Я выхожу на улицу, ступаю по серому шершавому асфальту. Вокруг всё усеяно сухими берёзовыми листьями, которые во множестве роняют уже сильно облетевшие деревья. Целую неделю не было даже маленького дождичка, вот и лежат они так, смешиваются с городской пылью, песком. Ветер поднимает их, крутит воронкой, создавая новые кучи и растаскивая старые. На дворе стоит почти середина октября, пора уже осени помаленьку собираться в путь, но зима почему-то будто забыла про нас, застряв где-то по дороге.
Вечером над городом собираются облака, но ни снега, ни даже скупой дождинки они с собой не несут. С восходом солнца уносит их куда-то на восток, и вновь целый день нас радует чистое небо. Хотя «чистое» оно весьма условно. Если посмотреть на город с высоты, то можно заметить над ним густую пелену смога, которая чем-то напоминает облака табачного дыма, покрывающие весь коридор напротив университетского туалета…
На газоне воробьи тискают хлебную корку. Их жизнь достаточно проста и ограниченна, по сути, удовлетворением нескольких физических потребностей. Хорошо, когда мир твой ограничен, и тебе не надо размышлять о высоких материях, не надо пытаться понять сложные законы межличностных отношений, не надо думать за себя и за десяток других лиц одновременно. Хорошо, когда не знаешь, что мир в действительности куда шире, чем то узкое пространство, в котором ты существуешь…
Зачем что-то писать, создавать новые образы, если всё, что ты делаешь, является, по своей сути, повторение старого, только, быть может на более высоком уровне. А чаще – на более низком. Вот пишу я сейчас эти строки и думаю, что у той не совсем нормальной женщины, что пару-тройку дней назад весьма оригинально беседовала сама с собой в трамвае на политические темы, получилось бы куда лучше.
Чтобы создавать что-то сколько-нибудь достойное, нужно быть хотя бы чуточку шизанутым. А если хочешь творить нечто гениальное, нужно, наверное, окончательно сойти с ума…
Я бросаю беглый взгляд на втоптанную в грязь газету «Свеча», где посредине листа красуется большая голая женская.… Ну, вы меня понимаете.
Кто-то из мудрецов древности сказал, что красота тела мимолётна, вечна лишь красота истины. Но кому нужна она сейчас, если все готовы довольствоваться, чем придётся. В наше время люди редко стремятся к заоблачным высотам, чаще их тянет скорее к чему-то сиюминутному, а иногда вообще непонятно к чему. Однако, может быть, просто никуда не стремятся…
Остатки сна всё ещё преследуют меня. На автопилоте сажусь в трамвай, выбираю наиболее удобное место, чтобы пробиваться потом через плотно набившийся народ к выходу. Как ни странно, но из двух трамваев с одним номером, которые пришли почти одновременно, люди будут ломиться именно в первый. И я вместе с ними…
Трамвай преодолевает крутой поворот, колёса со скрежетом трутся о рельсы, окончательно выводя меня из полусонного состояния. Какую нагрузку в этот момент испытывают они? Можно рассчитать на прочность, построить графики нагрузки, только ну этот сопромат…
Трамвай медленно вкатывается на мост, давая обогнать себя автомобилям, которые с рёвом несутся в город и из города. На столбе у дороги висит венок. Сколько таких печальных свидетельств водительского лихачества можно встретить на наших дорогах – одному Богу известно. Но не иссякает от этого общеизвестная страсть русского человека к быстрой езде…
Появляются и пропадают бесчисленные рекламные стенды, ставшие неотъемлемым атрибутом современной российской действительности. Появляются какие-то мысли, связанные с ними и пропадают, так и не отложившись толком в памяти.
Я снова шагаю по улице, под ногами так же хрустят сухие листья. Только на этот раз они с тополя. А в голове по-прежнему обрывки мыслей…