В конце 19, начале 20 столетия Россия вступала в эпоху лавинообразного накопления избыточного сельского населения, обостряющего обнищание деревни и одновременно обуславливающего дефицит городского населения и тем самым создающий существенные ограничения в индустриализации страны. В результате в экономике Российской империи постоянно усиливался структурный кризис, выражавшийся в секторном разрыве между промышленным и сельскохозяйственными сферами производства.
Империя стояла на пороге социально-экономического процесса, через который уже прошли все промышленно-развитые страны, обогнавшие нашу страну в своем историческом развитии. Процесс этот получил название экономического раскрестьянивания села. Суть этого процесса заключалась в вышвыривании экономически лишних людей из деревни в город, где они были вынуждены влачить жалкое существование на правах беженцев. При этом, как правило, только второе или даже третье поколение переселенцев могло обучиться грамоте и получить какую-либо специальность, став уже относительно нормальными городскими жителями.
В 1897 году собственно крестьяне составляли 77,1% населения России. Следовательно, для того чтобы прокормить одного горожанина в царской России должны были работать более трех крестьян! Для сравнения заметим, что в Англии в это же время наблюдалась обратная пропорция - один крестьянин обеспечивал питание трех горожан.
Одновременно с наличием большого избыточного сельского населения Россия испытывала острейший голод городского населения, которое в начале 20 века составляло всего 12,6%. Для сравнения: уже в 1840 году в Англии городское население превысило 50%, а во Франции 20%.
Раскрестьянивание является объективной исторической необходимостью и непременным условием вхождения любой страны в индустриальное общество. Естественно, что раскрестьянивание не было добровольным процессом перехода крестьян из деревни в город. Как правило, оно было связано с разорением значительной части крестьян и вытеснением, а порой и их насильственном выбрасывании из деревни. Раскрестьянивание, проходившее ранее в целом ряде стран Европы, как правило, было связано с большой кровью, насилием, революцией и гражданской войной.
Жизнь крестьянства в России всегда была чрезвычайно трудна и тяжела. Именно поэтому крестьяне создали мощный механизм социальной защиты своего сословия. Таким механизмом в России являлась крестьянская община.
Столыпинская же реформа, имела одной из своих основных целей ликвидацию крестьянской общины и введение частной собственности на крестьянские земли. Однако ликвидация общины автоматически вела и к усилению экономического раскрестьянивания села и увеличению городского населения страны, что в начале 20 века, бесспорно, соответствовало историческим потребностям России.
Тем не менее, столыпинская реформа фактически даже не ставила своей задачей раскрестьянивание села. Процесс раскрестьянивания при ликвидации общины происходил как бы сам по себе, как побочный и никем не контролируемый процесс, порождая при этом социальную напряженность и целый ряд других отрицательных общественных явлений.
Итоги столыпинской аграрной реформы были весьма печальными: количество лошадей в расчете на 100 жителей в европейской части России сократилось с 23 в 1905 году до 18 в 1910, количество крупного рогатого скота – соответственно с 36 до 26 голов на 100 человек. Средняя урожайность зерновых упала с 37,9 пуда с десятины в 1901-1905 годах до 35,2 пуда в 1906-1910 годах. Производство зерна на душу населения сократилось с 25 пудов в 1901-1905 годах до 22 пудов в 1905-1910 годах. В 1911 году разразился голод, охвативший до 30 миллионов крестьян.
Но, пожалуй, самое главное заключается в том, что столыпинская реформа так и не смогла переломить процесс накопления экономически излишнего сельского населения, а, следовательно, и обнищания деревни. Несмотря на то, что доля сельского населения в начале 20 века несколько снижалась с 87% в 1898 году до 82% в 1913 году, тем не менее, прирост сельского населения был существенно выше скорости раскрестьянивания. Абсолютное число сельских жителей продолжало расти и увеличившись за этот период на 22 миллиона человек. Катастрофические масштабы приобрел процесс абсолютного обнищания крестьянства переселенного центра страны. Миграция сельского населения в город в 1908 – 1913 годах не превышала 500 тыс. человек в год.
С другой стороны городское население России к 1913 году составляло всего 18%, а для того чтобы провести индустриализацию страны и построить экономику, способную в военных условиях противостоять фашистской агрессии было необходимо довести его, по крайней мере, до уровня не менее 30-40%. Иного России было не дано. В Англии к началу 20 века уже 70% населения жило в городах, во Франции – 40%, в Германии – 30%.
В деревнях, в силу самой идеологии аграрной реформы, проводимой Столыпиным, разорялись и покидали ее, прежде всего, самые бедные и, как правило, безграмотные и неприспособленные к городской жизни люди. Не имеющие какой-либо специальности и надежды ее получить, крестьяне страшились чуждой им городской жизни и панически боялись оторваться от земли. В результате в городах стал интенсивно аккумулируется взрывоопасный контингент нищих, голодных и никому не нужных масс париев, представляющих собой идеальную базу для социальных потрясений и революций.
Таким образом, результатом столыпинской реформы явилось резкое увеличение социальной напряженности, как в городе, так и в деревне. Рано или поздно это должно было привести к социальному взрыву и новой революции.
Группа московских миллионеров, выступив в 1906 г. в поддержку столыпинской реформы, заявила: “Дифференциации мы нисколько не боимся... Из 100 полуголодных будет 20 хороших хозяев, а 80 батраков. Мы сентиментальностью не страдаем. Наши идеалы — англосаксонские. Помогать в первую очередь нужно сильным людям. А слабеньких да нытиков мы жалеть не умеем”.
Из этого заявления прекрасно видно, что даже в среде русских промышленников и банкиров не было ни малейшего понятия о необходимости проведения экономической политики раскрестьянивания русской деревни. Ведь если бы понимание необходимости этого процесса существовало в русском обществе, то авторы такого заявления должны были бы написать: Из 100 полуголодных крестьян 40 должно переехать в город, обучиться грамоте, получить рабочую специальность и обеспечить потребность расширяющейся русской промышленности в кадрах квалифицированных рабочих, 10 стать крепкими хозяевами на земле, а 50 их наемными работниками.
Нищенское дно, куда царизм бросил миллионы нормальных, привыкших с утра до вечера работать у себя в поле русских крестьян, тоже не отличалось особой сентиментальностью по отношению к своим бывшим хозяевам и не слишком уж их жалело после 1917 года. Как говориться: что посеешь, то и пожнешь.
Был ли у русской монархии выход из того заколдованного круга, в который завел Россию Петр III своим указом о вольности дворян, превратившим десятки миллионов русских крестьян в рабов своих помещиков и тем самым на целое столетие отодвинув начало процесса раскрестьянивания страны? Для того чтобы ответить на этот вопрос необходимо взглянуть, на то каким же образом фактически была решена в нашей стране проблема раскрестьянивания села.
А решена она была величайшим российским реформатором И. В. Сталиным путем проведения в СССР триады реформ: коллективизации, индустриализации и культурной революции. При этом крестьяне с помощью жесточайших экономических и административных мер перемещались из деревни в город.
Это было чрезвычайно жестоко. При раскрестьянивании российского села погибли сотни тысяч русских крестьян. Это, бесспорно, было одно из величайших жертв нашего народа. Однако при оценке этих жертв необходимо помнить как, то, какие жертвы были принесены другими странами при достижении той же цели, так и то, что в обогнавших нас странах на раскрестьянивание история отпустила целые столетия, а СССР должна была пройти этот путь всего за десять лет.
В отличие от столыпинской сталинские реформы предусматривали трудоустройство практически всех прибывших в город крестьян, где они начинали работать землекопами и чернорабочими, но вскоре осваивали более сложные строительные и производственные специальности. Кроме того, всех их сажали за парты ликбеза, а наиболее способных направляли на учебу в институты и промышленные академии. Вчерашний крестьянин становился равноправным жителем города.
В процессе столыпинской реформы выброшенные из деревни крестьяне: нищие, озлобленные, но зато абсолютно «свободные» - составляли готовое в любой момент взорваться городское дно. При сталинских же реформах бывшие бесправные крестьяне становились квалифицированными специалистами, строили города, заводы, электростанции. И именно эта фантастическая реальность вызывала у них небывалый до того энтузиазм, определивший невиданные до того темпы роста промышленности. При этом не только была не только восстановлена интеллектуальная элита русского общества, в значительной степени потерянная в годы революции и гражданской войны, но и была взращена новая советская интеллигенция, внесшая достойный вклад в мировую культуру, науку и технику.
С 1928 впервые в истории России началось уменьшение сельского населения при увеличении общего числа жителей страны. С 1928 по 1939 год впервые за всю историю России при увеличении общей численности населения страны ее сельское население уменьшилось почти на 10 мил. человек. К 1939 году 32% населения СССР уже жило в городах.
Могла бы в царской России быть проведена реформа, аналогичная сталинской триаде? Теоретически могла, по крайней мере, никаких непреодолимых препятствий на этом пути у Николая 11 не было, но ничего подобного в российском обществе то время даже не обсуждалось. Причем именно при самодержавии вся эта реформа могла пройти с гораздо меньшими жертвами и большим эффектом. Однако никакого решения проблемы раскрестьянивания кроме, предложенного Столыпиным разрушения крестьянских общин, у царского правительства не было, как не было даже понимания необходимости проведения целенаправленной программы переселения крестьян в города и обеспечения там для них рабочих мест.