по экрану папу будут показывать.
- Папа никуда не убежит, - сказал серьезно Дима, - а марсоход может взорваться.
Виктор Николаевич только невнятно фыркнул, а Лидия Дмитриевна нетерпеливо произнесла:
- Ну что они тянут, уже пора бы...
Наконец кончилась реклама и пошла знакомая музыкальная заставка. Одним из первых репортажей был репортаж из Пекина.
- Дима, Дима! - закричала Лена, - Смотри, вон наш папа!
- Леночка, тебе нельзя так сильно волноваться, - заметила Лидия Дмитриевна.
Между тем на экране визора долговязая фигура Ивана Ведякина неспеша спускалась по трапу, в окружении экипажа китайского лайнера. На лице его блуждала растерянная улыбка.
Репортеры с микрофонами и телекамерами обступили растерявшегося героя.
- Расскажите, как происходила эвакуация с поврежденного корабля?
- Какой момент был самый трудный и опасный?
- Как вы относитесь к тому, что президент объявил вас почетным гражданином Китая?..
- Ну, дают китайцы! - восхитилась Лена. - Улет! Полный улет! Ему, глядишь, еще и орден дадут!
- По шее ему надо надавать как следует, - проворчал Виктор Николаевич. - Ничего... Ступин с него еще стружку снимет...
- А что? - невозмутимо сказала Лидия Дмитриевна. - Ничего тут такого особенного, если и орден дадут. Я всегда говорила, что Иван Ведякин - настоящий мужчина. Не то, что этот... как его... все время забываю фамилию...
- Бондаренко! - хором подсказали Леночка и Виктор Николаевич.
- Вот именно. Бондаренко...
Через два дня Иван Ведякин вернулся в Потанино, где Ступин объявил ему строгий выговор с занесением в личное дело и перевел во вторые пилоты сроком на шесть месяцев. "Даю тебе поблажку исключительно, как почетному гражданину Китая, - сказал он Ведякину напоследок. - Не хочу международных осложнений. А то полетел бы у меня из космофлота к чертовой бабушке..."