Шнуров, киллер

Борис Гайдук
Шнуров, киллер.

Сергей Анатольевич оглянулся по сторонам и, несмотря на множество людей вокруг, осторожно плюнул с моста в воду. Иногда он позволял себе эту детскую слабость – плюнуть с высоты. Болтаясь на ветру, плевок полетел вниз, однако в воду не попал: из-под моста высунулся  прогулочный теплоход, и невинное хулиганство Сергея Анатольевича смачно плюхнулось на лысину стоящего на носу судна пассажира. 
Люди слева и справа от Сергей Анатольевича оживились, двое или трое иностранцев, по виду ортодоксальных шотландцев, даже зааплодировали.
Сергей Анатольевич поморщился.
Пассажир все это время продолжал стоять неподвижно, чем вызвал недоумение и даже презрение игравшего рядом с ним Гаврюши Пуговкина. Преодолев сомнения, Гаврюша решился подойти к оплеванному пассажиру.
- Я видел, кто плюнул, - сказал он.
- Я тоже видел, - спокойно отвечал пасажир. – Человек в бежевой шляпе.
- Точно! – подтвердил Гаврюша. – А как вы узнали?
- Зеркало заднего вида в очках, - объяснил пассажир. – С регулируемым углом наклона.
Гаврюша уважительно кивнул и слегка затрепетал от смутного прикосновения к чему-то опасному и взрослому.
- Ну, и что же мы теперь будем делать? – негромко, как бы про себя, рассуждал пассажир. – Доплюнуть до него в ответ мы не сумеем. Кричать и ругаться недостойно, это чмо только порадуется. А сделаем-ка мы вот что! – с этими словами незнакомец быстро достал из-за пазухи пистолет, одним движением навернул на него глушитель и, почти не целясь, выстрелил по диагонали вверх.
Бежевая шляпа свалилась с головы злополучного Сергея Анатольевича, и сам он рухнул,  как подрубленный столб. Прохожие не сразу поняли в чем дело, и лишь вытекшая из упавшего тела кровь разогнала их врассыпную. К телу бросились двое сотрудников в штатском.
- Класс! – восхитился Гаврюша. – А давайте ментов тоже перебьем!
- Это, пожалуй, будет лишнее, - сказал пассажир, и бросил пистолет в воду.
Гаврюша ахнул.
- Жалко? – догадался незнакомец.
- Еще как!
- Самому жалко. Беретта, тысячу двести баксов отдал. Но выхода нет. На пристани, скорее всего, будут  шмонать.
- Я вас не выдам, - пообещал Гаврюша.
- Еще бы ты меня выдал! - криво усмехнулся пассажир. – Жить-то, небось, хочется?
Гаврюша едва не написал в штаны, но смелость все же не совсем оставила его.
- А вы, дяденька, киллер? – решился спросить он.
- Точно. Чистильщик первого класса Петр Шнуров, - представился таинственный пассажир. – Про Леона фильм смотрел? Вот, примерно такая же работенка. Только безо всяких дешевых понтов типа молока и переносной пальмы. Хочешь, тебя научу? Вроде, как Леон ту девчонку в кино.
- Хочу! - загорелся Гаврюша. – Только вот, я боюсь, что мама...
- Маму твою мы пришьем, не волнуйся, - успокоил его Петр. – Только не сегодня, наверное, а через день-два.
- Правда?! – в первый момент Гаврюша обрадовался, но затем маму стало жалко.
- Это обязательно, - построжел Шнуров. – И папу тоже.
- Папа с нами не живет, - быстро сказал Гаврюша, пытаясь спасти хотя бы отца.
- Это не имеет значения. Всех переколем: бабушек, тетушек, братишек двоюродных. Ничего не поделаешь, такие правила. Нравишься ты мне, пацан. Я из тебя настоящего бойца сделаю.
Гаврюша зарделся. Родственников, конечно, жалко, особенно голубоглазую кузину Лену Перепелкину, но стать настоящим киллером хотелось очень. В школе все обзавидуются. А кое-кому и несладко придется.
-    А там уж сам найдешь, кого порешить, - будто прочел его мысли Шнуров. – Наверняка во дворе или в классе есть какой-нибудь козел, переросток.
      -    Есть один...
- Вот с него и начнем. Имя и адрес.
- Мишка Рыжий. То есть, не Рыжий а Котов. Живет в нашем доме на девятом этаже.
Шнуров усмехнулся.
- Нет, брат, так не пойдет. В каком-таком нашем доме? В какой квартире? Рыжий, говоришь? Это хорошо, примета заметная. Что-нибудь еще?
- Здоровый он. На голову выше меня. Кикбоксингом занимается.
- Кикбоксингом, говоришь? Тоже хорошо...  Как мочить будем?
- Не знаю, - растерялся Гаврюша. – А как можно?
- Да, как угодно. Только без особых выкрутасов. Авиакатастрофу никто твоему Рыжему устраивать, конечно, не будет, а вот пощекотать немного, перед тем, как маслиной  угостить или на перо поставить, это можно.
Гаврюша обрадовался.
- А вы мне поможете? – спросил он. – А то вдруг я чего-нибудь напутаю...
- Помогу, - великодушно пообещал Шнуров.

Сергей Анатольевич, между тем, выжил. Пуля прошла навылет в каких-нибудь сантиметрах от сердца, но быстрая медицинская помощь сделала свое дело – Сергей Анатольевич лежал на больничной койке, гадая, кто мог его так ловко подстрелить.
Ясно было, что это профессионал – не дрогнул, когда плевок попал ему на голову, взгляд поднял лишь на один миг, для того, чтобы выстрелить. Хотя, к счастью, и не очень высокого класса стрелок: с такой дистанции бить надо наповал. Или же что-то ему помешало. Может быть, правда, просто хотел попугать. А вот мальчишку Сергей Анатольевич рассмотрел хорошо. Это мог быть либо Саша Мергулин с улицы Академика Кренделя, либо Гаврик Пуговкин из нового микрорайона Северное Барабутово. А уж через мальчика можно будет выйти и на загадочного беспредельщика. Неожиданное и нелепое ранение смешало все планы Сергея Анатольевича. Отложена на неопределенное время оказалась важная поездка, о легкомысленном плевке и последствиях этого стало известно начальству и сослуживцам.  Над Сергеем Анатольевичем посмеивались, и оставаться неотомщенным он не собирался. 

Родня юного Пуговкина сопротивления почти не оказала.
Гаврюша перенес инициацию стойко, плакал мало и в конце даже помогал прятать тело Лены Перепелкиной.
- Молодец, пацан, - хвалил его Шнуров. - Хорошую смену я себе нашел. А то ведь скоро пора и на покой, а смены нет.
- Вы уж, дяденька, не скромничайте, - отвечал враз повзрослевший Гаврюша. – Какой там покой, я даже в кино такой классной работы не видал. Леон вам и в подмастерья не годится.
- Э, нет, годы не те, - притворно вздыхал польщенный Шнуров. – Вот раньше, это да, раньше я белке в глаз с первого выстрела попадал! А сейчас только со второго-третьего. Ладно, давай теперь кумекать, как твоего Рыжего пришить. 
   
Ребята во дворе почувствовали перемену, произошедшую с Гаврюшей, некоторые стали шептаться о невысоком коренастом чужаке, одетом, несмотря на летний зной, в темный плащ, с которым Гаврюшу несколько раз видели вместе. Некоторые догадались связать появление незнакомца с внезапным исчезновением гаврюшиной семьи.
Даже Рыжий больше не лез, а напротив, старательно присматриваясь, обходил Гаврюшу стороной. Гаврюшина ненависть к нему стала не столь сильной.
- Это не важно, - рассеял его опасения Шнуров. – Ненависть в нашем деле вообще штука лишняя. Жертву свою ты должен воспринимать спокойно, без надрыва. Ты что думаешь, срезал бы я этого козла на мосту, если бы стал нервничать и суетиться? Да ни в жисть! А тут – хлоп! – и нету человека!

Сергей Анатольевич презрительно фыркнул и поправил наушник.
«Нету человека!».
Вот здесь ты, Шнуров, ошибся, ох, как ошибся! Даже не на камень коса твоя нашла, а на скалу, на которой все общество держится. Будет тебе покой, будет! Только не на тот, о котором ты мечтаешь, с рыбалками и беличьими охотами. Другой покой тебя ждет, вечный. Ишь, мальчишку себе подцепил, хитростям своим его обучает, подонок. Всех родственников уже положил, гад, пока Сергей Анатольевич в ведомственной клинике валялся. Мальчик  тоже хорош, даже не вякнул, когда с его семьей счеты сводили. Выдрать поганое семя с корнем!
Сергей Анатольевич докурил сигарету и выплюнул окурок в окно. На вечер они, судя по всему, наметили расправу с Рыжим, вот тут-то и нужно их подкараулить. Выслеживая жертву, охотник меньше всего ожидает сам оказаться добычей.

Шнуров тем временем развесил по стенам плакаты и включил видеопроектор. На экране, сделанном из простыни, засветились слайды. Устройства различных видов оружия, тактические схемы, уход от погони – все ясно, по полочкам  укладывалось в голове мальчика, на проверочные вопросы он отвечал уверенно, приводил примеры, показывал параллели, аргументировал свои слова выученным ранее.
- Очень хорошо! – сдержанно радовался Шнуров. – Сегодня Рыжего пришьем, и можно, пожалуй, на недельку-другую к морю съездить, проветриться.  Что скажешь?
- Как знаете, дяденька. Но вообще-то я не устал, можно еще пару человек прихлопнуть.
- Успеешь, надоест еще...

Но и Рыжий не терял времени даром. Соединив неясные слухи в одно целое, он спрогнозировал готовящееся на него покушение и, понимая, что от опытного киллера просто так не уйти, готовил ответную ловушку. Вместо себя он попросил пойти вечером на тренировку своего приятеля, приехавшего из другого города, и, якобы исключительно ради прикола, чтобы разыграть друзей, уговорил его покрасить волосы в рыжий цвет и нарисовать большие яркие веснушки. Приятель недоумевал, но согласился, а Рыжий, хорошенько припомнив свой обычный маршрут следования, вычислил, что ждать его, скорее всего будут возле мусорных баков, в самом пустынном, и в то же время, удобном для стрельбы месте. Выкрашенного в рыжий цвет приятеля прикончат, подбегут делать контрольный выстрел, и в этот этот момент их можно будет брать голыми руками.
Рыжий уже несколько лет работал секретным агентом на самого Григория Заволоцкого, и ученическая возня юного Гаврюши и стареющего Шнурова была ему просто смешна. Хорошо, что удалось спасти Лену Перепелкину и спрятать ее до окончания событий. Смутное беспокойство у Рыжего вызывал лишь синий автомобиль, припаркованный то здесь, то там. На прикрытие или охрану Шнурова это похоже не было, а вот на слежку - вполне. Что же это значит? Шнурова пасет кто-то еще? Зачем? Рыжий чувствовал, что разгадав эту загадку, он легко справится с врагами.

Сергей Анатольевич, разумется, знал, что Рыжий – человек Заволоцкого. Делить с Заволоцким ему было нечего, а вот помешать они с Рыжим друг другу могли. И, выбрав момент, когда Рыжий, в очередной раз, проходя мимо машины, незаметно подобрал его окурок со следами гигиенической помады, Сергей Анатольевич приоткрыл окно и окликнул юношу.
- Можно на минуточку?
- Чего надо, папаша? – с напускной развязностью откликнулся Рыжий.
Правильно ведет себя парень, - отметил про себя Сергей Анатольевич, - полное впечатление дебильного подростка. Хороши у Гриши агенты, все как на подбор.
- От нашего общего друга привет передать хочу. Садись в машину.
Рыжий подчинился, нащупав на всякий случай в кармане капсулу с ядом.
- Тебя ликвидировать сегодня вечером собрались. Ты в курсе? – напрямик спросил Сергей Анатольевич. – По дороге с тренировки.
- В курсе, - коротко ответил Рыжий.
- Меры принял?
- Принял. А сами-то вы кто?
- Неважно. Не из твоей конторы. Меня этот Шнуров чуть на тот свет не отправил, хочу поквитаться. Да и гаденышу заодно хвост прищемить.
- Ага, Шнуров, значит... Читал, кстати, о вашем инциденте в «Прибрежном пионере».
- Да уж, прославился, нечего сказать. Еле замяли дело. Этот Шнуров всю жизнь только и делал, что белок в глаз бил, ничем толковым за сорок лет работы не отличился, и вдруг на тебе – средь бела дня лупит из пистолета в центре города. Туристов распугивает.  Подумаешь, на лысину ему случайно плюнули. Детство в одном месте заиграло, не иначе. Перед мальчишкой выпендриться решил, пижон великовозрастный. Носится теперь с ним, как курица с яйцом, киллера растит. Всю семью перебили, гады. Жалко, там некая Перепелкина, я слышал, очень перспективна была.
- Лену Перепелкину мне спасти удалось, - не удержался Рыжий.
- Правда? – обрадовался Сергей Анатольевич. – Молодец! Где она сейчас? Впрочем, это не мое дело. Что, действительно так уж хороша?
- Мы все еще услышим о ней, - похвастал знакомством Рыжий. – Суперагент будет, помяните мое слово.
- Ладно. Так что делать будем?
- В общих чертах план такой...

Лена Перепелкина тоже не сидела на месте. Приятель, которого Рыжий собрался подставить вместо себя, был ее давней тайной любовью, и приехал на самом деле к ней, а вовсе не навестить Рыжего. Володя, так звали молодого человека, несмотря на внушительные габариты, не имел отношения ни к одной из спецслужб, избегал контактов с криминальным миром и вообще, вел себя очень тихо, стараясь никому не попадаться на глаза.  Лена понимала, что спасти друга сумеет лишь в том случае, если до самого последнего момента оставит его в неведении, усыпив тем самым бдительность противника. Встреча Рыжего и Сергея Анатольевича в машине не ускользнула от ее внимания, и Лена поняла, что по крайней мере сегодняшним вечером, эти двое договорились действовать заодно. Помешать им она могла лишь одним способом – привлечь на свою сторону туповатого Шнурова и юного, но небесталанного Гаврюшу. Причем сделать это тайно, они не должны догадаться, что ей удалось выжить. А уже потом Гаврюше можно будет припомнить предательство и ликвидацию родственников, тихонько придушить малолетку безо всяких формальностей. А дураком Шнуровым, открывшим стрельбу в центре города, пусть занимается отдел хулигантства. Но как спасти Володю, как предотвратить любой, даже самый малейший риск? Этого Лена пока не знала.

Володе Протуберанцеву неожиданная просьба Миши Котова покрасить волосы в рыжий цвет и нарисовать веснушки показалась странной.
Нет ли здесь подставы? – размышлял Володя. – Не готовит ли мне Мишка какую-нибудь сучью заподлянку? С него ведь станется. Для этих разведчиков-контрразведчиков ничего святого нет. И Лена Перепелкина тоже в этот раз какая-то необычная, словно прячется от кого-то. Очень напряжена, говорит, что срочно заканчивает курсовую, но так ли это? Неужели она тоже тайно подрабатывает на какую-нибудь мафию?  Клянется, что нет. Но кому в этом городе можно верить?
Незаметно для себя Володя вспомнил, как в далеком сказочном детстве они с Леной собирали полевые цветы, рвали в чужих садах спело сочащуюся черешню, после чего, уворачиваясь от ружейных выстрелов, убегали от хозяев. Затем целовались в стогах свежескошенного клевера, обнявщись, до утра бродили по росе сквозь молочно-туманные рассветы, воровали из гнезд кукушачьи яйца и говорили, говорили без конца... 
Это было так давно, что казалось придуманным, пришедшим из какой-то другой жизни.
Затем Лена уехала в столицу и поступила в университет, а Володю несколько раз подряд оставили в школе на второй год. И теперь Лена здесь, в этом враждебном грязном городе, изучает математику и баллистику, а Володя по возможности навещает ее.
В дверь позвонили.
Володя прошел в прихожую и впустил в кваритру мальчика, которого несколько раз видел во дворе.
- Вы Протуберанцев? – держась за ручку дермантиновой двери с порога спросил мальчик.
- Я. Чем обязан?
- Зачем же вы дверь незнакомым людям открывате и даже в глазок не смотрите? А?
Володя рассеянно пожал плечами.
- В общем, слушайте сюда, - веско сказал малыш, неловко стараясь подражать принятым в мафиозных кругах интонациям. - Меня просили вам передать, чтобы вы не ходили сегодня на тренировку вместо Михаила Котова. Больше, бля буду, я вам ничего сказать не вправе. Самое главное – не стуканите Михаилу о моем к вам визите, это, в натуре, вопрос жизни и смерти. Придумайте что-нибудь, скажитесь, к примеру, больным. До свидания.
С этими словами мальчик, а это был, разумеется, Гаврюша Пуговкин, скрылся, оставив Володю в полном недоумении.
Так оно и есть!
Володя несколько раз в волнении прошелся по комнате. Мишка, подлец, все-таки вовлек его в какие-то свои интриги! Что же этот город делает с людьми! Хороший ведь был мальчик, собирал марки и до седьмого класса никого не убивал.
Что делать?

Петр Шнуров несколько раз выстрелил в купленную на Птичьем рынке белку, в глаз не попал, выстрелил снова и еще больше расстроился. Таинственный звонок, предупредивший о том, что Рыжий готов к покушению и вместо себя пошлет на тренировку двойника, не шел у него из головы. Чутье подсказывало Шнурову, что ситуация усложнилась и самым разумным было бы, пока не поздно, быстро скрыться, бросив Гаврика на произвол судьбы, но Шнуров успел привязаться к мальчику, ему нравилась та доверчивая старательность, с которой Гаврик учился его нелегкому ремеслу, нравилось обожание в глазах юного ученика.   
Не оставлю пацана, - определился, наконец Шнуров, - я его в это дело втянул, я и выпутаться помогу.
Прежде всего нужно выяснить, на кого этот Рыжий работает. Если на серьезную фирму, то лучше сразу уносить ноги, а если на отдел хулиганства или полицию нравов, то можно пристрелить наглеца без лишних разговоров.
    
У Рыжего не было никаких сомнений, что болезнь Володи ненастоящая, и он что-то заподозрил, либо даже произошла утечка информации. Неужели его перехитрил Шнуров или предал Сергей Анатольевич? Рыжий решил поговорить с Леной Перепелкиной.
- Ленка, привет.
- Че те?
- Дело есть, вот че. Надо срочно увидеться.
- Ты че, сдурел? Мне ж нельзя отсюда высовываться.
- Я сам к тебе приеду.
- Иди ты в баню! Хвоста еще приведешь.
- А с чего это ты взяла, что за мной хвост может быть? – насторожился Рыжий.
- Ой, Мишаня, ты как будто первый день в органах. Да за вами всегда какие-нибудь хвосты есть! Дармоедам вашим из отдела внутренних расследований заняться нечем, вот они и ходят!
- Это не телефонный разговор! – досадуя, оборвал Лену Рыжий.
Лена и сама знала, что разговор наверняка прослушивается, но пытаясь сделать все возможное, чтобы помешать Мишиным планам, тайно сигнализировала отделу внутренних расследований. Может быть, они займутся Мишей, а она тем временем возьмет ситуацию под свой контроль?

Сергей Анатольевич несколько раз прослушал запись разговора.
- Недурно. Нам пытаются помешать, - задумчиво сказал он. – Причем и Шнуров со своим щенком, и кто-то еще. Эта Перепелкина не так уж проста. Она тоже что-то знает...

Вечерело. Связав вероломного Володю Протуберанцева, Рыжий собирался на тренировку. Делать нечего, придется идти самому. Вся надежда на бронежилет и собственную ловкость.
Володя мычал заткнутым ртом и пытался освободить руки. Рыжий поколебался, но потом все-таки ударил его в сонную артерию, отключив таким образом на несколько часов. Володя затих, глаза его закатились. Рыжий на всякий случай потрогал пульс.
Володя был жив.

Лена Перепелкина нервно ходила по конспиративной квартире, пытаясь сохранять хладнокровие и анализировать ситуацию. Полчаса назад под ее окном появилась длинный автомобиль с затемненными стеклами, кажется, мерседес-бенц с двигателем хорьх. Внутри, судя по просвечивающим огонькам сигарет, находилось не меньше четырех человек, и это явно были не отдел хулиганства и не полиция нравов. В дело вмешались серьезные люди, привлечь которых под силу было лишь этому незнакомцу в синем авто, с которым днем разговаривал Рыжий.
Лена напрягла память. Собеседник Рыжего смутно походил на одного придурка, неудачно плюнувшего с моста и схлопотавшего за это пулю.   Но не станет же человек из серьезной конторы плеваться с моста. Хотя...
Лена постаралась припомнить лицо подстреленого лоха с газетной фотографии. Да, несомненно, сходство есть. И, кстати, главред газетенки спустя пару дней попал в автомобильную катастрофу, а тираж этого дня быстро подевался неведомо куда.
Лена остановилась посреди комнаты и отчетливо произнесла.
- Говорит агент Перепелкина! Послушайте! Меня во всей этой истории интересует только жизнь Володи Протуберанцева, моего возлюбленного. В дела вашей фирмы я лезть не собираюсь. Если это возможно, свяжитесь со мной для координации действий. Конец связи.

Сергей Анатольевич удовлетворенно кивнул. Девчушка сама вошла в контакт и обозначила свои интересы. Умничка.
- Отбой! – скомандовал наружке Сергей Анатольевич.
Автомобиль тут же завелся и отъехал от подъезда Лены Перепелкиной. Сергей Анатольевич связался с отделом информации.
- Проверьте-ка мне некоего Протуберанцева, приезжего, зарегистрирован, скорее всего, у Михаила Котова. Только как следует проверьте, по компьютеру!
Спустя несколько минут пришли сведения о Протуберанцеве.
Лицо Сергея Анатольевича вытянулось.
- Что значит, ни на кого не работает? Вот это да! Они там в провинции совсем лаптем щи хлебают, что ли?! Человек уже школу заканчивает, и до сих пор ни на одну службу не работает? Ну-ка быстро возьмите его под колпак, я с ним потом плотно побеседую. Если, конечно, наш рыжий друг уже не угробил его.

Все время тренировки Рыжего сверлила мысль, что в чем-то он ошибся, причем по-крупному.  Зря, зря он пожалел Протуберанцева, надо было хорошенько тряхнуть его, что-то ему явно стало известно. Но от кого? Эх, ничего не должно быть личного в работе агента! Надо было Вовку пришить! Да, непросто заниматься сразу двумя делами.

- Бить будем прямо в голову, - учил Шнуров Гаврюшу. – Этого Володю ему подставить не удалось, молодец мужик, проявил характер, хотя за это дело,  может быть, уже и прижмурился. Теперь этот рыжий хрен сам пошел, наверняка в трех бронежилетах, в очках пуленепробиваемых, со стальными надладками в нос и на десны. Я уверен, что еще какой-нибудь номер выкинет, на полчаса раньше обычного выйдет или другой маршрут выберет. Эх, шпана. Сколько я вас таких перевидал...

Этот старый пень Шнуров наверняка ждет от меня какой-нибудь неожиданности, - размышлял, тягая железо, Рыжий, - а я ему сюрприз подкину. Выйду строго в обычное время, обязательно пойду мимо мусорных ящиков. Да еще и бронежилет надевать не буду, а рубашку распахну, чтобы он голое тело видел. Вот он удивится! Хотя бы пару секунд обязательно потеряет, тут его Сергей Анатольевич и накроет. Мальчишка, правда, еще есть, но уж о сопляке и тем более его волкодавы позаботятся.
 
Володя Протуберанцев потирал ноющие запястья, морщась от нестерпимой головной боли.
- Куда вы меня тащите? - слабо отбрыкивался он.
- Мы ваши друзья, - отвечали ему уверенные, с металлом, голоса. – Мы хотим вас спасти.
Володя подчинился. Все смешалось, незнакомый мальчик тоже пытался ему помочь, а старый приятель Миша Котов едва не прихлопнул, как муху.
- Девчонку свою благодари, не побоялась на связь выйти, про тебя, дурака рассказать.
Володя облизал губы. Спокойствие. Надо не переиграть.
- Так значит, она тоже... ваша?
- Перепелкина-то? Еще как наша! Третье место на конкурсе радисток заняла.  Теперь ее в первый отдел забрать хотят.
У Володи подкосились колени. В первый отдел! Это значит, что скоро Лена уедет за грааницу. Возможно, навсегда. Все вдруг стало ему безразлично. Не осталось ничего, на что бы не наложили свои грязные лапы спецслужбы или мафия. Вся жизнь пропитана смрадным зловонием этого противостояния, в котором ни те, ни другие не могут, а скорее всего, не хотят победить.
Гори все огнем!

Заняв позицию на крыше, Шнуров сквозь оптический прицел следил за дверью спортзала.
- Они нас возле мусорных ящиков ждут, - делился он соображениями с Гаврюшей. – А мы его прямо на пороге хлопнем и сразу ноги вставим. Излишние хитрости нам тоже  ни к чему. Простота часто бывает залогом успеха.
Гаврюша азартно припадал к биноклю. Положение усложнилось, и разбираться с Рыжим Шнуров ему не доверил. Зато теперь он видит настоящую работу профессионала, на грани возможного, с обманными маневрами и неожиданными ходами. 

- У меня для вас две новости, - сказал Сергей Анатольевич. – Одна, как положено хорошая. Другая, в конечном итоге, тоже.
Лена Перепелкина чуть подалась вперед.
- Ваш Протуберанцев жив. Немножко его Рыжий помял, но не более того.
- Это, я так понимаю, хорошая новость. А вторая?
- У меня есть указание завербовать его. Указание с самого верха, согласованное со службами по месту его жительства.
- Зачем?! – горестно воскликнула Лена. – Зачем вам это? Что, у вас мало агентов?
- Таких, как он, мало. Очень мало. Человек в семнадцать лет еще ни на кого не работает. Просто чудеса, согласитесь со мной.
- Будьте вы прокляты!
- Успокойтесь. Вот, выпейте воды. Вы не первый день в органах и должны понимать, что это неизбежно. Иначе не сегодня-завтра его загребет мафия. Если уже не загребла. Это мы тоже выясним.
- Ой, батюшки мои! Да что вы вобще о нем знаете?! Володя, он... он ведь не такой!
- Да ну? И какой он?
- Он честный, он... настоящий! Таких здесь больше не осталось!
- Все, довольно истерик! – Сергей Анатольевич легонько пристукнул рукой по столу. - По рейдам и задержанием его никто гонять не будет, сделают из него обычного глубоко спрятанного информатора. Хорошего, кстати, информатора. Ему ведь даже легенда не нужна, пусть таким чудиком и дальше живет.
- А потом его, как вы выразились, загребет мафия, он вам сообщит о них какую-нибудь ерунду, если, конечно, успеет. Его расколют и... вы же знаете, что мафия делает с информаторами. Ненавижу вас!
- Спокойно! – Сергей Анатольевич посуровел. – Приказ есть приказ, обсуждать не будем. Держитесь с ним ровно, как будто ничего не произошло.
- А что он подумает обо мне? Он ведь не знает, что я секретный агент.
Сергей Анатольевич поднял брови.
- Как это, не знает? Он что, думает, вы бандитка какая-нибудь? Вокзальная наперсточница? Или, хуже того, жрица платной любви, простите мне мою вольность?
- Нет, вы не поняли. Он уверен, что я действительно учусь в университете, и все...
Сергей Анатольевич расхохотался.
- Он у вас что, с Луны упал? Ох уж, эти провинциалы! В университете! И все! А-ха-ха!  В общем, милая моя, вы сами понимаете, что это просто смешно. С парнем мы поговорим, все ему объсним, и дела пойдут самым наилучшим образом. Не беспокойтесь.

Рыжий спрыгнул на землю из маленького окошка ватерклозета. Остается только благодарить судьбу за то, что по радио удалось подслушать случайно провалившийся на чужую частоту встревоженный рапорт специальных агентов о том, что в районе мусорных ящиков нет ни Шнурова, ни мальчика. Значит, старый хрыч оказался хитрее. Скоре всего, он теперь подстерегает его прямо у входа в спортзал. Точнее, держит вход на мушке с какой-нибудь крыши. Э, нет, голубчик, ничего не выйдет. Михаила Котова, живым вернувшегося из банды «Золотая кобра» и участвовавшего в убийстве японского и бельгийского послов, так просто не проведешь! Рыжий быстро выстроил в памяти план окрестных зданий.
Здесь!
Двенадцатиэтажная башня, замка на чердачном люке нет с июньских праздников. Позиция хорошая, самая лучшая, пожалуй, но – предсказуемая. Тут вам обоим и крышка.
Рыжий осторожно снял пистолет с предохранителя и по-пластунски пополз в кусты.

- Помариновать, значит, нас решил, - беспокойно сказал Шнуров. – Так я и знал. Ну-ка, Гаврюха, вот тебе ТТ, иди, на всякий случай, за люком встань. Просто спрячься, как я учил, и держи вход под прицелом.
Гаврюша благоговейно взял пистолет, выбросил и поймал на лету обойму, передернул пустой затвор.
-   Не выпендривайся, - сдерживая улыбку, предостерег Шнуров. – Дело нешуточное.   
Гаврюша вколотил обойму обратно, загнал в ствол пулю. 
- Все будет чики-брики, дяденька. Ни одна мышь не проскользнет.

Хорош малец, - отметил про себя Сергей Анатольевич, - не поздно ведь еще  перевербовать, всего две недели он с этим подонком Шнуровым.

Рыжий осторожно поднялся по ребристым арматурным ступеням.
Люк закрыт.
Там они. Шнуров, наверное, в винтовку вцепился, глаза слезятся, мошонку свело от напряжения, а пацан, скорее всего, люк караулит. Да, жалкая картина – престарелый снайпер. Как это он таким дураком дожил до столь почтенных лет?
Рыжий быстро вышиб люк и, уклонившись от двух беспорядочных пистолетных выстрелов, перекатился, сшиб Гаврюшу и, выставил его перед собой, крепко схватив за волосы.
Шнуров уже стоял напротив с нацеленной винтовкой, но Рыжий понимал, что если не выстрелил сразу, то не сделает этого и теперь.
- Шнуров! – жестко сказал он. – Ты все равно труп. Ты даже не знаешь, кого ты тогда со своего парохода подстрелил. Пожалей пацана. Если дергаться не станешь, он будет жить. Не знаю как, но будет.   
- Дядянька! Стреляйте, дяденька! – тонко завизжал Гаврюша.
Рыжий сдавил ему шею.
-    Тихо, сучонок!
- Полегче, Рыжий, полегче, - спокойно сказал Шнуров. – Ты ведь, при определенных обстоятельствах тоже труп. И обстоятельства эти ты знаешь.
- Шнуров, ты очень большим людям дорогу перешел! Сейчас сюда вертолеты прилетят!
- Прилетят, Рыжий, обязательно прилетят. Только вот куда? Я как раз сейчас волну органов слушаю, так они только что еще один отряд специальных агентов послали территорию вокруг мусорных ящиков прочесывать. Похоже, ты у них один такой умный. Так что мы здесь с тобой сами по себе. Ситуаия патовая, согласись.
Рыжий закусил губу. Блефует? Не похоже.
Кажется, Сергей Анатольевич промахнулся.

- А Рыжего твоего сдали, - доверительно сообщил Сергей Анатольевич. – Да, увы, сдали. У наших сегодня была важная встреча в коллегии авторитетов. Результаты очень хорошие. Мы берем у них этого Шнурова, адвоката Юго-Западной семьи Билли Березника, и еще всех, кого заметем по одному адреску сегодня ночью. За все это – только нашего Рыжего отдаем. Неплохо, правда?
- Да, очень, - согласилась Лена Перепелкина. – А с чего это они нам Березника сдают?
- Ну, кое-какие данные на него появились. Мы ведь тоже работаем, без дела не сидим, - прихвастнул Сергей Анатольевич. – Тебя, говорят, в первый отдел забирают?
- Да, забирают, - не удержалась от кокетливой улыбки Лена Перепелкина.
- Эх, завидую. Поездишь по миру. Может быть, даже с Бондом увидеться доведется. Или к самому Исаеву в Южной Америке на аудиенцию попадешь. Ему, говорят, генералиссимуса дать собираются. Бормана, наконец, нашел, а это вам не фунт изюма!
- Бонд меня, знаете ли все же больше интересует. Исаев старомодный какой-то, очень уж он серьезно о секундах думает. Совершенно не свысока.
- Хе-хе, понимаю. Хотя предупреждаю – Джимми говнюк порядочный. Машу Иванову в шестьдесят третьем году в две секунды у нас увел, а как расколол ее, так сразу и бросил. А Маша ого-го, какой агент была. Меня как раз за это дело из первого отдела турнули. Но, смотри, это между нами. О женщины, вам имя вероломство!
- Лорд Гамлет?
- Кто-то из них. Да, Леночка, правильно вас в первый отдел берут. А что вы, между прочим, сегодня вечером делаете?
- Встречаюсь с информатором Владимиром Протуберанцевым, полковник.
- Ах, ну да. Любви все возрасты покорны, но, конечно, юным девственным сердцам, хе-хе...

Володя прошел собеседование, тесты и легко согласился стать информатором.
Теперь больше всего на свете он хотел переговорить с Леной Перепелкиной.

- А ведь тебя, Рыжий, сдали, - после напряженного получасового противостояния сказал Шнуров. – Эти массовые походы к мусорным ящикам в эфире, они ведь для отвода глаз. По радио специально утечку пустили, чтобы ты сюда ко мне сунулся, и мы друг друга перебили.
- Я так не думаю.
- Эх, Мишаня, если бы ты им был хоть на грош нужен, вертолеты сели бы на эту крышу, еще когда ты брюшной пресс в зале качал. Нас с тобой друг на друга разменяли. Вряд ли впрямую, такой старичок, как я, не стоит, наверное, молодого крепкого агента. В японского посла ведь ты стрелял, да?
Рыжий на секунду замялся.
- Нет, я там дублером был. Так к чему же ты это ведешь?
- А вот к чему. У нас есть готовые пути отхода. Прямо сейчас можно дать пацану пистолет с одним патроном и под его присмотром выкинуть наше оружие вниз. А потом бежать. Всем вместе. Из города мы тебя вывезем, но дальше ты нам на хрен не нужен. Но смотри, бежать тебе обязательно надо. Раз уж про тебя сейчас договорились, то рано или поздно, все равно отдадут. Еще, не дай Бог, живым к нашим попадешься, тогда уж тебе и вовсе лучше с этой крыши прямо сейчас сигануть.
Рыжий с горечью понимал, что Шнуров прав.
Его сдали.
- Ну?  Дай малышу патрон и отпусти его. А потом пушки вниз, парня на заднее сиденье и рвем когти.
- Обманешь ведь, Шнуров.
- Нет. Слово чистильщика, винтовку на счет «три» брошу. Но и с тебя слово.
- Что ж, слово специального агента.
    Рыжий отщелкнул из пистолета обойму и далеко отшвырнул ее ногой.
- Держи пушку, Гаврик. А ты ничего...
- Да, Рыжий, я тоже бываю ничего.
Шнуров медленно отвел ствол от Рыжего. Противник сделал тоже самое.
- Ра-а-аз, - медленно сказал Шнуров, - два.... три!
Снайперская винтовка и пистолет Стечкина одновременно полетели вниз.
Рыжий чуть улыбнулся. Неплохой, в сущности мужик, этот Шнуров.
- Идем?
- Погоди-ка секунду, - сказал Шнуров, - Гаврюха что-то сказать хочет.
Бледный Гаврюша сжимал в руках однозарядный пистолет.
- Ты меня прости, Рыжий, - сказал он ломающимся голосом, - но я-то ведь никакого слова не давал. Прощай! А ты, оказывается, тоже ничего. Только прикидывался скотом. Теперь ясно, служба...
И прежде, чем ошеломленный Рыжий успел пошевелиться, выстрелил.
- Ай, молодца! – крикнул Шнуров, бросаясь, на всякий случай, на добивание.
Но Рыжий был уже мертв.  Гаврюша влепил ему пулю в голову, прямо между глаз.

- Ох, ну какой же хороший мальчик! – вскричал в смотровом кабинете Сергей Анатольевич. – Просто чудо, что за мальчик! Вы только посмотрите, в такую минуту рука не дрогнула! Значится так: немедленно валите этого Шнурова, а малыша ко мне! Да, кстати, а Шнуров этот тоже неплох. Обыграл нашего Рыжего как щенка. Опыт, конечно. Ну, раз договорились, значит договорились, будем валить.

Шнуров схватил трясущигося Гаврюшу и несколько раз наотмашь хлеснул его по щекам.
- А вот сейчас, мой друг Гаврила, сюда действительно прилетят вертолеты. Бежим быстро! Меня они во что бы то ни стало хлопнуть захотят, а тебя к себе забрать.
- Я к ним не пойду! Ни за что! Не пойду, дяденька! Чем угодно клянусь!
- Быстро! Быстро вниз! 

Володя и Лена Перепелкина молчали несколько минут.
- Ну, кто первый? – спросил, наконец Володя.
- Тебе все про меня рассказали? – боязливо заглянула снизу вверх Лена.
- Много чего.
- Про Густава Древе рассказали?
- Да...
- А, может быть, и про...
- Да. Говорили. Врали. Я знаю, что там была не ты.
- Слава Богу!
- Дай я тебя поцелую...
- Ой, кстати, а откуда ты знаешь? Ну, что там была не я?
- Вот теперь и я должен тебе кое-что сказать.
Лена глотнула воздух.
- Володя! Милый! Только не говори, что и ты на кого-нибудь работаешь! Ведь этого не может быть, если даже на собеседовании у Сергея Анатольевича тебя не высветили.
- И не могли высветить. Я работаю не на мафию.
- А на кого же?
Володя несколько секунд помолчал, собираясь с духом.
- На разведку иностранного государства.
Сердце Лены Перепелкиной обледенело. Предатель!
На Володю было жалко смотреть.
- Давно?
- С шести лет.  С самого начала они пасли тебя, следили за твоими успехами, а меня  послали вдогонку. Меня принудили, я ничего не мог поделать. Они украли мою коллекцию бабочек и тем самым держали меня на крючке.
- Вот, значит, как...  А я-то дура...
- Но я им почти ничего не сообщал, у меня долго получилось морочить им голову. Мне было на все плевать, лишь бы видеться с тобой. Нашей местной мафии велели не лезть, а органы то ли облажались, то ли были куплены. Но теперь все меняется, тебя берут в первый отдел, и они с меня не слезут. Вчера уже было две шифровки...
- Как же так, Володя? Как ты мог?
- А что мне оставалось делать? Ведь я люблю тебя...

С криками «Чисто! Чисто!» группа захвата громыхала вверх по лестницам, приседая за перилами и толкаясь стволами. Еще несколько агентов застряло в перегруженном лифте. Навтречу им, вниз, осторожно пробирались по мусоропроводу Шнуров и Гаврюша.
От запаха помоев у Гаврюши разыгралась аллергия.
- Надо было убить двух ментов, переодеться в их форму и притвориться ранеными! - хныкал он.
- Держись, пацан, - Шнуров яростно разгребал руками затор из картофельной шелухи. – Это только в кино они ранеными прикидываются, а потом на Скорой помощи удирают. В жизни все не так!
- Можно было, по крайней мере, как Леон, по вентиляционной шахте спуститься! – капризничал Гаврюша.
- Дык! Где Леон, а где мы! – пыхтел вспотевший Шнуров. – За границей я и сам чаще всего по вентиляции ухожу. А у нас по вентиляции не всякий таракан спустится. Понастроили коробок, мать вашу! 
Преодолев пробку из промасленных тряпок в районе второго этажа, Шнуров и Гаврюша упали в контейнер. Гаврюша ударился головой о железный угол и до боли закусил губу, чтобы не заплакать.
Шнуров, кряхтя, вылез из ящика и отряхнулся.
- Сейчас, сынок, сейчас! – бормотал он, сбивая замок. – В машину, в аэропорт и ищи-свищи...
За дверью в ослепительно бежевой шляпе стоял Сергей Анатольевич.
Шнуров опустил руки.
- Малец ничего не сделал.
- Видел я, как он ничего не сделал. Рыжему полголовы отстрелил, а больше ничего.
Сергей Анатольевич быстро заглянул в ксерокопию Гаврюшиной медицинской карты.
- Похоже, молодой человек, у вас приступ аллергии?
Подавленный Гаврюша молча кивнул.
- А ведь наш отечественный киллер частенько по мусоропроводам убегает! Да, Шнуров?
Шнуров не отвечал.
-    Во многих домах их даже чистить перестали. И то правда – зачем чистить, проще подождать, когда очередной киллер с крыши поползет. За это их чистильщиками и прозвали. Правильно, Шнуров?
- Правильно, полковник. Зато мы с мостов не плюем.
- Случайно вышло. Ты уж извини. Прощай, Шнуров.
Сергей Анатольевич выстрелил. 
Шнуров покачнулся.
- Соглашайся! – прохрипел он Гаврюше.
Сергей Анатольевич убрал пистолет.
- Иди ко мне, малыш, - поманил он Гаврюшу. – Вместе будем всяких смрадных гадов в местах общего пользования мочить!
Гаврюша сделал несколько шагов, потом вдруг изловчился и плюнул Сергею Анатольевичу в лицо.
Молодец, пацан! - была последняя мысль падающего Шнурова.

Лена Перепелкина курила на кухне.
Володя молчал.
- А мне очередную фамилию присвоили, - нарушила тишину Лена.
- Тебе ведь еще год.
- Досрочно, за особые заслуги.
- И что же за фамилия?
- Маша Харина.
Володя поморщился.
- В первом отделе Маши через одну. А все остальные Кати.
Лена вспыхнула.
- Ах... вот как! Может быть, у тебя с ними и контакты были?
Володя обнял ее.
- Не говори глупостей. Все равно ты для меня Вика Гамбузова. Навсегда. Не Перепелкина, не Косогаврилова, не Гильберт-Переследченко.  И уж тем более не Маша Харина. Вика Гамбузова. Поняла?
- Да...

Сергей Анатольевич невозмутимо вытер лоб платком.
- Пойдем, малыш.
Гаврюша разрыдался.
- Мама...   мамочка...
- Мамочки больше нет, - жестко сказал Сергей Анатольевич. – А вот Лену Перепелкину ты сейчас увидишь.
 
Лена Перепелкина включила на кухне газ, чтобы нельзя было подслушать разговор, и молча взяла Володю за руку.
- Что это?
Лена держала в руках две растопыренные вером бумажки.
- Билеты. Обнаружены на месте ликвидации Шнурова. На меня работают двое ребят из группы захвата.
- Да? Очень интересно...
- Два билета на предьявителя. На сегодня. Остров в Тихом океане. Никто не знает.
Лена смотрела прямо в глаза.
Не раздумывая, Володя кивнул.

Сергей Анатольевич в десятый раз вертел бесполезный телефонный диск.
Затем, заложив руки за голову, откинулся на спинку продавленного долгой службой кресла.
-    А вот я в свое время так не сумел. Вернее, не захотел. Просто помнил долг. А Машку отправил прямо в пасть к Бонду. М-да... Но сейчас, Джимми, я тебе очень не завидую. Такой болван тебя играет... Эх!
Сергей Анатольевич чиркнул спичкой по железному бюстику в углу, затянулся сигаретой и выпустил  аккуратное кольцо дыма.
 
Самолет с реактивным свистом оторвался от земли.
- Уважаемые пассажиры, вас приветствует командир корабля пилот первого класса Соколов. Температура воздуха за бортом двадцать четыре градуса, температура в пункте назначения тридцать один градус по Цельсию. Взрывных устройств на борту нашего лайнера сегодня не обнаружено...

Белый песок, волны до края земли. Домик из пальмовых веток на берегу.
Маленький солнечный мир будто только что создан,  двое у края земли – его первые люди.
- Ты любишь кокосы?
- Ненавижу.
- Я тоже. А бананы?
- Не очень.
- Я тоже.
- Зато я люблю тебя.
- И я...