Путешествие с аполлоном часть1

               
      Авиарейс «Франкфурт – Афины»  приближался к завершению. Самолёт авиакомпании «Олимпик» постепенно снижался, неторопливо продираясь через толщу облаков странной конфигурации. То ли потому, что мы летели над морем со множеством островов, то ли потому, что температура воды на поверхности моря была разная, облака имели форму вертикальных столбов с широкими раструбами, вытянутыми вверх на несколько километров. И, хотя, эти «столбы» по всей длине имели разную толщину и изгибались змеями, зрелище впечатляло.
        Это был уже второй сюрприз, который меня поразил за время перелёта.
Первый сюрприз – это вид сверху на Инсбрук.
        Чтобы пассажиры смогли увидеть Инсбрук, самолёт, выйдя из облаков, сбросил скорость и опустился ниже. По радио по-гречески и по-немецки  объявили, что самолёт над Инсбруком и счастливчики тут же прильнули к иллюминаторам.
        То, что мы увидели, возникло, как виртуальная реальность из увлекательного фантастического фильма, съёмки которого производились на неизвестной планете.
        Огромный массив со множеством горных хребтов, на каждом из которых, плотно прижавшись друг к другу, словно птенцы в гнезде, сидели вершины, заканчивающиеся не пиками-клювами, а, как мне показалось с высоты - сморщенными кратерами с игрушечной охапкой снега внутри.
        Тёмные пятна лесов, облепившие основания гор, изредка уступали место красным квадратикам крыш, по которым легко угадывались небольшие селения. Белые нитки дорог, в кружево изрезавшие горные склоны, ползли вверх, напоминая, что и там живут люди, и, что это Земля, а не Марс или Луна, хотя удивительный сиренево-графитовый блеск и необузданная красота вершин заставляли думать о противоположном.
        Не знаю, все ли авиакомпании оказывают такой сервис своим пассажирам, но «Олимпику» я благодарна.
        Показав Инсбрук, самолёт вновь набрал высоту и скорость и, лишь за 20 минут до посадки спустился так низко, что в глаза брызнула густая синева моря.
        Пассажиры снова прильнули к иллюминаторам, вглядываясь в причудливые очертания извилистой береговой линии с уютными бухтами, где на причалах стояли, выкрашенные белой краской, рыбацкие судёнышки. Ещё через несколько минут взору открылись Афины, причем сразу, как будто раскрылась гигантская ладонь, в углублении которой покоился этот белый город с тесной, хаотичной застройкой, с узкими, извилистыми улицами, не считая несколько современных магистралей, пересекающих город в разных направлениях. А в центре, возвышаясь на скале, гордо красовался беломраморный Парфенон, возведённый ещё древними эллинами.

       Чета Сидиропулосов встречала меня в аэропорту и, первым делом, принялась показывать город, ставший их судьбой. А я, затаив дыхание, смотрела по сторонам, стараясь ощутить дух тысячелетий.
       С Яннисом и Марией я познакомилась в Ташкенте.  Яннис, архитектор по образованию, проектировал жилые и сельскохозяйственные комплексы в Каршинской и Голодной степях, где вскоре выросли небольшие, аккуратные городки. Мария, милая приветливая женщина с бархатисто-чёрными глазами и пышным узлом тёмных волос на затылке, окончив Ташкентский Политехнический, работала инженером-энергетиком в Институте Цветных Металлов. Потом они перебрались в Подмосковье, в Ивантеевку, поближе к дочерям – Анне, студентке Архитектурного института и Виктории, поступившей в Гнесинское музыкальное училище.
      Виделась я с ними не часто, но, когда бывала у них, разговоры велись далеко заполночь.
      Яннис  рассказывал о Греции, об обычаях и нравах своего народа и мечтал вернуться туда, откуда ему и множеству других эмигрантов пришлось выехать в 1949 году, после гражданской войны.
      Когда мечта осуществилась, Яннис захотел всем показать свою Грецию, которую он бесконечно любил и за свободу которой сражался и погиб его отец. 
      Перед отъездом на родину сотрудники преподнесли ему свиток с одой в его честь, где сравнивали его с Аполлоном. С тех пор я тоже, за глаза,  называю Янниса Аполлоном за его любовь к своей родине, за верность её высоким идеалам и стремлению к свободе.
     Яннис, то есть Аполлон, заранее составил план посещения самых известных памятников Древней Эллады. Однако, из-за моего непродолжительного пребывания в Греции, в план пришлось вносить коррективы, хотя Аполлон категорически возражал. Любой пункт, вычеркнутый из его плана, вызывал недоумение: «Как, ты не хочешь это посмотреть?». Отказ он воспринимал не только, как личную обиду, но и как катастрофу, которую не смог предотвратить.
        О Греции Аполлон знал всё или почти всё. Подводила память, особенно в последние годы. Но, почти ежегодно, а порой и дважды в год, он принимал гостей из бывшего Союза, предоставляя им свой дом, питание и даже деньги для приобретения билетов на самолёт. А Мария, на которую с приездом гостей ложилась двойная нагрузка, становилась ещё и гидом.

        Первое знакомство с Древней Грецией состоялась в Археологическом музее. К нашему приезду у входа в музей выстроилась длинная очередь туристов, в основном, из европейских стран.
        Оставив в гардеробе сумки и рюкзаки, люди разбрелись по залам, знакомясь с экспозицией. Не знаю, что в этот момент чувствовали другие посетители, но, увидев скульптуры, знакомые ещё по учебникам Истории Древнего Мира, я почувствовала такое сердцебиение, что пришлось принять лекарство. Статуи, скульптурные группы, как и положено, стояли на своих постаментах с табличками на трёх языках, спокойные и уверенные в себе, несмотря на увечья, нанесённые временем, бесстрастно позволяя нам, смертным, восхищаться ими. Но меня, всё же, не покидало ощущение, что ночью, когда в музее никого нет, они оживают и обмениваются нелестными репликами в адрес ныне живущих.
        Аполлон не мешал нам с Марией любоваться мастерством и фантазией древних мастеров, но, как только мы отходили от одной экспозиции, он тут же указывал, что ещё мы должны обязательно посмотреть.
       Из музее мы отправились к могиле Неизвестного солдата, посмотреть смену караула. Здесь тоже собралась шумная толпа туристов, беспрестанно щёлкающая затворами фотоаппаратов.
        Караул – красивые, молодые мужчины в старинной парадной одежде с большими чёрными помпонами на ярко-красных туфлях с узкими, загнутыми вверх, носами. Красные береты с кокардами, лихо сидевшие на их макушках, были украшены длинными кистями, похожими на чёрные конские хвосты, которые, свешиваясь на грудь, аж до пояса, покачивались в такт каждому шагу, подчёркивая красоту и синхронность движения.

         Утром, за завтраком, Аполлон объявил, что повезёт нас в Зубери, небольшой дачный посёлок на берегу Эвийского пролива, где он с младшей дочерью Викой снимают дачу, а по дороге покажет древнюю плотину, главное хранилище пресной воды афинян и знаменитое селение Марафон, откуда на Олимпийских играх в Греции начинается старт «марафонского бега».
        Прежде, чем добраться до плотины, нам довольно долго пришлось крутиться по узким афинским улицам, так как проезд по магистралям в этот день был разрешён только машинам с чётными номерами (для уменьшения загазованности города). Дело в том, что древний город расположен в котле и плохо продувается ветрами, а висящий над городом смог отравляет всё живое. Но, выехав за городскую черту, забываешь обо всём. Негативные ощущения исчезают в момент, когда вновь видишь удивительную, первозданную красоту природы, будь то сосновые леса, густо покрывающие горные склоны или широкие распадки меж горных массивов с сизовато-зелёными оливковыми рощами и множеством небольших селений, разбросанных где попало от подножья и до горных вершин. Кстати, в последние годы участились поджоги лесов вокруг Афин с последующим самозахватом земель и застройкой под крышу, чтобы власти не снесли начатое строительство. Остаётся только удивляться, как туда доставляется вода? Неужели там артезианские скважины? Впрочем, это могло стать возможным не так уж давно. Электричество в сельской местности появилось только лет 25-30 тому назад.
        Чем ближе мы подъезжали к плотине, тем чаще появлялись дорожные знаки с ограничением скорости. Потом мы долго стояли на специально оборудованной площадке, ожидая, когда через плотину проедет встречная кавалькада машин и когда нам дадут зелёный свет.
        Проезжая по плотине я ничего особенного не заметила, но когда, доехав до сторожевой будки, мы вышли на смотровую площадку, у меня захватило дух  от головокружительной высоты.
        Приходилось ли вам смотреть сверху вниз на могучие сосны, верхушки,
которых можно было потрогать, опустив руки вниз?
        Сама плотина, выстроенная из чистого мрамора и по тыльной стороне, ступенчато уходящая глубоко вниз, казалась лёгким и изящным современным сооружением, находящимся в полной гармонии с окружающей природой. А вода в водохранилище была так прозрачна, что можно было разглядеть цветные камешки на его дне.
        Аполлон сыпал цифрами о глубине и объёме водохранилища, показывал самый низкий уровень воды в период недавней засухи, когда было запрещено тратить питьевую воду на мытьё автотранспорта. Тогда же а Афинах погибло много зелёных газонов, поливать которые тоже было запрещено из-за нехватки пресной воды.
        От плотины до селения Марафон было рукой подать. По дороге Аполлон обратил моё внимание на шоссе, расчерченное голубыми стрелами. Оказывается они служили указателями направления движения спортсменов на соревнованиях, так как маршрут Марафонской гонки извилист и часто пересекается с другими дорогами.
       Сделав несколько снимков на стартовой площадке, позади которой возвышалась стена из мрамора с олимпийской символикой, мы отправились в Зубери.  Аполлон молчал, просчитывая какие-то свои планы, Мария, прикрыв глаза, чуть слышно напевала незнакомую мелодию, а я, сидя на заднем сиденье, смотрела по сторонам, любуясь аккуратными, ослепительно белыми домиками за невысокими оградами, увитыми диковинными цветами и мечтала о предстоящем отдыхе на море, когда внезапно почувствовала сильнейший толчок в сердце. Я даже не сразу поняла отчего. Машина шла так же ровно, своим маршрутом, но перед моим взором всё ещё висела, только что увиденная табличка с названием улицы – улица Платона. Вроде бы, ну и что? Имеют право… Но сердце моё дрогнуло – может Платон из этих мест? Кто знает?
        Неописуемая красота природы, морской воздух, древнейшая культура, подарившая миру понятия демократии и свободы, культа физического здоровья, величайших мыслителей, математиков, скульпторов, целителей – всё только подтверждает мысль, что Греция поглощает человека полностью, включая его в сферу своих интересов.
       Я поняла, что и со мной происходит что-то странное, что я растворяюсь здесь в каждом камне, в каждой капле воды, в самом воздухе и сам этот факт доставляет мне величайшую радость.
       Утром, когда солнце начало слегка припекать, мы с Марией пошли на море поплескаться и позагорать. На пляже, узкой, береговой полосе, расчищенной от булыжников, уже находились две пожилые семейные пары и несколько местных Афродит в бикини. Осторожно, держась за руку Марии, чтобы не упасть, я погружалась в зеленовато-синие воды Эвийского пролива, а волны накатывались на меня, отбрасывая назад к береговой кромке в наказание за то, что я так и не научилась плавать. Оставив меня у берега, Мария лёгкой рыбкой ушла в родную стихию, а я только следила. Где снова мелькнёт её жёлтая купальная шапочка.
       Выбравшись на берег, увидела настоящее представление, показанное мне местными
Афродитами, подбадривавшими меня, пока я боролась с волнами. Сначала две загорелые блондинки в бикини, сделав стремительный синхронный прыжок, ушли в глубину, а вслед за ними, одна за другой, сморщенные, но закалённые старушки бесстрашно врезались в морскую пучину и легко работая руками и корпусом, исчезли где-то на горизонте.
       Вода была тёплой, осеннее солнце грело по-летнему и так хотелось, чтобы этот день никогда не кончался.
   Утром, загадочно улыбаясь, Аполлон спросил, хочу ли я посмотреть храм Посейдона и скалу с которой Эгей бросился в море? Легенду об Эгее и его сыне Тесее я знала ещё со школьной скамьи и с радостью согласилась.
       Мыс Сунион, куда мы направлялись – южная оконечность Аттики, где начинается Саронический залив Эгейского моря. Сама дорога на Сунион, хотя и заняла много времени, доставила большое наслаждение великолепными видами, внезапно открывающимися взгляду на каждом витке серпантина, за каждым поворотом горной дороги, ведущей на перевал. Кстати, о дорогах. Так как туризм является одной из самых доходных статей в бюджете страны, её правительство побеспокоилось, чтобы это источник не иссякал, продав частным фирмам лицензии на право расширения и благоустройства горных дорог. Аполлон сам удивлялся, как быстро узкие дороги с крутыми подъёмами и нависающими скалами с одной стороны и с отвесными обрывами – с другой, превратились в широкие, удобные трассы, позволяющие свободно двигаться гигантским, комфортабельным автобусам и большегрузному транспорту.
       Выстояв очередь за входными билетами, по каменной дорожке мы поднялись на скалистое плато, где возвышался храм Посейдона. От храма остались 16 колонн дорического ордена и частично сохранившийся фундамент, отчего казалось, что храм на небольшой высоте парит в воздухе и вот-вот улетит.
       Позже, возвращаясь в Зубери, Аполлон сожалел, что мы не дождались заката, незабываемого по красоте зрелища, когда небо и море, густо окрашенные в оранжево-красные тона,  мистически сливаются в единое целое, а солнце на горизонте кажется сверкающей жемчужиной, прячущейся в створках гигантской раковины.