У нас в квартире, на люстре живет паук. Как он появился - никто не знает, может быть сам пришел (все-таки поселок, первый этаж), а может быть я из лесу с грибами его принесла. Не знаю. Живет и все. Вначале я пыталась как-то с этим бороться - отлавливала его в стеклянную баночку и выносила на улицу. Но через некоторое время он упрямо возвращался на люстру, восстанавливал разрушенные коммуникации и по вечерам рассматривал нас своими многочисленными глазками. Чем он там питается - до сих пор загадка.
Но не об этом разговор. Сидит он, одинокий, и ждет свою "прекрасную незнакомку", страдает, похоже. И не знает, что любовное свидание, как правило, заканчивается тем, что паучиха откусывает голову своему партнеру. Если он приходит на встречу к ней с пустыми руками (извините, лапками), то это происходит сразу. Если же он приносит ей перевязанную шелковой ниточкой муху (или другую еду), то она его съедает уже после того, как... Не знаю, с чем это связано, либо страсть у нее так выражается, или просто голод зверский просыпается. Но итог краткой любви таков.
Вот я и думаю. Может, пусть он лучше сидит на своей люстре и мечтает о Ней. Прекрасной и таинственной незнакомке. И пусть Она так и останется его несбывшейся мечтой.
... она сидела на краю запыленной люстры и с явной тоской разглядывала людей."Странные существа и наивные. Вот сейчас она опять заметит меня и скажет "Вотопять наш одинокий паучок вышел..." И точно, сказала. Смешно, ведь не маленькие уже, а отличить паучиху от паука не могут. Раз паук вылезает из своего убежища, когда она переодевается, значит это паук-мужчина. Да. Кто бы послушал... Интересно, что бы они сделали, если бы узнали, что я "одинокая паучица-вдовица"? Сразу бы раздавили или как бы случайно, по-интеллигентному пылесосом воспользовались? Опять про меня заговорили, жалеют. Даже не знаю, радоваться по этому поводу или взревнуть. Странная все-таки штука, жизнь. Все детство мечтала о прекрасном быстроногом принце в золотистом плаще из тончайшей паутины, чтобы вместе раскачиваться на тонкой нити любви под сверкающим куполом лампы, теплой и ласковой, как солнце. И что в итоге? Лишь эти тусклые и сухие пустые хитиновые оболочки - вот и все, что осталось от моей мечты. Вон та, темная и жесткая шкурка, как сейчас помню, он ворвался ко мне ночью, нажравшись какой-то помоечной мухи, как же от него тогда пахло! Доедая мушиный окорок, схватил меня своими жирными лапами, даже пискнуть не успела. Очнулась, когда он громко храпел рядом... он так и не понял до конца, что же с ним произошло. Или вон тот, со своими обещаниями "осыплю мухами! Никакой паутины - все сам сделаю..." Да-да, как же, съел все мои запасы, загадил все да еще бабу притащил. Вот теперь и он и она на видном месте, каждое утро любуюсь. А того жалко. Робкий был. Длинноногий и сутулый, лысенький и в очечках (он за монитором жил, в тепле), приносил цветы какие-то нелепые и стишочки писал, а подойти боялся. Как же я ждала его, изнывая от одиночества в холодной постели. Не шел, приносил цветы и стремительно убегал. Какая женщина выдержит таких страданий?! Не выдержала, съела... А теперь вот грущу. И надеюсь. А как же без этого жить..."
Она сидела и задумчиво перематывала паутину. А люди снизу рассматривали ее и говорили о коварстве женщин.