Передо мной пустая бутылка от Кока-колы, на дне еще осталось немного напитка, он смешан с чьим-то плевком, горлышко заткнуто обрывком газеты.
Подползаю ближе и пытаюсь схватить бутылку зубами – это мне удается, постепенно сжимаю челюсти – зубы впиваются в пластмассу, бутылка сминается под их нажимом.
Я думал, что я таракан, но таракан не смог бы схватить целую бутылку, ему вряд ли удалось бы даже сдвинуть ее с места. Значит, я собака, облезлая бездомная собака, а, может быть, волк. Поворачиваю голову на бок, пытаясь рассмотреть себя – похож на волка, но шерсть слишком темная.
Бегу по заасфальтированному тротуару, а мимо проносятся машины. Еще полчаса назад было довольно светло, но внезапно небо заволокло тучами, и пошел мелкий дождь. Чему удивляться, ведь уже осень – середина сентября – дождь теперь не редкость и холоднее, не в пример июльскому.
Останавливаюсь на перекрестке. Как тосклив этот осенний свет фар проезжающих автомобилей. Стекают капли дождя, но яркий свет прорывается сквозь них. За стеклами видны встревоженные и напряженные лица. Выехав с Миллионной, к перекрестку приближается черный Мерседес, весь блестит – такой новый и чистый. За рулем мужчина лет сорока, нервно курит сигарету, сбрасывая пепел за окошко на мокрый асфальт, а рядом с ним на соседнем сидении сидит кто-то в черном балахоне, лица под которым не видно, но вот человек поворачивает ко мне голову, и на миг мне кажется, что я вижу черную пустоту, но он откидывает капюшон и улыбается мне. В ответ я оскаливаю зубы. Загорелся зеленый свет, и Мерседес рванулся с места, выехал на набережную Невы и исчез за поворотом. В последний момент человек в балахоне махнул рукой, словно что-то хотел сказать. Я бросился бежать за машиной, выбежал на набережную, но Мерседес, конечно, уже исчез вдали, но я знаю, что через триста метров, у Троицкого моста будет еще один светофор, несусь со всех лап, даже напугал какую-то парочку, прогуливавшуюся по набережной.
- Посмотри на этого пса, он наверно бешеный, - вскрикнула девушка.
Вот и перекресток, Мерседес еще там, я подбегаю к нему. Водитель искоса смотрит на меня, затем отворачивается и жмет на газ.
- Зови меня Кеме, - кричит человек в балахоне и через несколько секунд машина уже несется мимо Летнего сада.
Сгущается темнота, а я бегу вперед, когти мои скрипят, задевая об асфальт. Краски окружающего меня мира сделались ярче, он наполнился бездной новых запахов. Вот летит лист, я слышу звук его полета, он плавно опускается к земле, но тут налетает порыв ветра и влекомый им, он залетает в подворотню. Я бегу за ним, попадаю лапами в лужу, вода холодная и черная в темноте, но я ощущаю ее запах, наклоняю голову и пью упавшее с небес.
Кто-то идет, я прислушиваюсь, темный силуэт вырисовывается впереди. Это ребенок, я чувствую это по запаху. Бегу вперед, прыгаю, и мои клыки впиваются в нежную человеческую плоть. Он не успел даже закричать, когда я перекусывал артерию. Тело обмякло и начало падать, голова гулко ударяется о стену дома. Из горла раздаются предсмертные хрипы, тело корчится в судорогах, кровь вытекает из раны, смешиваясь с дождевой водой. Какой восхитительный аромат, я вдыхаю его, встав лапами ему на грудь.
А дождь все усиливается, я вижу косые линии, высвечиваемые уличным фонарем, наклоняюсь к лежащему на земле человеку и прислушиваюсь – он умер, судороги прекратились, сердце не бьется, только кровь, истекающая из горла, еще горяча. Я чувствую, как от нее в темноте поднимается пар, еще несколько минут назад она циркулировала в мозгу этого человека, она была мыслью и личностью, а теперь это просто остывающая жидкость, ничем не отличающаяся от грязной воды из лужи среди трещин в асфальте или мочи, которой залиты все стены в этой подворотне.
Что-то манит меня впереди, я ощущаю какой-то необычный запах и иду вперед вглубь подворотни и оказываюсь внутри двора-колодца, мертвые глазницы окон смотрят на меня сверху, из некоторых вырывается свет и загадочным сиянием заливает почерневшие от дождя и старости стены. Смотрю вверх на небо, но вижу лишь черный квадрат, единственное, что доказывает, что оно есть это прохладные капли дождя, падающие на меня, некоторые попадают прямо в глаза, и тогда я закрываю их, оказываясь в небытии. Потом опять открываю и вижу тени на стенах квартир – это люди, вернувшиеся после рабочего дня готовят ужин – они заняты, их мир сузился до квадрата света на коммунальной кухне, им хорошо и уютно в их мирке, они не ощущают запаха ветра, проносящегося в метре от них за кирпичной стеной, помнящей прикосновения людей, умерших много столетий назад. Они не видят этих летящих кроваво-желтых кленовых листьев, они не видели их и тогда, когда они были еще юны и в них играла кровь столетнего дерева. У этих листьев тоже своя жизнь не менее важная, чем у людей на кухнях, листья про это знают, ноникому не раскроют своей тайны.
Я подхожу к одному из окон, встаю на задние лапы и заглядываю внутрь - единственная тусклая лампочка освещает комнату. В глубине ее виден шкаф и висящее на стене зеркало. На потолке трещина, переходящая на стену – видимо, последствия потопа на верхнем этаже. Старые обои частично отклеились и повисли клочьями, под ними стоит застеленная кровать. У кровати деревянный стол, на нем стоит бутылка из-под молока, в нее вставлен букет цветов. За столом сидит женщина и плачет, слезы текут по стареющему лицу и падают на скатерть.
Перебегаю двор и заглядываю в другое окно – вижу полуосвещенную кухню, на стене над грязной плитой висят сковородки, на полу в беспорядке навалены кастрюли. За столом в тренировочных штанах сидит пожилой мужчина. На его спившемся лице бесконечная тоска. Он наливает в стакан жидкость из полупустой литровой бутылки и, сморщившись, выпивает, закусывает куском хлеба и опять устремляет бессмысленный взор в пустоту.
Дверь в подвал открыта, оттуда льется неверный свет, я хочу войти туда, но что-то меня удерживает, просовываю морду – пахнет крысами и какой-то химией, лампочка горит только при входе, дальше света нет, бесконечный мрак. Осторожно спускаюсь по заплесневевшим ступеням, несколько раз спотыкаюсь о ржавые трубы, поранил лапу о брошенный кем-то шприц. Сделалось тихо, только было слышно, как где-то из труб ручейком бежит вода, воздух, кажется, замер в неподвижности от какой-то тревоги. Что-то хрустнуло в стороне, я ощетинился и остановился – наверно крыса. Осторожно иду дальше, вдруг впереди слышатся какие-то странные звуки, а в следующий момент наступаю на что-то мягкое – это чье-то тело.
- Бл***, в чем дело, на ***, на меня кто-то наступил, ****! – раздаются крики из темноты.
Меня ослепляет яркий свет, кто-то опять кричит, с грязного матраса вскакивают два голых парня, у одного в руках фонарь, у второго нож.
- Да, это ****** какая-то сраная собака, как она сюда попала *****
Я бросаюсь в сторону, но свет гонится за мной, больно ударяюсь о какую-то железяку и чуть не падаю.
- Прибьем эту псину *****, Боря, заходи с той стороны, как увидишь, бей трубой ****.
Бегу в сторону выхода, но его там нет, натыкаюсь на стену, кругом одни трубы, а свет и крики приближаются, вот чувствую какую-то щель в стене, но мне туда не протиснуться – туловище не пролезает, бросаюсь обратно, но мне прямо в глаза бьет столб света, вижу как кто-то замахивается ржавой трубой, но в тот момент я стремительно прыгаю вперед, целясь парню в горло – струя крови ударяет мне в глаза, слышу звон падающей трубы, раздаются крики и богохульства второго парня, он бросается на меня и пытается ударить ножом, но я спрыгиваю с лежащего на земле тела и отбегаю в сторону в темноту, дрожащий луч фонаря ищет меня, но я бегу по кругу, выжидая момент для прыжка.
Парень в панике, он кричит что-то неразборчивое, его голое залитое кровью товарища тело мелькает в свете фонаря. Тут он начинает хватать все, что может найти в темноте и бросает в мою сторону, он уже не контролирует ситуацию – он не может понять где я. Рядом со мной ударяются о стену какие-то ящики, палки, металлические обломки высекают снопы искр, ударясь о трубы.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ