АЛЛОРАЙДО
Когда мама поёт колыбельную -- облака светлеют и утро наступает быстрее. Шестилетний Стасик это знает точно… А ешё он знает, что утро всегда приходит из соседнего двора, куда ходить нельзя, а вот соседскому Лёньке можно, потому, что он большой. Лёнька видел там огромный автомобиль, только он не ездит, потому, что старый…, есть там и большая лужа -- где пузыри когда гроза, и ещё много-много всего…
А ещё бы увидеть в соседнем дворе то место, откуда утро приходит…, небо там голубое как бабушкин чайник, а когда дождь идёт -- сонное как одеяло. И ещё там есть сосны и солнце, а за ними -- край света.
Стасик не спит, вокруг темно, но совсем не страшно, потому, что мама поёт. Младшему братику тоже не страшно -- он молоко из бутылочки сосёт и уже не плачет. Ночь отступает…
-- Мама, когда утро прийдет ? -- шепчет Стасик.
-- Скоро, -- отвечает мама, укладывая братишку обратно в детскую кроватку. -- Теперь уже совсем скоро…
Стасик засыпает, и снится ему будто он сам -- огромное утро, высокое как облако-гора, летит и смеётся…
Проснулся Стасик от холода и от негромкого разговора. Готический лес вокруг играл в кошки-мышки со светом, хватал и отпускал белые дневные лучи. Маленький, едва живущий костёр наблюдал эту игру; походная палатка надувалась от ветра. Родители негромко обсуждали предстоящий скудный обед.
-- Мама, я проснулся -- позвал Стасик.
Никто его не услышал, только ветер задул сильнее…
-- Я проснулся ! Проснулся ! Проснулся !!! -- закричал Стасик.
Внезапно родители заметили его.
-- Спи, ещё рано…, -- сказал отец. -- Обед не готов ещё.
Слова эти подхватили Стасика и понесли над лесом, голубым, зелёным, потом жёлтым и красным, неясным и звонким, громким как звук органа: "Спи, ешё рано…".
Стасик открыл глаза, в комнате уже не было никого, даже маленький братик уже проснулся и гулял где-то под присмотром бабушки; родители давно ушли на работу.
Стасик подскочил к окну: всё было на месте -- яблоня, ветхий сарай, где много странных игрушек, невысокий забор, соседний двор, ещё дальше -- лес и край света. Под окном бродили соседские куры, клевавшие сбитые вчерашним дождём ягоды малины.
Где-то далеко, на тёмной крытой веранде бабушка говорила брату: "Не убегай от меня, не уходи далеко…". Братик смеялся и, быть может, убегал ещё дальше. "Уйдёшь далеко -- Аллорайдо заберёт тебя" -- грозила бабушка.
-- Какой он, Аллорайдо ? -- закричал Стасик и выбежал во двор. Куры переполошились и разбежались в разные стороны.
Яблоня слегка покачнулась, стряхнув с себя солнечные зайчики, они разлетелись во все стороны -- на братика, на пустую ржавую соседскую канистру, на кирпичную стену, за которой вечерами играет музыка, на бабушкины седые волосы под косынкой.
-- Бабушка, какой он -- Аллорайдо ? -- повторил Стасик. -- Когда прийдёт ?
-- Никто не знает какой он, -- отвечает бабушка. -- Его нельзя увидеть.
-- Никогда-никогда ? -- удивляется Стасик.
-- Никогда, -- соглашается бабушка, -- Иногда лишь, редко-редко, можно узнать, что он рядом…
-- Как узнать, бабушка ? -- Стасик прыгает на месте от нетерпения. -- Он страшным голосом рычать будет, правда ? -- Стасик широко открывает глаза, пугаясь своих же слов.
-- Нет, рычать он не будет, -- говорит бабушка. -- Иди поиграй.
-- Нет, он будет рычать ! Будет ! -- настаивает на своём Стасик. -- Вот так будет: Ы-ы-ы ! Ы-ы-ы. Ы-ы-ы-ы-ы…
Звук приближается медленно, но верно, как неподготовленный экзамен. Только не надо смотреть на небо, многие смотрят, но зачем…? Баржа идёт медленно, как Волга через Россию, слишком медленно, очень медленно, звук всё ближе и ближе… Кто-то крестится, женщина поправляет косынку, пряча под неё чёрные волосы, два мальчика прижимаются к ней, младшему -- едва исполнилось три.
-- Мамочка, почему все крестятся ? -- спрашивает старший.
-- Ложитесь, оба ! -- вдруг командует женщина.
-- Зачем, мама ?
-- Ложитесь ! -- она толкает их на скользкие доски баржи, как раз за мгновение до появления этих странных крылатых созданий. Звук становтся нестерпимым и вдруг лопается, один раз, другой, много-много раз. Женщина укрывает детей тонким одеялом. Звук слабеет, затем вновь усиливается, и лопается, лопается без конца. Из-под одеяла доносится плач.
-- Будешь плакать -- Аллорайдо заберёт тебя ! -- говорит женщина.
Никто не спрашивает -- какой он, Аллорайдо. Его нельзя увидеть.
Его видеть нельзя.
Иногда можно догадаться, что он рядом. Когда девочка будет держать на руках разорванную куртку и плакать, не закрывая глаз, когда, вместо баржи, по реке поплывут вещи, когда через три дня трёхлетний сын скажет:
-- Мамочка, можно я посмотрю на небо ?
-- Поздно уже, -- говорит мама Стасику, -- смотри-ка лучше в кровать.
-- Тогда я лучше к папе пойду, -- заявляет Стасик.
Настольная лампа освещает отца откуда-то снизу, превращая волосы в нимб вокруг огромного лба. Странные формулы появляются на стандартных листах бумаги, иногда тут же исчезая за огромным, перечеркнувшим их крестом. Отец пишет неторопливо и аккуратно, неспеша выводя каждый маленький индекс, каждую "альфу" и "сигму". Настольная лампа горит иногда всю ночь. Всю ночь видно отца и лампу, и нимб вокруг головы.
Ночью нет времени…
-- Папа, что это за буква, такая странная ?
-- Это сигма, -- отвечает отец. -- В физике она обозначает сумму, единство сил.
-- А что такое единство сил ?
-- Единство -- когда все играют одновременно в одну и ту же игру…
Игра началась немного позже, чем ожидали -- гроссмейстер устал с дороги, но даже уставший, выглядел добродушно. Хороший дядька -- Соломон Флор.
Каменец-Подольский Дом офицеров переполнен. Гроссмейстер Флор против тридцати двух горожан. Одновременно. Белая гроссмейстерская пешка тридцать два раза открывает партию. Чёрные хитроумно защищаются, чёрные не сдаются… первые тридцать минут. Ещё через десять минут чёрных остаётся только двадцать четыре. Ещё пятнадцать минут -- и чёрных всего восемь. Гроссмейстер доволен -- скоро ужин, и гостиничный номер "люкс". И только одна доска немного портит гроссмейстеру аппетит. Вот эта -- теперь уже единственная, последняя из тридцати двух.
Что-то непонятное происходит на этой доске. Чёрные фигуры проявляют невидимое ранее единство сил. Невероятная чёрная сигма вдруг вырисовывается на доске. Белая гроссмейстерская ладья безнадёжно бьётся в одном из острых чёрных углов. Зрители окружают последнюю доску. Зрителей теперь много -- игроков только два: гроссмейстер и этот, почему-то не сдающийся восемнадцатилетний мальчишка с огромным лбом.
Внезапно гроссмейстер делает странный ход. Он ходит всеми фигурами одновременно -- и они падают с доски в разные стороны. Ещё секунда и гроссмейстера уже нет в зале. И только его ладья безнадёжно наблюдает со стороны за своими белыми собратьями по доске.
Никто ничего не понимает. К парню подходит майор -- организатор матча:
-- Зачем Вы обидели гроссмейстера ? Что Вы ему сказали ?
Молодой человек указывает на шахматные часы. Гроссмейстер остановил их. Гроссмейстер сдался. Счёт матча -- 31:1
Один дождь за окном, и осень, и ночь… Дождь меняет свой цвет под утро, становится белым. В комнате медленно утренний свет оседает, и слышно: "Пришёл Аллорайдо !".
Настольная лампа тихонько потрескивает, остывая…, родители обнимают друг друга во сне.
День впереди…
___________________________________________