КРИСТАЛЛ ЛЮБВИ
Сначала перед вами ничего нет. Просто чистая страница, не запятнанная ни единым знаком. А потом появляется некто и начинает вас обманывать. Этот некто рисует, строка за строкой, образ за образом, и постепенно возникает в вашем воображении дом, улица, площадь...
Итак, приступим к делу.
Договоримся, чтобы потом уж не было никаких отговорок, что описываемые события, которых, разумеется, никогда не могло произойти, имели место на планете Земля. Уточним дислокацию: не на всей, разумеется, планете, но на одном из её материков, ну, скажем, в Евразии.
Предположим далее, что все это началось в одном из небольших городков Урала, ну, например в Кыштыме... Да, да, вот я только что придумал это название: КЫШТЫМ, а уже как наяву, вижу пруд в центре городка, и парк, и старинные избы и хрущевские пятиэтажки, и чистенький, аккуратненький вокзальчик...
Вот вы уже и поверили, что все, что я описываю, есть на самом деле! А зря! Ведь ни Земли, ни Евразии, ни какого-то непонятного Урала, ни шкодного городка Кыштыма нет, и никогда не было на самом деле!
Но раз уж мы договорились, то будем действовать так, как и договорились, и более я никаких таких честных оговорок делать не собираюсь. И кто поверит, тот и будет главный Дурак.
***
Иринку Воронцову в ее родном поселке иначе, как "сука", не звал никто, ни в глаза, ни за глаза. Несмотря на свои семнадцать лет она была уже до того затасканной стервой, что при упоминании ее имени бабы злобно посматривали на своих мужиков и если и произносили какие-то олова, то уж никак не такие, чтобы их вот прямо взять да и ни с того ни с сего тут же и напечатать. Были у Иринки и другие клички: курва, стерлядь, проститутка, шлюха, подстилка, самка, проклядь.... Но "сука" закрепилось за ней как-то особенно прочно. И поэтому в своем родном поселке Иринка в тот год и не появлялась ни разу.
Вообще-то она предпочитала иметь дело с людьми воинских должностей то есть такими, чтобы были и при форме, и при деньгах. Никакой особой таксы у Иринки не было. Она просто и без особых треволнений отдавалась любому встречному, если у него набиралось на поллитру или, не приведи господь, было просто гармоничное устройство организма. Разумеется, на этот счет Иринка имела свои, к притом вполне определенные представления.
Внешности она была подстать своему, пусть и не хитрому, но вполне трудному ремеслу. Это была типичнейшая интердевочка, гетера божьею волей, с лесбийскими бедрами, уникальной, грудью и умопомрачительными губами, от одного взгляда на которые некоторые мужики готовы были идти за нею на край света. Если же учесть, что она абсолютно ничего не носила, в смысле колец, серег, браслетов, и даже не очень утруждала себя какой-либо иной одеждой, кроме весьма скромного платья, и имела вечно спутанные русые волосы, то станет понятно: должен был бы найтись по всей логике вещей» какой-либо сердобольный умелец и отвезти девушку в достойное ее внешних и внутренних дарований место ну, скажем в Сочи, или Санкт-Петербург, где она смогла бы обеспечить себя вполне приличной жизнью. Однако умельца такого она не встретила. Вдали от родительского дома, давно ее проклявшего, ибо в семье она была такая одна, и ни мать, ни отец, ни семь ее братьев и сестер ни о чём таком и подумать не смели, она забавлялась тем, что ошивалась в Екатеринбурге в ресторане "Ермак", куда её пускали все вышибалы, потому что все они были у нее бесплатной клиентурой, и здесь она имела весьма популярную среди завсегдатаев кличку "соска", оттого что предпочитала работать вполсилы, а уж ночи её были посвящены работникам весьма солидных учреждений. Однажды её подружка Аська Хохотушка, обладавшая гораздо менее завидным ассортиментом услуг, привела её на Свердловский вокзал и посадила в поезд Свердловск-Челябинск.
Всю почти ночь Иринка продежурила в тамбуре, куда Аська выводила всё новых и новых клиентов и под утро решила подшутить над Аськой и втихую сошла на незнакомой ей станции под странным названием "Кыштым", и когда Аська вытащила в тамбур подвыпившего мента, в чине, кажется, капитана, поезд уже мерно постукивал на рельсах, и Аське пришлось работать самой, потому что "кэп" заупрямился, и никак не хотел оставаться один на один со своей тяжкой долей.
Пока Аська барахталась в тамбуре, мысленно посылая в адрес "Воронки" все известные ей сочетания из непечатных, но так любимых местным населением слов, Иринка хладнокровно осматривала открывшиеся её взору окрестности и с удовлетворением отмечала, что ей тут, в общем-то, даже нравится.
Однако наступала пора подумать о том, где провести остаток отнюдь не тёплой уральской ночи, и она решила атаковать будку стрелочника, благо там явно были два мужика, и причём мужики эти ей тоже сразу чем-то понравились. Иринка вломилась в будку так, словно она жила тут целую вечность, и только на минутку выбегала во двор.
- Это ещё кто такие? - привычно нагло спросила она в упор разглядывал хозяина и его гостя.
Что второй, бородатый, черноволосый, невысокий, кудрявый, в свитере и сапогах был именно гостем, Иринка определила сразу, едва на него взглянув. Хозяина она тоже определила сразу: плотный, высокий, лет пятидесяти, основательный и крутой.
- Садись, грейся - предложил хозяин, с ходу определив и гостью, и её наглость, и её так и прущий наружу талант.
- Чем? - поинтересовалась девица, ни на мгновение не упуская из виду гостя, который уже начал раздражать её тем, что даже бровью не повел при её ослепительном и внезапном, как молния, появлении.
- Можем и спирту плескануть,- добродушно ответил хозяин и придвинул к ней пустую железную кружку.
- Начисляй! - Иринке стало весело от простоты и понимания хозяина, а кроме того её заинтересовало, как отреагирует на этот дерзкий заход бородач. Но тот без всякого выражения на лице откупорил фляжку и налил кружку доверху. Наступила секундная заминка.
Озорно глянув на бородача Иринка спокойно взяла кружку и залпом осушила её до дна. Хозяин хмыкнул, а бородач спокойно налил кружку вторично и спокойно завинтил алюминиевый колпачок на фляжке,
Иринка выжидательно посмотрела на него, а внутри у неё уже разливалось знакомое тепло, и хотелось выть от невысказанного желания жить иначе. Бородач тускло и хрипло осведомился:
- Хоть имя назови...
- Аська, - она соврала привычно и легко.
- Свистишь, - уверенно заявил хозяин. - Аськой совсем другую шмару зовут. Она тут однажды два дня изгибалась.
- Ну, Воронка,- так же легко сказала Иринка правду.
Бородач посмотрел на хозяина, хозяин посмотрел на бородача и оба враз захохотали. Пока они ржали, как кони, Иринка втихую дотянулась до ручки кружки и вторично опорожнила её баз каких бы то ни было промежутков. И сделалась совершенно пьяной. Потом погас свет, и мимо стучали поезда. И было тепло, липко и приятно, и ещё что-то совсем несуразное лилось в её нежные и такие привычные ко всему губы. И всё ушло во мрак той ночи. А под вечер следующего дня она очнулась в рублёном домике в лесу, и в домике этом не было никого, кроме бородача, который сидел на единственной табуретке за единственным столом и что-то внимательно разглядывал.
Иринка встала около него и тоже стала смотреть на предмет, лежавший на столе. Это был камень. Большой, голубовато-зеленый и в то же время прозрачный, даже немного золотистый. Лежал он прямо на пожелтевшем номере "Известий", среди крошек и двух невероятных острижек зелёного лука. Только теперь Иринка начала что-то соображать и сумела осмотреться.
Избушка была до мерзости пуста. На полу, с которого она только что поднялась, валялось насколько старых рваных телогреек, рядом пыхтела железная печурка времён ленинградской блокады и на ней посвистывал старый белый эмалированный чайник, наполовину закопчённый костром.
Около двери вешалка, а под вешалкой неожиданно новый веник и рядом на стене умывальник и под ним ведро.
- Где мы? - спросила Иринка внезапно пересохшими губами.
- У чёрта на куличках! - зло ответил бородач.
- Шутишь? - она была сама простота.
- Тут до Кыштыма километров двадцать будет, но это напрямую, а по дороге - все сорок наберутся. А дорога - грязь! Мы сегодня на шестьдесят девятом еле добрались.
- А где машина? - Иришка приоткрыла Дверь и выглянула в темнеющий лесной склон.
- Уже ушла. Часа полтора назад. Так что раньше, чем через сутки, тебе отсюда одна дорога - в лапы рыси!
- Тут и рыси есть? - вторично проявила идиотизм Иринка.
- Тут чего только нет! И ты, дура, здесь же!
- Какого лысого ты меня сюда приволок?
- Да понравилась ты мне ночью, вот и приволок. Тебе ведь наплевать, где и с кем ночевать, так же?
- А если я тебя дружкам выдам и они тебя за такую мою экскурсию шлёпнут? - она уже начинала злиться.
- Да разве у таких как ты дружки настоящие бывают? - он смотрел весело и жёстко.
- Дружки-то может и ненастоящие, но за одну ночку они тебя так отпилят, настоящей не бывает!
- Ты же ещё малолетка, тебе и восемнадцати нет...
- Ну и буй ли! Ты вчера, когда меня лапал, про возраст-то не очень интересовался!
- Ну я и не за возраст хапал тебя, ведь так!
- Ну давай, гни дальше, что делать будем? Курево есть? Бородач извлек из кармана пачку "Стюардессы" и протянул Иринке. Закурив, она задумчиво обвела взглядом стол к вдруг остановила взгляд на камне.
- Что это?
- Кристалл любви. - Он ответил так просто, словно говорил о чём-то обыденном и понятном каждому.
- Какой, какой кристалл? - она засмеялась простужено и вызывающе нагло.
- Любви - угрюмо повторил бородач.
- А она есть, любовь-то? - Иринка смотрела на него с неподдельным сочувствием.
- Есть, разумеется есть, - отвечал он почти шёпотом и уже автоматически тянулся к чайнику. На столе возникли две эмалированные кружки.
- Буйки у вас всех есть, а любви нет, не было и никогда не будет. Эту давно ею проверенную, выстраданную, тщательно проработанную философию она выдала, как окончательный и не подлежащий обсуждению концепт.
- Послушай,- начал он, отхлебнув горячего чаю после весьма солидной паузы,- а что ты вообще в этом мире знаешь, кроме буйков? Ты что, много что ли видела?
- Если все, которые я перепробовала тебе на спину поставить - ёжик получится! Представляешь? Эта, давно проработанная гипотеза о ёжике должна была по мнению Воронцовой, добить несчастного оппонента. Однако бородач неожиданно повеселел.
- Вот ты-то мне и нужна! Вот такую я уже полгода и ищу!
- Чего это ты ликуешь?
- Да ведь этот кристалл только на таких и действует! Ведь с простыми-то женщинами от него почти никакого проку нет! Ведь ему лишь такими, как ты и заниматься!
- Это как ещё? - она явно ничего не поняла из этой длинной бессвязной речи бородача.
- А вот так: слушай и просекай! - он опять отхлебнул чаю и закурил новую сигарету. Она просительно протянула ладонь и плотный сверточек с жёлтым наконечником спустился беззвучно на её пальцы. Сквозь дым в красных лучах заходящего солнца она слушала удивительную легенду и постепенно забывала, где находится.
- Ведь я - начал бородач,-геолог. Когда я попал в первую свою экспедицию, мне встретился замечательный знаток камней Иван Емельянович Мальцев. Теперь его мало кто помнит, но когда-то он был восходящей звездой отечественной минералогии. Однажды у костра он поведал мне удивительную историю о том, что согласно древним преданиям в Уральских горах сокрыты семь кристаллов любви. Это гигантские аквамарины, которые спрятаны хозяйкой медной горы на недоступной простому смертному глубине, Их всего семь на весь Урал и никто пока не сумел найти ни одного из этих кристаллов. Они имеют удивительный цвет: голубовато-зеленый с золотистым оттенком. А при искусственном освещении они приобретают цвет человеческой крови, но остаются прозрачными. Тот, кому удастся стать хоть ненадолго обладателем хотя бы одного из этих кристаллов, сможет добиться любви и верности любой женщины мира. Для этого ему будет достаточно встретиться с нею взглядом сквозь этот кристалл.
Тогда я был молод, - продолжал бородач, допивая свой чай,- и конечно же не поверил в эту сказку, прошло десять лет. Я удачно женился, у меня родилась дочка и я на некоторое время оставил свои поездки и засел в одной из бесчисленных геологических контор. Потом случилось так, что жена моя полюбила другого человека и мы расстались. Однажды я сидел в своей конторе и в неё пришел странный старик. Он не представился, а только спросил, можно ли ему позвонить. Я разрешил. Он долго набирал номер, потом наконец набрал его и кому-то далекому и неведомому сказал: "Карта у меня!" И... тут же упал замертво! Я ни разу до этого не видел, как внезапно умирают люди. Мы вызвали скорую, потом была суматоха со скорой и врач реанимационной со всего маху вогнал ему в сердце шприц с лекарством. Но всё было кончено. Розовая пена у губ его всё ещё снится мне по ночам. Когда старика унесли, я заметил на столе около моего телефона сверток. В старой газете была завернута карта этого района и на том месте, где мы сейчас сидим было отмечено: «Кристалл любви»! Да! Я чуть не забыл: вес кристалла любви ровно 314 граммов! Так вот, около надписи было написано число: 314!
Тогда я вспомнил рассказ Ивана Емельяновича и решил добыть этот кристалл. Конечно, я бы дорого дал, чтобы узнать, кому именно звонил мой трагический посетитель, кто он, и почему ему так срочно надо было сообщить, что карта у него. Но это видимо навсегда останется тайной. Я договорился с одним приятелем и мы вдвоем начали поиски. Карта был без дополнительных обозначений, но благодаря связям нам удалось отыскать место на топографических картах Урала, точно совпадающее с той таинственной картой. Все наши поиски мы держали в строжайшем секрете. И вот уже пять лет я регулярно появляюсь здесь в надежде найти этот камень. Позавчера я добрался до глубины в сто метров и наткнулся вот на этот кристалл! Посмотри он в точности соответствует описанию. Вот мой безмен. Видишь: ровно 314 граммов! А цвет! Я могу показать то место, где он находился несколько часов назад! Оно всё ещё хранит его форму!
С этими словами бородач откинул незаметный вход в подпол и изумлённым глазам Иринки открылись ступени в подземелье.
- Пойдём? – глаза бородача лихорадочно блестели, речь была уже отрывистой и страстной, голос срывался. – Пойдём? Ты хочешь побывать там?
- Мне страшно тут, - пролепетала Иринка пересохшими вдруг губами.
- Закрой дверь избушки на щеколду и пойдём!
Она повиновалась ему так, как никому в жизни не повиновалась до этого. Он вытащил из под стола непримеченный ею фонарь и стал спускаться по ступеням вниз. Она взяла аквамарин в правую руку, левой уцепилась за его локоть и двинулась следом. Необычайное приключение захватило вдруг её всю, и что-то лёгкое кружилось в её помутневшем сознании и розовая пелена мешала смотреть и слушать. Она словно плыла в неведомом сказочном мире. Они шли сквозь длинный и удивительно ровный гранитный туннель по которому причудливой змейкой бежала прожилка кварца. Каменные ступени вели все вниз и вниз. Наконец они очутились в самом конце бесконечной, казалось бы, галереи и прямо перед ними открылась комната из розового мрамора.
Только здесь она смогла разобрать его немного несуразное бормотанье:
- Когда я добрался до этого места и моё зубило начало откалывать кусочки красного мрамора, я понял: цель моя близка! Только тогда я вспомнил последнюю деталь рассказа Мальцева у того далёкого ночного костра, где было слишком много дыма к комаров, чтобы я мог увидеть звёзды! Он утверждал, несмотря на все мои наиразумнейшие доводы, что кристаллы любви окружены розовым мрамором! И вот, когда я выдолбил эту комнату, а бил я аккуратно, боясь ненароком повредить мое сокровище, мне почудилось, что если я стою в самом центре её, со мною кто-то негромко говорит. Ах, ты и представить себе не можешь, как это трудно и жутко: тысячи раз я прошел этот туннель вынося породу по горсти. Мой приятель умер за несколько дней до конца работ. Он погиб в какой-то странной и ненужной драке в электричке. Я похоронил его и вернулся сюда, уверенный, что конец испытаниям близок. И вот, стоя посередине этой комнаты, я услышал вдруг ЕГО голос! Сначала я решил, что это галлюцинации, и хотел уже совсем было оставить это проклятое место. Но что-то непреодолимо тянуло меня сюда. И я заставил себя вновь спуститься в эту могилу кристалла. Вот здесь я замер и услышал, как ОН говорит: "кристалл у тебя под ногами, бери его!" Я боялся взглянуть себе под ноги, я вообще боялся шевельнуться. Вдруг я понял, что за спиной у меня, в туннеле КТО-ТО ЕСТЬ! Я не мог обернуться назад, какая-то чудовищная сила прирастила меня к камню! И тут я услышал совсем другой голос: чистый, высокий и нежный: "Не оборачивайся! Станешь камнем! Не смотри на меня, это никому не дано! Я уже итак наполовину окаменел. Волосы мои, казалось застыли. А её голос вновь зазвучал сзади меня: "Прежде чем нагнёшься и поднимешь камень, поклянись мне, что вернёшь его сюда как только он пройдёт СЕМЬ КРУГОВ и никому не откроешь более места, кроме как ПЕРВОЙ ВСТРЕЧНОЙ!" Я молчал и думал. "Так клянешься?!" Мои губы свело судорогой, но сквозь зубы я все же вымолвил:"Клянусь!", и тогда я почувствовал ветер за своей спиной. Я боялся обернуться, но вдруг снова ЕГО голос сказал: «теперь бери и торопись наверх, вечером будет поезд и она придёт к тебе!» Спеши же в Кыштым и жди в будке стрелочника!»
Иринке стало вдруг так холодно и жутко, что она еще сильнее вцепилась в рукав бородача. "А ведь странно, я до сих пор не спросила у него имени!" - подумала она вдруг. А он уже указывал ей вниз, под ноги, и у самых своих ступней она увидела углубление в точности повторяющее форму кристалла зажатого в ее руке.
И вдруг всем своим существом она ощутила, что сзади неё КТО-ТО смотрит на неё! И взгляд этот был тяжелым и словно пронизывающим её насквозь! Она медленно поднесла кристалл к лицу и прижала к глазам, как бинокль. Бородач уловил её движение и поднёс к кристаллу фонарь. Луч света на миг озарил её лицо и аквамарин полыхнул алым огнем и осветил всю комнату неземным светом. Их глаза встретились в этом ярком мареве и она всем своим существом поняла, что она ЛЮБИТ!
- Смотри, - в ужасе вскричал бородач, и Иринка подняла глаза вслед за движением его руки: над ними прямо на потолке было звездное небо!
И тогда взгляд сзади перестал давить на неё, всё исчезло и растворилось в странном тумане.
***
Когда Иринка открыла глаза, вокруг уже не было ничего, кроме склона какой-то горы, поросшего соснами. Над нею было звездное небо и вокруг не было ни души. Под ногами была грязная распутная уральская дорога
Она стекала ПО склону упираясь в железнодорожное полотно. Высоко в небе гудел реактивный самолёт. А в руке она сжимала что-то холодное и твёрдое. Она попыталась идти и тогда над нею раздался странный голос
- Не торопись, мне кое-что нужно от тебя!
Иринка осмотрелась и обнаружила на ветке сосны гигантскую рысь.
В том, что говорила именно эта лесная кошка, сомнений не было никаких. И вновь она ощутила страшный взгляд сзади. Ей стало страшно до окаменения.
- За всю свою распутную жизнь, начиная с тринадцати лет, когда ты впервые поцеловалась с мальчишкой, который искренне любил тебя, ты должна заплатить этим кристаллом, - рысь говорила с явным знанием дела, - теперь ты обречена всю жизнь искать геолога, имени которого ты не знаешь, но которого ты любишь и будешь любить до конца дней своих. Теперь же расстанься с кристаллом, но не бросай его на дороге, а спрячь, где захочешь, но не позже, чем закат коснётся твоих спутанных волос на следующий день. Помни, до тех пор, пока ты не найдешь своего избранника, ты никому не должна открывать тайны своей любви. Когда вы встретитесь, ты укажешь место, где спрятан кристалл первой встречной на вашем пути женщине. Иди же и бойся опоздать: кристалл не прощает ошибок!
И все исчезло. Осталась струящаяся к железнодорожному полотну дорога и тёмный склон, а на восходе уже занималась заря.
******
У самого полотна, Иринка спрятала камень под корягу и тщательно при метила место и номер стоящего рядом телеграфного столба. К вечеру она добрела до станции Кыштым. Более всего её поразило то, что будки стрелочника там, где она останавливалась не оказалось. Зато в первом же тамбуре она наткнулась на Аську Хохотушку, злую и больную.
- Сука! Ты где шлялась, паскудная тварь! - Аська не знала, как выразить свою ненависть к товарке. Но Иринка молчала и задумчиво смотрела в небо, где уже опять зажигались звёзды и сквозь них словно бы проступал потолок мраморной комнаты.
Урай, 1 января 1990