Я возвращался после прогулки в свою дачную «будку». Ахматова весьма точно окрестила строения такого рода. Мой шелтик Витька еле-еле ковылял розади.. По-настоящему заблудиться в «лесах» ближнего Подмосковья это надо суметь – иди, да куда-нибудь, да и выйдешь. Тем не менее, хотелось всё-таки выйти к своим родным соткам, поскольку слегка плутанул и только недавно выбрался на знакомую дорогу, и умотался не меньше Витька. Хорошо, что я на даче нынче один – никто не будет ахать-охать, ждать у калитки с фонариком и капать на мозги, что я думаю только о себе, и у меня нет совести. До СОТа оставалось совсем недалеко – уже были слышны визги девок и брачные крики аморала, издаваемые созревающими дебилами, резвящимися у пруда... на звук дойти можно. Дело обычное и понятное, только что-то сегодня они слишком разорались. Ах, да – 22 июня, день Ивана Купала... Видать, русалок из себя изображают. Голышом в нашем дачном посёлке вряд ли бегают, - слабО, - но сопутствующие народные гулянья, – куда от них деться. Было уже близко к полуночи, и идти оставалось минут 15, как вдруг Виконтий нырнул в кусты.
-Ну куда он попёрся, - подумал я, - то еле ковылял и на тебе... сука течная, что ли, пробегала?
Безуспешно позвав его пару раз полез в бузину. Вообще-то Витёк послушный, но иногда пытается показать характер, а мне очень уж хотелось скорей дойти домой. Кусты оказались вполне проходимыми и через несколько секунд я очутился на небольшой полянке, где и увидел своего Виконтия. Он стоял настороженный и пристально вглядывался в папоротник посреди полянки. Хотя было уже весьма сумрачно, я уставился туда же. Это был вроде бы обычный страусопёр (в Подмосковье не такой уж обычный, но и не редкость), только его спорофиллы выглядели весьма странно. В нижней половине они имели нормальное перьевидное строение, но на половине высоты начинали причудливым образом изгибаться, закручиваться, и походили на искусственный цветок.
-Интересное уродство... известное ли... эх, цифровуху забыл сегодня взять, - промелькнуло в голове... стоп... – Цветок папоротника???
Я подошёл поближе и присел на корточки... конечно же, никакой не цветок – спорофилл, - но, может, отсюда и легенды. Срывать его не хотелось. «Надо место заметить, завтра приду сфотографирую... А может, это и не такая уж и редкость, я ведь червячник, а не ботаник, могу и не знать. Но всё равно интересно». Я поднялся и начал осматриваться в поисках подходящей палки, чтобы воткнуть её у дороги, как вдруг раздался лёгкий шорох и напротив меня под ёлкой оказался крепкий бородатый мужичонка, одетый в штормовку, джинсы и лапти. Чуть вьющиеся и спадающие на плечи космы подвязаны верёвочкой. Было такое впечатление, что он с этой ёлки стёк.
-Здрасьте, - сказал я. Мужик был не знаком. Я, конечно, не всех в посёлке знаю, но, если бы такого увидел, то запомнил бы. Интересно, он из «наших»? Я бы с ним не прочь...
-Рвать будешь? – спросил он, - остановив мои похотливые мысли.
Что? – спросил я. Хотя и так было ясно что.
-Цветок. Папоротника.
-Папоротники не цветут, - ничего умнее мне в голову не пришло.
-Хе... грамотный... но рвать –то будешь?
-Зачем?
- Ты мне дуру не валяй, раз на эту поляну попал, значит, у тебя право есть... что не цветет, и без тебя знаю, да какая разница, - называется так.
- Да я завтра приду, сфотографирую...
Мужик захихикал. Завтра не найдёшь... ну, не хочешь папоротник, так вокруг оглянись. Я повертел головой и подвис, как компьютер. Папоротник находился в самом светлом месте в центре полянки и сразу бросался в глаза. Но то, что его окружало в полумраке, было не менее диковинным. Большинство растений я просто не знал, но встречались и знакомые, только странные. Наиболее реальной на первый взгляд казалась сирень. Не кустик, просто одна ветка с несколькими соцветиями... обычная, не махровая, но все цветки с пятью лепестками, я это рассмотрел, когда подошёл поближе. Сирень почти в конце июня???
- Что, счастливым хочешь быть, - опять захихикал мужик.
Меня это стало раздражать. Не смотря на всю абсурдность ситуации и природную трусливость страха не было, да и Витьке мужик нравился (не говоря обо мне).
-Ты лесник? - спросил я
- Ну, вроде того, - ухмыльнулся он. Так что рвать будешь? Рви скорей, а то полночь близится.
Я, как обычно, решил плыть по течению, не задаваясь вопросами о сути происходящего, только спросил – А что посоветуешь? Вовремя захлопнув пасть, чтобы не вякнуть, – Разве для этого декретное время и переход на летнее тоже учитываются?
- От моих советов толку не будет, - ответил он. Всё равно сорвёшь самое заветное, о чём даже и не подозреваешь.
- Блин, ну прям «Пикник на обочине», - промелькнуло в голове. – Так ты хоть расскажи, что к чему. Если псих, то не опасный и даже забавный... и симпатичный, - текла параллельная мысль.
- Да чего объяснять. Если папоротник сорвёшь – богатство будет, если четырёхлистный трилистник – удача во всём, если иглоцвет – никакая пуля не возьмёт, если... если... продолжать бубнить он.
Но я уже отключился и из всего скопища растений явным и желанным для меня было лишь одно. Я никогда не видел таких листьев. Они свисали со ствола ещё живой, но полусгнившей осины и напоминали медвежий след (уж медвежьих следов-то я на Камчатке насмотрелся). Лист 5-ти пальчатолопастной, с сетчатым жилкованием... скорей всего, двудольное, проанализировал я на автомате (от полученного образования никуда не деться, даже в минуту чудес) и сорвал лист.
Дальше был провал, и я вдруг оказался перед калиткой своего участка. Шёл ливень и гремела гроза, рука была запачкана мокрой зеленью. Я разделся, включил калорифер, вытерся сам и вытер Витька, который всё лез понюхать испачканную зеленью руку и завалился спать. Поутру в голове бродили странные воспоминания, но мне часто снится и не такое, то что я скоро обо всём забыл.
***
Несмотря на всё нежелание и непритязательность, было очевидно, что ремонт всё-таки надо делать. Обои не только выцвели, но и отваливались, краска с рам отходила слоями, стёкла держались на гвоздиках без шпаклёвки. Собрав в кулак волю и скудные сбережения, я отправился в хозяйственный магазин. Цены не радовали. Блуждая по залу, я подошёл к стенду «остатки»... и чуть не упал. На обоях в количестве 2-х рулонов по травянистому фону извивался орнамент из давно выброшенной из головы «медвежьей лапки».
Срывающимся голосом я спросил продавщицу, - Скажите, а эти обои ещё будут? Мне они очень нравятся, но того, что у вас есть, мне не хватит. Эмоции, написанные на моей бородатой морде, явно не соответствовали проблеме покупки подходящих обоев, поэтому продавщица посмотрела на меня несколько удивлённо, но лениво ответила.
- Мужчина, ну вы же видите, что остаток. Больше не будет. Экспериментальная партия. Спроса нет.
- На такие шикарные обои? Да, дороговаты, конечно. А кто их выпускает? Мне нужны именно они! Помогите, пожалуйста! - Такого наплыва страсти из-за обоев барышня, видимо, совсем не ожидала и, отнеся это на свой счёт, протянула, - Нуууууу, сейчас я узнааааааю.
В итоге я получил телефон подмосковной фабрики, которая выпускала эти обои. Рассказывать о цепочке телефонных звонков, которые привели меня, наконец, к создателю эскиза и что я бормотал, объясняя, зачем мне это надо, бессмысленно.
Я таки до него добрался. Пришёл к нему в мастерскую, и... увидел своего соседа по лестничной клетке, на которого давно положил глаз. Лет 35, стройного, лысеющего, но с бородой.
-Привет, - только и смог я сказать.
-Привет, - ответил он. - Я давно тебя жду. Но и представить не мог, что это будешь ты...