Год тигра глава 17

               


    Джафар проснулся, услышав своё имя, повторенное несколько раз. Молоденькая медсестра в туго накрахмаленной белой косынке принесла градусник и пластмассовую коробочку с таблетками.
    Вставать не хотелось, да и куда торопиться? В больничной палате, где он находился со вчерашнего дня, никого не было. Вторая койка была аккуратно застелена, а с вешалки исчезли вещи соседа.
    Предварительный диагноз - язва желудка. Ничего удивительного. Стрессы, неоправдавшиеся надежды... Всё это отразилось на его и без того болезненном организме.
Пересилив утреннюю вялость, Джафар встал и пошел УМЫваться.
    В девять принесли завтрак - какую-то размазню из манной крупы. Что-то среднее между кашей и слизистым супом, прикрытое бумажной салфеткой.
   Джафар поморщился. Есть не хотелось, тем более что в холодильнике лежали паровые куриные котлеты, принесённые вечером женой.
   Сняв синий байковый халат, он переоделся в новую больничную пижаму. Хотя она и была несколько великовата, но давала ощущение покоя и умиротворённости.
   Выпив пиалу зелёного чая, Джафар вышел в фойе, где можно было почитать свежие газеты и посмотреть телевизор.
    - Джафар Усманович, пожалуйста, вернитесь в свою палату. Главврач делает обход ... - хорошенькая медсестра кокетливо улыбнулась и тут же исчезла.
    Не желая подводить медперсонал, Джафар медленно пошёл к себе, но, увидев через стеклянную дверь вестибюля мощную фигуру Раджаба Фазылова, остановился.
   - Здравствуй, сынок! Тебе уже лучше? - Фазылов пытался придать лицу скорбный вид, но его глаза насмешливо щурились.
   - Дядя Раджаб, простите. Я подвел вас и не нахожу себе места. Кто знал, что со мною может такое случиться? Дядя, а рэкетира поймали?
   - Всё позади. Тебе нельзя волноваться. Ты угадал, это была чья-то глупая шутка. А я её за правду принял.
   - Слава Аллаху! Я переживал, что обещание своё не выполнил.
   - Забудь обо всём. Это я виноват. Не надо было тебя в свои неприятности втягивать. Ты всё слишком близко принимаешь к сердцу. Я хочу загладить свою вину. Как только ты поправишься, мы в Эккибоше копкари организуем. Ты один будешь знать, что этот праздник в твою честь.  Жене можешь сказать. Тебя ждет хороший подарок. Хочу, чтобы ты знал, как дорог мне.
    Передав Джафару бумажный пакет со снедью, Фазылов ушёл, а Джафар, чему-то хитро улыбаясь, поспешил в свою палату.
    Через три недели его выписали из больницы со слегка подлеченной язвой и рекомендациями избегать стрессовой ситуации.
    Но теперь стрессы в его жизни не предвиделись. Вся ситуация с квартирой находилась под контролем. Можно было не беспокоиться, поскольку Джафар заранее знал, чем закончится очередной суд, дата проведения которого ещё не была назначена.
    Разговор был конкретный и результативный. Новый судья Суюпов, юрист Горисполкома Ишанкулов и Джафар, организовавший столик в дорогом ресторане, договорились, предварительно вымотав Одинцовых и их свидетелей, родственные отношения не подтверждать. То есть, когда Одинцовы придут без свидетелей (судья Суюпов подтвердил, что может добиться такой ситуации), суд докажет, что обмен квартир не имеет юридической силы, поскольку родственные отношения не были выявлены.
    Джафар видел себя на коне: "Кто тут хозяин? Они или я? За меня Горисполком, Облисполком, Облпрокуратура... А кому они нужны? Они должны меня бояться!"
    Единственное, что приводило Джуманиязовых в недоумение, это спокойствие Одинцовых. "Дураки, на что они надеются? Посмотрим на их рожи, когда всё закончится..."
    Азиза, почувствовав себя важной дамой, ходила с высоко поднятой головой, снисходительно поглядывая на бестолковых соседей. А однажды, когда Раъно была одна, она заглянула к ней поделиться радостью:
    - Ромку скоро из нашей квартиры выгонят. Джафар в проектном институте заказал перепланировку квартиры. У нас будет две большие комнаты и детская. Мы уже импортные обои купили и чешский кафель. А на стенах гостиной сделаем резьбу по ганчу, как в театре...
    - Азиза, разве суд закончился? - Раъно с недоумением посмотрела на гостью.
   - Еще нет, но это простая формальность. Мы у них и сад отберём. Пусть знают с кем дело имеют! Когда всё началось, я в Москву летала к Терешковой. Она меня даже не приняла. А её помощники сказали, что эти вопросы  решает суд. Но суд-то наш! Неужели ни Ромка, ни его мать этого не понимают? На что они надеются? Через два-три
года сами отсюда убегут. А всё барахло и свои квартиры бросят или нам же отдадут за бесценок.
    - Азиза, что ты говоришь? Почему они должны бежать? Кто им угрожает?
    - Как, ты ничего не знаешь? Скоро власть переменится! - Азиза загадочно улыбнулась, глаза засверкали, лицо порозовело... - Снова будут наши порядки по шариату. На русском говорить запретят. Пусть узбекский и таджикский учат. А ещё лучше будет, если все немусульмане уедут.
    - А если они не захотят уезжать, а выучат языки? Что тогда?
    - Не смеши! Старики уже ничего не выучат. А молодёжь, даже зная язык, в институт вряд ли поступит. Пусть чернорабочими или у станков работают.  Теперь мы в начальниках будем!
    - А если они и вправду уедут, кто работать будет? Без специалистов все заводы остановятся!
    - Ты на их стороне? Ты же таджичка, мусульманка! Это они пришли на нашу землю. Кто их звал? Если заводы остановятся, наши ребята будут торговать с турками или с китайцами. И без России обойдемся!
    Азиза ушла, а у Раъно от страха внутри всё похолодело. Если Азиза не врёт, то начнется большая драка за власть, за сферы влияния, за передел земель...

    Слов на ветер Фазылов не бросал.
    Народное состязание - копкари (козлодрание) назначили на воскресенье, когда все население района съезжается на ярмарку в селение Эккибош.
   Копкари, как было написано в объявлениях, организовывал 97-летний Бобо-Нияз в честь рождения своего первого праправнука, маленького Ильхома. Финансировал праздник Раджаб Фазылов через подставное лицо, родственника Бобо-Нияза.
   На поле, где обычно проводились конные состязания, были выставлены призы, возле которых крутился народ, щупая и рассматривая импортные ковры с непривычным узором, пушистые одеяла из верблюжей шерсти и цветной телевизор.
    Такого размаха Эккибош не знал. Хотя списки участников были составлены заранее, молодые наездники в полосатых чапанах с густыми черными бородами и в белых чалмах (вероятно из дальних высокогорных селений) всё прибывали и прибывали.
    Для поддержания порядка была задействована местная милиция, посаженная на коней.
    Прибывшие участники соревнования расположились на отдых в старинном караван-сарае, где они могли подкрепиться и привести в порядок лошадей.
На праздник были приглашены и городские власти Заракента, для которых во дворе Бобо-Нияза молодые женщины накрывали праздничный стол.

    Денег на ветер Фазылов тоже не бросал.
    О его могуществе говорили разное, но за глаза и шепотком. Бояться ему было некого и незачем. Личная власть ему тоже не нужна. Пусть потешат своё самолюбие Максуд и Джафар. Они - его руки... Большая политика делается скрытно, вдали от столичной шумихи и злобной своры журналистов. Страна на грани развала... Никто даже не представляет, что здесь будет через два-три года...
А будет безвременье и смута - благословенный период для кардинальных перемен. Пришла пора заняться религиозным образованием молодежи. Заповеди священного Корана попираются. Женщины бесстыдно  носят короткие платья без рукавов, забыли о парандже... Ваххобиты правы, надо начинать с шариатских законов.
     Начало положено. Копкари - хорошее прикрытие для проведения смотра сил. Пока глупцы будут бороться за призы, "воины Аллаха" проведут беседы с молодежью, поучат её уму-разуму, расскажут, как их обучали в пакистанских лагерях. Молодежь честолюбива. Постепенно моджахеды наших телят всему обучат. А терпения нам не занимать! Пусть и Джафар почувствует нашу силу. Он будет делать то, что я прикажу! Иначе...  Иначе, с ним произойдет то же, что случится с Эльбеком на тое. Уж больно тот независимым стал. Надеется моё место занять, дурак! Но у меня другие планы...
    Заказной автобус из Заракента прибыл в Эккибош незадолго до начала состязаний. Приглашенные разбрелись по красочной ярмарке, где можно было купить, привезённые из Индии и Турции дорогие ткани, итальянский трикотаж и обувь, бельгийские пальто и прочие импортные товары, которые в городские магазины никогда не поступали. Правда, местные жители предпочитали дешёвые вещи, необходимые для жизни в кишлаке, а не импорт. Зато спекулянтам было раздолье...
    Побродив по ярмарке, Джуманиязовы направились к дому Фазылова.
    - Рад тебя видеть во здравии, сынок! - хозяин дома, перестав отчитывать кого-то из своих рабочих и широко раскинув руки, пошел навстречу Джафару. - Спасибо, что приехал. Подарочек для тебя я давно приготовил. Идём, покажу. А жёнку на кухню отправь, там её помощь очень нужна.
   Взяв Джафара за плечи, Фазылов подтолкнул его к двери. Увидев такое пренебрежение к себе, Азиза разозлилась, но, гневно посмотрев на мужа, опустила голову и молча отправилась на соседский двор к Бобо-Ниязу.
    - Джафар, я рад, ты истинный мусульманин. Жену в руках крепко держишь - она злится, но подчиняется, - рассмеялся Фазылов, когда они вышли на задний двор. - Ну-ка, загляни в новый сарай, посмотри, что там под брезентом?
   В глубине сарая, чуть прикрытый брезентом, стоял мотоцикл с коляской.
  Недоверчиво взглянув на дядю, Джафар разулыбался:
    - Спасибо, не ожидал. Зачем вам надо было так тратиться?
    - Не понял, берёшь или нет?- Фазылов сделал непроницаемое лицо.
   Подойдя к мотоциклу, Джафар сбросил брезент:
    - Что я должен для вас сделать?
    - О чём ты? - рассмеялся Фазылов, - Ты главного не видел. А сейчас идём, посмотрим копкари.
    Участники состязания разделились на несколько групп по числу заездов.
    В каждом заезде был только один приз. Главный приз - баран, в этот раз должен был пойти на праздничный плов, разумеется, не в качестве гостя.

    Толпа расступилась, пропуская к месту действия участников, горделиво воосседавших на тщательно ухоженных скаковых лошадях.   
   Волновались все - и организаторы, и зрители, и участники. Толпа стонала от нетерпения, смачными призывами подзадоривая односельчан, но те, кому предназначались эти призывы и намёки вели себя сдержанно и с достоинством.
               
   Наконец принесли забитого барана и бросили наземь. Толпа тут же отпрянула в обе стороны от дороги, чтобы не попасть под копыта летящей лавы.
   Посмотрев один заезд, Фазылов повел Джафара к себе домой. Они снова вышли на задний двор и, миновав группу построек для сушки табака, подошли к большой теплице, чуть возвышавшейся над землей.
   Верхние стекла теплицы были сняты и Джафар слышал каждое, доносящееся оттуда, слово.
   Он удивленно посмотрел на дядю. Фазылов молча поманил его пальцем и показал место, откуда можно было увидеть, что происходит внутри помещения.
    Увиденное и услышанное повергло Джафара в шок. Моджахеды объясняли "курсантам" как ставить мины, пока теоретически…
    Вернувшись в дом, Фазылов произнес одну фразу:
    - Наше будущее в их руках. Выбирай сейчас с кем ты, потом будет поздно!
    Покинув дядю, Джафар пошел разыскивать жену. Азизу он увидел издали. Высокая, статная фигура, красивая посадка головы... Широкое атласное платье её ничуть не полнило. Вместе с другими женщинами Азиза ставила на стол блюда с закусками и разносолами, одновременно веточкой мяты отгоняя назойливых мух.
    Увидев расстроенного мужа, она схватила со стола бутылку минеральной воды с пластиковым стаканчиком и пошла к нему навстречу.
   - Что случилось? Ты такой бледный... Попей водички.
Джафар наполнил стакан, но тут же выплеснул воду:
   - Принеси водки из холодильника!
Пока жена бегала за водкой, он принял решение - никогда ей не говорить о том, что сегодня услышал.
- Что ты на меня так смотришь? Всё в порядке! Мне подарили мотоцикл. Просто так! 
   Джафар залпом выпил стакан водки и налил второй.
    - А почему ты злишься? Надеялся "Жигули" получить? - тёмные зрачки жены быстрыми буравчиками пронзали его насквозь. - Не расстраивайся, - успокоила Азиза, - мотоцикл мы продадим. Деньги нам нужнее.
    Неожиданно к ним подошел Эльбек:
    - Салом аллейкум! Давно не виделись. Как дела, как дети, как здоровье? - глаза Эльбека странно блестели, зрачки были расширены. - Джафар, тебя дядя Раджаб ищет. Иди, а я пока с твоей женой поболтаю. Ты не против?
    Эльбек явно дразнил его. Джафар хотел что-то ответить, но передумал и направился к Фазылову.
    - Пора поговорить о деле, сынок. Люди, которые проводят занятия, прибыли из Афганистана полгода назад. Через пару месяцев они уйдут в другой район и будут учить других людей. У нас мало времени. Ответь, ты истинный мусульманин?
Голос дяди звучал угрожающе.
    - Разумеется, почему вы спрашиваете?
    - Потому что ты мне нужен, вернее нужны твои связи. Сам будешь в тени. Ты должен через подставных лиц организовать встречи студентов с моджахедами где-нибудь в общежитиях. Запомни главное, ставка делается не на горожан, а на выходцев из кишлаков.
    - Дядя, Эльбек один из них? Он боевик, моджахед?
    - Не гадай! Ответь на мой вопрос - ты с нами  или?   
    - Я сирота, а вы приняли меня, как сына. Мне ли идти против вас? Я с вами, дядя.
    К шестнадцати часам празднество закончилось. Разъехались по своим селениям передвижные лавки, разбрелась толпа. Победители и побежденные, накупив домой подарков, поспешили уехать, чтобы засветло пройти горные тропы. Вместе со всеми уехали и моджахеды.
    Конная милиция, следившая за порядком, была довольна. Никто ничего не нарушал, никто не хулиганил и не безобразничал. Не было ни пьяных, ни побитых...
    Во дворе Бобо-Нияза праздник был в самом разгаре. Подходили всё новые и новые гости. Приглашенные артисты из узбекского музыкального театра с задором исполняли полюбившиеся песни, показывали сценки из юмористических спектаклей. Гости Бобо-Нияза пили, ели, славили хозяев праздника и желали  маленькому Ильхому быть здоровым и прожить столько же, сколько лет Бобо-Ниязу и ещё столько...
    Джафар вместе с Фазыловым подсели к столу на только что освободившиеся места подальше от городского начальства.
   Молодые парни быстро очистили стол от грязной посуды и заново заставили его салатами, корейской чимчёй, солёными помидорами, отварными без кожи курами и пряной зеленью.               
По просьбе дяди Раджаба принесли синий фарфоровый чайник с водкой и две пиалы. Таковы правила конспирации. Все знают, что в чайнике водка, но это не раздражает святош, как обычная поллитровка.
    Фазылов вёл себя несколько странно, как будто кого-то ждал. Он внимательно вглядывался в гостей, сидящих за столом, и в новых, которые только подходили к столу.
    Увидев кого-то, Фазылов успокоился и даже стал шутить. Принесли плов из нежной баранины с горохом, барбарисом и зирой. Знаменитый заракентский плов с пряностями едят руками, собирая рассыпчатый рис, морковь и мясо в горстку и пальцами отправляя всё это в рот.
    Закончив есть, они поднялись из-за стола, собираясь уйти, как услышали странные, доносившиеся непонятно откуда звуки. Музыканты с дойрами, отбивая ритм, сошли с импровизированной сцены и стали обходить гостей. Гости
танцевали зажигательные танцы, собирая деньги и  передавая их музыкантам.
    Праздник закончился. Местные жители разошлись по домам. Заракентское начальство уехало еще засветло. Последним уходил заказной автобус, на котором должны были уехать и Джуманиязовы.
    У Бобо-Нияза шла уборка двора. Мужчины собирали скамьи, стулья и столы...
   Неожиданно раздался испуганный женский крик. Кричавшая женщина, прикрыв платком рот, показывала куда-то под стол.
   Джафар и ещё несколько человек подошли к месту, на которое указала женщина и подняли стол: на земле лежал молодой мужчина с искаженным, как от удушья лицом. Он был еще тёплый, но признаков жизни не подавал. Местный энергетик взялся сделать непрямой массаж сердца и вдуть в легкие воздух "изо рта в рот". Когда попытались бедолаге очисть рот, выскребли плотный катыш плова с острой бараньей костью, заткнувший дыхательное горло.
    Посмотреть на лицо пострадавшего, Джафар не решился, но увидев, как изменилось лицо жены, переборол брезгливость и взлянул на труп. Перед ним с обезображеным лицом лежал Эльбек.
    Теперь Джафар понял, кого ожидал дядя Раджаб. Он сам заказал это убийство.
    Это было грозное предупреждение ему, Джафару и он это понял.
                (продолжение следует)