Марк хочет, чтобы я пускала в джакузи пузыри. Я это поняла сегодня утром, стоя под душем и мигая глазами в зеркале. Он брился, вытягивая губы вниз в виде буквы “О”. Он, наверное, ждал, чтобы я подскользнулась, чтобы потом наступить мне на волосы. Я задохнусь и погибну. Он вытащит мое бледно-розовое тело из джакузи и отнесет на кровать. Она, кстати, еще расправлена. Марк положит меня на кровать и принесет из кухни ножик с красной ручкой. Ножиком он выковыряет мне глаз и кончит в эту дырку вместо глаза. Потом пойдет на кухню, выпьет кофе и вернется. Выковыряет второй глаз. Опять кончит. Пойдет на балкон, покурит. Опять вернется. Начнет расковыривать нос. Но в носу мелкие дырки и вставить у него не получится. Тогда он чертыхнется и вставит мне в рот ножик. Потыкает взад-вперед. Потом кончит. Встанет, оденется и пойдет на работу.
Придет вечером. Не помывшись, займется с моим трупом любовью. Попробует сзади. Потом откусит палец на ноге. Мизинец. Засунет его в глаз. То есть в дырку от глаза. Пойдет попьет кофе. Придет с баллончиком сливок. Напихает мне их во все возможные... Отрежет правую грудь. Положит на себя и начнет играть в инопланетян. Потом отрежет левую. Запачкается. Пойдет помоет руки. Увидит в ванной швабру. Захочет проверить, что будет, если вставить швабру. Испачкает в крови всю постель, но ничего не добьется. Тогда Марк разрежет мне живот и начнет проталкивать швабру. Устанет, как собака. Пойдет попьет кофе. Потом достанет свою спортивную сумку. Оторвет мне голову. Положит в холодильник на память. Все остальное распихает по сумкам, а туловище положит в ту, спортивную.
Отвезет за город и выбросит в реку. Вернется. Помоет мою голову под краном и ляжет с ней спать.
Я этого допустить просто не могу.
Марк все еще бреется. Я выхожу из душа и иду на кухню. Беру ножик с красной ручкой. Подхожу к Марку сзади и примериваюсь. Лучше всего полоснуть по шее. Это наверняка. А то пока протыкаешься через мышцы к сосудам, он десять раз оторвет голову мне.
— Марта, — говорит он — Поехали сегодня за город.
“В спортивной сумке”, — соглашаюсь я про себя.
— Зачем?
— Погуляем.
Марк умывается и осматривает себя в зеркале. Он красивый. По крайней мере, сам так считает. А возражать не в моих правилах.
— Поедем?
Я прикидываю возможность втыкания ножика в шею Марка. Очевидно, что он успеет перехватить мою руку. И оторвет мне голову прямо здесь, в ванной. Вытрет кровь полотенцем.
— Мар-та...
— Да?
— Ты меня слышишь?
Надо подождать, пока он повернется ко мне спиной. А потом полоснуть по горлу. Решено.
Но Марк не отворачивается. Он притягивает мое лицо к своему и целует. А что, если сейчас? Нет, не получится... Черт!
Сегодня за завтраком я поняла, что Марк хочет затыкать меня ножиком для масла. Он сидел за столом и намазывал масло на кусок хлеба...