ЕЩЁ ХОЧУ-11-МАЗОХИЗМ
узилище - мрак средневековья
Фра Пердольё истекал благочестивыми слезами умиления.
Его правую волосатую ногу зубодробильно сжимал старый, скрипучий испанский сапог. До боли тесный в подъёме. С полудюжиной ржавых гвоздей в каблуке. Которые, то и дело впиваясь в пятку, вызывали приступы нестерпимой газовой гангрены. А в это время его левую волосатую ногу методично накручивали на стальной, железный барабан со множеством обоюдоострых зубьев. Каждым новым оборотом перемалывая все оставшиеся кости, суставы и сухожилья в мелкую костно-мышечную муку.
Коренасто-плечистый, весь заросший курчавой шерстью палач в глухом свето-звуконепроницаемом капюшоне бесчувственно делал свою жуткую работёнку. Он не нуждался даже в прорезях для глаз и вершил правосудие по наитию – именем господа. Многочисленные тухлые остатки плохо переваренной трапезы в бороде наполняли застенок невыноносимой вонью. К тому же палач-инквизитор постоянно жевал чеснок, издавая при этом столь непристойные звуки, что сотни человеческих трупов, которые он собственноручно хладнокровно освежевал в течение всего средневекового периода европейской истории, в диких корчах вертелись с боку на бок в своих неглубоких братских могилах.
На жаровне с полыхающими углями неторопливо накалялась бронзовая маска смерти, которую в самое ближайшее время предстояло водрузить на заранее чисто выбритую физиомордию еретика фра Пердольё. От маски по всему застенку струилось таинственное инфракрасное излучение. Наполняя воздух игрой адского пламени и грядущих душераздирающих мук. Парочка потных, чумазых подмастерьев суетливо раздувала мехи под наковальней и грела огромный молот ведьм, которым по замыслу палача предстояло пригвоздить обезображенный труп впавшего в немилость монашка к городским воротам. Во устрашение всего остального прогрессивного человечества.
Ручонки и веками немытая головка фра Пердольё забиты в дубовую колодку, резко ограничивавшую свободу манипуляций оными. Ибо с точки зрения банальной эрудиции, нету во всём мрачном средневековье греха отвратительней и мерзопакостней, нежели грех рукоблудия. Когда не умащённые свежими благовониями, с детства не привыкшие к созидательному труду на благо отчизны, немытые руки с чёрными заусенцами и авитаминозными обломками крапчатых ногтей блудят по телу вдоль и поперёк, ища и находя себе самое недостойное со времён Адама занятие. Наводя дикий беспорядок как в своей, так и в чужой одежде да при этом ещё успевая залезть в соседский карман. Разумеется, почти бескорыстно. Нимало не гнушаясь ни самоласканьем, ни самощипаньем и никаким иным членовредительством. Милым и непристойным
О своём палаче-садисте фра Пердольё думает с глубокой нежностью, а на обоих его прокопчённых подмастерий взирает с плохо скрытым любострастьем. И хотя чего только ни вытворяла Великая Испанская Инквизиция с самим фра и всеми ему подобными фрайерами, она так и не смогла исправить их богопротивных наклонностей. Многотысячные толпы бесовских отродий – слюнявых плешивых стариков и вполне половозрелых мачо, пышущих здоровьем торреро и визгливо желторотых юнцов, регулярно попадая в каменные застенки, испытывая ни с чем не сравнимые муки, при этом абсолютно непостижимым образом умудрялись заодно получить истинно райское наслаждение. Неподобающее правоверному.
Когда заплечных дел мастера засовывали им в рот стальную грушу и там в области гортани, раздвигая её лопасти, сперва разрывали голосовые связки, затем кромсали язык, а потом, наконец, вдавливали зубы в дёсны и выламывали челюсти, все еретики испытывали неземное блаженство. И хотя сказать об этом своим мучителям они уже не могли, но их сияющие глаза и слёзы умиленья выдавали мерзавцев с головой. Или когда братья-иезуиты, надевая на шею такому нечестивцу кожаный ошейник с острыми шипами, протыкали ему горло насквозь, он, истекая и булькая кровью, восхвалял это благо и осенял злодеев знаменьем за дарованное счастье.
Или когда, выдержав узника без еды-питья десять дней и ночей, инквизиторы напяливали на него маску голода и сажали за уставленный продовольственными корзинами обеденный стол. А отощавший грешник, корчась в голодных судорогах, слабеющим голосом до хрипоты воспевал высший промысел, позволивший ему в очередной раз победить смертный грех чревоугодья.
Когда же мускулистые солдаты полосовали свинчатками тела ни в чём не повинных прихожан, те старались губами поймать окровавленные плети, дабы насладиться каждою каплей собственной крови, воспринимая её, как слюну огненных поцелуев своих истязателей. Выпущенные из застенков, люди моментально объединяли себя в многотысячные колонны вопяще-стонуще-изувеченных флагеллянтов и стройными рядами собственноручно наносили себе новые раны-травмы-увечья, протыкали щёки ржавыми крючьями, вырывали ноздри, языки, яички, а в уши-брови-соски-пупки-ягодицы имплантировали серебряные и золотые кольца, которые символизировали их массовую обвенчанность с демоном высшего плотского наслаждения, имя которого, к сожалению, давно затерялось в анналах, а память о котором переживёт века.
Но особо отличались последователи демонического пророка За-Хер-Маз-Ох-А. Всходя на чадящие удушливым дымом страсти костры вожделения. Как только языки адского пламени начинали сладострастно лизать их истерзанные тела, они самозабвенно пели гимны, возносили хвалы и благославляли своих возжигателей на дальнейшие подвиги. Склонный к самопожертвованью, милый и сентиментальный фра Пердольё, как и его многочисленные вангогистые эпигоны, оставил после себя на этой грешной земле столько ушлых последователей и апологетов, что вся мировая лёгкая кожевенная и скорняжно-меховая индустрия на многие пятилетки впредь обеспечена инвестициями и заказами под завязку.
Руководствуясь яркими наглядными пособиями концлагерей, коллекциями меценатов, картотеками психиатрических клиник и пентициарных учреждений, современный порно- а также межднародный шоу-бизнес в наше полнометражное время производят богатый и разнообразный ассортимент всевозможных милых сувениров, а также предметов домашнего обихода из рук-ног, зубов, костей, черепов, волос, кожи и меха заказчика. Которые вызывают неослабевающий, здоровый интерес и самые разнообразные специфические ощущения у многочисленных заинтересованных лиц соответствующей профессионально-художественной ориентации.
___________________________________________________________
толкай дальше