Александр Кожейкин
Сапоги
рассказ
-Про то, что у тебя нет денег, я уже слышала, - голос дочери стал ещё более жёстким и приобрёл знакомые интонации голоса супруги Тишкова, - я хочу тебя спросить, почему у всех девчонок на нашем курсе есть приличные сапоги, а твоя дочь ходит в прошлогодних обносках? Почему?
Тишков вздохнул, медленно встал из-за стола, оставив на тарелке недоеденную жареную картошку, одел свой китайский пуховик, стоптанные ботинки и, тихо притворив за собой скрипучую дверь, вышел на улицу. Накрапывал надоедливый осенний дождик, а холодный порывистый ветер срывал с лип последние листья, подгоняя редких прохожих.
Тишков подошёл к своей машине, одиноко стоящей в кармане двора, сбросил часть листвы с капота и лобового стекла и устало опустился на водительское сиденье. Обычно в это время он ставил свою потрёпанную «шестёрку» в гараж, возвращаясь домой шесть остановок на троллейбусе, но сегодня решил изменить привычному распорядку и направил автомобиль прямо по широкому проспекту.
Машин и прохожих в этот час было немного. «Покалымлю часок, а там видно будет» - подумал Тишков, наблюдая, как идущая впереди его ярко-красная «десятка» резко вильнула к обочине, подобрав поднявшего руку солидного мужчину. Он не удивился - время теперь суровое, отчего даже водителю такого «крутого» автомобиля не подзаработать при случае?
Тишков проехал целых два квартала, прежде, чем заметил на остановке «голосующего» долговязого парня в кожаной куртке.
-На Северную, командир!
На Северную, так на Северную. Километраж не так чтобы приличный, но вполне подходящий, и Тишков хотел было начать разговор об оплате, как молодой человек сам добавил:
-Полтинник устроит? Только вот что ....надо заскочить за женой. Она тут у тёщи загостилась, - на полпути до места.
Тишков с готовностью свернул во двор типовых девятиэтажных домов и припарковался у указанного подъезда. Он заглушил двигатель, чтобы не расходовать лишнее топливо и стал ждать. Прошло пять минут, десять, пятнадцать, .... но парочка не появлялась. К ночи подморозило, Тишков завёл двигатель и включил автомобильный радиоприёмник...
Лишь спустя полчаса, выйдя из машины и обнаружив, что подъезд, в котором исчез парень, проходной, ждать ему некого, и его элементарно надули, Тишков двинулся дальше.
Он довольно быстро наткнулся на следующего попутчика, а, точнее, на двоих, еле стоящих на ногах мужчин и, согласившись отвезти одного из них, жестко заметил:
-Только я попрошу - деньги вперёд.
Провожающий друга-собутыльника сделал рукой театральный жест:
-Петрови-и-ч! Я зап-п-лачу ...
Он извлёк откуда-то чуть ли не из-за пазухи горсть мятых купюр, вытащил пятидесятирублёвую банкноту и протянул Тишкову:
-Хв... Хв... хватит?
Эта сумма более, чем вдвое превышала обычный тариф на подобное расстояние, но Тишков, озлобленный тем, как провёл его долговязый, молча взял деньги.
«Надбавка за риск,» - успокоил он зашевелившуюся в нём было совесть, -«вот возьмёт этот друг и уделает сиденье, а что ты с ним поделаешь?»
Он терпеливо выждал, когда собутыльники кончили лобызаться на прощание и тронулся, опасаясь одного: как бы его новый пассажир не заснул по дороге, и ему не пришлось расталкивать этого грузного, дышащего вонючим перегаром мужчину.
Однако этого не произошло, и вскоре он уже отъезжал от деревянного дома в частном секторе, отмечая, что ударивший мороз как нельзя кстати сковал грязь на обычной грунтовой дороге. Автобусы и троллейбусы уже не ходили, но последние трамваи ещё позвякивали на стыках рельсового пути. Правда, и пассажиров, желающих воспользоваться услугами водителя-извозчика, стало гораздо меньше.
Подбросив хорошо болтавшего по-русски китайца, затем курсанта военного училища с девушкой, а после этого пожилую женщину с огромной сумкой и проехав еще квартала три безрезультатно, Тишков понял, что пик припозднившихся прошёл. Теперь можно было надеяться лишь на большую удачу, и следовало ехать в свой гараж. Город уснул, за редким исключением гуляющего по ночным барам золотого контингента мальчиков-мажоров и новоявленных нуворишей, не знающих куда потратить легко пришедшие к ним деньги, да и те все были при своих «тачках», нисколько не опасаясь ни милиции, ни возможных дорожно-транспортных происшествий.
Возвращаться домой пришлось пешком, и он шёл, тревожно озираясь по сторонам, опасаясь лихого народа. Однако Бог миловал в этот вечер Тишкова. Благополучно вернувшись домой, он на строгий вопрос жены «Где ты был?», смущённо вывалил на столик смятые деньги, прикидывая в уме, сколько же бензина он истратил в тот вечер. За вычетом этой суммы получалось около ста шестидесяти рублей, и он понял главное: заработать на сапоги дочке таким образом вполне реально. Месяцок этак покрутится ... К тому же не за горами и причитающийся ему весьма скромный оклад инженера по технике безопасности, из которого можно выкроить кое-что. Глядишь, и жена на работу устроится.
-Вот! - кивнул он на смятые бумажки, -подкалымил немного, подбросил попутчиков.
Жена Тишкова, жмурившаяся от яркого света в прихожей, укоризненно покачала головой:
-Ты предупредил бы... Ни мне, ни Таньке не сказался...
Тишков отложил несколько банкнот на бензин, а остальные протянул супруге:
-Так это... для неё ведь... старался . Вот возьми... отложи... на сапоги.
Жена Тишкова молча взяла деньги, унесла в комнату.
-В общем... - замялся Тишков, - завтра я тоже... ну ...в общем... подкалымить...
- Тише ты! - зашипела супруга , - Танька спит, а ей утром на занятия, пилить на другой конец города.
«Да и мне не мешало бы прилечь» - подумал Тишков, чувствуя, как всё тело его наливается свинцовой тяжестью, - «вымотался сегодня на работе - чёрт принёс проверяющих из вышестоящей организации, да и потом...»
Он разделся и лишь только улёгся на застеленный диван, как моментально заснул.
***
Прошло три недели. Тишков регулярно выходил на свой промысел, всегда почти в одно и то же время, остерегаясь потенциальных «кидальщиков» и наглых таксистов, который по рассказам знакомых могли запросто отомстить частнику, исподтишка проколов колёса. Он стал опытнее, оценивая пассажира, зная, что на улицах, примыкающих к основным магистралям порой гораздо легче подцепить пассажира, ведь с наступлением холодов иные не хотели идти к остановке...
Этот вечер перед бывшим праздником Октябрьской революции был на редкость урожайным.
Эти трое парней не вызвали у него никакого опасения.
-В Семёновку, батя, подбросишь? -осклабился коренастый крепыш, поигрывая сторублёвой купюрой.
-В Семёновку? -переспросил Тишков, с готовностью распахивая дверцу. - это можно!
Двое расположились сзади, а коренастый, закурив, вздохнул:
-Снега мало, садоводам беда.
-Беда... - эхом отозвался Тишков, прикидывая, что как раз этого стольника и не хватало на сапоги дочке. Еще с полчасика потом поработаю - и баста!
-Заверни-ка, батя, направо, -скомандовал коренастый.
Машина свернула в одну из пустынных улиц заброшенного района по соседству с химическим комбинатом, из которого по требованию санэпиднадзора выселили всех жильцов, и теперь пустые коробки обживались бомжами.
-Останови-ка, надо отлить, - вновь приказал коренастый, и не успел Тишков до конца притормозить автомобиль, как почувствовал: справа в бок ему упёрлось острое лезвие ножа.
-Ну-ка, давай гони башли, овца! - это один из тех, задних, прошипел на ухо, дыша отвратительным табачным перегаром, а другой, не дожидаясь принялся выворачивать карманы незадачливого «таксиста». Коренастый удовлетворённо наблюдал за происходящим, потом коротко бросил:
-Мотаем!
-А? - краем глаза Тишков углядел - тот, что рылся у него по карманам, провёл рукой по своей жилистой шее.
-В падлу! Овца... стрёмно такого! - отреагировал коренастый, и, повернувшись к Тишкову, добавил:
-Слышь ты, падла! Ментам сдашь - найдём, на куски изрубим!
Вся троица выскочила из машины. Тишков видел, как они метнулись в темноту в сторону пустыря, и дрожащей рукой включил ключ зажигания.
Он ехал домой, не обращая никакого внимания на многочисленных голосующих и стараясь унять дрожь в руках, ещё пока слабо понимая, что ему крупно повезло...
Он ничего не сказал об этом случае дома. Благо в тот злополучный вечер никого из домашних дома не было. Жена устроилась работать уборщицей в близлежащий кинотеатр, где мыла после сеансов, а Танька в последнее время часто пропадала по вечерам и даже ночами у подружки - как она объясняла, готовилась к сессии.
***
На следующий день Тишков не вышел вечером на свою вторую работу, а погрузился в чтение городской газеты объявлений. У него появилась мысль - устроиться в какую-нибудь фирму водителем. Если подвернётся хороший заработок, можно и с завода уйти - всё равно толком не платят, а нервы мотают - будь здоров!
«Стану страстной и нежной любовницей состоятельному господину, который оплатит мою учёбу в университете»- прочёл он одно из объявлений, подумав: да это та же самая проституция и удовлетворённо отметил: «Моя-то Танюшка сама поступила на бесплатное или как его называют - бюджетное отделение, даже стипендию получает, в такой «помощи» не нуждается, а на сапоги ... на сапоги мы деньги найдём, дай срок»
Он пробежал взглядом раздел «автомобили» , отметив, что новой машины теперь ему не видать, как своих ушей без зеркала, и наткнулся на несколько объявлений с приглашением на работу водителем. Тишков отчеркнул несколько из них, в частности, те, что предусматривали работу в вечернее и ночное время, и, вздохнув, застучал кнопками старого телефонного аппарата.
Из разговора с хозяином-работодателем он быстро смекнул, что такая вечерняя и ночная работа заключается в ... доставке проституток к клиенту и обратно. Честно говоря, не по душе было это... Но оплата за такой труд была просто сказочной.
Тишков обзвонил четыре подобных «конторы» и остановил свой выбор на одной из них. Во-первых, близко к дому. А во-вторых, заработок там посулили выше, чем в подобных фирмах.
«В конце концов» - размышлял он, - «встанем на ноги, найду что-нибудь получше. А пока...»
Пока что он взял да и ударил по рукам на предложенные условия и выходил на эту новую свою работу в оговоренный день вечером и лихо подруливал к офису. Его машина буквально за два дня насквозь провоняла дорогими духами и жена его, брезгливо морща нос, сразу же заметила:
-Ничего в вашем магазине живут продавщицы-то... Косметика что надо!
-Ничего, - согласился Тишков, помрачнев отчего-то. Он не вступал в разговор с необычными пассажирками, да и сопровождающих двоих охранников удостаивал односложными ответами типа «да», «нет» и «не знаю».
Третий день его работы был как обычно. Ему сказали, куда он должен был подъехать, он выехал. Вот он этот дом, вот он этот подъезд...
Стрелка часов указала на десять вечера, дверь открылась, из подъезда показалась ярко размалёванная деваха, а за ней .... его Танюшка в чужой одежде, раскрашенная, как новогодняя игрушка. Его единственная, горячо любимая дочка, которую он нянчил вот на этих самых, опять предательски задрожавших руках.
Девушки подошли, а он вдруг выскочил из машины и вплотную приблизился к ней:
-Дочка! Да как же... да как же так!
-А-а-а, салют! Значит, ты наш новый водила! Классно!
Таня открыла дверцу, села в машину и закинула ногу на ногу.
-Ну вези что ли, папаша! Адрес знаешь?
...Тишков выжал сцепление. Они миновали проспект, свернули на малоприметную улочку и скоро уже были на месте...
...К ночи по прогнозу погоды ожидалось похолодание, что после дневной оттепели грозило суровым гололёдом. Однако этого не произошло, и водители, и сотрудники ГИБДД были весьма рады этому обстоятельству. Тем сильнее было удивление молоденького лейтенанта милиции, когда он прибыл на место происшествия.
-Ничего не понимаю, -пожимал он плечами, - дорога сухая, видимость отличная, по свидетельству очевидцев других машин на дороге в этот момент не было, а этот чудило... разогнался - да со всей скорости ... въехал в столб линии электропередачи. Да как въехал! Машина всмятку, а сам на удивление живучий оказался - при таком-то ударе ещё минут пять после того, как мы приехали, жил, да ещё какие-то деньги нам протягивал и всё твердил про какие-то сапоги.
-Какие еще сапоги, - усмехнулся в густые усы другой офицер - пожилой капитан. Он тяжело вздохнул и отправился в патрульную машину составлять протокол об очередном дорожно-транспортном происшествии, повлекшем за собой одну человеческую жертву...
Повалил густой снег, быстро закрывший собой пятно крови на грязном асфальте миллионного города.... Он шёл и шёл до самого утра, укутывая промёрзшую землю и прикрывая своим пушистым ковром посадки садоводов, корни деревьев, поседевшую траву на газонах и разного рода сор на улицах, словно пытаясь хоть немного приукрасить и город и жизнь его обитателей...