Я закутываюсь в теплый плед воспоминаний, сплетенный из привычных, но где-то далеко оставленных звуков – свидетелей давно пережитых чувств, запаха терпких духов… они стоили так дешево, но стали так дороги… Зачем я хочу это помнить? Ведь сейчас все по-другому, ведь сейчас новая жизнь, зачем я возбуждаю переживания горькой близостью той боли?
А сейчас лето, глупые покупки на последние деньги, слишком прохладный воздух для июня и сетования на плохую погоду. Наконец-то все дела можно отбросить в сторону, заняться ничего-не-деланием и воспитанием маленькой непослушной кошки, которая любит воровать еду со стола. Когда ей удается незаметно стащить кусок колбасы, полет по квартире из одного угла коридора в другой обеспечен.
Не знаешь, куда себя деть, глупый характер опять упрямо заставляет думать о смысле существования, когда-то это было причиной депрессии, но сейчас забываешься в простых вещах. Я опять хочу на море. До слез. Я хочу… а чего же я еще хочу? Конечно, красоты. Безбрежности звезд и щекочущих пузырьков шампанского, крика чаек и мелодичных шажков блюза на новеньком белом рояле. Хочу кружиться в легком серебристом платье и улыбаться пианисту.
Опять идет дождь, но аккордеон продолжает звучать, заставляя влюбляться в блестящий черный асфальт, в светло-серое пушистое небо, в салатовую траву. Мне совершенно не холодно гулять босиком и без зонтика, и не смущает, что легкое платье прильнуло к телу, тем более что вид у меня весьма пикантный, что само по себе поднимает настроение.
Сегодня мне рассказали историю о некой Адель, которая пытается выйти замуж в третий раз, и я невольно прониклась к ней жалостью. Мне, в отличие от той юной дурочки, хватило двух попыток. Хотелось бы посмотреть на невесту, ведь рассказчик клянется, что ей 21, она играет на саксофоне и пишет романтические новеллы.
- Но тогда зачем ей муж? – удивленно спросила я.
Очевидно, вопрос поставил троих моих милых собеседников в тупик. В результате мы позволили Адель выбирать самой и углубились в обсуждение уместности белых роз рядом с сиреневыми хризантемами на моей веранде, что, поверьте, гораздо более важный вопрос, чем чья бы то ни было судьба.
Церковное спокойствие помогает залечить раны, но хроническое свободолюбие гонит в далекие дали. И вот опять стучат колеса ночного экспресса…
Вчера я была в церкви, исповедовалась в грехах: нагрубила соседке, уехала на три дня, забыв покормить кошку, не стала говорить с отцом по телефону, заметила вслух, что вышеупомянутая Адель плохо играет на саксофоне и пишет бесталанные новеллы, отдалась нелюбимому мужчине… Я бы и не пошла на исповедь, потому что ни один из этих поступков не вызывает у меня угрызений совести, за исключением голодной кошки. Но как бы на меня посмотрел священник, назови я только один грех? Вот и пришлось перебирать карточный домик моей жизни, углубляясь в воспоминания. Однако стало понятно, почему Адель выходит замуж.