Год тигра глава 10

               
               
               
     Азиза  уже собиралась лечь спать, когда услышала лёгкий стук в дверь.
     Накинув халатик,она осторожно подошла к входной двери и прислушалась. За дверью
было тихо и она, навесив  для надёжности дверную цепочку, собиралась уйти, но стук повторился.
   - Кто там?
   - Джафар дома? Скажите, что его Кукин спрашивает. У меня к нему срочное дело.
   - Петр Алексеевич? Входите, пожалуйста, раздевайтесь. Я сейчас Джафара разбужу, - приветливо улыбаясь гостю, пропела хозяйка, пропуская его в квартиру.
   Через минуту, накинув на голое тело стёганный чапан, Джафар вышел на кухню.
   Соблюдая святые обычаи гостеприимства, Азиза порхала у плиты, разогревая, оставшиеся от обеда манты с бараниной.
    Накормив гостя и заварив крепкий зелёный чай, она вышла, оставив мужчин одних.               
   Петра Алексеевича Кукина, давнего приятеля Джафара,  Азиза знала довольно хорошо.
   Когда-то они вместе с Джафаром служили в милиции и помогали друг другу обделывать свои делишки. Подробностей она не знала, но Джафар говорил, что Петря, как он заочно называл приятеля, был у него на крючке и сделает всё, что бы он его ни попросил.
   Прошло более часа, а мужчины все еще обсуждали какие-то вопросы, но из-за плотно закрытой двери, трудно было понять о чём, конкретно, шла речь.
   Наконец, услышав, что гость стал прощаться, Азиза вышла в прихожую и передала Кукину красивую коробку шоколадных конфет.
   - Это вашим детям, - стараясь очаровать гостя, белозубо улыбнулась хозяйка дома. - Вашей жене большой привет от нас.
  Рассыпаясь в благодарностях, гость ушел, а хозяева вернулись на кухню, чтобы обсудить только что услышанное.
   - Танцуй, жена! Считай, что ромкина квартира наша. Петря молодец, обещание выполнил. Я уже и не надеялся...
   - Да объясни же, что случилось! Я никак не пойму...
   - Помнишь, я говорил, что когда Петрю выставили из милиции, он долго искал работу. Мне его стало жалко. Не идти же ему, в самом деле, к станку. Я позвонил Максуду, сыну дяди Раджаба, хотя дядя был всегда против нашей дружбы…
   - А почему он был против?
   - Не перебивай, потом узнаешь! Так вот, Максуд тогда был секретарём райкома партии Железнодорожного района. Петря организовал столик в ресторане "Пещера" и вопрос был решен. Максуд рекомендовал его секретарем парторганизации в ДЭПО. А через год Кукина избрали депутатом райсовета. Опять же по рекомендации Максуда.
   - Не тяни! Говори прямо, что сделал для нас Кукин?
   - Не торопи меня. Так вот, когда я рассказал ему о квартире, которую у меня из-под носа увели, он обещал что-нибудь придумать.  Петря считает, что их родственный обмен обычная афёра, а начальник Обменного бюро получил за сделку приличный куш.
   - Вот это да! А ромкина мамаша такую порядочную из себя строит!  Хорошо бы её повязать на этом деле, да посадить за дачу взятки. Было бы у неё время подумать, с кем она связалась...
   - Это ещё не всё. Кукин подал депутатский запрос в Облисполком и говорил по этому поводу с начальником Горжилуправления.
   - И что ему сказали?
   - Что сказали, не знаю, но вчера сняли с работы начальника Обменного бюро, а в Облисполкоме будет рассматриваться депутатский запрос Кукина. Он лично
говорил со многими депутатами и заручился их поддержкой. Они должны создать специальную комиссию, которая будет проверять каждый документ.
   - А как мы докажем, что они не родственники?
   - Нам ничего не надо доказывать. Пусть сами доказывают, что они родственники. Петря лично смотрел их дело.  Все документы, подтверждающие их родственные связи, утеряны.
   - А если они найдут свидетелей?
   - Ну, пока они до этого не додумались, но мы найдем ещё больше свидетелей, которые подтвердят обратное. Но я уверен, что до этого не дойдет. Депутатская комиссия их квартиру и без суда отберёт.               
    - А почему Максуд тебе не помогает? Вы же знаете друг друга с детства. Дядя Раджаб против?
   - Ты ошибаешься. Именно Максуд готовит для меня место начальника отдела в райкоме партии. При его должности, где он сейчас работает, ему везде нужны свои люди. Дяде Раджабу тоже нужны свои люди, но те, которые никак не связаны с Максудом, иначе можно сломать его карьеру. Дядя Раджаб пытался меня втянуть в свой бизнес, но за такие дела сажают в тюрьму, а я сам хочу стать хозяином.
   - А какой бизнес у дяди Раджаба? Чего ты боишься?
   - Молчи, женщина! Никогда даже не пытайся узнать это, иначе нам не сдобровать. Там, где крутятся большие деньги, запросто убить могут, а я жить хочу.
   - Неужели ты думаешь, что кто-то посмеет пойти против Максуда или его отца? Ты сам говорил, что его власть безгранична. Кто захочет плевать против ветра?
   - Женщина, ты меня удивляешь. Куда делись твои ум и смекалка? Сколько сильных родов мечтают свалить дядю и взять дело в свои руки. Если удастся подставить Максуда  или он сам на чём-то попадется, сразу найдутся охотники расправиться с ним и его папашей.
   - Не сердись, но мне очень хочется тоже иметь всё, что имеет Максуд и его родственники. Я красива, умна, ты вот-вот станешь партийным работником, начальником... И с соседями мы скоро разберемся. У кого прав больше - у нас, коренных жителей, или у этих безродных? О какой социальной справедливости может идти речь? Пусть убираются  "на своя Россия"!

   К середине октября резко похолодало.
   Хлопковая кампания была в самом разгаре. Школьники, студенты, рабочие и служащие с утра до вечера трудились на бескрайних хлопковых плантациях.
   До выполнения плана было еще далеко, так как из-за непогоды пришлось трижды пересеивать хлопчатник и раскрытие коробочек затягивалось.
   Для ускорения созревания хлопковые поля обрабатывали с самолётов дефолиантами, которые обеспечивали опадание листьев и возможность работы хлопкоуборочных машин.
Поскольку поля, отведённые для машинной уборки, соседствовали с полями, где уже трудились колхозники и горожане, летчики отравляли дефолиантами и людей. Люди
чихали, кашляли, покрывались сыпью, страдали от поносов и приступов астмы, но от хлопка не освобождали никого, если, конечно, сам бедолага не решался на побег, чтобы попасть на приём к врачу, не боящегося поставить правильный диагноз.
               
   Заракент будто вымер. 
   Пустые улицы легко продувались северными и северо-западными  холодными ветрами, которые то и дело  подхватывали и вздымали вверх, уже собранные в кучи и готовые к ритуальному сожжению, опавшие листья - ежегодное жертвоприношение для надвигающейся зимы.

   Прошло больше месяца с тех пор, когда Вероника в последний раз говорила с Даном. За это время он ни разу не позвонил и не заходил, будто в воду канул, а она терпеливо ждала его звонка, боясь даже ненадолго отлучиться от телефона.
   Его молчание и эта неопределённость, в которой она находилась в последнее время, сделали её жизнь невыносимой. Она потеряла аппетит, буквально таяла, как свечка, и только глаза полыхали зеленоватым, лихорадочным блеском.               
   Молчание Дана было красноречивее предстоящего, невыносимо трудного разговора, к которому она готовилась, как к главному экзамену своей жизни.
   Вероника погрузилась в перечитывание книг, где, по её воспоминаниям, можно было найти ответ - что представляет из себя существо, относящееся к классу Homo sapiens и именуемое "мужчиной"?
   Среднестатистический мужчина со средним уровнем умственного развития, со средним интеллектом, со средними потребностями, со средними возможностями...
   "Опять, эта проклятая "золотая середина"! Нет, только не это - размышляла она, забравшись с ногами в кресло и откладывая в сторону очередной женский журнал с советами "Как завоевать мужчину?" - А, впрочем, чем чёрт не шутит? На войне, как на войне!“
   Итак:
   «... каждый мужчина хочет, чтобы женщина беспредельно ему верила».
   -О’кей, с ролью дурочки я прекрасно справлюсь.
   «... мужчины обожают лесть...»
   -С этим трудней. Он далеко не дурак. Сразу раскусит мою игру.
   «... мужчины не любят женских слез ...»
   -Я тоже их не люблю, ну и что? Терплю же...
  «... научитесь свои идеи и проекты выдавать за его, будто именно он подсказал их вам...»
   - Что ж, усмирю свою гордыню.
  «... избегайте демонстрировать перед ним вашу самостоятельность…»
   - Буду восхищаться его проницательностью и умом. Главное, не переборщить.
  «... будьте разнообразны не только в стиле одежды, но и в сексе...»
    - Приехали! Даже не представляю, чем его можно удивить или осчастливить? Самое смешное, даже посоветоваться не с кем. Такой беды мне уже не перенести. Нет, надо думать о хорошем. Плохое приходит само.
   Услышав стук в дверь, Вероника пошла открывать. На пороге стоял Марков в новеньком кожаном пальто с пыжиковой шапкой в руках.
   - Виктор Николаевич, проходите. Что-то случилось?
   - Не беспокойтесь, всё в порядке. Шёл мимо, решил заглянуть.
   - Заходите, я сейчас мужа разбужу.
   - Не надо, я на пару минут. Савельева просит вас быть у неё завтра с утра. Она сама вам всё объяснит.
   - Что могло произойти?
   - К ней поступил депутатский запрос с жалобой на вас. Она должна получить от вас официальные объяснения.
   Сославшись на усталость Марков сразу ушел, а Вероника, теряясь в догадках, заснула только под утро.            
   За завтраком Вероника сообщила мужу о новом повороте дел с квартирой. Вадим Петрович, глядя на её озабоченный вид, рассмеялся:
   - А что я говорил? Они тебя выпотрошат своими заморочками, сама от всего откажешься. Я с самого начала знал, что этим закончится. Ты ничего не докажешь. Потеряешь здоровье и время.
  - Скажи, как они могут пойти против фактов? Пусть депутаты изучат наши документы. В конце концов, у нас есть свидетели, которые могут подтвердить законность обмена.
   - Ну-ну, желаю удачи. Посмотрим, что ты потом скажешь?

   Шефа с утра не было.  Согласно хлопковому графику, он сопровождал людей на сбор хлопка. В сезон сбора урожая часть персонала, в основном молодежь, отправляли в колхозы на полтора-два месяца, пока не ударят морозы. Рабочих и служащих старшего возраста и тех у которых были малолетние дети, возили на поля ежедневно. На производстве оставляли только тех, без кого не могли обойтись. Вероника тоже относилась к их числу. Самовольно уйти она не могла. Пришлось звонить Савельевой и просить принять её в другое время.
   В Облисполком она попала только под конец рабочего дня. 
Пока Елена Васильевна зачитывала депутатский запрос, Вероника чувствовала, как внутренний жар заливает всё тело. Лицо заполыхало, дыхание участилось, руки конвульсивно  подёргивались, не давая сосредоточиться на предмете обсуждения.
   Закончив читать, Савельева вопросительно посмотрела в её сторону:
   - Что вы думаете по данному запросу? Вот вам бумага и ручка. Постарайтесь ответить на все пункты. Я вас покидаю, мне надо срочно подготовить выступление. Через полчаса вернусь.
   Собрав нужную документацию и извиняясь (работа есть работа!), Савельева вышла, оставив Веронику в недоумении.
  "Невероятно, что за чушь они написали?" - размышляла она, вчитываясь, в изложенные канцелярским языком, лживые обвинения в каких-то немыслимых "противозаконных деяниях" и подтасовке фактов. Умопомрачительные "выводы" не поддавались никакому логическому обоснованию.
   Чуть позже, отдав свои объяснения по злосчастному запросу и возмущенная наглым враньем Джуманиязовых, она стала излагать Савельевой свой взгляд на события, перевернувшие всю её жизнь.
   - Вероника Максимовна, а что вам сказал областной прокурор?
Савельева вынула из пачки ментоловую сигарету, но закуривать не стала.
   - Я с ним вторично не говорила, хотя он пообещал разобраться.
   - Напрасно. Он должен был дать вам своё решение.
   - Честно говоря, сначала меня принял его помощник Бяшкин. Когда я пришла вторично, увидела, что Бяшкин беседует с Джуманиязовым и решила не мешать. Через пару дней, не найдя прокурора, я снова зашла к Бяшкину. Но тот, как флюгер, повернулся на 180 градусов и стал грубить, будто я обвиняемая. Я поднялась и ушла. В коридоре столкнулась с прокурором, напомнила ему, что он обещал меня принять. Сказала, что не уйду, пока он меня не
выслушает.
- Ну, а что он, отказал?
- Нет, что вы! Я упомянула ваше имя и он меня принял.
- Уже лучше!
- Я всё ему изложила, как вы советовали. Кроме того, сказала, что Яшкин - флюгер. Он нахмурился, сказал, что разберется. Прошло полтора года, а он меня так и не вызвал.
- Его тогда же сняли. Сейчас новый прокурор. Запишитесь на приём и расскажите всё, включая то, что вам сказала Медведева.
Дома Вероника снова попыталась поговорить с мужем об обострившейся ситуации. Но Вадим Петрович резко осадил её, напомнив, что ему нужен покой и что квартирный вопрос его не интересует.
Не желая с ним больше разговаривать она, накинув на плечи пуховый платок, пошла к сыну.
Входная дверь почему-то была приоткрыта и Вероника, не постучав, вошла в квартиру.
В комнате  находились сотрудники милиции. Один из них, сидя за круглым столом, что-то писал, а второй, молодой парень, ромкин ровесник, ожесточенно жестикулируя, угрожал сидящим на диване, Роману и двум его приятелям.
   - Если еще поступит хоть одна жалоба, тебя вышвырну отсюда!  А вы – обратился он к ребятам, молча наблюдавшим за его действиями, - чтобы вы никогда здесь не появлялись.
   - Что тут происходит и кого вы собираетесь вышвырнуть? - Вероника  подошла к милиционеру, став между ним и диваном.
   - Что вам здесь надо? Кто вас сюда пустил? – взъерепенился тот.
   - Я мама Романа, а вы кто такие? Предъявите документы!
   - Перестаньте кричать, детей разбудите!
Вероника обернулась на голос и увидела Азизу, протиравшую заспанные глаза. Та хотела что-то еще сказать милиции, но, увидев Веронику, быстро ретировалась.
   - Еще раз спрашиваю, что вы здесь делаете?
   - В 22.17, - глянув на ручные часы, стал объяснять тот, что постарше - поступило заявление от гражданина Джуманиязова, что в этой квартире шумная компания и громкая музыка. Их дети от шума проснулись. Вот нас и прислали.
    - Но я не вижу здесь пьяной компании, ни бутылок, ни рюмок. Нет и громкой музыки. А вы это видели и слышали?
    - Нет, ничего такого не было.
    - Но, если ничего не было, то отчего проснулись дети? Только сейчас их мать сама подтвердила, что они спят. Получается, что вы прибыли по ложному вызову и обязаны это зафиксировать. И по какому праву вы угрожаете моему сыну и приказываете его гостям, где и когда они должны, или не должны находиться? Я требую ваши документы или немедленно вон отсюда!
    На лицах милицейских появилась растерянность. Такого отпора они не ожидали.
  Вероника продолжала давить, не желая упускать ситуацию из-под контроля.
    - Предъявите документы, иначе я сама позвоню по 02 и спрошу, кого сюда прислали и был ли вызов? Вы не знаете законов или намеренно искажаете их. Вам не место в милиции.
    - Не надо звонить. Не говорите начальнику, а то нас уволят. Простите...
    - Тогда ответьте, вы действительно получили жалобу от дежурного? Я проверю.
   - Мы прибыли по личной просьбе майора Кадырова. С Джуманиязовым они старые друзья. Работали вместе. У дежурного вызова нет.               
 - Друзья или родственники? - Вероника взяла со стола лист бумаги с записями и начала читать.
 - Мы точно не знаем, нам сказали, что делать, мы подчиняемся. Простите.
 - Ладно, идите. Кадыров ничего не узнает. Ваш протокол я рву. – Она разорвала бумагу и выбросила в корзину.
Милицейские ушли, а Ромка с друзьями, успев немного расслабиться, невесело рассмеялись.
- А удостоверения они так и не предъявили. Может, они вообще не из милиции. Почему они так перепугались? – заметил один из гостей. - Тут есть над чем подумать.
Когда, проводив друзей. Роман вернулся, Вероника  обрисовала сыну ситуацию:
- Счастье, что ты был не один. Твои гости – свидетели. Они помешали забрать тебя в участок. Там бы с тобой быстро разделались.
Вероника отчетливо вспомнила, как однажды, когда Ромка, после демобилизации стал возводить изгородь возле палисадника, где росли гладиолусы, к нему подбежал Джафар с дрыном в руке и стал ему угрожать, пытаясь ударить по голове. Очевидно, Джафар считал себя хозяином тётиной квартиры и её клочка земли. Но Ромка не из пугливых, тем более после армии, не струсил, а с яростью ударил по дрыну топориком, которым работал. Дрын переломился, содрав Джафару кожу на руке. Джафар моментально слинял, а минут через десять появилась милиция.
Случайно выглянув с веранды во двор и увидев возле сына милицейский мотоцикл и самого стража порядка, она бросилась к ним, даже не успев переодеться.
- Джафару не понравилось, что я здесь работаю. Он первый налетел на меня.
- Ваш сын на него тоже топором замахнулся. Я его уже предупредил... - косо поглядывая на Ромку, объяснил милиционер.
 - Но это же плотницкий инструмент, которым он работал.
Страж порядка ухмыльнулся и, сев на свой мотоцикл, укатил.
   Поняв, что добром это не кончится, Вероника через час вместе с сыном была у участкового, который и зарегистрировал проишествие. Что-то ей подсказывало, что факт агрессии со стороны Джуманиязова, записанный участковым милиционером, сослужит Ромке добрую службу. Теперь время пришло. Пора обратиться в милицию и сделать заявление.





-