И замечательные же погоды стоят нынешней осенью, настроение у всех наипрекраснейшее, так и хочется прыгать, веселиться, дарить друг другу подарки, улыбаться и всякое такое. Радостные чувства и ожидания, навеянные ласковым солнцем и теплым дуновением ветра, поселились в умах и сердцах не только обычных граждан, но и других животных, населяющих столицу.
Низкорослое подобие человека ковыляло, размахивая руками и ногами, будто в скоморошеском танце, в сторону небольшой группки людей, что стояла на остановке в ожидании транспорта. Чрезвычайно длинная, аж до пояса, седая и растопыренная борода этого, совсем немолодого человека, не двигалась ни на толику, будто деревянная, при такой, казалось бы, активной тряске. Застыла от грязи, видимо, зато лысина на макушке, напротив, блестела блеском (наверное, наоборот, от чистоты), и даже отражала солнечные лучи в окна близлежащих домов.
Что нужно этому юродивому? Милостыни? На что она ему, ведь не сможет ничего купить: не пустят в магазин. Единственное, что ему остается, так это кормиться уличной дохлятиной – крысами, голубями, кошатиной и другой мертвой тварью. Хотя, мало ли, может быть он и поохотиться способен и, кто его знает, может быть даже и на человека, на старуху какую?
По пути бродяга наткнулся на лужу, и это сбило его с толку; похоже, бродяга забыл про свои намерения, принявшись бултыхаться в грязной воде, великодушно одаривая брызгами проходящих мимо людей. Что скажешь этому уродцу? А ничего, ведь не станешь же с ним ругаться или спорить, наставлять и, тем более, требовать компенсации за причиненный ущерб платью. Вот и проходили люди молча, правда, бурча себе под нос какие-то нелестные словечки, но так, чтобы это животное не услышало, а то, кто знает, чего от него ожидать? набросится и, даже если не изобьет, то, уж точно, изрядно испоганит своими гадкими язвенными ручонками.
Внезапно бродяга приостановил свое развлечение. Мало кому было заметно, что он совсем не по глупой прихоти окунулся в лужу, совсем нет, ведь там был раненый голубь, которого, наконец, удалось поймать. К великому счастью окружающих, заметивших это, бродяга не стал поедать добычу на месте, засунув несчастного голубя за пазуху. Перед этим, правда, он пару раз с силой стукнул голубя о землю, чтоб не улетел, наверное.
Люди, что стояли поодаль, наблюдали за ним, и, судя по напряженному выражению лиц, с опаской ожидали следующее действие. Когда же бродяга снова ринулся в их сторону, в группе воцарилась паника. Лишь одна женщина преклонного возраста сохраняла нордическое спокойствие. Что-то она знала.
Именно к ней подошел бродяга, обратившись к женщине по имени. Никакого удивления. Кто таков? Не помните меня? Я ж ученик ваш, такой-то и такой-то. Ага, помним, только уж больно староват ты для ученика моего. Так мне ж всего-то три десятка стукнуло. Что случилось с тобой? А что со мной? Со мной все в порядке. Живу, не жалуюсь. Да уж. А вы сами-то как. Я-то как обычно. Сам видишь. А что ты собственно хотел? Да я это, того, как его, эээ.… Ну? Книжка у меня есть стародревняя, думал, может вы заинтересуетесь или как…. Что за книга? Не знаю, не на нашинском написано, на другом, но больно старая она, древняя, ценная. Ладно, приходи завтра в это же время и приноси книгу. Не могу, мол, так и так, книга-то старая, как бы не повредить, приходите сами и все такое. Верно куда, в храм, что на западной окраине старого города. Угу, прямо туда и заходите, буду вас ждать. Да, книга там. Так она принадлежит этому храму? Храму-то? Полноте, я ее в одной могиле нашел.
В могиле?
Ну да, в гробу одном лежала, хе-хе.
И что ты там…, как же ты ее нашел?
Ну жил я там некоторое время…
???
Вестимо где – в гробу. Где ж мне еще жить-то?
Женщина сделала паузу, посмотрела по сторонам и, заметив несколько любопытных взглядов, предложила бродяге отойти в сторонку и продолжить разговор.
- Да, в гробу, верно. Там я спал. Гроб был большой, мягкий и удобный; даже несмотря на то, что очень старый – от скелета осталась одна пыль. Вот там-то я однажды и нащупал книгу, под подушкой. Да, спал я в гробу, а жил рядышком, в небольшом склепике. Ага, было дело, гулял я по кладбищу, холод собачий, а я ищу, где бы мне укрыться, бегу-спешу к храму, и вдруг бац – куда-то провалился. То кладбище ведь старое, заброшенное, там уже и имен не разберешь на плитах – такие они древние. Вот я и упал в одну из таких могил. Чую, холодный мокрый снег падает на лицо, открываю глаза, оглядываюсь – в какой-то яме очутился; откуда-то сверху вроде бы виден свет. Пока пытался подняться наружу, выбраться, разворотил всю яму так, что туда попало больше света. Смотрю – по правой стороне от изголовья гроба вход в какое-то помещение. Ну я туда и пошел. Там до сих пор и обитаю. Там тепло и уютно, как в комнате. Там и раньше кто-то жил.
Женщина намеренно не перебивала бродягу и не вступала с ним в спор, поскольку ей нечего было сказать – все мысли, что приходили в процессе выслушивания бредней этого умалишенного, отпадали сами собой: ни сожалеть, ни ругать, ни сочувствовать она не могла своему собеседнику. Когда бродяга рассказывал о том, насколько красивый у него гроб, женщине пришло вдруг в голову, а почему это создание ни с того, ни с сего возникло и стало предлагать ей какую-то книгу, почему, спрашивается, именно ей и вообще, что она делает в обществе этого прокаженного.… А бродяга все продолжал описывать красоту гроба, мягкость подушки, уютность склепа.
Действительно ли это тот самый ученик, думала женщина. Что же с ним стало? Что произошло? Кто его довел до такого состояния? А может, ему вовсе и не плохо? Кто знает, ведь в этом может быть и моя заслуга, как учителя. Мои пристрастия известны. Да, конечно, это мой ученик, в этом нет ни малейшего сомнения.
А бродяга все продолжал описывать приятные запахи.
Интересно, что же это за книга такая.
- Да, там, под подушкой, я ее и нашел. Была она в металлической коробке. Я ее долго не мог открыть, пока случайно не нашел ключ. Открываю, а там множество туго скрепленных по книжному кожаных страниц, исписанных крупными буквами то ли латыни, а может быть и греческого – я не силен в этом. Ну что, взглянете?
Мне что, нужно прийти в этот склеп?
- Да, по другому никак. Туда, туда. Книга-то ценная, сами понимаете, если кто увидит…
Ладно, идем.
- Прямо сейчас?
Прямо сейчас. Шагай впереди, а я за тобой.
Спустя полчаса странная парочка дошагала до окраины старого города, откуда уже виднелись наконечники трех гигантских башен старого храма. За холмом уже появилось заброшенное кладбище. Женщина, проходя мимо могил, с любопытством смотрела на плиты, пытаясь прочитать имена. Бродяга же в своей родной стихии почувствовал себя более свободно, и скоморошеский танец-походка у него получался уверенней. Он заметил вспыхнувшее любопытство женщины и тут же принялся рассказывать разные истории про кладбище, о том, что здесь происходит по ночам, а иногда и днем, о том, кто где лежит и как давно, а также, по какой причине или даже с какой целью и многое, многое другое.
Целую вечность они шагали по кладбищу, пока наконец не добрались до нужного места, где, бродяга, подав женщине руку, любезно предложил ей спуститься в могилу.
А что, действительно впечатляюще, подумала женщина, когда увидела содержимое склепа. Аккуратненько так, все прибрано, будто только что приготовлено. Странно.
Только сейчас женщина забеспокоилась за свою жизнь. Она не отрывала взгляд от бродяги, пытаясь так контролировать его действия. А он все рассказывал и рассказывал свои кладбищенские истории про гробы, могилы да трупы. Никакой жизни. Одна смерть кругом, а я в могиле. Женщина не знала, что ей делать, плакать или смеяться. Ну что ж, поделом тебе, поверила оборванцу, поверила каждому его нелепому слову. Какая-то книга. Да, хорошую нашел приманку, ничего не скажешь. Так сказать, беспроигрышный вариант, усмехнулась сама себе женщина. Ну что ж, хитрый бродяга, делай со мной что угодно. Попалась так попалась.
- Вот она! – закричал бродяга, вытащив из под подушки черную железную коробку. Открыв ее, он достал кожаную книгу и передал женщине. – Читай!
Женщина взяла книгу, внимательно рассмотрела и сообщила бродяге, что написана она по-гречески и называется книгой мертвого царства. Бродяга попросил прочитать что-нибудь из книги, и женщина перевела следующие строки:
…иные души человеческие крепко в царстве живых держатся,
заманить их можно в наше мертвое царство только обманом,
аргоубийца будет такому сопутствовать,
пока к мертвому телу заблудшую душу не приведет.