- Какого хрена ты опять купил эту сраную колбасу?
- Извини, на дорогую у меня денег нет.
- У тебя никогда денег нет.
- Сама бы поменьше тратила на свои кремы. Другие и меньше зарабатывают, а живут и нормально.
- Насрать мне на других. А что я покупаю - тебя не касается. - Хлопнула дверью и ушла в свою комнату.
Не сказать, чтобы Вадим зарабатывал совсем уж мало. К жене своей любовь прошла давно, но привычка осталась, всеж-таки живой человек в доме, хотя,конечно... Вот уже лет восемь он работал в малом частном бизнесе, который морем выплеснулся на просторы родного отечества после разгона райкомов комсомола и партии. Секретарь райкома комсомола взял с собой, кроме всех прочих, своего второго зама Вадима. И вот уже много лет они с переменным успехом перепродают электрические чайники, семена картофеля, газонокосилки, писчую бумагу и, вообще, все что под руку подвернется. Вадиму до смерти надоело возиться то с птичьим пометом, то с некондиционным кирпичом, ему до смерти надоело постоянно ныть у этого говнюка начальника о необходимости повысить зарплату, ему до смерти надоело практически каждый вечер выслушивать реплики и комментарии Анны, а потом сидеть в своей комнатенке упершись в телевизор и думать как бы набрать деньжат на перекраску совсем уж страшненького жигуля. Но, с другой стороны, все- таки они жили вдвоем в двухкомнатной квартире, зарплата позволяла жене не работать, с голоду, уж точно, не умирали. Так что терпи - у других и хуже бывает. Вот, например, друган его единственный Васька так до сих пор работает в уже почти не существующем НИИ, получает вчетверо меньше, да и то не платят уже почти год, жена ушла, теперь детей видит только по воскресеньям.
Хрипло зазвенел телефон.
- Здорово Вадик. Как сам?
- Здорово Василий. Ты то как?
- Помаленьку пыхтим. Ничего так. Тут один заказик наклевывается, может чего и выгорит, так что должок я тебе как раз и верну. Ничего, что так задержал?
- Да хрен с ним. Когда будут деньги - тогда и отдашь.
- Да. Тут мне сказали. Помнишь Романа?
- Это какого? Сергеева что ли Романа?- Да уж, Вадиму бы его не помнить.
- Ну. Ты, вроде, с ним хорошо знаком был. Еще какая то херня с ним была, из комсомола выгнали. Так вот, умер он. Говорят последнее время сильно пил.
- Да. Помню я его, помню... Жалко, хороший мужик был.
Вадим выключил телевизор и взял в руки книжку. За прошедшие восемнадцать лет он не раз и не два раздумывал от том эпизоде и всегда приходил к тому, что жизнь была бы еще хуже, если бы он поступил по другому. А может быть это
просто он себя оправдывал. Взгляд скользил по строчкам, а мысли снова были в далеком 1985 году.
Заседание комитета комсомола одного из крупных НИИ было назначено как обычно в среду в четыре дня. За пол часа до начала секретарь комитета встретил Вадима и сказал, что на заседании будет присутствовать сам секретарь райкома комсомола и, что он хочет побеседовать с ним. Вадим его
неплохо знал (все ж таки начальник Центрального штаба "Комсомольского прожектора" НИИ, член комитета комсомола) и удивился не сильно. Мало ли что он хочет выяснить по работе "Комсомольского прожектора" одного из лучших в районе. Однако, разговор зашел совсем о другом.
- Слушай Вадим, тут такое дело. Сегодня у вас будет рассматривается персональное дело Романа Сергеева. Ты в курсе дела?
- Да, там ерунда какая то. Вроде он своей жене оплеуху отвесил. Дело житейское, а что такое?
- Не оплеуху. Избил он ее до полусмерти ни за что, ни про что.
- Да быть того не может. Я его хорошо знаю, в поход вместе ходили в Карелию. Он женился то недавно. Жену свою очень любит. Ухаживал за ней три года, весь институт знал.
- Тем не менее. Заявление ее и в райкоме лежит, и в горкоме комсомола. Звонили уже оттуда. Да и отец у нее в райкоме партии работает. Надо выгонять. И за тобой должно быть главное слово.
- Да ты чего! С какой стати. Он же мне почти друг.
- А с такой стати, что есть мысли выдвигать тебя в райком. Лучший начальник штаба в районе. Место зам по производству скоро освобождается. Так что я тебя порекомендовал. С начала инструктором, конечно. А дальше
сам смотри. Я тебе все сказал. Хорошо подумай.
Место зам по производству в райкоме - нормальное место, с перспективой, и Вадим задумался. Начали вырисовываться некоторые далекие планы.
- Слушается персональное дело Сергеева Романа. В комитет комсомола поступило заявление от Сергеевой Елены Ивановны, его жены. В этом заявлении говориться о том, что муж избил ее без видимых причин, после чего она была вынуждена уйти к своим родителям, так как боялась за свою жизнь. Вот
заявление. Подробно описано вот здесь. Желающие могут ознакомиться. Какие будут мнения?- Секретарь комитета комсомола поправил очки и оглядел присутствующих.
В зале для заседаний повисла тишина. Роман стоял у торца длинного стола и смотрел поверх голов в стену. Глаза его были наполнены свинцовой серостью.
- Вообще, как то странно,- начал зам по орг работе.- Нормальный, вроде, парень. Ты то что сам скажешь, Роман?
Роман молчал. Все смотрели, в основном, в стол. Голову поднял Рафик - начальник опер отряда.
- Ты что, ее действительно бил?
Пауза.
- Да,- твердо ответил Роман, продолжая смотреть прямо перед собой.
- Ну мне кажется тут все ясно,- наконец вступил секретарь райкома.- Вот только хотелось бы еще послушать товарища Короткова Вадима, говорят они друзья. Для полной картины, что называется. Так сказать, мнения от разных сторон.
Вадим медленно поднялся, вытер потные руки об пиджак.
- Плохо это все смотрится,- взгляд его блуждал где угодно, но только не по лицам присутсвующих.- Бить женщин ... жену свою. Как то не укладывается.
- Ну, ну. Так и какое же решение Вы предложите.- Секретарь райкома смотрел прямо а глаза Вадиму.
Вадим вдохнул полной грудью, потом выдохнул. Он знал об этом деле всё, но ...
- Мое предложение ... исключить из рядов,- и опустился на стул как в могилу.
Вика, ведущая протокол, смотрела на него широко раскрытыми глазами в которых стояло полное непонимание происходящего. Потом она перевела взгляд на секретаря райкома и не сдержалась.
- Ребята, тут что-то не то. Это же явная липа. Надо разобраться.
- Вика, ты не являешься членом комитета, ведь знаешь же, так что, извини, твоего слова здесь нет. Так, какие еще будут мнения?- Продолжал вести заседание секретарь комитета ВЛКСМ.
- А может, все таки, выговор с занесением в учетную карточку,- попробовал зам по орг.
- Товарищи, если его даже лучший друг осуждает, то какие еще могут быть мнения.- Райком вытягивал ситуацию.
- Тем не менее, на голосование ставится два предложения,-продолжал вести секретарь комитета.- Исключить из рядов и выговор с занесением. Голосуем в порядке поступления. Кто за исключение?
Руки стали медленно подниматься. Одна, вторая, еще две, и еще, и еще. Поднял руку и Вадим.
- Так, кто против.- Поднялась одна рука.
- Кто воздержался? - две руки.
- Итак, девять "За", один "Против", два "Воздержались". Вопрос решен. На этом все. Заседание объявляю закрытым.
Все стали расходиться. Вадим попытался поймать взгляд Вики, но она молча прошла мимо.
- Вика!
Даже не обернулась.
Вадим бросил книжку на стол и пошел в ванную. "Ну и что? Ну я бы не выступил - другие выступили. Можно подумать, что без меня бы не исключили. Да я хоть трижды за него выступил бы, все равно против райкома не попрешь". Горячие струи били в лицо и грудь, но чувство гадливости не смывали.
В своей постели Вадим еще долго ворочался пока не погрузился на темное дно сна...
Заседание комитета комсомола было назначено как обычно в среду в четыре дня. За пол часа до начала секретарь комитета встретил Вадима и сказал, что на заседании будет присутствовать сам секретарь райкома комсомола и, что он хочет побеседовать с ним.
Некоторые люди во сне иногда осознают, что это сон. Живешь в этом мире и знаешь - это сон. Даже хочется сделать какую ни будь откровенную непристойность. А чего такого, это же сон, мой сон, проснусь - и как ни в чем не бывало. Вадим четко осознавал, что это сон. "Ладно",- подумал он,- "Посмотрим".
- Слушай Вадим, тут такое дело. Сегодня у вас будет рассматриваться персональное дело Романа Сергеева. Ты в курсе дела?
- В курсе, Николай Антонович.
- Это хорошо, что в курсе. Заявление ее и в райкоме лежит, и в горкоме. Звонили уже оттуда. Да и отец у нее в райкоме работает. Надо выгонять. И за тобой должно быть главное слово.
- А почему, собственно говоря, за мной? Это с чем ни будь связано?
- Связано? Во-первых, ты его хорошо знаешь и мнение твое важно. Во вторых, есть мысли выдвигать тебя в райком. Лучший начальник штаба в районе. Место зам по производству освобождается. Так что я тебя порекомендовал. Для начала инструктором. А дальше сам смотри. В конце концов, это не его персональное дело, это твое персональное дело.
"Ладно. Посмотрим", - еще раз продумал Вадим.
Во сне все представляется реальным, даже гиперреальным, но там отсутствует логика, появляются некие образы и нереальные возможности - ну, например, возможности летать. Здесь же Роман чувствовал и видел - что-то не то. Уж больно все конкретно, логично и нормально реально без всяких дополнительных возможностей. "А сон ли это?" - вдруг выплыл голос из подсознания. "А что же как не сон?". "Ну, ну. Смотри. Как бы не ошибиться."
Голос приобретал какой то самостоятельный характер. "Фигня. Это сон." - решил Вадим, но что то его глодало, а вдруг ему предоставилась фантастическая, мистическая возможность изменить одну из узловых точек своей судьбы. Пойти другим путем. "Вот именно," - продолжал голос,- "А ну ка, что ты больше хочешь? Иметь более менее нормальную жизнь, не хуже чем у всех остальных или остаться простым ученым инженером со всеми вытекающими. Ты же знаешь эту перспективу на много лет". Мысли Вадима смешались в кучу. "Ну не знаю я, не знаю. Что лучше - торговать мелкими партиями колготок и иметь дома стандартный борщ и зануду жену или сидеть в холодной лаборатории и думать - у кого я еще не занимал денег?". Выбора он не находил.
- Слушается персональное дело Сергеева Романа. В комитет комсомола поступило заявление от Сергеевой Елены Ивановны, его жены. В этом заявлении говориться о том, что муж избил ее без видимых причин, после чего она была вынуждена уйти к своим родителям, так как боялась за свою жизнь. Вот заявление. Подробно описано вот здесь. Желающие могут ознакомиться. Какие будут мнения?
В зале для заседаний царила тишина. Роман стоял у торца длинного стола и смотрел поверх голов в стену.
- Вообще, как то странно,- начал зам по орг работе.- Нормальный, вроде, парень. Ты то что сам скажешь?
Роман молчал. Рафик обратил взгляд в его сторону.
- Ты что, ее действительно бил?
- Да,- ответил Роман.
- Ну мне кажется тут все ясно,- наконец вступил секретарь райкома.- Вот только хотелось бы еще послушать товарища Короткова Вадима, говорят они друзья. Для полной картины, что называется. Так сказать, мнения от разных
сторон.
Вадим медленно поднялся. До сих пор он еще ничего не решил.
- Такой поступок требует, конечно, глубокого осуждения,- Вадим покосился на секретаря райкома. Тот, чуть заметно улыбаясь, кивал головой.- Я его знаю давно. И вот что по этому поводу я хочу вам сказать. Этот человек имеет
весьма сложный характер. Поступки его иногда не совсем вписываются, так сказать... Так что ...- и тут Вадим принял решение, - "А пошло оно на хер! Сон, не сон. Пошли к черту памперсы и сникерсы! Жена его, дура, машина поганая, квартира в новом микрорайоне. Не могу я так больше! Будь что
будет."
- Так получилось, что я знаю как все было на самом деле.
В углу курлыкал магнитофон. На столе громоздились полные и полупустые бутылки. Блюда с колбасой и рыбой обрамляли разрушенные горки салатов. Стол был просто шикарный. Давно Вадим не сидел за таким столом, аж со времен развитого социализма. Впрочем, это было не удивительно. Максим, день рождение которого они справляли, был сыном директора завода. Этот завод входил в объединение где был его НИИ. Трех комнатная квартира в шикарном доме вместила человек двадцать друзей, подруг и товарищей, коих Максим соизволил пригласить по тем или иным соображениям.
К Вадиму подсел Роман.
- А не хлопнуть ли нам по чуть чуть.
- Можно. Вот с этой осетринкой хорошо пойдет.
Разлили "Столичной" в маленькие хрустальные стопочки, зацепили по прозрачному листику астраханского чуда.
- Будем!- произнес Роман. Выпили, закусили.
- Я вот не понимаю, как это - в магазинах ничего нет. а у всех в холодильники полные?
- Да нет, Роман. Холодильники может и полные, да разным. Ты холодильник Максима со своим не путай. Может у тебя вот такой карбонат отдыхает на верхней полке? - и погрузил в рот сочащийся розово-коричневатый ломтик.
- На верхней полке, у нас с Ленкой, отдыхает банка сайры из заказа и борщ вчерашний.
- Вот то то. Да, кстати, а родители ее не помогают? Папа там, все таки, то, се.
- Да почти нет. Живите, мол, как хотите. Не очень то они меня приветствуют. Еще год назад как женились, ее отец сказал - решили, так и живите сами. С его колокольни кто я? Отца нет, мама - учитель. А ты почему сегодня без Вики?
- Болеет. А, вообще, Максима она на дух не переносит, то ли он к ней когда то приставал, то ли еще что.
- Н-н да. Понятно.- Роман покосился в сторону окна.
У окна Максим с Леной в медленном танце о чем то тихо разговаривали.
- Давай-ка еще по одной,- сказал Максим и не дожидаясь ответа наполнил стопки.
- Лен, не пора домой?
- Ну подожди, Романчик, еще рано.
Музыка перешла совсем в другой ритм, но они продолжали медленно покачиваясь и прижавшись друг к другу вести беседу ушко в ушко.
Перевалило за два ночи. Осталось пяток гостей, да и они стали собираться домой. Вадим тоже стал постепенно собираться. В дальнем углу комнаты в кресле сидел Максим и рядом с ним, чуть ли у него не на коленях, сидела Лена. Они рассматривали толстый глянцевый журнал. За столом сидел Роман и демонстративно изучал этикетки бутылок.
- Лена. Пора домой.
- Ой, Роман, кончай. Я еще хочу посидеть.
- Все уже разошлись. Нам тоже пора. Пошли.
- Да отстань ты от меня! Хочешь идти - иди. Я тебя не держу.
- Лена!
Максим поднялся с кресла и улыбаясь посмотрел на Романа.
- Да ладно тебе, Ром. Иди домой. Я Ленку провожу. Не переживай.
Максим направился из комнаты, за ним потянулась Елена.
- Лена!
- Да иди ты, надоел,- и вышла из комнаты.
Роман сжал зубы и чуть не раздавил в руке тонкий бокал.
- Вадим. Подожди. Я с тоже пойду.
На улице было по ночному прохладно, но не холодно.
- Так, Рома. Автобусы уже не ходят, придется идти пешком. Нам по пути. Да ничего, погода хорошая, прогуляемся. Что там два - три километра. Вон в Карелии, помнишь, с Водлозера выбрасывались, так с байдарками перли восемь километров. А как на бревнах ехали по узкоколейке? Чуть на рельсы не попадали.
Вадим пытался растормошить Романа, но Роман молчал.
Воздух истекал густым ароматом липы. На улице ни души и дома почти не светились окнами, будто и нет кругом людей. Для Романа действительно никого и ничего кругом не было. Они вышли на площадь. Хмель почти выветрился. На той стороне стояли две светло-зеленых машины такси.
- Во, Ром. Почти пришли. У меня мысль возникла. А давай-ка пузырек у таксистов возьмем и ко мне или к тебе.
- Лучше ко мне,- наконец хоть что то произнес Роман.
Вадим направился к таксистам. Двое таксистов сидели в одной машине и курили.
- Мужики, мне бы пузырек, один.
- Нету.
- Да ладно, видишь не хватило. Очень нужно.
- Сказали нету - значит нету.
- Не, ну что делать то? Ей богу надо. Не уже ли действительно нет. А может, все таки есть?
- Командир, сказали нет - значит нет, кончилась.- Шофер упрямо стоял на своем. Потом вышел из машины, кинул окурок под ноги и указал головой в сторону ларька "Союзпечать".
- Вон там мужик стоит. У него есть. Только не по десять, а по пятнадцать. А у нас кончилась.
Вадим подошел к ларьку. Там в тени фонарей действительно стоял мужик и передавал что то другому. Тот засунул это во внутренний карман пиджака и ушел.
- Мужик, одну. Очень надо, не хватило.
- Только что последнюю отдал.
- Блин! Да что же делать?
- А ты вон за тот дом зайди, там во дворе трое сидят на лавочке у песочницы. У них есть. Возьмешь по пятнадцать.
- Спасибо, отец.
Вадим подошел к ожидавшему его Роману и они направились за панельную пятиэтажную хрущевку. Во дворе сидели два парня и девушка. Они курили и, возможно, выпивали. Роман остался в стороне.
- Мужики, надо.
- Сколько?
- Одну.
- Пятнадцать.
- Давай.
Парень полез в сумку стоявшую у него в ногах и извлек из нее бутылку "Экстры". Девка, явно поддатая, заметила:
- Это тебе не у таксистов из багажника теплая. Прохладная, ветерком обдутая.
- Сама ты обдутая,- гоготнул второй парень. Они не громко заржали.
Вадим засунул бутылку в карман и они пошли к Роману.
Расположившись у него на кухне, они достали из холодильника пресловутую банку сайры, нарезали хлеб и раскупорили бутылку. Пил, в основном, Вадим, Роман - мало. Разговор протекал односторонне. Вадим вспоминал походы, какие то случаи из жизни и, так просто, нес всякую чепуху. Роман больше молчал, иногда вставляя отдельные реплики. Уже начало светать, когда водка закончилась и Роман достал еще одну на половину выпитую. Разговор начал сбиваться и Вадим уснул прямо в кресле.
Его разбудил звонок в дверь. Солнце вовсю светило в окна, шумели машины часы показывали девять утра. Послышались шаги и лязг открывающегося замка входной двери.
- Ой, Романчик. Извини, задержалась, там альбомы такие классные.
Раздался звук пощечины.
- Иди - откуда пришла. Я тебя уже два раза предупреждал. Все! Хватит!
Пауза.
- Та-а-к. Ладно. Я то уйду, скотина долбанная, но ты у меня запомнишь эту пощечину, ох как запомнишь.
Дверь хлопнула. Воцарилась тишина. Вадим встал и прошел на кухню. Роман смотрел в окно.
- Пойду я, пожалуй, ладно. Тебе ничего не нужно?
- Все нормально, иди.
Вадим вышел на улицу. Ему было очень мерзко и от выпитого, и от всего остального.
Вадим закончил свой рассказ. Все члены комитета комсомола смотрели на него не отрываясь, лишь секретарь райкома, слегка мотая головой, нервно стучал пальцами по столу. Председатель заседания комитета облегченно откинулся на стул.
- Хм, мне кажется, это несколько меняет дело. Кто еще хочет высказаться?
Секретарь райкома поднялся.
- Товарищи. К этому делу надо подойти с полной ответственностью. Как будет выглядеть ваша комсомольская организация, ваш комитет, если вы не сумеете дать правильную оценку по этому вопросу? Скажу вам прямо - это
заявление лежит и райкоме, и в горкоме, это все таки документ. Он будет рассматриваться в высших инстанциях, но ваше решение является решающим. Исключение из рядов ВЛКСМ - вот правильное решение.- Райком достал платок и вытер губы.
- А что нам тут рассказал выступающий - так это слова. Я думаю, по старой дружбе, он немного смягчил ситуацию, несколько, я бы сказал, утрировал. Да, и вообще, так ли это было на самом деле? Можно ли ему верить?
А вот это он сказал зря, ох, зря он это сказал, явно не подумав.
В зале раздался гул.
- Кому верить? Вадиму, которого мы знаем сто лет? Или этой, которую тоже знаем?
- Да вы чего, о чем речь? Кому верить? Маразм.
- Да ясно здесь все, как белый день.
- Тише, тише,- председатель постучал карандашом по столу.- Какие будут предложения?
Зам по орг встал.
- У меня предложение. Выговор с занесением в учетную карточку.
- Да это не ему надо "с занесением", это ей надо "с занесением" и не в карточку, а в лицо!- председатель комиссии по культурно-массовой работе был молод и горяч.
- Ну, ну. По спокойней. Какие еще будут предложения.
- Я предлагаю выговор без занесения.- Зам по шефскому микрорайону.
- А я предлагаю просто "поставить на вид".- снова вступил культмассовый сектор..
Секретаря райкома аж затрясло.
- Ребята, вы что - обалдели. Вы знаете, что с нами сделают.
- А ничего с нами не сделают, это с вами сделают.- Тихий шепот редактора стенгазеты весьма отчетливо пролетел по притихшему залу.
- Предложений больше нет. Ставиться на голосование три предложения в порядке поступления. Кто "за выговор с занесением"?
Поднялась одна рука.
- Кто против, кто воздержался? Итак один "за", десять "против", один "воздержался". Кто за второе предложение? Против? Воздержался? Шесть "за", четыре "против", один "воздержался". Таким образом проходит второе предложение.
Заседание закончилось. Мимо Вадима прошел секретарь райкома и слегка обернувшись в его сторону проронил:
- Ну, короче, ты выбрал. Можешь отдыхать.
Вадим посмотрел на него и, улыбаясь, пожал плечами. На душе у него было легко и прозрачно, будто бы он омылся в горном хрустальном водопаде. Черный камень, который он носил в сердце столько лет, упал. "Ну, вот так вот. И
очень хорошо. А там разберемся. Как ни будь."
Вадим проснулся под звуки дрели вгрызающейся в панельную стену этажом выше. Он поднялся со скрипучей узкой кровати, одел старые протертые джинсы местного сампошива и направился в совмещенный санузел. "А краны все текут и текут. Ремонту бы им надо." Открыл воду. Горячей все еще не было. "Когда же они трубы заменят?" - подумал он и прошел в микроскопическую кухню. За мутным окном в сероватой мгле виднелся заброшенный пустырь. Холодильник был пуст. Вадим поставил на плиту старенький алюминиевый чайник и высыпал остатки заварки. Он помнил все. Что было до того и после. "Ну что? Доволен своим решением?" - ехидно спросил внутренний голос. "А доволен," - отозвался Вадим. Он действительно был доволен и даже счастлив.
Заблямкал дверной звонок. Вадим подошел и открыл дверь. На пороге в ослепительном сиянии свой красоты стояла Вика - его ненаглядная любимая жена.
- Ладно Вадик, все. Оттянулся, отдохнул и ладно. Павлик со Светкой спрашивают, когда папа из отпуска вернется. Одевайся, тебя Роман ждет в своем офисе и захвати свои расчеты по последней сделке с американцами.
- Да. Все. Пора работать.- Сказал Вадим и пошел в комнату одевать свой рабочий костюм ценой в тридцать долларов ... за каждую пуговицу.