Одноактная пьеса.
Действующие лица:
Он – Мужчина тридцати пяти – сорока лет, совершенно обыкновенный.
Санитар – Мужчина в белом халате и чёрных очках. (Желательно тот же актер).
На сцене стол и стул. На заднике сцены огромное зеркало. Он выходит на сцену с видеокамерой в руке. Смотрит на себя в зеркало, потом идёт к столу и садится спиной к залу. Включает видеокамеру. Зеркало превращается в экран.
Он – Ненавижу писать письма. Получать люблю, а писать ненавижу. Может быть поэтому.… Хотя всё равно чувствую себя глупо. Но ещё чувствую, что должен написать… Вернее записать. Хотя кому, и почему должен. Может и не должен вовсе…. Впрочем, если всё будет хорошо, то никто и не прочтёт. В смысле не увидит. Этого моего позора. Ха-ха-ха. Разве что оставлю себе на память. И в назидание. Напоминание о бзике. Но, если я всё-таки прав, и если я не справлюсь, тогда.… Тогда тем более.…Тем более менее. Менее всего я хочу, чтобы эта запись стала моим завещанием.… Но обо всём по порядку. Хотя какой тут к чертям собачачьим порядок!? Ну да ладно. Итак, с чего же всё началось?… Как всё это начиналось.… Впрочем, нет, сперва…
Я не верю в бога. Точнее не верю в бога, как в личность. Это не попытка выпендриться, не дань интеллигентской моде, нет.… И сказал он: да будет свет, и стал свет, и увидел он, что это хорошо. Вот! Если отбросить всё и оставить суть, Бог – это Желание. Или нет, не так. Бог – это Воля! Да-да именно Воля. Невозможно желать того, чего нет, а вот создать.… Впрочем, и это всё неважно. Я несвязно говорю, не потому что волнуюсь, а потому.… Хотя и волнуюсь, конечно. Кто ясно мыслит – ясно излагает. Так вот это – не про меня. Я крайне неясно мыслю. И излагаю соответственно, но.… Но есть одно но. Я ясно чувствую, чувствую, но мне просто не хватает слов, чтобы эти чувства выразить. Это не мой недостаток. Это главный недостаток языка. Любого языка, да и вообще речи.
Воля глуха и слепа. Для воли нет ни добра, ни зла, она – толчок. Она.…Поэтому она – не Бог. Но она причина. Первопричина. Да именно так. Всё остальное, включая то, что описывается понятием «бог» – следствия.
Я опять отвлёкся. Просто не знаю, как объяснить.… Да и возможно ли это объяснить.…Просто не хочется показаться шизофреником, ведь это не так. Я уверен, что это не так. Уверен. И вот, когда сам с собой философствуешь, легче сосредоточиться – оппоненты не мешают. А мне необходимо сосредоточиться…
Он встает и ходит по сцене. Сосредотачивается. Достаёт сигарету, закуривает, и, задрав голову, пускает в потолок кольца. Возвращается и садится.
Он - Итак, когда же это началось. Вернее когда я впервые заметил… Он был очень хорошим ребёнком, добрым и умным. Он и сейчас добрый и умный, правда, уже не ребёнок. Мы тогда часто играли в настольные игры. Такие, с кубиками. И он частенько выбрасывал две шестёрки. Ему нравились шестёрки на костях. Эти кости ещё моему отцу сделали в лагере для военнопленных, где он работал переводчиком… Я уже тогда должен был заметить, заподозрить. Он очевидно понял, что две шестёрки не всегда приводят к выигрышу и стал выбрасывать столько, сколько нужно для победы. Ровно столько сколько нужно. Для победы. Нас с женой такое его везенье только забавляло. Даже радовало. Может я бы всё-таки насторожился, но вскоре дела у меня пошли неважно, и на игры времени не оставалось. Да и сыну они прискучили. Был ещё один рецидив везенья. Однажды мы с моим компаньоном решили расслабиться. Купили водки, закуски, а в переходе метро увидели игрушечных роботов. Такие пластмассовые заводные роботы. Они ходили, размахивая руками. Ну и мы решили устроить соревнование роботов. Купили пару штук и пошли ко мне домой. Там мы выпили, закусили. Нам стало хорошо и мы разлеглись на полу и устроили бои. Заводили роботов и пускали друг на друга. Роботы толкались, пихались, пока один не заваливался на спину. Иногда бой длился минуту, а иногда заканчивался практически сразу. Никакой особой закономерности не наблюдалось, роботы были абсолютно равны по силе, и это делало игру азартной. Так что минут через десять мы уже играли на деньги. С очень переменным успехом. Каждый выработал свою тактику, место старта, силу завода… В общем, было весело. Потом зашёл сын. Он долго с интересом наблюдал за забавами великовозрастных оболтусов, а потом попросился играть с нами. У него уже были свои деньги, подарки любящих дедушек и бабушек, и потому был принят в игру. Я втайне надеялся, что он проиграется, что послужит показательным примером вреда азартных игр. Я как раз тогда в очередной раз, со свойственными мне пылкостью и занудством, окунулся в воспитательный процесс. Короче говоря, за полчаса он разделал нас в пух и прах. Причём было совершенно неважно, какой робот ему доставался. Какой доставался тот и выигрывал. Воспитательный эксперимент с треском провалился, но и тогда я списал всё на патологическое везение. И, тут же забыл. А зря. Надо было серьёзно задуматься. Именно тогда. Но серьёзно я задумался много позже.
У меня тогда были серьёзные финансовые проблемы. Серьёзные финансовые проблемы – это когда денег не просто нет, а нет и не предвидится. Не предвидится даже во время алкогольных фантазирований незаметно переходящий в пьяное нытьё. Ну вот, я уже пытаюсь острить, правда, пока ещё безрезультатно. Но всё равно это уже хороший признак. Так вот у меня в году три святых, даже можно сказать священных праздника. Это Новый год, день рождения сына, и день рождения жены. К этим дням я готовлюсь основательно, тратя абсолютно все деньги, какие сумел добыть. Жена у меня по гороскопу Лев, а вот сын мартовский. Так что все у кого я мог занять, а заработков у меня тогда никаких не было, так вот все у кого я мог занять, уже заняли мне ещё на Новый год. А день рождения сына приближался неотвратимо, как нож гильотины. Я себе места не находил. Да и времени уже не оставалось. А тут ещё сын, как бы ненароком сообщил, что мечтает об игровой приставке. Последнее достижение технологий японской национальности. Хи-хи. За день до дня икс мне звонит один мой старинный приятель и спрашивает, не знаю ли я где срочно можно обналичить рубли под четыре процента. Я звоню другому не менее приятелю и спрашиваю, не обналичит ли он под три процента. Он соглашается. В результате я за час зарабатываю процент, и он составляет одну тысячу четыреста сорок рублей. Мчусь на барахолку и покупаю пресловутую приставку. На дорогу и покупку у меня уходит тысяча четыреста двадцать рублей. Дальше самое интересное. По возвращении я проверяю подарок и оказывается, что один из джойстиков не работает. Надо ли говорить, что я снова мчусь на барахолку обменивать брак, и на дорогу туда и обратно у меня уходят остатние двадцать рублей. Вот так вот. Я был так счастлив, что и тогда не осознал всей абсурдности ситуации. После, подобных «случайных совпадений» было множество. Учительница по физике, невзлюбившая моего сына, и что естественно в этом возрасте, взаимно, сломала ногу, и пришёл новый преподаватель, более покладистый. Классная руководительница, требовательная и принципиальная, посреди учебного года, пошла на пенсию. И так далее, и далее, и далее... Это только цветочки. Ягодки не столь заметны, куда как… Например, ему не нравился наш гимн. Казалось бы ну и что, мне так он тоже не очень чтобы очень, а вот для Советского Союза это обернулось трагически. Однако позже он заявил, что ностальгирует по прежнему гимну… Хорошо хоть, что возвращение нашего светлого прошлого только гимном и ограничилось. Пока, во всяком случае. Да, конечно, всё это можно объяснить случайностью. Но где, где же кончается случайность и начинается закономерность? Я наверное всё-таки похож на психопата. Но я нормален. Я слишком… Я паранормален. Хи-хи.
Вскакивает. До мелочей повторяется предыдущая сцена «сосредоточивания».
Он - Последний год мы с ним редко виделись. Едва закончив школу и поступив в универ., он стал отдаляться, отдаляться, пока не отдалился совсем. И широчайшая полоса глубочайшего отчуждения пролегла между нами. Хи-хи. Хи. А недавно… Впрочем прошёл уже месяц. Я встретил его в странной… Точнее в неподходящей компании. Два с позволения сказать товарища неопределённого возраста и столь же неопределённой да и неопределимой внешности. Несмотря на их незаметность, а возможно именно благодаря ей, я сразу их узнал. Не то чтобы именно их, но в своё время я сталкивался с конторой. Эти люди не меняются как бы не называлась сама контора - КГБ или Аль Каида, ЦРУ или Церковь крайней плоти Христовой. Но если вы увидели человека с профессионально добрым взглядом бесцветных, пустых, как будто стеклянных и тем не менее пронзительных глаз, с лицом, которое потом не можете вспомнить, как ни стараетесь… А от самого процесса вспоминания остаются брезгливость и необъяснимый, почти мистический ужас… Я знаю. Но не знаю как, на какой крючок они подцепили моего сына. Он видимо меня увидел и тут же исчез прикрытый пиджаками Бдительных. Я не стал подходить и прошёл дальше, чувствуя на спине тяжёлые оценивающие гадко липкие взгляды. Прежде чем зайти в квартиру, я спустил в мусоропровод почти неношеный плащ. Среди ночи я поднял на ноги своего друга, друга детства, с которым мы ходили ещё в одну группу детского сада, а теперь полковника, без пяти минут генерала, служащего то ли в ФСБ, то ли в одном из многочисленных смежных ведомств. Позвонил, чтобы выяснить, чего им от него надо. Через час Андрей перезвонил. Перезвонил и сказал, чтобы я не лез в дела, которые меня не касаются. Это мой -то сын меня не касается?!
Зато я окончательно убедился, что его надо спасать. А может и не его одного. Если они используют его, его способности, как оружие… Я разбудил ещё одного приятеля. Он главврач «Владимирки». «Дурка», показалась мне относительно безопасным местом, в котором сыну возможно удалось бы отсидеться. Как ни странно Сергей, так зовут врача, почти не задавал вопросов, хотя я опасался, как бы он не решил, что это я нуждаюсь в услугах его учреждения. Сказал только, что пока мест нет, но как только освободится, он сообщит. Он сообщил. Два часа назад. И я договорился с сыном о встрече. И вот сейчас я иду на встречу со своим ребёнком и боюсь этого разговора, и не знаю, чем он закончится. Однако… Однако моя мама частенько говорила, что я был очень везучим ребёнком.
Он встаёт, берёт со стола кубики и бросает их на стол. Зеркало-экран крупным планом демонстрирует две шестёрки.
Он - Вот именно. (Пауза) Ну вот пожалуй и всё. Пора.
Он встаёт и удаляется за сцену. Слышится неясный шум и истошный смех. Всё затихает. Входит мужчина в белом халате и чёрных очках. Подходит к столу, садится, снимает трубку с телефона и набирает номер.
Санитар - Семнадцатый. Да, да всё в порядке. Нет, ведёт себя вполне прилично, то ржёт, как идиот, то ревёт наоборот. Хи-хи. Понял. Да-да, конечно. Только камера, да кости. Да нет игральные. Точно, две шестёрки. А вы откуда… Хорошо-хорошо. Еду.
Встаёт выключает и забирает камеру. Берёт кости и кладёт в карман. Уходит.
Занавес.
23.01.02г