ТРОНЫ АФРИКИ
В 13-14 веках во внутренней дельте Нигера на ареале, сформированном могучим поясом этой величественной реки, развивались и крепли мощные африканские империи Гана, Сонгай (Songhai) и Мали с их сказочными ремесленными городами.
В 16 столетии Португалия создала торговые форпосты на западном побережьи Африки, и с тех пор начались регулярные Афро-Европейские связи. Эти ранние контакты положили начало процветавшей торговле «царским товаром» слоновой костью и золотом.
Вскоре последовала вооруженная интервенция португальских авантюристов и войск, оснащенных огнестрельным оружием. Защищаясь, цари африки объединили усилия, консолидировали государства в борьбе с захватчиками. Силы были неравными, но объединение народов перед смертельной угрозой привело к ослаблению этнических разногласий, укрепило связь между африканскими княжествами, способствовало развитию ремесел и народного творчества, обмена и торговли.
Народ наделял фольклорных героев богатырскими качествами. Главным национальным богатырем становился царствующий полководец, разящий врага в боевом поединке, а в минуты затишья восседавший на собственном троне.
Трон национального героя в глазах сказителей и слушателей был не только оплотом силы и гарантом успеха, но и вместилищем бессмертных духов, охранявших благополучие нации. С волшебного своего трона [┬]* царь-герой осуществлял контакт с миром духов просто и без затей: общался с каждым из них напрямую.
Важная роль в мире потусторонних сил в африканских суевериях принадлежала предкам бывшим вождям клана, праотцам племени, а тьпкже дружелюбным животным и элементам природы. Поэтому на стульях для достойных людей и на царской мебели ремесленник изображал фигуры людей, ритуальные маски, очертания животных, птиц и растений. Этот прием якобы обеспечивал возможность материализовать желанного духа среди избранного им народа. Подобный взгляд на мир отражал одну из важных черт африканской культуры и становился подчас предметом изучения для пытливых исследователей и ученых.
Эстер Даган, автор занимательной книги «Стулья как символ и статус» (Галерея африканского искусства, 1985), объехала, осмотрела и опросила, пожалуй, весь Черный Континент за 24 года своих увлекательных путешествий.
Одни путешествуют, чтобы посмотреть мир, другие интересуются флорой и фауной, третьи едут на край Земли за секретами этноса, а Эстер колесила по Африке с единственной целью узнать все о стульях этой земли от табурета сапожника до вычурного трона вождя или императора.
Тема заинтересовала её, наверное, с тех пор, как мебельщик в Верхней Вольте сказал ей однажды, что авторитет африканца зависит от того, каким стулом он пользуется. Сам столяр делал стулья «Лоби» или «Люба» ( по названию одного из африканских племен), а в зависимости от этнической принадлежности мастеров и географии производства африканские стулья имеют много разновидностей, но покупатели предпочитают тип «Камба», «Лу», «Муси», «Ашанти» и «Грасленд». Владельцу стула здесь оказывают больше доверия, нежели соббеседнику без такового [┬] . Еще полвека назад в столице Конго Киншасе считали, что мужчина, не разжившийся собственным стулом не имеет собственного достоинства.
Столь жесткий подход конголезцев к представителям сильного пола слегка изменили жители государства Беннин, внеся поправку на современность: «В старину мужчину уважали за купленный стул, а теперь за собственный автомобиль». По-моему, последнее справедливо не только для жителей африканского контингента.
В Мали старейшины племени, радуясь собеседнику, не преминут, однако, высказаться в том смысле, что хотя вокруг много места и, слава богу, есть где присесть, но сидеть на стуле позволено лишь мудрецу. Герой, которому посчастливилось выделиться умом, доблестью либо происхождением, получал или узурпировал право обращяться к остальным, восседая на пне, стуле, с кафедры или престола.
Говорят, что самый роскошный трон, выражаясь фигурально, своими корнями уходит в древесину лесного пня. Историки мебели прослеживают такую преемственность. Первый трон, выдолбленный в колоде не выкорчеванного пня, служил вождю защитой от метких стрел вражеских лазутчиков.
Многие африканские троны по традиции делались из дерева. Чаще всего это были вырубленные из толстого комля тяжелые стулья, покрытые резьбой, насечкой, гравировкой, инкрустированные ракушками, рогом, панцирем черепахи или украшенные разноцветными бусами.
К трону правителя африканцы всегда относились уважительно. В племени Иоруба (Нигерия) полагали, например, что «трон, словно человек: в него вселяется душа и сила восседающего царя». Подданные Заира, говоря о троне, обращали внимание на монарха: «Царь, жалеющий денег на трон, не заслуживает его». А в Гане о таком говорили: «Человек без стула ущербен, а царь без трона не достоин повиновения».
Взгляды подданных разделяли и вожди, понимавшие значение разумной роскоши и удачно использованного символа в упрочении собственного престижа. Поэтому они собирали в дворцовые мастерские с разных концов страны лучших художников, плотников, резчиков, кузнецов, ювелиров и прочих ремеслнников. Так было заведено повсюду во все века: в Фивах, в Иерусалиме, в Париже, в Санкт-Петербурге, Киншасе и в столицах других государств Африки.
Умельцы хорошо справлялись с работой. Убедительно созданная мастерами тотемная** форма трона, мистическая символика и этнически точная образность украшений делали его в глазах соплеменников носителем высших достоинств вождя и монарха. Такой трон бережно сохранялся поколениями и, попадая в музей, становился экспонатом в экспозиции африканской культуры. И в музеях мира немало Африканских тронов. Они могли бы служить наглядными образцами для любителей, интересующихся самобытным искусством Черного континента. Камерунские троны в таких экспозициях не редкость. Один из них привезен в Королевский музей Торонто из Грассленда [┬]. Его сидение напоминает большой ритуальный барабан, вертикальная поверхность которого по всей окружности покрыта рельефной резьбой, изображающей человеческие головы в виде масок, окруженные рядами пятнистых пантер. Спинку трона, имеющую прямоугольную форму, украшает сплошной сетчатый узор из треугольников и шестилепестковых розет. По бокам спинку поддерживают две мужские фигуры с непокрытыми головами. Обе держат ритуальные сосуды с вином. Стоящие перед ними оскаленные пантеры служат подлокотниками трона.
У края задней части сидения возле центра спинки вырезан и как бы посажен на трон более крупный лик с чертами ритуальной маски. Благодаря этой наивной уловке трон и в отсутствие монарха не оставался пустым. Характер резьбы этого трона, мимика масок, декоративные розеты и сосуды с вином все создает впечатление праздника, посвященного, возможно, сбору урожая. Присутствие пантер в орнаментальной композиции трона можно объяснить тотемом одого из правящих кланов.
Тотем, как отвлеченное понятие, означает «родство» и переводится с языка индейцев «оджибве» как «его род». На заре человечества полагали, что существует сверхъстественная родственная связь племени с тем или иным элементом природы породой животных, видом растений, птицей, рекой или камнем то есть с тотемом, который, не являясь божеством, остается родней или другом для клана, племени или рода. Люди пытались активизировать тотем, изображая его и воздействуя на изображение приемами магии, передавемыми от поколения к поколению. Таким образом, тотем в украшении африканского трона играл важную роль, объединявшую соплеменников.
В Калгари, в Институте Альберта хранился в запасниках, но никогда не экспонировался деревянный трон, доставленный так же из Камеруна. Выглядел он иначе [┬]. На плоской окружности подиума в напряженной и приземленной позе стоял атлант, державший над собой круглое сидение, щедро украшенное бисером и бусами. Спинка трона сделана в виде непринужденной фигуры человека в расшитой бисером одежде, сидящей на задней кромке сидения и образующей как самую спинку, так и тронные подлокотники. Скульптурная группа, составившая композицию трона, выполнена в примитивной манере, характерной для народного искусства Африки.
Еще один трон Камеруна можно увидеть в Монреале, а именно в Галерее африканского искусства [┬]. Считают, что сделан он был в Бамуне (Bamun), возможно, в XIX столетии. Круглый церемониальный табурет украшала инкрустация из морской ракушки, расцвечивало бисерное шитье вперемешку с бусами, а черепа хищных гиен, закрепленные на стойках, поддерживающих сидение снизу, превращали сам трон в предмет поклонения . Строгий и загадочный вид этого трона, несомненно, способен был вызвать в наивных сердцах туземцев чувство преклонения и суеверного страха.
И, наконец, при дворе одного из царьков Камеруна стоял расшитый бисером, узорчатый деревянный трон (19-й век, Баменда, высота 47 см.), сделанный по типу предыдущего, только круглое сидение поддерживалось не черепами гиен, а фигурой пятнистого леопарода, стоящего на всех четырех лапах [┬]. Лапы и головы леопарда расшиты бисером «в шашечку», а туловище таким же бисером «в клеточку». Узор вертикальных поверхностей сидения и основания трона набран сочетанием черно-белых треугольников в виде свастикоподобных розет, символизировавших, по преданиям старины, плодородие и достаток. Верхняя и нижняя границы этих орнаментов по окружности подчеркнуты четырьмя нитями бус. Широкая орнаментальная лента основания трона, на которой как бы стояла фигура пятнистого хищника, выполнена ломаной линией в виде черно-белой бисерной змейки, извивающейся между красными треугольниками, по оттенкам цвета сочетающимися с поверхностью сидения трона. Тема змеи в царских украшениях Африки со времен египетских фараонов восхваляла мудрость и дальновидность монарха.
Леопард властелин зарослей как художественный образ приравнивался мастерами, знакомыми с условным языком символов, к образу властелина людей царю. В древнем Беннине, например, только царю разрешалась охота на леопарда, и образ этого животного в преданиях старины существовал как метафора царствования. В то же время племена, жившие на берегах рек и страдавшие от крокодилов, воспринимали как метафору царствования и королевского достоинства образ прожорливой рептилии. Поэтому браслеты из слоновой кости с «крокодильим» орнаментом в Нигерии разрешалось надевать только вождю во время важнейших национальных празднеств. Образ муравьеда, поглощающего массу обитателей муравейников, также весьма метафорично воспринимается африканцами [┬].
С тех пор, как многоцветный бисер стал ценным поделочным материалом, завозимым в Африку из европейских стран, а африканские мастера постигли секрет украшения объемных предметов мириадами бусинок, такая работа ценится дорого. Престол, щедро украшенный бисерным шитьем, да еще поддерживаемый леопардом, был, несомненно, создан для царствующей персоны.
Пожилой камерунец сказал по его поводу, что сила царя связанная с троном, одинаково зависит от могущества тотема и от покровительства духов, окружающих его племя.
Описанные мною престолы Камеруна принадлежали вождям разных кланов, подчас предводителям чуждых друг другу этнических групп, о чем можно догадываться, трактуя скульптуру и рельефные украшения как тотемную символику. В то же время, вопреки индивидуальным отличиям, очевидная общность приемов работы и декора свидетельствовали о единстве ремесленных и культурных связей в этом регионе.
Более простую форму имел трон вождя племни Иоруба. Настолько простую, что даже, в силу своего неуместного сходства, напоминал чурбан рыночного мясника. Тем не менее, это был резной царский трон. Деревянный престол размерами 37,53636,5 см. изваяли из толстого отрезка бревна [┬]. Нигерийский резчик в примитивной манере, но старательно вырезал на цилиндрической поверхности бревна обнаженную фигуру, ведущую за собой двух лошадей. Возможно, рисунок аллегорически изображал реальную политическую ситуацию и вызывал в головах у приближенных ассоциации, выгодные для страны и монарха. Он мог быть расшифрован, например, как призыв к объединению, к мирному разрешению клановых противоречий, но в любом случае композиция прославляла главенство ведущего за собой.
Этнические вожди Нигерийского народа Иоруба и сегодня используют трон в качестве символа племенного единства и непререкаемости верховной родовой власти, но пользуются им только по случаю важнейших государственных церемоний. Однако, теперь это уже не чурбан с вырезанными силуэтами, а совершенная столярная конструкция, представляющая собой деревянное кресло с резной спинкой, фигурным верхом и «львиными» подлокотниками по бокам полумягкой подушки сидения [┬]. В конце прошлого века это произведение столярного и резного творчества (1505867 см.), выставленное в экспозиции «Искусство Иоруба» галереи Ральфа Проктора, оценивалось в $5,000 США.
Не менее интересен царский стул, сработаный мастерами народа Ашанти и выставленный в той же галерее Африканского искусства. Своей формой он повторял композицию с муравьедом (78 см.), а качеством резьбы напоминал анималистическую скульптуру с любительской выставки народных умельцев. И только уже известная нам метафоричность образа леопарда в подобных изделиях, как и цена в $2,500 указывали на высокое предназначение этого образца африканского декоративно-прикладного искусства [┬].
Ашанти влиятельная этническая группа в Гане. Ее мастера известны не только своими стульями, но и тем, что испокон поставляли Двору царские троны. Один из них заслуживает особенного внимания, потому что не похож на остальные. Возможно, в начале 20-го века его делал мастер, знакомый с искусством европейского дизайна, работавший в своеобразной творческой манере и совместивший псевдореализм с веяниями кубизма [┬]. На помосте (6232 см) он установил подиум, игравший в одно и то же время роль ступени, ведущей к трону, и постамента, на котором высился трон. Скульптурно-художественная композиция трона представлена изваянием массивного голубя с четырьмя птенцами по два спереди и позади птицы. На верхней плоскости куба, поднимающегося из спины голубя, мастер укрепил вогнутое сидение, имевшее в проекции прямоугольную форму. Хотя конструкция вышла диковатой, а детали угловатыми и гипертрофированными, это не исключало художественных достоинств трона вождя Ашанти. Работа имела безусловное преимущество перед изделиями примитивистов.
С другой стороны, если говорить об африканском троне как таковом, то не очень гладко вырезанный тотем на грубо сработанном престоле создавал, тем не менее, ощущение реализованной народной традиции. Глядя на такой трон, даже посторонний зритель соглашался с тем, что эти мордастые леопарды, пятнистые пантеры, ведомые кони, обглоданные черепа и мертвые головы могли действительно стать предметом или инструментом магических ритуалов. В этом аспекте снобистская птичка в конструкции трона Ашанти, изваянная в псевдокубистской манере, не вызывала подобных ассоциаций.
В апреле 1999 года трон Ашанти занял по праву наследования Отумфу Осей Туту Второй, получивший не только престол, но и золотодобывающие шахты республики Гана. Этническая группа Ашанти проводила в стране собственную национальную политику, и символика «голубиного» трона соответствовала демагогии политиков.
В атмосфере национального карнавала на главном спортивном стадионе центрального города Кумаси новый вождь народа Ашанти был вынесен к народу на плечах восторженных поклонников власти. При этом сорокавосьмилетний финансист Отумфу, облаченный в боевой плащ африканского воина и заслоняемый от солнца огромным зонтом, без устали стрелял в воздух, выражая готовность вести свой народ к новым свершениям и завоеваниям.
Два мудрых человека – заирский учитель и рыночный зеленщик из Мали в разное время высказали одну и ту же мысль: «Прежние цари заказывали лучшим африканским резчикам роскошные троны, ставшие частью народных верований, а когда вера уходила, исчезали и троны, так что теперь повелителю нации только и осталось, чтобы сесть, где стоит».
В республике Заир (бывшее Бельгийское Конго) монарший трон и впрямь уже можно причислить к исчезающей старине, хотя прежде мастера племен Люба, Сонги (Songhi) и соседствующих этнических групп были знамениты тем, что выделывали стулья для африканских царей и царские троны к важным государственным празднествам.
И даже не столь знаменитая мебель, сделанная этими мастерами, пользовалась любовью у африканцев. Один из муниципальных руководителей в Кумаси (Гана) рассказал, что в конце 1960-х годов его любимый стул развалился, и он оказался перед выбором: купить новый или починить старый стул. «Поверьте, рассказывал он, ремонт обошелся намного дороже, чем стоимость нового стула, но ведь всегда старый друг лучше новых двух».
Образцы царских стульев можно найти в некоторых музеях и на Интернет-сайтах. Нередко такие стулья выделывались из цельного бревна в обхват толщиной. Сидение стула, как и его основание, при одинаковых размерах, соединялись вырезанным в массиве бревна «атлантом» в африканском вкусе: фигурой либо человека [┬], либо зверя, а иногда ритуальной маской в зависимости от интересов заказчика.
Заиром давно уже правит не царь, а президент. Сравнительно недавно одним из таких правителей был диктатор Мобуту. В прошлом журналист и политический деятель, он в 1960 году стал командующим армией. Злоупотребляя положением, убрал с дороги Лумумбу, занял кресло премьер-министра. После передачи власти президенту Касавуву в 1961 году сделался начальником Генерального штаба. В ноябре 1965 убрал Касавуву и назначил президентом себя. Однако, несмотря на непомерное честолюбие, Мобуту не дал волю тщеславию, не прельстился роскошью тронного зала, не позволял фотографировать себя вскарабкавшимся на старинный царский престол. На иллюстациях в школьных учебниках и в энциклопедических изданиях для молодежи тиран Мобуту представал в образе джентльмена в леопардовой шапке с элегантной резной тростью в правой руке, лишь на минуту усевшимся отдохнуть в скромное кресло государственного чиновника. Иногда и простое кресло не уступит престолу монарха [┬].
Троны Африки заслуживают вдумчивого исследования. Я не ставлю перед собой такую задачу, потому что моей целью является лишь собрание рисунков, фотографий и текстовых описаний образцов парадной и церемониальной мебели – дворцовой или храмовой – подпадающей под категорию тронной. Мои записки – всего лишь беглые заметки коллекционера. Они предполагают лишь общее описание собранных мной изображений престолов, тронов, царских стульев, и церемониальных кресел. Такой коллекции не суждено стать исчерпывающей, а мой рассказ субъективен и не отличается строгой систематизацией фактов, в нём возможны случайные или неполные сведения, отчего не исключены домыслы и догадки.
В печати иногда проскользывает упоминание о троне какого-нибудь монарха, но иллюстрацию отыскать не удастся. В такой ситуации полагаешься на свидетельство прессы или на рассказ очевидца. Так случилось, например, с сообщением о троне коммунистического диктатора из Эфиопии, а в другой раз с информацией об изготовлении царского престола для людоеда Еддина Ахмеда из Центральной Африки. Изображения их тронов добыть не довелось.
Эфиопия до 1943 года была итальянской колонией, но в ходе Второй мировой войны Англия захватила эту страну и в 1953 передала власть императору Хайле Силассие I, считавшемуся 225-м прямым потомком царицы Савской и царя Соломона.
В свое время в газетах промелькнула фотография Хайле Селасие на троне, украшенном трехдольной высокой спинкой и фигурным картушем в навершии [┬]. Открытые взору деревянные части трона были позолочены. В 1974 трон захватил прокоммунистически настроенный подполковник Менгисту Хайле Мариам. В течение года он избавился от соратников, стал генеральным секретарем коммунистической партии и конфисковал позолоченный трон императора. С тех пор, куда бы ни летел и ни ехал новый хозяин Эфиопии, везде везли за ним императорский трон. Ему казалось, что на троне он выглядел выше подвластных единомышленников. Это льстило.
Мне доводилось работать с напарниками из Эфиопии и я обсуждал с ними собранные мной материалы. Они знают о бывшем импереторе, а пожилые помнят его, но никогда не видели Селасие на троне. Когда я показал им компьютерную распечатку с портретом их бывшего имперетора на фоне спинки его трона, она произвела впечатление. Каждый хотел иметь и получил ксерокопию.
А в центре африканского континента дорвавшийся до неограниченной власти Еддин Ахмед, сменивший имя на Жан-Бедель Бакасса, планировал выстроить себе грандиознейший трон. Дослужившись до поста главнокомандующего армией, он объявил себя президентом Центрально-Африканской республики. Спустя десятилетие, пятидесятипятилетний диктатор переименовал страну в Центрально-Африканскую империю, а себя объявил императором. Стоимость золотой короны, усеянной бриллиантами, которую он надел на себя, оценивалась баснословной суммой в пять моллионов долларов.
С бриллиантовым жезлом в руках и в неописуемо длинной мантии из пурпурного бархата, отделанного позолотой, самозванный монарх уселся на высокий золотой трон, осеняемый громадным имперским орлом.
Подробности невероятных сцен коронования самозванца поведал прессе художник и мастер декоративно-прикладного искусства Евгений Гагуа, присутствовавший на торжествах. Судьба забросила его в Никарагуа вместе с другими советниками из страны Советов. Вообще Евгений спортивный тренер, но рисунку, живописи и художественной чеканке обучался специально и достиг серьезных успехов. Большой чеканный Георгий Победоносец его работы украшал частную коллекцию президента Международного Олимпийского Комитета маркиза де Самаранча, считавшего Святого Георгия своим ангелом хранителем и собравшего внушительную коллекцию его житийных сюжетов.
В канун имперского празднества Евгению Гагуа довелось поработать над дизайном геральдического орла для тронного зала людоеда Бокассы. Попытка закончилась неудачей, но он был вовлечен в подготовку торжеств, на которых лишь банкет обошелся казне в двадцать пять миллионов долларов. Бокасса справедливо забраковал работу советника [┬], сказав, что орел получился не настолько грозным, как хотелось бы императору, и поручил другому рисовальщику создать свирепого орла для своего трона. Евгений Гагуа до сих пор хранит в личном архиве эскиз неудачного коронационного орла, как память о ярком приключении в его жизни.
Мельком в кинохронике я все-таки увидел однажды алчную геральдическую птицу, облик которой удовлетворил людоеда Бокассу. Могучий орел высотою в две трети стены тронного зала с жадно отверзтым клювом простирал огромные крылья не только над императорским троном, но, казалось, над всей африканской страной. В ее хищном порыве отражался крутой ненасытный нрав диктатора.
Франция, обеспокоенная нравами каннибала***, в сентябре 1979 года сбросила на дворец Бокассы парашютистов. Средства массовой информации сообщали с места события, что следственная комсиссия на кухне у свергнутого тирана обнаружила в рефрижираторах освежеванных политических противников императора. Любимыми кушаньями, умело приготовленными из представителей оппозиции, Бокасса потчевал иногда гостей и советников на царских банкетах, но происхождение блюд держал в строгой государственной тайне.
Пришлось императору расстаться с великолепным троном. После длительного расследования и судебных разбирательств африканские судьи приговорили Бокассу за хищения, геноцид и людоедство к пожизненному заключению в одной из его усадеб, где он и скончался в ноябре 1996 года.
Охватывая беглым взглядом собранные мной изображения царских тронов и церимониаль ных стульев африканских вождей, я постигаю неохватный простор этой царственной темы, которая одновременно привлекла и отпугнула меня, предоставила факты и погасила надежду раскрыть их до конца, побудила собрать иллюстрации, но убедила, что их недостаточно для обстоятельного труда. Поэтому я оставляю все, как написано, ибо расказчику следует во-время остановиться, даже если что-то осталось недосказанным.
Одна из недосказанных историй – это, конечно, египетская. Следует иметь в виду, что современный Египет хотя и распоряжается художественными ценностями Древнего Египта, однако населяющие современный Египет арабы не имеют никакого отношения к тому давнему народу и к его могучей древней культуре. Поэтому о тронах Древнего Египта рассказано в отдельной главе.
Президента нынешнего Египта мы видим обычно на телеэкране или на фоторгафиях в его апартаментах, обставленных мягкой деревянной позолоченной мебелью с резьбой и обивкой «под старину» [┬]. Эта мебель без вычурности и помпезности демонстриует разумную роскошь резиденции главы государства, и тем как бы подчеркивает его умеренно консервативные взгляды, его приверженность традициям старой добропорядочности.
Фрагменты отдельных фотографий дают представление о столярных сочленениях полумягкой мебели покоев президента Египта [┬]. Царги сидения дивана и кресел изящно соединены с ножками и передней стойкой подлокотника, щедро декорированы по образцу дворцовой мебели французского рококо [┬]. Впрочем, чистота художественного стиля, заимствованного у европейского искусства склонными к эклектике арабами, не гарантирована даже когда речь идет о церемониальной мебели президента страны. Придирчивый взор способен разглядеть досадные стилевые несоответствия, снижающие художествнное достоинство баснословно дорогой меблировки. И всё-таки на президентских приемах в Египте мы можем видеть достойные образцы дворцовой мебели современного цивилизованного государства.
—–
* [┬] Значок, заменяющий иллюстрацию (см. «Предисловие»).
** Тотем – предмет поклонения у диких племен.
***Каннибал – людоед.