На второстепенном перекрестке столкнулись две машины. Вазовская "восьмерка" за рулем которой был русский парень с женщиной, и трехсотый "мерс" с двумя кавказцами. "Восьмерка" шла по главной улице, а "мерс" выскочил из переулка. На "жигули" жалко было смотреть. Вся передняя часть кузова вместе едва не с радиатором задралась на лобовое стекло. У "мерса" оказался помятым правый бок. Немного. Возле переднего колеса. Парень с женщиной вышли из машины, виновато помаргивая, выслушивали поток брани, обрушившийся на них. Они были виноваты только в том, что родились представителями коренной нации. Нации, с момента революции бесправной. Мимо нескончаемым потоком текли их соплеменники. Не останавливаясь, пугливо огибая место разборки. Минут через десять небольшие кучки кавказцев облепили обе машины со всех сторон. За считанное время их собралось не меньше тридцати человек. И парня с женщиной стало не слышно. Куда им, разобщенным даже внутри себя, против первобытного сообщества.
Подумалось, точно так же в России и власть можно взять голыми руками. Она похожа на раздавленного червяка, который пытается еще шевелиться. В девяносто третьем году представитель какого-то тейпа Хасбулатов едва не взобрался на трон. Все помнят, как его и Руцкого поддерживал весь народ. Помнят те, которые поддерживали. И Сталина в том числе. Были бы кавказцы поумнее, давно мы соблюдали бы кавказские обычаи, давно выглядывали бы из их зинданов с просьбами о глотке воды, кусочке хлеба.
Помнится – и не забудется – в семнадцатом власть в Зимнем перешла к большевикам без единого выстрела. А в Кремле кучка кадетов с женским батальоном постреляла малость и разбежалась по домам. Перед этим одних оттрахали, другим сняли штаны и влупили ремня ниже пояса.