Из-за леса наползли свинцовые тучи и быстро стемнело. Сквозь тусклое стекло смотрю на землю, оно местами покрыто пятнами синей краски, кое-где виднеются нити паутины, грязные земляные разводы расползаются у скола. Все кругом быстро погружается во мрак, крапива за деревянным забором словно загрустила, тревожной волной пробежал ветер по кронам сосен, они плавно поплыли куда-то, а с болота медленно подкрадывается холодный туман.
Задевая плечом мокрые стебли, я вышел к реке, прохладный ветер шевелит мои волосы, легкие шорохи слышатся со стороны реки, молочный туман стелется по ее черной массе, невидимая подводная жизнь изредка шевелит непроницаемую поверхность, пробуждая разбегающиеся в разные стороны круги. Прислушиваясь к чему-то, сажусь на гранитный валун у самой воды и всматриваюсь в помрачневший и похолодевший лес на другом берегу.
Темные цвета сажи тучи проносятся над лесом и рекой, и кажется, что они одно целое, а я единственный лишний в их мрачном обществе.
Я наклонился к земле, приложил к ней ладонь и почувствовал ее мертвенный холод, еле заметно ощущалось северное биение, проникавшее внутрь меня, когда оно почти достигло моего сердца, я в ужасе отнял руку и посмотрел на нее – конечность казалась необычно белой на фоне черноты ночи, пять шевелящихся пальцев были здесь, а не в мусорном ведре полевого хирурга, в залитом почерневшей кровью халате.
Я обернулся и почувствовал, что что-то все же отсутствовало, я поднялся с камня, под моими ногами захрустел прибрежный песок, я вглядывался во мрак, силясь рассмотреть нечто. И вдруг я отчетливо увидел его – он бежал по нисходящей к берегу дорожке, моя плоть, белокурые волосы взлетают на ветру, мой сын, зеленые глаза, видение рассыпается, дорога вновь заливается чернильной тьмой, и я слышу крик совы в лесу, он разносится по воде, как бомбардировщик пролетает над ней, и ржавым гвоздем входит в мое сердце, я закрываю уши руками уши, но это не помогает, крик проник в мозг и растекся по нему, заполнив все углы и закоулки моей души.
Бегу по пирсу, он угрожающе качается подо мной, выворачиваю карманы, в воду падают лежавшие там монеты, клочки бумаги и желуди – монеты стремительно уходят в размытую темноту, бумажки, медленно впитывая влагу, плывут к середине реки, а желуди прорастают могучими деревьями в будущем. На самом краю пирса, прямо у воды, развожу костер, пунцовые тени бегут по ночному мраку реки, молочный пепел улетает мотыльками в пустоту.
Трещит сухой хворост и смолистые ветки извиваются как змеи, мои глаза слезятся, ощущаю соленый вкус на губах – как же я мог забыть? - в ужасе вскакиваю, бегу в темноту от берега, не вижу куда ступают мои ноги, спотыкаюсь о невидимый камень, падаю, сильно расшибив губу. Скрипит деревянная дверь, ступаю за порог, зажигаю спичку, ее пламя, на миг ослепив меня, ссужает весь мир до себя, умирая, она отдает свою силу свече, которая указывает мне путь. На одной из полок я нашел то, что мне было нужно, иду к выходу. Пламя свечи начинает метаться, предчувствуя близкую смерть, со стороны налетает легкий порыв ночного ветра, и я остаюсь в одиночестве.
По тропе возвращаюсь к реке, пламя костра указывает мне путь, сажусь на корточки перед умирающим огнем и достаю соль, щепотками бросаю ее в него, она падает на белые угли и сливается с ними.
- Я сделал все, что было в моих силах – думаю я, - может быть, это поможет.
Медленно проплывает ночь по спящей реке, плавятся и исчезают души деревьев в печальном огне, а камыши все также шепчутся о чем-то у воды, не обращая на меня внимания, дым тайной силой уходит в черноту ночи и теряется в бесконечности.
Скоро я потерялся во времени, мне стало казаться, что оно перестало существовать, и, может быть, на какое-то время задремал. Когда очнулся, то увидел, что костер почти догорел, а ночь близится к концу. Чернильные тучи ушли и наконец вызвездило, маленькие огоньки иных миров холодно щурились на меня с оголившегося небосвода. Сделалось холодно и неуютно, под этим открывшимся нараспашку хаосом, захотелось нырнуть в окутаную туманом реку, зарыться в мягкий ил и забыть это жестокое бесконечное небо.
Медленно светало, костер совсем погас, только внутри груды углей, местами светились огоньки, порой то там, то здесь оживало пламя, но скоро пропадало, а я все сидел в той же позе и ждал, ноги мои затекли и болели, но я был скован тревожным предчувствием и боялся пошевелиться.
Вот где-то за лесом в мареве показался краешек пунцового шара, и побежали лучи над верхушками покрытых росой деревьев, нырнул кто-то у островка – по воде дернулись круги, я потрогал свои руки и ощутил на них холодную росу, выдохнул – изо рта пошел пар, быстро растворяясь в утреннем воздухе. День был уже совсем близок, он надвигался неотвратимо, и мое сердце заныло, когда вглядевшись в реку, я осознал, что то, чему было суждено произойти, свершилось…