Незатейливая небыль.
Действующие лица:
Марина– Женщина то ли под, то ли за сорок. Сутуловатая, толстоватая, издёрганная и неопрятная. Запущенная, одним словом.
Мария – Кузина Марины. Деревенская красотка с претензиями. Умнее, чем кажется.
Лидия Павловна. – Капризная старуха на инвалидной коляске, мать Марины и тётя Марии.
Николай – Брюнет ещё в расцвете, но уже в предвкушении отцветания.
Андрон – Франт. Похож на Николая, рыжий.
Василий – Простец. Похож на Николая и Андрона, но блондин.
Всех мужчин играет один актёр. Во всяком случае так представляется автору.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.
Сцена разделена на две части, левая одна треть, правая – две трети. Каждая часть – комната в полногабаритной квартире «сталинской» постройки. Освещена только правая часть. Комната, заставленная необязательной мебелью. Шкафы стулья, трельяж со старым зеркалом, кровать и прочее. В центре огромный стол, на котором телефон, куча женского нижнего белья, оверлок и швейная машинка. На ней строчит Марина. Перестаёт строчить, прислушивается.
Марина – Ты что-то сказала?
Голос (из неосвещённой комнаты) – Покушать бы.
Марина – Тебе же сказали - есть строго по часам! Подожди (оглядывается на настенные часы, потом смотрит на наручные), через пятьдесят шесть минут пообедаем.
Голос (из неосвещённой комнаты) – Ещё целый ча-ас!
Марина – Уже не целый.
Голос (из неосвещённой комнаты) – Чаю бы тогда, что ли. С сахаром.
Ненадолго освещается и левая комната. Оттуда на каталке в правую комнату выезжает Лидия Павловна. Левая комната снова погружается во мрак.
Марина – Чаю можно. А вот с сахаром тебе тоже нельзя. И с вареньем нельзя. И с мёдом. Тебе же ясно сказали. Ничего сладкого. Давай, я тебе с заменителем сделаю?!
Лидия Павловна – Ещё чего! Отравить меня хочешь?
Марина – Ты опять за своё?!
Лидия Павловна – Да за своё. Не за твоё же! Я тебя ростила, ростила. А ты мне даже шоколадку не купишь.
Марина – Шоколад тоже сладкий.
Лидия Павловна – А ты бы горького купила. Он даже вкуснее. Натуральнее.
Марина – Он только называется горьким, а так, тоже сладкий, и значит тебе его тоже нельзя.
Лидия Павловна – Тебя послушать, мне вообще ничего нельзя. Может мне, и жить уже нельзя?!
Марина – Ну, мама!
Лидия Павловна – Надо же, ты ещё помнишь, что я твоя мать! Ладно, налей просто чаю. Буду пустой пить, чтоб тебе стыднее было.
Марина (устало) – Куда уж стыднее.
Лидия Павловна – Вот ты меня уже и стыдишься!
Марина – Ма, иногда ты просто невыносима.
Лидия Павловна – Ничего-ничего, подожди немного, скоро вынесут.
Марина – Пошла-ка я за чаем!
Марина выходит за сцену. Лидия Петровна резко вскакивает с каталки и подбегает к серванту. Открывает дверцу и хватает из вазочки две пригоршни конфет. Одну пригоршню запихивает в рот на обратном пути, а вторую прячет в каталку. Садится, поправляя плед на коленях. Возвращается Марина с подносом.
Марина – Ну вот и чай.
Лидия Павловна (Прикрывая рот краем пледа, как ширмой, судорожно дожёвывая и доглатывая) - Уот и кхоршо!
Марина – Чего-чего?
Лидия Павловна (Справившись с задачей, удовлетворённо) – Хорошо, грю!
Марина (Грозно) – Что ты говоришь - я поняла, не поняла, что ты жуёшь.
Лидия Павловна (Делая вид, что не слышит) – Доченька, а ты паспорта-то получила?
Марина – Да ещё на той неделе получила, но ты мне не ответила.
Лидия Павловна – А покажи?! А старые-то сохранила?
Марина – Так я ж тебе уже всё рассказывала. (Нарочито утомлённым тоном) Я написала заявление об утере. Если б не этот твой бзик, мы бы новые уже два месяца назад получили.
Лидия Павловна – Много ты понимаешь! Это ж Советские паспорта. (Декламирует) Я достаю из широких штанин…
Марина – Мама, ну какие штаны!
Лидия Павловна – Какие-какие… Широкие! Между прочим, на том паспорте фотография ценная. Я там молодая совсем ышо…
Марина – Мам, ну что это за «ышо»?! Ты же целых полгода русский язык преподавала. И русскую же литературу.
Лидия Павловна – Не полгода, а почти год. А это фольклор, чтоб ты знала. Русский так сказать разговорный. Так что повторяю, я на той фотке ышо шибко млада деваха была.
Марина – Так ты и на новый, такую же фотографию сдала. Я паспортистку еле уболтала.
Лидия Павловна – Та фотка главнее! Да и твои сохранятся, разве ж плохо?! А? Нет ты скажи, ну что плохого-то? Нет, чтоб матери спасибо сказать за науку. Так ты мне паспорта покажешь, или нет?
Марина идёт к серванту, достаёт паспорта с той же полки, где стоит ваза с конфетами. Замечает «убыток». Подаёт матери паспорта, и обвиняюще-подозрительно интересуется.
Марина – Мам, ты случайно не знаешь, куда исчезают конфеты?
Лидия Павловна – Ты же не думаешь, что я взлетела? У тебя мать – инвалид, между прочим.
Марина (Менее уверенно) – Ну-ну. А почему тогда у тебя шоколад на губах?!
Лидия Павловна (Быстро отирая губы пледом) – Какой же это шоколад?! Это ж сыпь!
Марина – Надо ж как ты быстро её вылечила!
Лидия Павловна (Снова неловко уворачиваясь от ответа) – Так, а, во сколько Машка-то приезжает?
Марина (Изумлённо) – Кто, когда приезжает?
Лидия Павловна - Кто-кто… Машка говорю. Ну, Маша - родная твоя двоюродная сестра. Кузина значит. А мне племянница выходит.
Марина – Это-то я всё в курсе. С какой стати она должна приехать и почему я-то об этом не знаю?
Лидия Павловна – А я-то почём знаю, почему ты не знаешь. Машка звонила, что приезжает, вот только не помню во сколько. Думала, ты помнишь.
Марина – Как я могу помнить, если ты мне ничего не говорила? Тыщу раз тебе говорено, если уж берёшь трубку, так хоть записывай, кто звонил.
Лидия Павловна – Говорят же тебе, я думала, что ты знаешь. Вот вечно ты всё на мать.
Марина – Ма-Ма! Скажи мне, наконец, когда приезжает Мария?!
Лидия Павловна – Ну-у-у… Где-то вот сейчас прям и приедет. (Смотрит на настенные часы. Паясничая) Начинаю отсчёт: Десять, девять, восемь…
Марина –Мама!
Лидия Павловна – Семь, шесть, пять…
Звонок в дверь. Марина сначала столбенеет, потом бросается открывать.
Марина (На ходу) – Вот, чёрт!
Лидия Павловна – Не чертыхайся! Вот ведь, досчитать не дали. Четыре, три, два, …
Появляются Марина и Мария. Мария в чём-то жутко модном лет восемь назад.
Мария – Привет, тёть Лид!
Лидия Павловна – Один, пуск. Ах, Машенька! Здравствуй, Машенька! Здравствуй, красавица моя! Ну подойди, я тебя поцелую…. (Маша подходит к Лидии Павловне и нехотя тыкается ей в щёку.) Надо же, вылитая Марина в молодости!
Мария – Знаю. Мне мать все уши этим сходством прожужжала. Да и не она одна.
Марина (Вызывающе) – Мама, как понимать это твоё «в молодости»? Я что, старуха по-твоему?
Лидия Павловна – Ну что ты, доченька, что то ты. Я и сама ещё молодая. Я просто имела ввиду ту молодость, которая была пятнадцать лет назад. Не будешь же ты отрицать, что тогда была несколько моложе?
Марина – Да уж, на это трудно что-нибудь возразить.
Лидия Павловна – Вот и не возражай матери! (Поворачивается к Марии) Как ты, Машенька, выросла-то.
Мария – Поверь, тёть Лид, за тот месяц, что мы не виделись, я ничуточки не подросла. Марин, там, в сумке ваша почта. Весь ящик забит.
Марина – Да мы уж года три, как ничего не выписываем. Опять поди рекламки. Достали.
Мария – Да нет. Там даже письмо какое-то. И счета за межгород.
Марина – Мам, ты что, опять звонила в Киев?!
Лидия Павловна – Ну и звонила! А раз телефон есть, чё б и не звонить? Трубку не бери, в Киев не звони. У меня между прочим пенсия!
Марина – Так твоей пенсии, только на межгород и хватает!
Мария (Садится) – Ну, у вас, слава богу, всё, как всегда. Приятно сознавать, что хоть что-то в этом мире остаётся неизменным.
Лидия Павловна – А ты-то почто без благоверного? Опять попёрла его?
Мария (Нехотя) - Нет. На этот раз он меня.
Лидия Павловна - Ой, как интересно! И за что же это?
Мария (Ещё более нехотя) – Да дурак ревнивый. Он видите ли искал меня по всей Ордынке.
Лидия Павловна (Издевательски) - Надо же! И не нашёл?! А ты невиноватая совсем. Ты конечно в библиотеке сидела?! Читала переписку Ницше с (с деланным трудом выговаривает) Шейпинг- а-у-э-ром.)
Мария – И нечего меня подначивать. Я просто… прогуливалась.
Лидия Павловна (С удовольствием) – Вот и правильно. Когда ж ещё гулять, как не в твоём-то возрасте.
Марина – Уж тебе ли не знать. Тебя в деревне иначе, как гулящей и не поминают.
Лидия Павловна – А ты бы вообще помолчала. Не гуляла б, и тебя б не нагуляла. Так что гуляй Мария, пока есть чем! Не с законным же супругом-то гулять!
Мария (Вызывающе) - Мы, между прочим, с ним не расписаны!
Лидия Павловна (Примирительно) – А вот это правильно. Он бы себе ещё школьницу завёл, хрен замшелый. Ему уж, поди, на пенсию пора.
Мария – Да что Вы, тёть Лид, Василию всего-то сорок два.
Марина – Ну вы выговорились? Маш, где письмо?
Мария (Указывая пальцем на коридор) - Там. В сумке, в кармане.
Марина уходит. Лидия Павловна живенько подъезжает к Марине.
Лидия Павловна – Ну, принесла?!
Мария (Достаёт откуда-то сбоку из-за пазухи упаковку шоколада) – На, держи, Штирлиц. Думала, не донесу.
Лидия Павловна (Недовольно) – Футы, совсем мягкий стал. Шоколад не задница, ему мягкость не положена.
Мария - Ну уж пардоньте Лидия Пална, у меня под грудью не холодильник, а совсем даже наоборот.
Лидия Павловна – Слушай, Маш, Маринка вернётся, ты её отвлеки. Мне к холодильнику надо, а она что-то шибко подозрительная стала.
Мария – Она ж об Вас заботится, тёть Лид.
Лидия Павловна – Заботится она. (Вызывающе) Ну заботится! Лучше б внуков родила.
Мария – Ой, тёть Лид, кто бы говорил. Вы ж её сами замуж не пускали.
Лидия Павловна – За кого? За инженера грошового? Да за актёришку дешёвого?
Мария – Насчёт инженера не в курсе, а вот актёришка сейчас модельным агентством заведует, адвокатской конторой владеет. Короче, бабки лопатой гребёт и в закрома швыряет. А закрома не Родины, между прочим, а самые, что ни на есть частнособственнические. Маринка бы сейчас, глядишь, звездой была.
Лидия Павловна – Звезда… Кстати, куда эта звезда подевалась? Я скоро вся в шоколаде буду. Позови её.
Мария (Кричит) – Марин! Ты куда пропала?!
Возвращается мрачно растерянная Марина, теребя в руках неоткрытый конверт.
Мария – Что с тобой? На тебе лица нет.
Лидия Павловна (Хихикая) – Только физиономия!
Марина, ни на что, не реагируя, идёт к столу и садится. Разглаживает конверт по столу.
Лидия Павловна (Глядя заговорщески на Машу) – Ну я, пожалуй что, поехала, а вы пока посплетничайте. Марина мне после всё перескажет. Так ведь, доченька?
Марина продолжает не реагировать. Лидия Павловна, не дождавшись ответа, недовольно хмыкает и укатывает в левую комнату, которая ненадолго освещается. Марина ложится грудью на стол, глядя на письмо, которое держит перед собой в вытянутых руках. Мария подходит к ней и гладит её по голове.
Мария - Ну что ты. Нельзя же так расстраиваться из-за какого-то письма, которого к тому же ты даже ещё не читала. А вдруг в нём что-нибудь хорошее…. А от кого оно?… А хочешь, я тебе его вслух прочту? (Марина резко одёргивает руку и вскидывает голову, ударяя затылком Марию. Та вскрикивает…) Ты что очумела?! (… и отскакивает, потирая ударенную грудь)
Марина – Ох, извини. Просто… Это от Николая. (Прячет письмо в карман халата.)
Мария – Да ладно, чего уж. А кто такая Николая? Ты мне про него не рассказывала.
Марина – Да ты тогда ещё под стол пешком в горшок ходила. Это можно сказать моя первая здешняя любовь.
Мария – Надо же, а Андрон твой Фёдорович как же? Модельер-то твой зачуханый?
Марина – Ничего он не зачуханый. Он уже потом был. Из-за него мы с Николаем и рассорились. Из-за него да из-за неё (кивает головой в сторону ушедшей Лидии Павловны).
Мария – Я, кстати, насчёт Андрончика поговорить с тобой хотела. Ты не могла бы ему позвонить. Пусть бы он меня к себе на работу взял. Надоела мне Ордынка, хуже манной каши с рыбьим жиром. Хочу в городе обосноваться.
Марина (Подозрительно) – Да, а жить ты где собираешься, можно узнать? И Василий как же?
Мария – А пошёл он… А жить… Пока собираюсь у вас. Не прогонишь же ты бедную родственницу?! Тем более ближайшую. Тем более так похожую на тебя в мо.… Ну, в общем, в недалёком прошлом.
Марина – Я, между прочим, в этом недалёком прошлом на двух работах работала и на заочном училась, а ты…
Мария – Ага, на двух работах. Сейчас, знаешь ли, ни сторожихи, ни дворники не котируются. А значит и не оплачиваются. Героизм сегодня не в моде. На фига пахать, если работа не кормит?
Марина – Она и тогда не шибко кормила, но безделье тоже, знаешь ли…
Мария - А я может, затем и приехала, чтобы за ум взяться и на работу устроиться. Но ты же в курсе, сейчас без протекции и образования берут только на панель. И то по конкурсу. Но к этому я пока не готова.
Марина – Что это значит «пока»?
Мария – А то и значит. Вот выгонишь меня на улицу, и пойду я бедная и разнесчатная под дождь и ветер нести радость в кабелячьи массы за хлеба кусок и водки глоток.
Марина – Маш, ну что ты за ерунду городишь. Возвращайся к Василию, он всегда добрым был, простит тебя, пожалеет.
Мария (Злобно) – Да видала я его жалость! Там же, где и доброту его. Надоел он мне! За-дол-бал, понимаешь?! Осточертел. А как пить бросил, совсем спасу нет. Раньше хоть напьётся, так можно наорать на него, из дому погнать. А сейчас? Сейчас он весь такой правильный, такой положительный, а я… Я значит, сука получаюсь?!
Марина – Но ты… хоть любишь его?
Мария – Ой, Марина, кончай! Какая в нашей дерёвне может быть любовь?! У нас даже размножаются исключительно по привычке, да от скуки кромешной.
Марина – Злая ты стала. Недобрая.
Мария – Зато ты у нас добрая. И много добра доброта твоя тебе принесла?! Ты в зеркало на себя давно гляделась? А ведь красавица была, какой мужик ни увидал – тут же сразу засыхал. На корню. Если хочешь знать, Василий и на меня-то клюнул только из-за нашей с тобой похожести.
Марина – Не говори ерунды. Мы с ним едва знакомы были.
Мария – Думаю, он так не считает. Он по пьянке меня иначе как Мэри и не называл. А это как будто бы твоя кликуха, разве нет?
Марина – Можно подумать Марию нельзя называть Мэри. У нас имена похожи (передразнивая) разве нет?
Мария – Разве да. Вот только меня так никто не называл, а тебя все. (Подходит к зеркалу, красуется в псевдоэротических позах) А ведь, казалось бы, чем я не Мэри. Или, например Марго?
Марина (нерешительно достает из кармана правой рукою письмо и шлёпает им по левой ладони. В задумчивости) – Мда. Мэри… Николай меня тоже называл Мэри.
Мария (Отскакивает от зеркала и с рьяным любопытством) – Ну расскажи, расскажи! Кто он? Пассия твоя, да? Единственная и неповторимая любовь, да?
Марина (раздражённо и кокетливо одновременно) – Да не знаю я. Тогда казалось, что нет. Мне тогда Андрон нравился. А когда разонравился, Николай уже эмигрировал.
Мария – Ух ты, да он у тебя иностранец?!
Марина – Иностранец. Да только не у меня. Он сейчас крупный программист. Своя фирмочка в Силиконовой долине… Процветающая.
Мария – Ещё раз ух ты. А в Силиконовой, это где сиськи, что ли делают?
Марина (Садится и как-то почти безразлично) – Дура ты Машка. Да ещё и похабная. Там компьютерный центр. Как Голливуд у киношников.
Мария – Не всем же быть такими умными как ты. Один жених - здесь богач, другой тоже богач, только заграничный. Чтой-то я только брильянтов не наблюдаю. Или у тебя на них аллергия? Так на изумруды переходи, они безвредные.
Марина (раздражённо) – Прекрати! Ты оскорблять меня приехала?!
Мария – Да нет. Просто нам всю жизнь головы дурят, бедность – не порок, бедность – не порок. Если хочешь знать это богатые придумали, чтобы бедным не так обидно жить было. Без бедных ведь и богатство не в кайф. Вот я и приехала, чтобы жизнь начать новую, богатую. Причём любыми средствами. Кроме откровенно криминальных. Тут мне ещё пока слабо (Она подходит к Марине и снова гладит её голову). А тебя мне просто жалко. Только не бодайся, пожалуйста… (Берёт со стола гребень и расчёсывает Марине волосы).
Марина – Не всё измеряется деньгами.
Мария – Конечно не всё. Деньги вообще не измерительный прибор. Деньги, если хочешь знать, это оружие. В доисторические времена самец брал дубину и шёл добывать мясо. Или шкуру. А баба сиди да жди. А сейчас ты и сама берёшь оружие идёшь в магазин и добываешь и мясо и шкуру. А если приспичит, так и самца с дубиной добудешь. Так что деньги оружие и оружие совершенное! Кстати, ты Андрончику позвонишь?
Марина (безразлично поправляет) – Позвонишь.
Мария – Ну так ты звякнешь или нет?
Марина – Не знаю. Давай потом. Потом поговорим.
Мария – Потом так потом. Я так понимаю мне пора навестить любимую тётушку. Которую не лицезрела уже целых пять минут.
Марина (судорожно расправляя письмо) – Да-да, конечно. Потом. Всё потом.
Мария хмыкает и уходит в левую комнату. Едва она переступает за порог, левая комната слегка освещается, но Мария и Лидия Павловна в замерших позах. Марина распечатывает письмо и пытается его читать. Встаёт, идёт к шкафу, достаёт оттуда очки. Надевает очки, садится и читает. Начинает играть приятная спокойная музыка. Марина дважды прочитывает письмо. Второй раз более спокойно и радостно. Аккуратно снимает очки, аккуратно кладёт их на стол и аккуратно складывает письмо обратно в конверт. Кружась с конвертом в ритме льющейся музыки, приближается к зеркалу. Под музыку же она повторяет «эротические» позы Марии. Выглядит это, как пародия на пародию, но сначала Марина этого не замечает. Внезапно письмо выпадает. Музыка «портится», (так магнитофон вдруг перестаёт «тянуть») и исчезает. Марина приближается вплотную к зеркалу, разглаживает морщины, приглаживает волосы, выделяя седые, но не решаясь их выдергивать, ввиду их многочисленности. Она закрывает лицо руками, стоит так некоторое время, потом бросается на кровать и плачет. В правой комнате потихоньку гаснет свет, в левая же наоборот освещается до «нормы». Столь же захламлённая комната. Только кроме мебели складированы ещё и мешки с картошкой, мукой и крупами. Лидия Павловна сидя на каталке уплетает шоколад. При виде входящей Марии она сначала пытается его спрятать, потом узнав вошедшую успокаивается.
Лидия Павловна – А, это ты Машенька. А я-то старая чуть не спугалась.
Мария – Брось, тёть Лид. Какая ты старая.
Лидия Павловна – Дык, ясно какая. Старая престарая.
Мария – Тёть Лид, откуда у тебя это дурацкое дык. Так уже даже в Ордынке не говорят.
Лидия Павловна – И ты тута же меня учить. Вот же моду взяли. Этого не ешь, того не говори! Вся-то моя жизнь проходит в беспросветной борьбе с тиранией. Сначала батюшка, царствие ему небесное…
Мария (смеясь, перебивает) – Это что-то новенькое. Ты ж у нас неверующая всегда была. Вечная атеистка-коммунистка.
Лидия Павловна – Не перебивай старших! Я может этот спич целый… в смысле цельный месяц готовила. А ты выступить не даёшь!
Мария – Да нет, что Вы, валяйте, выступайте.
Лидия Павловна – Валяйте. Это тебя нехай Васька твой валяет. Валяйте. Ишь моду взяли. Ну да я это уже говорила.
Мария – Это точно. Повторяетесь, тёть Лид.
Лидия Павловна – Повторяетесь. Между прочим, раз я, по-твоему, ещё не старая, могла бы со мной и на ты разговаривать. Не чужие, чай.
Мария – Да ради Бога, тёть Лид. Дык ты продолжишь свою пламенную речь, или как.
Лидия Павловна – Да. Так на чём ты меня перебила?
Мария – На царствие небесном.
Лидия Павловна – Вот именно. Нашла на чём перебивать. Вот значит. Потом значит супруг, чтоб его черти, прости Господи, сгинули. Все соки из меня подлец высосал и не захлебнулся. Теперь уже дочь единственная, кровиночка моя единоутробная, тиранит почём зря. И даже любимая племянница, любимой сестры любимая дочь, поперёчить почём зря норовит. Тем самым, выказывая не только своё к ней в моём лице неуважение, но и…
Мария – Тёть Лид, а ты последнюю фразу не могла бы повторить, что-то я не очень разобралась кто кого и в чьём лице.
Лидия Павловна – Вот до чего страна докатилась. Хоть снова ликбезы вводи.
Мария – Слушай, тёть Лид… Кстати, мне нравится, что мы перешли на ты. Да, так вот… А почему ты о своем муже в настоящем времени говоришь? Разве он не того? Не преставился? Мама говорила…
Лидия Павловна – Ну это как сказать… (Под удивлённым взглядом Марии, Лидия Павловна встаёт с каталки и нервно ходит по комнате)
Мария (изумлённо) – Час от часу…
Лидия Павловна (садится на кровать и совсем иным тоном, сосредоточенным, очень спокойным и очень серьёзным говорит) – Послушай Мариш, у меня, кажется проблема. И кажется очень серьёзная.
Мария (кивая в сторону каталки) – Да уж, я вижу.
Лидия Павловна (не замечая иронии) – Это как раз касается моего бывшего благоверного.
Мария – Так значит, он не умер?!
Лидия Павловна – Ну почему же – помер. Дал дуба, протянул ноги и, отбросив коньки, почил в бозе. Уж не знаю, где эта бозя находится, а то б с удовольствием скаталась на неё плюнуть. Так вот…
Мария – Никак не думала, тёть Лид, что ты так его ненавидела.
Лидия Павловна – Просто пытаюсь быть объективной. И справедливой. Если б он, гавнюк, только мою жизнь споганил. А то ведь за Маринку больно. Хоть и не родный он ей, а всё-таки сволочь. (Постепенно переходит на свой обычный тон). В общем тогда когда я всем сказала, что он умер, он не умер. А ушёл к молоденькой потаскушке. Ну, или к потасканной молодухе, уж не знаю, как правильней. Я тогда так переживала, что ничего лучше не придумала, как заживо его похоронить. В переносном смысле. К сожалению.
Мария – И ты до сих пор молчала? Надо же! Не думала, что в нашей семейке, хоть кто-то способен хранить секреты.
Лидия Павловна – Поверь, главное в этом деле начать. Дальше срабатывает сила привычки. Ну и стыдно признаваться, конечно. Я и сейчас не представляю, как Маринке сказать.
Мария – Да брось ты. Она ж его и не помнит почти. Хочешь, я ей сообщу?
Лидия Павловна – Я те сообщу! Мне от тебя вовсе не этого надобно. Но сперва дослушай. Короче он как тогда, сбежал, я и заболела. До сих пор не приду в себя.
Мария (с иронией) – Да? А ты уверена, что болеешь?
Лидия Павловна – Попрошу без намёков. У меня если хочешь знать болезнь страшная. Рассеянный склероз называется!
Мария (смеясь) – Ну ты даёшь, тёть Лид. Это у тебя-то?!
Лидия Павловна – Точно-точно, не сомневайся. И нечего ржать, как кобыла на выданье. А чо?! У меня по-твоему серьёзной болезни не может быть?! Я, если хочешь знать, с тех пор страшно рассеянная и не помню ничерташеньки. Так и есть рассеянный склероз.
Мария (продолжая смеяться) – В тебе тёть Лид пропал великий юморист, на худой конец диагност.
Лидия Павловна – Кто куда пропал?
Мария – Диагност в тебе. Не ты одна умные слова знаешь.
Лидия Павловна – Зато я тебя не перебиваю. Мне помощь твоя нужна, а не остроумие. У меня ум у самой ещё как бритва.
Мария (в сторону) – И язык.
Лидия Павловна – Всё, хорош, не хочешь слушать уходи. И не смей мне больше тыкать.
Мария – Да ладно тёть Лид. Молчу уже, молчу. Клянусь, больше ни словечечка.
Лидия Павловна – То-то же. Вспоминай теперь, где я остановилась.
Мария – На склерозе (прыскает)… Рассеянном.
Лидия Павловна – Опять ржёшь. А ведь клялась, что молчать будешь!
Мария – Так ведь ты сама спрашиваешь?
Лидия Павловна – А это проверка на вшивость. Тебе вот керосин не помешал бы. От вошиков. Да. Так вот. Смылся он значит, но деньги на дочку переводил, всё чин чином. А в девяносто втором припёрся. Хорошо Марина тогда в общаге жила. Вообще-то это я его сама позвала, но всё равно…Тут как раз квартиры приватизировать начали. А он у нас прописанный остался. Уж не знаю как он там в своей Эстонии без тамошней прописки жил, но как-то жил. Но вместо, чтобы выписаться по-человечески, стал с меня деньги требовать, дескать, он без квартиры остаётся и всё такое.
Мария – А квартира его была?
Лидия Павловна (наездно) – Не его, а его родителей. И вообще это к делу не относится.
Мария (иронизируя) – Ну конечно-конечно. Продолжай.
Лидия Павловна – Ну вот, порешили приватизировать на обоих, потом он выпишется, а когда у меня деньги появятся, он мне свою половину отпишет
Мария – А деньги у тебя, конечно же, не появились!?
Лидия Павловна – А откуда бы? Он как узнал, что я про него Маринке наврала, совсем помогать перестал. И по суду не взыщешь, Марина студентка уже была. А сама я, знаешь сколько получала. Шиш да маленько. Маленько да шиш.
Мария – А что ж ты его раньше по суду не выписала? Как не проживающего?
Лидия Павловна (потупившись) – Много ты понимаешь… По суду.
Мария – А… Так ты надеялась, что он вернётся, да? Ой, как интересно! Так ты его любила, да?! Ну скажи, любила?
Лидия Павловна (всхлипывая) – Почему ж любила? Я его и по сих пор (опять всхлипывает)... Всё думаю, а вдруг он надо мной так надсмеялся, чёрт старый!
Мария – А как это всё… Ну произошло-то?
Лидия Павловна (сразу переставая плакать и снова взъерепениваясь) – Нет ты представляешь, в автокатастрофе! У этого хрыча ещё и машина была, автомобилист хренов. Я тут значит чуть не побираюсь, а он со своей на иномарке разгуливает. (Снова всхлипывает) Вот и доездился.
Мария – Да-а-а… Печальная история.
Лидия Павловна – Печальнее, чем ты думаешь. У них с этой сын остался. Теперь сирота круглая. Ну и наследник значит. Понимаешь, что это значит?
Мария – Чего ж тут непонятного. Жалко парнишку.
Лидия Павловна – Парнишку тебе жалко? А меня тебе не жалко? А Маринку? Мне как Андрон позвонил я чуть инфаркта не лишилась.
Мария (удивлённо) – Андрон? Это какой же Андрон, не Михайлович ли?
Лидия Павловна – А то какой же ещё. Не так–то этих Андронов и много.
Мария – А он тут причём?
Лидия Павловна – А при том, что Мишка, отец его, с моим благоневерным кореша с самого детства.
Мария – Да, маленький у вас городок.
Лидия Павловна – Ага. Центр державы. Два миллиона жителей, а куда не плюнь в знакомого попадёшь. Поздоровкаешься и ещё раз плюнешь.
Мария – И всё же, Андрон здесь каким боком.
Лидия Павловна – Обоими. Он же юрист. Ну и доверенная физиономия муженька моего бывшего. А теперь ещё и опекуном его сына заделался. Андрон собственно мне и сообщил обо всём. И сказал что через два месяца заявится, для (официально) «урегулирования вопроса раздела ,наследственной массы». Я со страху даже запомнила. Мне эта наследственная масса ночами спать не даёт.
Мария – А почему?
Лидия Павловна – Как почему? Ты что не понимаешь, что вот эта самая квартира и есть та самая наследственная масса?!
Мария – Да уж. Действительно проблема.
Лидия Павловна – Конечно проблема, чего ж я тебе врать буду, что ли?
Мария – А чего ты сейчас-то переживаешь?! За два месяца ещё столько воды утечёт.
Лидия Павловна – Так считай, вся уже и протекла почти. Даже совсем. Два месяца уже неделю как скончались.
Мария – А почему бы тебе с Андроном не посоветоваться.
Лидия Павловна – Ты себе представляешь, сколько его советы стоят? За эти деньги можно две таких квартиры купить и ещё на унитаз останется. Да и вообще… Он теперь на вражеской стороне!
Мария – Марину попроси, он же к ней дышал неровно.
Лидия Павловна – Ага, и всё ей рассказать! Да она меня тут же в дурку сплавит, или в дом престарелых, что ещё хуже. Да и Андрон, поди, с тех пор ровно дышать научился.
Мария – Насчёт дома престарелых ты заблуждаешься, туда не так-то ещё просто попасть. Да и Мариша не такая. Она ответственная. А Андрон… Да, так я же с ним встречусь, могу переговорить. Если, конечно, Марина позвонит, как обещала.
Лидия Павловна – Позвонит…
Мария – Надо ж, какие в этом доме все грамотные.
Лидия Павловна (высокомерно) – К сожалению не все.
Мария – Ой. Лучше скажи, что делать-то собираешься? Как ты от Маринки всё это скрывать собираешься. А если ей Андрон всё расскажет… Ты вообще собираешься что-нибудь предпринимать?
Лидия Павловна – Собираешься, собираешься… Ты что, хоть один чемодан видишь? Никуда я не собираюсь.
Мария – Не играй словами. Время несколько неудачное. А впрочем, как знаешь. Мне-то ты тогда нафига всё рассказала.
Лидия Павловна – Тебе-то? (заговорщицки) Сестра же дом на тебя оформила, а ты один чёрт у Васьки живёшь. Так может мы его того…
Мария – А, так вот в чём дело! Ну сенкъю, тёть Лид. Вот уж не ожидала…
Лидия Павловна – Да что ты взвилась, как оса. Я ж только в долг прошу. Мы ж не чужие, чай!
Мария – Хоть кофий! Это моя единственная собственность, Василий прогонит, хоть будет куда приткнуться. Тем более, что уже прогнал.
Лидия Павловна – Но приткнулась-то ты всё же к нам.
Мария – Ах так, значит. (Гневно вскакивает). Ну что ж, я и уйти могу. (Угрожающе) Вот только с кузиной попрощаюсь. Соболезнования ей выскажу, да скажу чтоб не стеснялась, когда её из её же квартиры попрут, приезжала в гости, в домик в деревню.
Лидия Павловна – Ах ты шантажистка драная.
Мария – Кто бы говорил. И насчёт шантажистки тоже!
Правая комната вновь освещается. Марина садится на кровати, вытирает слёзы, снова пробегает глазами письмо.
Марина (громко зовёт) – Маша! Мария, подойди сюда, пожалуйста.
Мария и Лидия Павловна враз успокаиваются и замирают. Лидия Павловна шикает приложив палец губам.
Мария (Лидии Павловне) – Ладно, тёть Лид, потом доругаемся. Я поговорю с Андроном обещаю. А там видно будет.
Лидия Павловна – Конечно, доченька, конечно. Мы ж свои люди. Хи-хи.
Мария идёт в комнату к Марине, а Лидия Павловна провожает её неприличным жестом. Свет в комнате гаснет.
Мария – Ну что, Марин?! Ты что, плакала, что ли?
Марина (растирая лицо) – Да нет, вздремнула чуток. А вы, там об чём ругались?
Мария – Да мы и не ругались. Так, сплетничали.
Марина – А… Ну и хорошо. А я с ней и пяти минут спокойно говорить не могу. Слушай я тут подумала…
Мария – Это пока спала?
Марина – Что? А… Ну да… Да, так я подумала… Вот что. Можешь жить здесь сколько потребуется. И Андрона я попрошу тебя пристроить. Думаю, он не откажет. А ты мне должна помочь в одном деле. Пикантном.
Мария – Вот же семейка. Бесплатно никто даже не выдохнет.
Марина (с плохо скрываемым раздражением) – Маша, я просто прошу тебя мне помочь.
Мария (примирительно) – Да ладно. Я сегодня нарасхват. Ну и что от меня требуется. После разговора с тётушкой я пожалуй и на криминал готова.
Марина – Никакого криминала. Помнишь, ты говорила, что похожа на меня в молодости?
Мария – Я говорила? Да об этом все говорят!
Марина – Тем лучше. Значит может получиться.
Мария (садится рядом) – Обязательно получится. А что именно?
Марина (встаёт и идёт к зеркалу. Внимательно разглядывает себя и трагически театрально произносит) – В субботу прилетает Николай. (Напевает) «Николай давай закурим… Николай давай закурим…» (падает на стул и рыдает).
Мария (подбегает к ней и обнимает) – Ну что ты, Марин! А ну прекрати. Ну приезжает, и что. Ну и подумаешь!
Марина (плача) – Он ко мне приезжает! За мной, понимаешь! (Вскакивает)
Мария – Так это же здорово! Чего ж плакать-то?!
Марина – Да ты посмотри на меня! Я же страшнее бройлера! Он же меня увидит дар речи потеряет!
Мария – Так это же даже лучше. Немой мужчина – мечта поэтки.
Марина – Нет такого слова.
Мария – Вас с тётушкой что-нибудь кроме грамматики трогает?!
Марина – Короче, ты станешь мной!
Мария – Ты что с дуба брякнулась?
Марина – Я вполне в своём уме. И я всё продумала. Станешь мной на пять минут, скажешь, извини мол у меня другой, ну и так далее. Не мне тебя учить. Короче отфутболишь его в обратном направлении.
Мария – Марин, ты меня конечно извини за дерзость, но мне двадцать пять, а тебе… Нет я ничего не говорю, для своего возраста ты…
Марина – Лучше действительно ничего не говори.
Мария – Но он меня не за пять минут, а за пять секунд раскусит!
Марина – Я и об этом подумала. (Идёт к кровати и шарит под матрацем) Вот.
Мария – Что это?
Марина – Все мои сбережения. Двести пятьдесят долларов.
Мария – Ну двести пятьдесят, и чего?
Марина – Пойдёшь в салон, тебя состарят, ну там, волосы покрасишь, макияж соответственный сделают. Я на тебя свои тряпки перешью. Ну в общем сойдёшь за меня в лучшем виде. (С грустью) В намного лучшем. Для гарантии возьмёшь мой паспорт старый, хотя и не думаю, что он понадобится. Но ведь зачем-то ж я его теряла.
Мария – А твой Николай Нидворай, хоть ничего из себя?
Марина – Даже не думай об этом. Тебе бы пять минут продержаться и слинять с достоинством. Он меня слишком хорошо знает, поймёт, что его дурят и…
Мария – И чего?
Марина – Короче, закрыли тему. Сделаешь как я прошу и больше ничего, ясно?!
Мария – Куда уж яснее. Хотя могла бы просить и повежливее.
Марина – Извини, я вся на нервах.
Мария – Ну и совершенно зря. Было б из-за чего нервничать. Подумаешь, ну приезжает мужик…
Марина (Предостерегающе подняв палец, прислушивается) – Маша…
Мария (Не замечая её жеста) – Ну что Маша! Всё Маша да Маша!
Марина – Да тише ты! Мне кажется в дверь постучали. Странно. Все всегда звонят, а тут…
Мария (Вдруг испуганно вскакивает) – Ты уверена?
Марина – Да нет.
Мария – Блин, неужто Василий! Это его манера скребстись, как щенок. Слышь, услуга за услугу, если чо, я твоего отошью, а ты моего давай! Я у тётки посижу. Смотри не выдавай!
Левая комната освещается. Лидия Павловна подслушивает. Мария бежит сперва к двери в левую комнату, потом, вспоминая, возвращается бегом же, сшибая по пути стул, в коридор, подхватывает сумку. Бросает Марине по пути «Меня нет и не было» снова устремляется в левую комнату, ударяя дверью каталку. Освещение в левой комнате снова гаснет.
Марина – Детский сад. И сумасшедший дом одновременно.
Слышится осторожный, но настойчивый стук в дверь.
Марина – Надо же, не послышалось.
Идёт отворять дверь. Через минуту возвращается. За ней семенит Василий, сминая в руках кепку.
Марина – И чего скребёшься, как мышь? Звонок же есть. Впрочем, на этот раз хорошо, что не трезвонил, а то мама спит. Ну присаживайся, что ли. (Указывает на стул. Василий продолжает стоять). Садись, говорю, а то весь паркет простоишь, а ему лет семьдесят, между прочим. (Василий продолжает стоять). Ну как знаешь. (Сама садится). Рассказывай, зачем приехал. Опять с Машкой поругались?
Василий – Она точно не звонила?
Марина – Мне точно не звонила. А мама трубку не берёт. Как правило.
Василий – Ну и слава богу. (Садится, кладёт кепку на стол, потом передумав, берёт её, смотрит по сторонам и кладёт себе на колени.)
Марина (изумлённо) – То есть как?! (Пауза, во время которой Василий внимательно разглядывает кепку) То есть как слава Богу?!
Василий – Ну знаешь… Я в общем-то не то чтобы… Ну в общем, не звонила и не звонила. Знаешь, если позвонит, не говори, что я приезжал. Хорошо?
Марина – Ну, хорошо. А зачем ты тогда приехал-то?!
Василий – Да так… Проезжал мимо, дай, думаю, зайду. Поинтересуюсь, как вы тут. Не виделись-то давно.
Марина – Вась, для поинтересуюсь телефон придумали. Давно уже.
Василий – Да что телефон-то. Телефон он телефон и есть. Он безглазый.
Марина – Это ты значит проезжая мимо, из одного конца Ордынки в другой, вот так вот решил заскочить и поглазеть что ли?
Василий – Ага. Вот так вот.
Марина – Ну ты даёшь! И когда ж ты врать научишься!
Василий – А зачем?
Марина (Встаёт) – Послушай, ты меня конечно прости, но сегодня день сумасшедший. И вечер такой же. И ночь похоже не лучше предстоит. Давай в следующий раз пообщаемся. В другой раз как-нибудь.
Василий (тоже вскакивает) – А когда?
Марина – Что когда?
Василий – Ну следующий раз когда?
Марина (Выпроваживая его) – Давай, Василий, давай! Ей богу некогда. В следующий раз, это значит потом.
Василий – Потом, так потом.
Марина – Очень верное замечание. И главное своевременное!
Уводит его в коридор. Хлопает дверь. Из соседней комнаты выходит Мария, за ней выкатывается Лидия Павловна.
Мария – Нет, ты посмотри на него! Едва жена за порог, он уже с её сестрой заигрывает!
Лидия Павловна – А ты как хотела? Мужики без баб не живут.
Марина (входит) – Не порите чушь, ничего он не заигрывал. Мы с ним просто друзья. Уже старинные. К сожалению.
Мария – Ты с ним может и друзья, а я этого кобеля получше тебя знаю. Нет, ну надо же!
Лидия Павловна – А ты как хотела? Мужики без баб…
Марина – Мам! У нас со слухом всё в порядке.
Лидия Павловна – А я чо! Я ничо! Я только хотела сказать, чтоб он не думала…
Марина (перебивает раздражённо и устало) – Она ничего и не думала!
Лидия Павловна (довольно) – Вот об этом я и толкую!
Марина – Всё! Давайте укладываться!
Мария – А как же насчёт Андрону позвонить? Ты ж обещала.
Марина – Завтра! Всё завтра. А сейчас отбой!
Труба играет отбой. Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
Та же квартира, только слегка приведённая в порядок. На столе цветы. Принаряженная Марина с тряпкой, напевая «Прощание славянки», бродит по комнате, время от времени безотчётно смахивая пыль то с одного, то с другого предмета. Въезжает Лидия Павловна, зевая и потягиваясь.
Лидия Павловна – О, а ты чего это не на работе?
Марина – Доброе утро, мама. Точнее, добрый день.
Лидия Павловна – Да и добрее бывали. По какому поводу нарядилась-то? Сегодня что, праздник какой? Почему я не в курсе?
Марина – Потому что это мой личный праздник. Прощание славянки с героическим прошлым.
Лидия Павловна – Не поняла.
Марина – А что тут понимать, (с наездом) четверг сегодня!
Лидия Павловна – А-а-а. Рыбный день. Так это ты ради Андрошки вырядилась.
Марина – Не Андрошки, а Андрона Михайловича. На твоём месте я бы гонор попритушила. Благодаря тебе нам с ним теперь придётся быть крайне вежливыми.
Лидия Павловна – А я чо. Я ничо. И вообще, хватит меня попрекать! Цельную неделю только и слышишь, благодаря тебе, да из-за тебя… Не надо было тебе ничего говорить. Это Машка всё…
Марина – Интересно, как бы это ты собиралась скрывать?! Сообщила бы мне, когда квартиру уже продала бы, что ли? Вот доченька возьми-ка чемоданчик отнеси в машинку?
Лидия Павловна – Да может ещё обойдётся.
Марина – Да уж. И как ты себе это представляешь? Просыплется манна небесная и мы откроем торговлю дешёвой манной кашкой?
Лидия Павловна – Ну, может Андрон отсрочку даст?
Марина – Ой, вот только снова не начинай! Какая отсрочка!? Что это изменит. С моими-то заработками.
Лидия Павловна – Не ори на мать!
Марина – А ты не доставай меня!
Лидия Павловна – Я и не достаю! Может Машка с ним до чего договорилась, мы же не знаем!
Марина – Вот именно, что не знаем. Как в понедельник ушла, так только раз и позвонила.
Лидия Павловна – Да? Так она звонила? И что сказала?
Марина – Тебя это не касается.
Лидия Павловна – А. Про Николашку, значит!
Марина (после паузы) – Ты и про это знаешь (Лидия Павловна потупившись, начинает теребить шаль) Та- ак! В этом доме языки у всех без костей.
Лидия Павловна – Они у всех без костей. Хотя ты знаешь, по телеку сказали, оказывается у основания языка есть такая кость, подъязычная называется…
Марина (по слогам) – Ма-ма!
Лидия Павловна – Нет, ну правда, есть такая.
Марина – Господи, ну что с тобой делать! (Садится и вдруг начинает реветь. Сквозь слёзы) Господи, что нам с тобой делать!
Лидия Павловна – Ну вот ещё! Ты это брось! Не война, никто не помер, чего слёзы зря переводить.
Марина – Извини. Ты права, мама. Слезами горю не поможешь.
Лидия Павловна – Дурацкая поговорка между прочим, а ты повторяешь.
Марина (утирает лицо, пытается улыбнуться) – И что ж в ней такого дурацкого?
Лидия Павловна – Элементарно, Ватсон! Если слезами горю не поможешь, значит и плакай на здоровье. Надо, чтоб так: слезами счастью не поможешь, ну или если уж горю, то не помешаешь.
Марина (улыбаясь) – Мама, в тебе гибнет философ!
Лидия Павловна (довольно) – Философ, не философ, а плакать ты перестала!
Марина – А заодно и психоаналитик.
Лидия Павловна – Вас с Машкой послушать, так во мне полцивилизации перемёрло. Кстати, чего всё-таки Машка-то сказала?
Марина – Да толком ничего. Что Николая встретила, что всё нормально, и что идёт к Андрону, и что ночевать не придёт. Вот уже дней десять, как колесит. Без вести.
Лидия Павловна – Да, та ещё баламутка. Ну, ведь видишь, не всё ещё потеряно. Если она с Андрошкой поговорила, будет и на нашей улице праздник. Причём на той же самой улице, на которой живём! От Машки ещё никто не уходил! Живьём.
Марина – Ты ещё и поэт. Чего только про мать родную не узнаешь.
Звонит телефон. Обе вздрагивают и испуганно на него оглядываются.
Марина – Ну вот, кажется и началось.
Лидия Павловна – Не паникуй раньше времени. Это Машка, наверное. Она на помин лёгкая.
Марина – Хорошо, если так.
Лидия Павловна – Ты трубку-то сними, иначе не узнаем.
Марина (неохотно идёт к телефону, словно надеясь, что он вот-вот замолчит. Но он не смолкает. Марина снимает трубку, говорит с паузами на реплики с той стороны) – Да, я слушаю… А, это ты, привет… Нет, её нет… Потому что уволилась. А чего ж ты звонишь, если знаешь, что я на работе?.. Откуда?.. Ты что за домом следишь?… Знаешь что, друг ситцевый, раз так не смей звонить сюда больше, понял?! (швыряет трубку). Совсем сдурел.
Лидия Павловна – Кто это, если не секрет?
Марина – Ты ж у нас всё всегда знаешь, вот и угадай.
Лидия Павловна – А чего тут угадывать-то, ясно – Васька Манькин.
Марина – А зачем тогда спрашиваешь.
Лидия Павловна – Порядку ради, и разговора для. Так ты значит уволилась? (Передразнивает) Чего только про дочь родную не узнаешь. Да ещё и как бы между прочим.
Марина – Ну и уволилась, подумаешь. На эту зарплату всё равно уже жить невозможно.
Лидия Павловна – А где ты другую возьмёшь? Сейчас на работу не устроиться.
Марина – Не знаю, мама. Что-нибудь придумаю. Просто пришло время жизнь менять. А не только паспорта. Мам, а может это провидение? Может нам и правда уехать в деревню, хозяйство своё завести, свежим воздухом дышать, в море купаться… Я же три года на пляже не была!
Лидия Павловна – Ага, навозом дышать, вставать ни свет не заря, и к ночи падать без рук, без ног. А по воскресеньям ходить смотреть на пьяных трактористов и их баб побитых. Ты не с работы ушла - ты с ума сошла! Да и куда мне в деревню с моими-то ногами.
Марина – Да там глядишь и ноги бы твои заходили. (После паузы) Ещё лучше, чем сейчас.
Лидия Павловна – Что?! Ты на что это намекаешь?
Марина – Я намекаю на то, что в нашей семье слишком много вранья. Давай договоримся, чем бы разговор с Андроном не закончился, мы больше ничего не скрываем. И не врём. Хотя бы друг другу.
Лидия Павловна – Да я… Да чтоб я тебя…
Марина – Мама, это не обсуждается. Будешь врать - я уеду. Куда глаза глядят. И это не слова.
Лидия Павловна – Ты это серьёзно?
Марина – Более, чем. Теперь это уже вопрос выживания. Я готова пахать с утра до вечера…
Лидия Павловна – Ага а с вечера до утра попахивать.
Марина (орёт) – Да мама же! Прекрати острить, или я с ума сойду! Я с тобой серьёзно со школы не разговаривала. У тебя на всё только шутки, да шуточки. И к чему они приводят?! К чему привели?
Лидия Павловна – Хочешь серьёзно? Ну что ж давай серьёзно. Только вряд ли тебе понравится, то что я скажу.
Марина – Охотно верю.
Лидия Павловна – Помолчи минутку и выслушай. Думаешь мне не больно смотреть, как ты маешься из-за меня? Думаешь я всегда была такой язвой? Я была самой весёлой и красивой во всей округе. Тогда мне казалось, что весь мир существует только и исключительно для меня. Что я – награда миру за его хорошее поведение. А когда поняла, что миру на меня плевать у меня уже ты была под сердцем. И проблемы соответствующие. Не меньшие, чем сейчас у тебя. У нас. У тебя ещё хоть какая никакая, а мать есть, а я совсем одна была.
Марина – А папа что же?
Лидия Павловна – Ты же правды желала. Так это она и есть правда. Папа появился на два месяца позже, чем ты. Никакая ты не семимесячная была, а вполне нормальный ребёнок. Только худенькая очень.
Марина (после паузы, нарочито спокойно) – Ещё один день сюрпризов. И много у тебя ещё скелетов в шкафу.
Лидия Павловна (виновато) – Всех и не упомнишь. Но таких, чтоб тебя касались больше нет. Вроде бы.
Марина – Да? Ты уверена? (Отворачивается и сцепляет пальцы. Всё так же спокойно) И кто же мой настоящий отец?
Лидия Павловна – Ну-у-у. Мир тесен. А Новосибирск так и вообще…
Марина (уже раздражённо) – А точнее.
Лидия Павловна – Ты думаешь почему я так противилась твоей дружбе с Андроном?!
Марина (вскакивая, кричит) – Ты хочешь сказать…
Лидия Павловна (перебивая с всхлипом) – Я ничего не хотела сказать! Это ты хотела! Ты!
Марина – А Андрон… А дядя Миша… То есть…
Лидия Павловна – Успокойся, они ничего не знают.
Марина – Успокойся? Я успокойся? Так ведь я с Андроном… А он значит… О, Господи!
Хлопает дверь и вбегает Мария с хозяйственной сумкой. Она выглядит намного старше, но очень эффектно в недорогом, но очень ладном синем костюме. Волосы подстрижены и покрашены «под Марину».
Мария - Физкультпривет! Во, а ты, почему не на работе?!
Лидия Павловна – Мы уволились. Новую жизнь начинаем.
Мария – Вот как? Вы тоже? А я думала это моя, эта, как её… (по слогам, но с удовлетворением) пре-ро-га-тива.
Марина – Как видишь это заразно.
Лидия Павловна – Ты, где таких словечек набралась?
Мария – С кем поведёшься… Я не о присутствующих.
Марина (со злобой) – Не волнуйся, нам ещё пока не до новой жизни. Тут со старой бы разобраться.
Лидия Павловна – Это она на меня намекает.
Мария (подходит к Лидии Павловне, достаёт из сумки небольшой пакет завёрнутый в газету) – Лидия Павловна, Вы бы может Вы пока сериал какой-нибудь посмотрите, а мы бы тут почирикали. Или бы прессу почитали, я Вам свеженькую принесла.
Марина – У нас тут своя Санта-Барбара.
Лидия Павловна (разворачивая пакет, и тут же довольно заворачивая назад) – Конечно, девочки, конечно. Сплетничайте. А я пока почитаю. (Разворачивает каталку и уезжает в свою комнату).
Марина (равнодушно) – Всё травишь её шоколадом?.. Нельзя же ей.
Мария – Да брось ты. Она нас с тобой переживёт. (Пауза. Мария бродит по комнате. Марина полулежит на столе, бездумно барабаня по нему пальцами. Наконец, Мария тоже садится.) Послушай, нам надо поговорить.
Марина – А надо ли? Ты ж мне всё равно ничего хорошего не скажешь. Ровным счётом ни-че-го.
Мария – Ну это, как сказать.
Марина (всё так же равнодушно) – Скажи уж как-нибудь. Раз невмоготу.
Мария – Прям не знаю с чего начать. (Выжидательно смотрит на Марину. Та никак не реагирует. Мария встаёт и подходит к зеркалу) Раз тебе это так интересно, начну по порядку.
Марина (хмыкает) – Оригинально.
Мария – Ну встретила я Николая. Сделала всё, как мы договаривались. Вроде бы.
Марина – Так я и думала.
Мария (с наездом) – Я тут не причём! Просто, отвязаться от него оказалось непросто.
Марина (грустно и задумчиво) – Просто непросто. Да-а-а.
Мария – Но мы с ним пообедали и только! Я уже к Андрону опаздывала, (При имени Андрон Марина вздрагивает и отрывается от стола) на ау – ди - енцию. Правда потом Николай взял с меня клятву, что я ему позвоню.
Марина (с издёвкой) – Ну конечно.
Мария – А что я могла сделать!? Я же опаздывала!
Марина – Ну-ну.
Мария – Что ну-ну. Ну довёз он меня до агентства. На такси. Ну и уехал. Я б ему может и не позвонила бы…
Марина – То есть позвонила?!
Мария – Да ты знаешь хоть какое агентство-то у Андрона? Модельное, как же! Хоть красный фонарь вешай! А лучше прожектор! Юрист хренов.
Марина – У Андрона?! (истерично всхихикивает, а потом и вовсе заходится) У Андрона!
Мария – Да ты чего? Ну. Чего ты?
Марина (внезапно успокаиваясь) – Да так. Всё к одному. Кстати, он скоро должен припоявиться.
Мария – Я в курсе.
Марина – Да? Интересно откуда? А-а-а. Лидия Павловна в своём репертуаре. Так ты значит с ней общалась?
Мария – В общем-то регулярно. Ну, чтоб вы не волновались, что я пропала.
Марина – Ну да. Она и не волновалась. Ну. И что было дальше? История всё интереснее и интереснее.
Мария – С кем, что было? С Андроном, что ли? Да собственно ничего. Он мне предложил, я его послала. Расстроилась, конечно сильно. Ну с расстройства и позвонила Николаю.
Марина (саркастично) – И он позвал её на ужин переходящий в чай вдвоём.
Мария – Твой сарказм неуместен. Мы действительно поужинали, но и только. Тогда. Знаешь, а он ничего. Симпатичный. Из всех твоих бывших…
Марина (опять хихикает) – О-о-о, Господи!
Мария – Ну чо ты?! Ведь это была твоя идея. Кстати очень даже неплохая. Во всяком случае она сработала на все двести.
Марина – И что Николай? Неужели ничего не заподозрил?
Мария – Ну ты же знаешь мужиков. Они ж доверчивые. Я просто пресекала любые воспоминания, а он всё восторгался тем, что (изображает мужской голос) «надо же, а ты нисколечки не изменилась». (С вызовом) И даже дважды сказал, что похорошела!
Марина – Да. Санта-Барбара, как теперь говорят, отдыхает. И как ты теперь собираешься выкручиваться.
Мария – Да я собственно выкручиваться и не собираюсь. Если честно, я уже так завязла, что боюсь и при желании не выкрутиться.
Марина – То ты хочешь сказать…
Мария – Что можешь меня поздравить, я в некотором роде вышла замуж.
Марина – Ты … что сделала?
Мария – Ой, вот только давай без истерик! Ты хотела от него избавиться и избавилась. Меня просила помочь, я помогла. А как это уж моё дело!
Марина – Ты уверена? Ты уверена что твоё? А позволь уточнить маленькую деталь. Под чьим именем и по чьим документам ты изволила зарегистрировать твой с позволения сказать брак?!
Мария (потупившись) – Ну, под твоим. Подумаешь?! Что мне ему было рассказывать про наши с тобой авантюры?
Марина (вдруг опять начинает хохотать) – Ой, не могу! Да ты хоть понимаешь, что ты натворила?! Ведь теперь получается, что это я замужем! Я! А ты – преступница!
Мария – Ой, не драматизируй! Я всё продумала! У нас уже билеты на самолёт. Через неделю мы уже будем загорать в его силикатной долине.
Марина – В Силиконовой.
Мария – Это без разницы.
Марина – Господи, да как же ты всё это успела, за десять-то дней?!
Мария – Это не я, это полностью его заслуга. Его связей, ну и его денег, конечно. Он как узнал, что я согласна, так мобильник от уха не отрывал, и только отстёгивал, отстёгивал. Пожениться – день, загранпаспорт – три, какие-то визы, какие-то справки всё мгновенно и с улыбочками. Ты не представляешь, что оказывается у нас можно сделать, имея в кармане лишних десять-двадцать тыщ баксов.
Марина – Лишних значит?!
Мария – Ну, оказались-то они совсем даже не лишними. Кстати вот. (Достаёт из сумки ещё один пакет и кладёт на стол). Твоя доля.
Марина – Это что?
Мария – Калым. Тут как раз червонец. Я узнавала, ваша хата стоит тридцатку примерно, так что это как раз треть. Рассчитаетесь и живите себе спокойно.
Марина (Вскакивает и кричит) – Да ты… Ты что, совсем… Ты хоть понимаешь, что ты творишь?! Что уже натворила, ты понимаешь?!
Мария – Ой, вот только не надо! Ты-то сама понимаешь, какой это шанс для меня! В кои-то веки ордынская девчонка может попасть в штаты не в качестве шлюхи?! (Дверь из соседней комнаты отворяется, тихонько въезжает Лидия Павловна. Мария её видит, а Марина нет.) Может это судьба, а я что, ей противиться должна? Ты только посмотри, ну ведь всё как нарочно, и наши имена похожи и мы сами.… С интервалом, правда. И эта смена паспортов. Ведь в кои-то веки водном государстве действительны два разных паспорта! Это ж уникально! …Я свои проблемы решаю, вы свои. Кому плохо-то? Ну? Чего плохого? Нет, ты скажи!
Марина – Чего плохого?! А того, что всё это враньё! Враньё, ложь и неправда! И преступление! А ты подумала, что дальше будет? А если мне куда поехать надо будет? Хоть в тот же Киев! Я в ОВИР, а мне говорят, вы уже за границей?! И все твои, которые мгновенно и с улыбочками вылетают с работы, а то и похуже. Да и тебя найдут и посадят. Это, по-твоему, неплохо?
Мария – Подумаешь! Ну не поездишь пару лет в свой Киев. А потом я Николаю ребёнка рожу и расскажу всё как есть. Что-нибудь придумаем. И вообще, всё это будет потом, и может быть. А может и не быть.
Марина – Господи, как это всё… гадко! Забери этот свой кал-ым и уходи. Слушать тебя не могу.
Мария – Уйти-то я, конечно уйду, а деньги забирать и не подумаю. Они ваши и это по честному.
Марина (хватает пакет, сует его в Мариину сумку, та сопротивляется) – Забери, говорю, а не то я их …
Лидия Павловна (громко, но спокойно) – Не сметь!
Марина (вздрагивает, поворачивается к Лидии Павловне и угрожающе) – Мама, не встревай. Это тебя …
Лидия Павловна – Ещё как касается. Если хочешь знать, это мои молитвы Господь услышал. И если он посчитал нужным помочь мне таким путём, значит, так тому и быть. Они неисповедимы. Пути его.
Марина – Мама, ну что ты мелешь! Ты что возверовала? С каких это пор?!
Лидия Павловна – С недавних. Но зато результативно, как видишь. Некоторым жизни не хватает, чтобы до него достучаться, а мне…
Марина – Знаешь, как зовут твоего Бога. Жадность. Жадность или алчность.
Лидия Павловна – Не богохульствуй! Мария права, кому плохо, оттого что всем хорошо? Можешь не напрягаться, чтоб придумать. Никому! Ни-ко-му! А твой праведный якобы гнев, на самом деле элементарная зависть. (Пародируя последнюю Маринину реплику) Зависть и злоба. Тебе завидно, что это она линяет в Америку, да ещё и под твоим именем, да ещё и с мужиком которого ты бросила. Она, а не ты. А ещё завидуешь её молодости, её глупости, наконец, благодаря которой она способна совершить поступок, на который ты бы никогда, ни за что не решилась. (Смакуя последнюю фразу) Да. Никогда, ни за что и ни при каких обстоятельствах.
Мария – Ну, тёть Лид, ты даёшь.
Марина (падает в изнеможении на стул) – А, чёрт с вами, думайте что хотите. Делайте что хотите. (К Марии) Может, ты её с собой заберёшь? Она ж теперь твоя мать, по паспорту.
Мария – В паспорте родители не указываются. Это, во-первых. А во-вторых, если всё хорошо пойдёт, так я вас обеих заберу.
Лидия Павловна – Моё мнение конечно здесь никого не интересует, но мне и здесь хорошо. И не надо меня никуда забирать, И Марине хорошо. Правда ведь, доченька?
Марина – Лучше некуда.
Мария – Кстати, девушки, Николай вот-вот должен зайти. Хотел с тёщей повидаться перед отъездом.
Марина (хихикает истерично) – А с настоящей женой заодно не хочет?
Лидия Павловна – То есть как это, должен зайти?! Ведь скоро Андрон придёт!
Мария (глядя на Лидию Павловну) – Насколько мне известно, Андрон придёт в четыре, а сейчас только два. Кстати, я тоже хочу сократить ау-диенцию до минимума, так что сказала, что мама… Ну то есть Вы, Лидия Павловна, болеете, и, скорее всего, спите. А Марина будет сиделкой.
Марина – Хватит! Я в этом спектакле не участвую!
Лидия Павловна – А я согласна с Марией. Раз уж шоу начато, оно должно продолжаться. Так в песне поётся. Импортной, правда, но всё равно хорошей.
Мария – Браво, тёть Лид. (Звонок в дверь. Все напрягаются, Марина командует). Вот и поезжайте спать. Марин, не подведи. Помни, это твоя идея. (Идёт к зеркалу, быстренько прихорашивается). Пять минут потерпи сиделкой, и мы все в белом. Ну, с богом! (Идёт открывать. Марина вскакивает и вжимается в стену.)
Возвращается Мария. За ней Николай, весь из себя американский, в солнцезащитных очках, с огромным букетом роз.
Мария - … Я же тебе говорила. Её нельзя беспокоить. Вот и сиделка подтвердит. Так ведь (выделяя), Мария! Кстати, познакомьтесь. (Николай подходит к Марине и берёт, с дрожью протянутую руку для поцелуя) Это Николай
Николай (целуя руку) – Николай.
Мария - А это…
Марина – Я - Мэ… Мэри.
Мария (торопливо) – Но можно и просто Мария, как в кино.
Николай (пристально вглядываясь в Марину) – Мэри. Мне Мэри больше нравится. Как забавно, мою суженую тоже зовут Мэри. Она Мэри и вы Мэри. Прямо, хоть желание загадывай.
Мария – Разве не все твои желания сбылись, дорогой?
Николай (разворачиваясь к Марии, но время от времени косясь на Марину) – Конечно, любимая, конечно. Вот только жаль, что с тёщею не повидался, а так…
Мария – А так как нам уже пора, то и не повидаешься. Не волнуйся, она дала своё благословение, а цветочки ей Мари… (запинаясь) -я передаст.
Марина – Мэри…
Мария – Вот и славненько. Ну, двинулись, что ли?!
Николай – Как скажешь, любовь моя. (Снова берёт руку Марины и целует) Рад был познакомиться. Мэри.
Марина – Я… Мне… Мне тоже… Было приятно.
Николай (пристально вглядываясь в её лицо) – Мэри. (Мария берёт его под руку и уводит) Нет, ну надо же. Мэри!
Мария – Маме привет! Скажи, я буду часто звонить!
Николай и Мария уходят. Марина отрывается от стены, шатаясь идёт к столу и тяжело падает на стул. Обхватывает лицо руками.
Марина – Узнал. Ведь узнал же… И всё равно ушёл…
Вкатывается Лидия Павловна.
Лидия Павловна – Вот и хорошо, что ушёл. Нам в семье иноземцы без надобности.
Марина – Ты не понимаешь. Ведь он узнал! И ушёл.
Лидия Павловна – Может и узнал. А может и нет. Мужик верит в то, во что хочет верить, а не в то, что правда. А Машка, не в обиду тебе будет сказано, более лакомый кусок. Хотя кусок чего… Лучше и не говорить.
Марина (равнодушно) – Стучат.
Лидия Павловна – С другой стороны, мы должны быть ей благодарны. Она нас спасла, можно сказать, хотя и стерва, конечно. (Явственный стук в дверь).
Марина (– Точно стучат.
Лидия Павловна – Неужто Машка вернулась? Или Андрошка на помин. Приранился, однако. Вот я ему щас…
Марина (Нехотя встаёт) – Андрон бы не стал стучать. А у Марии ключи остались. Навсегда, похоже. (Снова стук в дверь.) Ох, боюсь, я знаю кто это. (Нехотя идёт открывать)
Лидия Павловна (Сама себе) – Можно подумать, я не знаю. Парад Але-ней продолжается.
Входит Марина, за ней плетётся Василий, в нелепо смотрящейся на нём тройке и широком, старомодном, попугайском галстуке.
Марина – …Не просто не лучшее, а самое, что ни на есть худшее. Скоро должен прийти один человек, с очень неприятным разговором. И мне тебя развлекать ни желания, ни времени. Ни сил.
Василий – Ну так я ж затем как бы и пришёл. Здравствуйте, Лидия Павловна. Как поживаете?!
Лидия Павловна – Вашими молитвами, батенька, вашими молитвами.
Василий – Что вы, Лидия Павловна, я ж этот, атеист. Я и молитв не знаю.
Лидия Павловна – Надо же?! Интересно, чьими же тогда молитвами, мы так хорошо живём?
Марина – Не слушай её Вась, это она тебя подначивает.
Лидия Павловна – А то он не понимает, что я шуткую, ведь понимаешь, а, Василий.
Василий – Если честно не очень. Я по серьёзному делу пришёл, и на шутки трудно перестраиваться…
Лидия Павловна – Без поллитры.
Василий – Да нет. Вы же знаете я бросил. А я б умел, так и правда за Вас бы молился. За здоровье ваше, что вот Марину родили, молился бы. Да не умею я.
Лидия Павловна – Я так понимаю, ты пришёл теперь Маринке предложение делать. Всё нашу семью перепробовать решил. По возрастающей. И когда ж моя очередь?
Марина – Ма-Ма! Не пошли!
Лидия Павловна – Что ты, что ты, доченька. Ещё и не начинала!
Василий – Зря вы так, Лидия Павловна. Я ж ничего плохого.… Никогда, никому, ничего плохого и в мыслях не держал.
Лидия Павловна – А, Ты у нас добрый значит. А кто, добрый человек, Марию спьяну колошматил? Али врала она? Молчишь? То-то. Говори, добрый, с чем пожаловал, и откланивайся, сказано же, у нас встреча деловая. Как выражается твоя бывшая гражданская супруга, ау-диенция!
Василий – Так я ж и говорю, я потому и пришёл. Вот. (Достаёт из целофаного пакета пачку долларов и аккуратно кладёт на стол.)
Марина и Лидия Павловна (одновременно) – Что это?!
Василий – Деньги.
Лидия Павловна – Сколько?
Марина – Зачем?
Василий – Так это… Мария позвонила… Ну тогда ещё. Сказала, так мол и так. Неприятности, мол. У вас тут. Ну, я и продал её.
Лидия Павловна – Кого, Марию?
Василий – Как это, Марию? Да нет, что Вы, машину же!
Лидия Павловна – Нет, ты только погляди, ещё один автомобилист!
Василий – Да она старая была. Батин ещё трофей. Ездить не ездит, а выбросить жалко. А какой-то из города про неё, как узнал, так и прилип. Продай, да продай. Коллекционер! Больше года долбил, и каждый раз визитку сувал. Вот и сгодилась. Здесь ровно десять, как Маша сказала.
Марина – Спасибо, Вась. Только не надо уже. Всё, вроде как, и так решилось. Но всё равно спасибо тебе.
Лидия Павловна – То есть как это, не надо?! Ему-то они зачем? Пропьёт и всех делов.
Василий – Да не пью я!
Марина (возмущённо) – Мам! Как ты можешь?! Вася от чистого сердца… Последнее… А ты…
Лидия Павловна – Вот и молодец! Ему зачтётся. А нам сейчас всяко нужнее. И ведь потом же мы отдадим. Когда будут…
Марина – Вась, не слушай её! У неё приступ жадности. И маразма. Прости нас и спасибо тебе. (Берёт пакет и суёт Василию. Тот берёт его, разглядывает некоторое время, потом демонстративно аккуратно снова кладёт на стол и садится закидывая ногу на ногу.) Забери их.
Василий – НИ ЗА ЧТО! Послушай меня пять минут. И вы, Лидия Павловна, послушайте пять минут, и если не затруднит, молча. (Встаёт, прокашливается.) Эти деньги… Они ведь только предлог. Правда, очень хороший предлог. Мне раньше такой ни разу не попадался. А тут Маша звонит. Если это не судьба, то, что тогда судьба?! Я ведь тебя, Марин, люблю.
Лидия Павловна (язвительно) – Удивил.
Василий (скривившись, но делая вид, что не обращает внимания) – Очень люблю и давно люблю. Так люблю, что мне даже не трудно произносить это слово. Даже приятно. И хочу, чтоб ты за меня пошла. Замуж за меня пошла. Я тебя с детства люблю. И с Марией сошёлся, наверное, чтоб себя обмануть. И обманул. А потом понял, что обманул. И Марию обманул.
Лидия Павловна (язвительно) – Ну вот, а говорил:(передразнивает, растягивая ударные гласные) Никогда, никому, ничего плохого.
Василий (продолжая обращаться к Марине) – Я ничего плохого и не хотел. И, если б у нас с Марией всё бы получилось… Но не получилось. И не её в том вина. Она хорошая. И так на тебя похожа. Только другая совсем.
Марина (грустно) – Зато она моложе.
Василий – Ну это тоже не плюс. Я себя всё время чувствовал…
Лидия Павловна – Извращенцем…
Василий – Грешником. (Оправдываясь) Но я о ней заботился. Как мог. И мы с ней друзья.
Лидия Павловна – Теперь это так называется.
Василий – Лидия Павловна, я действительно люблю вашу дочь! И, если Марина согласится выйти за меня, готов даже тёщу уважать и любить, но сейчас прошу вас, помолчите. Прошу. Извините. Марина, так ты выйдешь за меня?
Марина (тоже встаёт) – Спасибо тебе, Вась. Тысячу раз спасибо. Не буду врать, что сильно удивлена. Хотя и удивлена. Мне казалось, что мне кажется. И всё равно спасибо. Ты единственный, кто решил… Кто сумел меня порадовать за последние годы. Но выйти за тебя… Знаешь, ты ведь не меня любишь. Ты любишь память обо мне, о себе, о нашем детстве. А это другое, Вась. Совсем другое. И я другая. И жизнь. Всё-всё другое, так что… (Уверенный и долги звонок в дверь).
Лидия Павловна – А, чёрт! Дотрепались.
Марина – Василий, давай отложим этот разговор. Сейчас тебе лучше уйти.
Лидия Павловна – Вот ещё. Не хватало, чтоб они встретились. Пусть идёт в мою комнату. Так уж и быть.
Василий (вставая) – Может лучше всё-таки…
Марина – Нет-нет. Мама права. Спрячься там. (Ещё один звонок.) Давай быстрее. (Василий отправляется в комнату Лидии Павловны)
Лидия Павловна – Только не трогай ничего. (Василий скрывается.) Там у меня всё антиквариатное, (Марина идёт открывать дверь. Лидия Павловна – сама себе) и на кровать не садись.
Марина идёт открывать дверь. Возвращается. За ней с небольшим дипломатом, уверенным шагом – Андрон. Проходит и сразу, не дожидаясь приглашения садится, раскрывает дипломат и достаёт оттуда какие-то бумаги. Надевает очки и копается в бумагах.
Лидия Павловна – Здравствуйте, Андрон Михайлович. Проходите, присаживайтесь. Будьте, как дома.
Андрон (снимает очки, долго и внимательно смотрит на Лидию Павловну, потом на Марину) – Здравствуйте.
Лидия Павловна – Ну, с чем пожаловали, Андрон Михайлович? Какие будут предложения?
Андрон – Сложносочинённые. Я их две недели сочинял. И это было непросто.
Марина – Андрон, у нас и так нервы на пределе, давай без пикировок.
Андрон – А зачем же это вы нервничаете? Есть от чего?
Лидия Павловна (вдруг взрывается) – Ах ты стервец! Стервятник! Да после твоего звонка я ни одной ноченьки не спала, а ты, зачем нервничаете?!
Андрон – Лидия Павловна, если вы так переживали мой звонок, то почему не позвонили? Мы же, кажется, не совсем чужие люди? Глядишь, я бы вас успокоил. А вы, вместо этого ко мне шпионов присылаете. Хотя, надо отдать должное, прехорошеньких.
Лидия Павловна – Никого я не присылала. Мария к тебе на работу отправлялась, да по пути замуж выскочила.
Андрон – Да вы что? Рад за неё. (Встаёт, откладывает бумаги.) Но не за себя. Она мне так напомнила вашу дочь, в лучшие годы.
Марина (с горькой иронией) – Ну спасибо! За комплимент.
Андрон – Ну что ты дорогая, к чему столь горькая ирония. Я лишь имел в виду свои лучшие годы. Лидия Павловна, вы не могли бы нас оставить на пару минут.
Лидия Павловна – Вот ещё. Тебе же сказано, мы нервничаем.
Андрон – И, тем не менее, я настаиваю. Ради нашей дружбы.
Лидия Павловна (нарочито обиженно, но, тем не менее, примирительно) – Весь день меня только гонят да гонят. (Едет в свою комнату.) Только не долго, пожалуйста, а то через полчаса будете вызывать «скорую».
Андрон – Уверен, до этого не дойдёт. (Лидия Павловна скрывается в своей комнате. Андрон подходит к Марине, та уворачивается от него, и садится. Андрон стоит задумчиво, потом тоже занимает своё место. Достаёт сигарету.) Ну, как ты?
Марина – Не надо здесь курить.
Андрон – Хорошо не буду. Хотя, признаться, очень хочется.
Марина – Ничего, уйдёшь - покуришь. А пока побереги здоровье.
Андрон – Знаешь, Марин, здоровье странная штука, сколь его не береги, ведь эффект не меняется. А по сегодняшнему дню, чтобы заработать на здоровье, никакого здоровья не хватит.
Марина – Ну ты-то не бедствуешь!
Андрон – А чего мне это стоило?! Ты хотя бы догадываешься, сколько приносится жертв…
Марина – Ну ладно о здоровье побеседовали, давай погоду попустим и перейдём к делу.
Андрон – Что это вы все такие нервные сегодня?
Марина – День как-то не задался. Погода, знаешь ли, природа… Здоровье опять же.
Андрон – А ты сильно изменилась.
Марина – Ты так говоришь, будто мы двадцать лет не виделись.
Андрон – Видеться-то виделись, а вот поговорить… Что называется по душам…
Марина – Разговор по душам подразумевает наличие души у говорящих.
Андрон (смеясь) – Ну не такая уж ты и бездушная, как сейчас представляешься…
Марина (раздражённо) – Андрон, кончай, давай по делу и по домам. Сколько мы тебе должны?
Андрон (деланно удивляясь) – Вы мне? Вы мне ничего не должны, если не считать двадцати лет терзаний несправедливо отвергнутого влюблённого юноши, с тех пор так и не нашедшего ни любви, ни успокоения.
Марина – А вот ты не меняешься. Всё столь же высокопарен, самовлюблён и неискренен. Мария мне рассказала, чем ты занимаешься в свободное от юриспруденции время. Зная тебя, не поверю, что твои работницы тебя не любят и не успокаивают.
Андрон – Ну что ты, дорогая. Это совсем другое. Это бизнес. Сфера услуг, так сказать. Такая же кантора, как и адвокатская. Я даю одним людям работу, и тем самым решаю проблемы других людей. Имею за это небольшие комиссионные.
Марина (закрывая уши) – Замолчи! Замолчи сейчас же. У меня такое чувство, что ты меня нанимаешь в свою контору.
Андрон – Увы, дорогая, у нас возрастной ценз. Хотя для тебя я, пожалуй, мог бы сделать исключение. (Вдруг подходит к Марине, хватает её сзади за плечи, разворачивает к себе и трясёт) Ты думаешь, я тебя до сих пор люблю. Нет, душечка. Я тебя ненавижу. И загубленные жизни этих девчонок это твоя вина. Твоя! Это тебе я мстил. Мстил, мщу, и буду мстить. (Так же вдруг отпускает её, и продолжает уже абсолютно спокойно) Впрочем, не я, так кто-нибудь другой. На мотылька всегда найдётся пламя. (Тихонько въезжает Лидия Павловна.)
Марина – Не верю своим ушам. Неужели это ты, Андрон, говоришь?!
Андрон – То, что от меня осталось.
Марина – Меня всегда смешило, когда в мелодрамах жена говорит мужу: «Моя мама была права!» и дальше в том же духе. Но сейчас и я готова сказать тоже самое. Мама была права, и я только теперь понимаю насколько.
Лидия Павловна – Лучше позже, чем никогда. Хотя раньше ещё лучше. Андрон, ты всегда был умным мальчиком, не разочаровывай меня. Тебе не место в этом доме. Так что давай произноси свою тронную речь, грабь нас и отправляйся к более милым и приветливым дамам.
Андрон (изображая удивление) – Грабить вас? Ну что вы, Лидия Павловна. Как вы можете. Я догадывался, что без вас в нашем разрыве не обошлось, но так как отец питал к вам чувства вполне приятельские… Хотя нет. Чего уж скрывать. Будь у меня такая возможность, я бы принепременнейше ею воспользовался. Но, к сожалению… (Садится за стол, снова раскладывает бумаги и надевает очки.) Итак, как вам уже должно быть известно, восемнадцатого декабря две тысячи первого года, в результате дорожно-транспортного…
Лидия Павловна (срывающимся голосом) – Не надо… Андрон, ну, пожалуйста…
Марина – И, правда, Андрон, ни к чему это. Все итак всё знают. Давай только суть. Если это возможно, конечно.
Андрон – В данный момент я официальное лицо, и обязан исполнять процедурные нормы.
Лидия Павловна (с трудом сдерживая слёзы) – Ну, пожалуйста.
Марина (берёт со стола пакет Василия, прижимает к животу) – Действительно, Андрон. Скажи только одно: сколько?!
Лидия Павловна (достаёт из каталки пакет Марии и прижимает его к лицу) – Сколько, Андрон, сколько?!
Андрон (издевательски тянет время) – Хорошо. Хотя это конечно, и нарушение, но так и быть. Все-таки мы свои люди, как бы то ни было. А так же учитывая нашу давнюю и крепкую дружбу, связь поколений и сложную политическую обстановку на Ближнем Востоке…
Лидия Павловна и Марина (одновременно) – Сколько!!!
Андрон – Что вы так нервничаете?! Клетки же не восстанавливаются… Ну хорошо, хорошо. Итак общая сумма составляет… (копается в бумагах) Составляет… Ну в общем где-то…Сто сорок семь тысяч долларов с копейками. Ну или с центами, чтобы быть совсем точным.
Марина – Что за чушь?!
Лидия Павловна – Да ты что, она столько не может стоить!
Андрон (в явном недоумении) – Кто?… Извините, я не понял, кто чего не может стоить?
Лидия Павловна (почти скуля) – Кварти… Квартира же.
Марина – Ты что-то путаешь, Андрон, ей красная цена тридцать тысяч.
Андрон – Ах, кварти-ира! Чуть не забыл. Вот, Лидия Павловна, (кладёт бумаги перед Лидией Павловной и тыкает пальцем в какое-то место) завещание. Вот здесь о доле покойного в данной квартире. Вам с Мариной только нужно будет зайти к нотариусу и она переходит в вашу собственность. Адрес конторы и время работы на обратной стороне.
Лидия Павловна – То есть, как это… переходит?!
Андрон – В собственность. Можете владеть и распоряжаться по собственному разумению.
Лидия Павловна – А-а-а… В собственность… А те… Ну то, что ты раньше называл… С копейками.
Андрон – С копейками-то? Ну это доля Марины Викторовны, согласно завещания. За вычетом всех предусмотренных законодательством выплат, ну и моих комиссионных, естественно. Можно получить в новосибирском отделении внешторгбанка в любое подходящее время, а можно жить на проценты….
Марина – То есть ты хочешь сказать…
Андрон – Что отныне вы, Марина Викторовна, вполне обеспеченный человек. По новосибирским меркам даже очень обеспеченный. А по ордынским так и вовсе… Миллионерша.
Лидия Павловна – О, Господи! (зарывает лицо в пакет с деньгами и воет. Марина швыряет на стол «свой» пакет и бежит к шкафу. Андрон наливает воды в стакан. Марина подносит Лидии Павловне таблетки, Андрон воду.) О, Господ… и-и-и!!!
Марина (причитает) – Мамочка, ну что ты ма, ну вот выпей, вот так… вот и хорошо… (Лидия Павловна глотает лекарство и запивает водой. Марина гладит её по голове. Андрон собирает бумаги, складывает часть их в мультифору и кладёт на стол, а остальные в дипломат, который медленно закрывает. Снимает очки, медленно кладёт их в футляр, а футляр так же медленно во внутренний карман.) всё же хорошо… отлично просто… мы теперь заживём… ты у меня выздоровеешь… помолодеешь…
Лидия Павловна (успокаиваясь, высмаркивается) – О, Господи… Откуда ж у него стер…(немного помешкав, но решив продолжать) веца такие деньги.
Андрон – Не в обиду будь сказано, но разрыв с вами явно пошёл ему на пользу. Если, конечно не считать столь нелепой трагедии. Общее его состояние на конец года составляло примерно восемьсот тысяч. Что не так уж плохо по любым меркам.
Марина – Вот это да!
Лидия Павловна – Скажи, Андроша, а больше он мне ничего не просил передать. То есть… Не оставил ничего?
Андрон (театрально бьёт себя по лбу) – Ах, ну конечно же! Проклятая забывчивость…
Марина – Склероз у юриста. Это серьёзно.
Андрон (не реагируя на иронию, снова открывает дипломат, достаёт оттуда футляр для кольца) – Вот. (Закрывает дипломат и подносит футляр Лидии Павловне)
Лидия Павловна (не открывая футляра гладит его и целует) – Не забыл. Витенька. Голубчик мой. Не забыл.
Марина – Что там, мама?
Лидия Павловна – Там… Там… (прячет футляр в каталку). Знаешь, у женщин свои секреты.
Андрон – Ну, моя миссия исчерпана, разрешите откланяться.
Лидия Павловна – Как же так, Андроша, не по-людски это как-то, может чайку хоть…
Андрон – В другой раз, Лидия Павловна, в другой раз. Я итак засиделся у вас. А у меня ещё работа… Так что счастливо оставаться. (Направляется к выходу.) Да, и не нервничайте так, это вредно.
Марина – Андрон! Спасибо тебе. И прости меня. За всё прости. (Подходит к нему.) Поверь, ты для меня… Ты для меня, как брат. (Лидия Павловна предупреждающе кашляет.) Заходи как-нибудь. Можешь даже без предупреждения.
Андрон (смеясь) – Да ладно уж, предупрежу.
Андрон уходит. Хлопает дверь. Лидия Павловна подъезжает к столу, берёт бумаги и прижимает их к груди. В комнату незаметно входит Василий.
Лидия Павловна – Надо же как всё… Обернулось-то.
Василий (тусклым, официальным голосом) – Поздравляю вас, Лидия Павловна. И тебя Марина.
Лидия Павловна – О, господи, напугал-то как. Я ж про тебя и забыла совсем.
Василий – Извините. Я не хотел. Я пожалуй тоже пойду. Вам теперь не до меня.
Лидия Павловна – Да уж. Кстати и деньги свои забери, нам они теперь без надобности.
Василий (равнодушно берёт пакет и пытается засунуть его в карман. Тот не лезет. Тогда он суёт его себе за пазуху) – Ну что ж. Прощевайте, стало быть.
Марина – Как это прощевайте. У нас же с тобой разговор ещё не оконченный остался!
Василий – Да, но я… Я думал…
Марина – Отказаться от своего предложения? Поздно! Я согласна!
Василий – Как… То есть… Ты не шутишь?
Марина – Ну что ты. Я же помню тебе с серьезного дела на шутки трудно перестраиваться. Вот и не перестраивайся. Или ты передумал?
Василий – Нет, что ты! Конечно же нет!
Лидия Павловна – Вот же дура!
Марина – Мама, не встревай! А ты, Вась, по случаю помолвки и нежданного наследства, сходи, закажи столик в каком-нибудь хорошем ресторане. Самом, что ни на есть дорогом. Сегодня гуляем.
Лидия Павловна – Так вот значит! Они по ресторанам, а я одна тут сиди!
Марина – Да и про такси не забудь. Маму-то в такси занесёшь поди?
Василий – Да я её хоть на край света…
Лидия Павловна – Вот на край не надо! Только в такси.
Василий – Так я, того? Побежал, да?
Марина – Беги, Вася, беги. Только пакет оставь, а то от радости посеешь где-нибудь. А они нам теперь пригодятся. Свадьбы нынче дорогие.
Василий (бросается к Марине) – Свадьбы… Значит это не сон? Значит это правда?
Марина – Правда, Васенька. Правда. Поторопись, а то столика не достанется.
Василий – Да я… Да я его из-под земли…
Василий убегает. Марина устало садится на стул. Лидия Павловна демонстративно молчит.
Марина – Ну. Чего молчишь? Ругайся.
Лидия Павловна – А чего ругаться-то, когда ты всё сама решила. Ты теперь богатая, можешь сама за себя решать. Только попомни моё слово, не пара он тебе. Теперь тем более. Машку поматросил и бросил, тебя пофестивалит и отвалит. Только сперва всё наследство пропьёт.
Марина – Мам, ты сама не веришь в то что говоришь. У меня сегодня перед глазами, как перед смертью, вся жизнь прошла. И все мужчины моей жизни. И что. Один узнал, но испугался поверить глазам и сбежал, другой оказался мало того что мстительным и злобным, так ещё и братом. А Василий действительно любит. Когда человек любит это ведь сразу видно. У него даже запах другой становится.
Лидия Павловна – Конечно, наодеколонился, хоть клопов трави.
Марина – Брось, мам. (Подходит к каталке, садится на пол и кладёт голову на колени Лидии Павловны) Я так стосковалась. Так любви хочется. А тут… Может Машка права и это судьба? Так что ж от неё отворачиваться-то?
Лидия Павловна – Смотри, дочка. Тебе жить. Только как-то всё сладко получилось. Аж приторно. А сладкое, как ты говоришь, вредно. Не верю я в хэппи-энды.
Марина – А я верю. Поживём – увидим?! (Звонит телефон.)
Лидия Павловна – Иди, наверняка жених звонит.
Марина встаёт, целует Лидию Павловну и идёт к телефону.
Марина – Слушаю. (Освещается левая часть сцены, где раньше была комната Лидии Павловны. Теперь там телефонная будка и в ней заплаканная Мария)
Мария – Марин! Николай сбежал. Он, наверное обо всём догадался! Всю дорогу молчал, а уже здесь в аэропорту что-то буркнул и исчез. Он, наверное, к вам поехал! (Марина роняет руку с трубкой, спиной опирается на стену и закрывает глаза.) Что делать, Марин?! Марин, ты слышишь? Что теперь делать? Ты слышишь, Марин?
ЗАНАВЕС.
31. 03. 2002