Медленно в седой золе умирает свет
В круге спящего тепла стаял с ели снег
Над головой гудит пурга,
Гасит лиловый след.
И заметает обратный путь,
Средь снега дороги нет.
Скрип. Хруст. Иглы снежных кристаллов вкусно похрустывают под ногами. Сине-фиолетовые тени, постепенно удлиняясь, убегают вперед, за поворот едва заметной, заметенной трехдневной метелью тропы. Останавливаюсь на минуту. Скрип-хруст шагов затихает впереди. Замираю на мгновение - тотчас же из темнеющих еловых стен по сторонам выпрыгивает тишина. Еще через мгновение стократно обострившийся слух выхватывает шорох снега на потревоженных хвойных лапах. Ветер стих и хлопья снега, что медленно скользят по сумрачному небосклону, опускаются с тихим звуком, напоминающим звук крадущейся кошки.
Догоняю своих спутников. Уже темнеет. Черная паутина ветвей тальника, растущего вдоль потерянной в снежном лесу речки, четко вырисовывается на чуть розовеющей полоске на краю неба. Останавливаюсь на невысоком обрыве берега. В стремительно падающих сумерках уже едва заметны желтоватые полыньи на скованной льдом быстрой речке. Глухо хлопаются наземь тяжелые шапки оледенелого снега, сбитые ветром с ветвей.
Рюкзаки, окутанные легким туманом пара, стоят вокруг ствола старой ели. Фонтанами разлетается в стороны снег, ветки. Минута - и уже из-под разбросанного белого покрывала показались рыжие прошлогодние травинки, шишки и плотные глянцево-зеленые листочки брусники.
Сверкающая сталь топора с сухим треском вонзается в сухую осину на краю обрыва. Звенят, визжат, стучат по соседним деревьям разлетающиеся щепки. Чуть поодаль с глухим шорохом оседают под ударами лезвия нижние ветви старой ели.
Лапник уложен плотным слоем на землю. Из нескольких жердей, тонкой веревки и куска полиэтилена сооружаем экран - навес над хвойным одеялом. Уже почти совсем темно. Первое ярко-желтое пламя, коптя, неохотно разгорается, огонь ползет по краю берестяного жгута. Огонь выплескивается на сухие сосновые ветви - и вот уже гудящие оранжево - бело - синие языки облизывают два угольно-черных котелка с ледяной водой. Шурша, разворачиваются пенки и спальники. Хвойное одеяло укрыто слоями пуха и пластика, на спальных мешках вырастают горки снаряжения и припасов.
Вокруг костра постепенно вытаивает круг бурой прошлогодней хвои, сквозь которую пробиваются веточки черники и травинки. Варево в первом котелке весело булькает, распространяя запах кулеша. Во втором котле уже заварен и отодвинут на край огня чай -такой черный, что кажется, будто это застывший свежий асфальт.
Легкие иглы инея с шорохом - звоном - хрустом возникают, опадают с ветвей... превращаются в сны. Тишина. Снег. Зима. Ночь. Сон.