Оранжевый бегемотик последнего лета
Аня умрет через неделю. Быть может, завтра… Даже я, такая неопытная, и то разглядела
метастазы на последнем снимке. И почему эта глазастая девчушка выбрала меня...
После обхода, ко мне подошла пожилая санитарка и, дернув за рукав, прошептала:
- Тебя глазастик зовет, - и как-то угрюмо добавила. – Не обижай ее, а то не посмотрю,
что докторша...
Я вернулась в палату. Аня - так звали эту девочку-пушинку с огромными, синими глазами
- устроившись на подушках, что-то рисовала. Заметив меня, спрятала листочек.
Примостившись рядом, я, как бы невзначай, поинтересовалась:
- Девичьи секреты?
Секунду она изучала мое лицо:
- Когда закончиться лето?
- Эй, – я старалась казаться веселой. – Забыла, как считать? Давай-ка вместе.
Сейчас июнь, - я загнула мизинец. - Август...
- Нет, не август!
- Ну вот. Ты все знаешь, - погладила ее прозрачную руку.
Она отстранилась. Улыбнулась:
- Ты шутила?
Я кивнула. Аня обрадовалась:
- Да, я знаю, что лето только началось. Потом осень, зима, - она задумалась о чем-то.
- Ты знаешь, как сделать так, чтобы зима пришла быстрее?
На секунду я растерялась. Затем достала ручку – «Вот и волшебная палочка» - взмахнула, выждала немного и разочаровано выдохнула:
- Не получается... А зачем тебе зима? Ведь холодно-прехолодно и такие короткие дни...
Она, как усталый человек, чуть слышно проговорила:
- Зимой - Новый Год. Я написала письмо Деду Морозу. Показать? - и вытянула
из-под одеяла листочек. Огромные, неровные буквы: «хороший хороший дедушка мороз приди ко мне быстро быстро я тебе подарю стишок который сочинила
кошки-мышки
страшный лес
ты зачем туда полез
а ты подаришь мне большого очень большого мягкого оранжевого бегемотика пусть мама папа меня навещают чуточку»
Я, задержав дыхание, вернула бумажку:
- Не беспокойся, мне кажется, я что-нибудь придумаю.
А что я могла придумать?..
...- Эх, дура молодая, - сетовала пожилая санитарка, вытирая мне слезы. – Куда ж с
такими нервами полезла? Это же детское отделение... Если о каждом так убиваться – сама
ведь загнешься. Дура ты,- и сама зарыдала...
…Вечером, просматривая электронную почту, я заметила незнакомый адрес. Заурядная
рассылка. Если б не необычная тема письма: «Каждый год, 31 декабря, мы с друзьями
ходим в баню». И далее - рекламное объявление: «Это – в прошлом! Вы все еще не верите,
что в эту страну забредет Рождество? Вы мечтаете о празднике? Доверьтесь нам! Профессионалы фирмы организуют все - день рождения, маскарад, свадьбу. Звоните сейчас! Счастье для всех! И пусть никто не уйдет обиженный! Цены - разумные»
«И пусть никто не уйдет обиженным», – перечитала я несколько раз и записала телефон.
Отключилась от сети. Немного поколебавшись, позвонила: было поздно, но все же...
Вежливый, мертвый голос: «Оставьте ваше сообщение...». Я глубоко вздохнула и начала:
«Мне нужно...»
...Утром, актеры, еще раз выслушав «инструкции», заверили: «Так и сделаем». «С Богом»,
- напутствовала пожилая санитарка.
Аня через силу улыбнулась и неслышно прощебетала: «Привет».
- Доброе утро, синеглазка. Помнишь о чем мы вчера секретничали?
Аня чуть качнула головой.
- Извини Ань... Вчера я не ту волшебную палочку взяла. А вот это, - я показала ей
серый «паркер», - последняя модель. Сейчас и попробуем.
Перед тем, как взмахнуть я строго спросила:
- Письмо у тебя?
Она, словно испугавшись, засунула руку под подушку и облегченно прошептала: «Здесь».
Я что-то нарисовала ручкой в воздухе. Она напряженно следила. Еще одна попытка.
Ничего... Аня разочарованно выдохнула:
- Не получается?
- Как я могла забыть! – подмигнула ей. – Смотри!
И три раза щелкнула пальцами. Дверь распахнулась...
...Время – бумажный кораблик, опущенный в тихий пруд. Кораблик неподвижен, когда
покойно и счастливо. Кораблик летит, когда долгожданный ветер...
Мы и не заметили, как настал вечер. Аня все болтала с Дедом Морозом и Снегурочкой, о
чем-то сплетничала. Девчушка, конечно, не сразу поверила, что они - настоящие. В
начале, все чуть было не сорвалось. Этот истощенный воробушек очень серьезно попросил: «Пусть покажут документы». Лишь санитарка не растерялась: «Аня, все в кабинете главврача. Сейчас принесу». Минут через пять вернулась и показала помятый бланк: «Летний Дед Мороз и Летняя Снегурочка. Подпись - Самый Главный Дед Мороз». Аня прочитала вслух и... расцвела. Она сыпала словами, а мы все больше молчали. Она
показывала разноцветные рисунки, а мы уходили в пульсирующую тишину...
Наконец Аня решилась и продекламировала стишок. Дед Мороз и Снегурочка похлопали и два «эльфа» внесли в палату большого, оранжевого бегемота. Аня недоверчиво дотронулась до него, взяла и осторожно положила в кроватку.
Когда Дед Мороз и Снегурочка засобирались - «Аня, все же лето, и мы можем растаять» -
она тихо попросила: «Передайте папе и маме, что я очень соскучилась...»…
…- Дура я. Дура, - кому-то невидимому жаловалась пожилая санитарка, размазывая слезы.
- И ты, дура! - подытожила она...
Аня умерла через четыре дня. Мне рассказали, что она угасала с улыбкой. Я не поверила -
при таком диагнозе слишком много...
Родители ее так и не пришли. Я все же их отыскала - опустившиеся люди-фантомы...
После Ани я написала заявление об уходе. Потом, почему-то, передумала...
***
Идут годы. Когда пустеет очередная палата, я думаю, что, пожалуй, погорячилась, забрав
то заявление...
И вот в такие вечера - чаще всего это происходит в июне - я иду к канатной дороге.
Перед тем как сесть в красную кабинку, всегда задерживаюсь перед выцветшим
объявлением: «Во время сильного ветра канатная дорога не функционирует. Администрация оставляет за собой право пересматривать цены за проезд в зависимости от экономической ситуации в стране».
Чуть слышно поскрипывают колесики, дрожат тросы – медленный полет навстречу теплоте подкрадывающейся ночи.
Я любуюсь огнями засыпающего города. И вы не поверите - порой мне чудиться, что в
этой подрагиваюшей, радужной мозаике я отчетливо вижу ту синеглазую девчушку и даже слышу ее тихий голосок: «Кошки-мышки! Страшный лес! Ты зачем туда полез?»
Аня чему-то улыбается и машет мне, крепко прижимая к невесомой груди оранжевого
бегемота...