Зеленоглазое такси притормозило.
Я сел.
Такси поехало.
– Куда? – спросил зеленоглазый водитель.
– Ну, в ад, наверное – не задумываясь ни на секунду, ответил я.
– А по конкретней?!
– Значит так, Геенна Огненная, улица Кровяных Потоков, седьмой уровень…
– За что попал сюда?
– Стихи писал.
– Вот кого ненавижу, так это поэтов! – ухмыляясь, ответил водитель.
Я посмотрел на него по внимательней: так, ничего особенного, обыкновенный упырь с зелеными глазами.
«О–О–О–О!
Зеленоглазое такси,
О–О–О–О!
Притормози, притормози…», – вспомнилось мне.
– И почему ты, бес, ненавидишь поэзию? – поинтересовался я.
– Кто «бес»?!!
– Вы не ответили на поставленный вопрос. Я спросил первым.
Упырь за баранкой замялся, было видно, как ярость немного вышла из его ушей подобно дыму изо рта курильщика.
– Потому что, вы, поэты, все время врете. А потом выдаете свои умственные испражнения за истину в последней инстанции. Ты знаешь, я видел тут как–то одного поэта. Он такую гадость сварганил: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…» Да, как же, как же – помнит! – Зеленоглазый выродок поморщился. – У него таких мгновений было два миллиона. Он проигрывал в карты все деньги, которые получал со своих дьявольских опусов. Все деньги конкретно тратил на баб и карты и был ублюдок.
– Я тоже ублюдок, – вяло ответил я.
«Еще один упырь полностью лишенный и вкуса и чувства юмора», – подумал я.
Такси легко и беспечно неслось по шестому уровню Ада. Я выглянул в окно. Там, как всегда, пытали грешников. Горбачев сидел в окружении ворон, которые непрерывно каркали: «гласность», «нАчать», «консенсус», «перестройка», «новое мышление». Чикатило пытали маленькие девочки, стараясь выскрести из его глазниц вечно отрастающие глаза, и добить его постоянно отрастающую как у Прометея печень. Маяковский страдал оттого, что все время что–то доставал из широких штанин. Голого Блока весело пилили грубыми пилами двенадцать голых баб…
«Скука смертная! – подумал я. – Ад! Устанешь тут жить!»
– Знаешь, – сказал я зеленоглазому водителю, – вот пока я жил, мне все время хотелось именно сюда. В раю я себя не представлял. И ты понимаешь, чем добил меня этот ваш ад?
– Чем же? – поинтересовался водитель.
– Тем, что здесь все как–то скучно неинтересно. Знаешь, чем меня пытают?
Водитель промолчал, он не знал.
– Мне непрерывно читают мои стихи… ну это, правда, всем поэтам. Пускают по мне скользящих человечков, жарят, парят, заставляют купаться в кровяном море и бегать по игольной горе. Изничтожают тем или иным способом. А мне скучно, невероятно скучно. И эта скука, подобная ужасу жизни, пытает меня больше всего. Я вот еду из одного бара. Там разговаривал с Есениным и Лермонтовым. И ты знаешь, что мне сказал Серега? Он сказал мне одну простую вещь: «Ад – это место для избранных, и если ты попал в ад, значит, тебе невероятно повезло!»
Зеленоглазое такси развернулось и полетело по кровяным потокам на седьмой уровень. Меня тряхнуло, как следует, и я продолжил.
– Я всю жизнь хотел убежать от тошнотворной «скуки жизни». Я мечтал об аде, как о некой своей нирване. И что я получил? Я Лев Вишня. Такую же гнилую жизненную скуку!
– Ты не прав, – ответил зеленоглазый водитель, – «жизненная скука», о которой ты говоришь, всего лишь очередная пытка. Несовершенные создания мучаются долго несовершенно. Совершенные создания мучаются совершенно. В том–то и разница. Ты сюда попал, потому что захотел. А я, сколько себя помню, ходил в церковь. Платил налоги, родил пять детей, построил дом, посадил целую рощу. Не совершил ни разу ни одного грешного поступка. Но паскуда батюшка не причастил меня, потому что был пьян так, что не мог подняться. И вот я здесь. И я думаю, зачем?
Водитель крепко задумался. Было видно, что несправедливость мира его убивала. Я усмехнулся…
– Ты здесь случайно, тебе легче, – сказал я задумчиво. – А каково мне, я сам не знаю. Я бы предпочел, чтобы меня мучили посильнее. Но знаешь, уже за первую тысячу лет я устал до изнеможения от всех видов пыток, тем более они не убедительны – я не умираю.
Такси еще раз тряхнуло, когда оно переехало груду обугленных человеческих костей и людского дерьма. И тут меня прорвало…
– Знаешь, куда я сейчас хочу? – воскликнул я водителю прямо как в поэтическом вдохновении. – Я хочу в рай, и притом больше всего! ТАМ МУЧАЮТСЯ БОЛЕЕ ИЗОЩРЕННО!
– О, бесы! – раздалось из такси и оно перевернулось…
(продолжение:
http://www.proza.ru/2002/11/27-77)