Бабушка стало тяжело держать корову и она купила козу. Козу звали Катя, она была черной и блестящей, словно смазанная маслом, а еще у нее были желтые глаза, горизонтальные зрачки и борода. Последнего я никак не могла понять — мне казалось, что бороды бывают только у козлов.
В марте Катя объягнилась. Приехав на каникулы, я увидела трех очаровательных козлят: Малышку, Бебешу и Микекешу. Микекеша был единственным козликом, а назвали его так потому, что он по-особому, с каким-то еще более чем обычно упертым и самодовольным видом, выговаривал свое «Ми-ке-ке-ке-ке-ке-ке!» Их отец был пуховым, поэтому они тоже пошли в него — родились серые и пушистые.
Я кормила их, макая палец в молоко. Они думали, что это вымя и жадно пили то, что мы им наварили.
В мае мы стали выпускать козлят на улицу. Они с удовольствием паслись на полянке во дворе, но мы все еще подкармливали их кашицей из молока, смешанного с геркулесом. Когда подошло время очередной кормежки, и козлята, завидев любимую чашку, вприпрыжку побежали ко мне, я вдруг заметила, что у Микекеши абсолютно желтый нос. «Наверное, он заболел», — решила я.
Вел он себя как обычно, с жадностью пил кашицу, отталкивая сестренок, а я в это время с горечью думала — «Уже не жилец».
Бабушка не знала, отчего у козленка может пожелтеть нос, с такой болезнью она еще не сталкивалась и лечить поэтому не умела. Единственное, что она могла предложить — попробовать отпоить его парным молоком. Это всегда было лучшим лекарством для больных зверенышей.
Микекеша с удовольствием выпил всё молоко, а потом набросился на хлеб, который я ему скорбно вынесла из дома, — «Пусть порадуется напоследок». Живот у него стал абсолютно круглым от переедания, а сам он так же прыгал и бодался как и всегда, — в общем никак не проявлял своей неизлечимости.
Доев последнюю корочку хлеба и обнаружив, что с меня больше взять нечего, Микекеша решил, что еще не окончательно наелся и снова отправился пастись на полянку.
Со слезами на глазах я печально наблюдала за ним. Мне то и дело мерещилось, что Микекеша как-то особенно вяло двигается, что у него мутнеют глаза и дрожит хвост. Он же в это время, довольно пофыркивая, щипал цветки одуванчика, пушистые и желтые.
Меня вдруг осенила мысль. Я потерла пальцем одуванчик и заметила, что на руках остается желтая пыльца. Микекеша ел исключительно цветки и именно от них у него пожелтел нос! Надо было съесть массу одуванчиков, чтобы нос пожелтел до такой степени, но Микекеша, видимо, был очень упорным козленком. Обнаружив это, я с облегчением вздохнула, — от одуванчиков еще никто не умирал. Так и выяснилась причина загадочной «болезни».
За всю свою жизнь Микекеша больше ни разу не болел (да и в этот-то раз только напугал) и вырос большим и очень вредным козлом. Он бодал даже бабушку, и его боялась вся округа.
Но это уже совершенно другая история.
Май 2001