Наш бессмертный и незаменимый сисадмин Артем Юдинцев врывается на ресепшн, как обычно, в девять пятьдесят две. Долго шуршит карточкой-открывалкой... такое впечатление, что получил он ее вчера. Я злюсь, потому что он то и дело поднимает на меня свои красивые темно-карие глаза и улыбается - нежно-нежно! А я делаю вид, что в упор не вижу его улыбок. Если бы не Долгоносиков, я бы в него, пожалуй, влюбилась. А что? Умный, красивый, оборотистый... то-то и оно, что оборотистый.
- Мне совершенно безразлично, какие у вас сложатся отношения, - сухо сообщил мне Долгоносиков на одиннадцатый день моей стажировки. Вызвал он меня вроде затем, чтобы подписать какие-то там дополнительные бумажки про большую секретность и неразглашение коммерческой тайны - а на самом деле, выходит, Артему решил соли на хвост насыпать. - Но должен вам сказать, что Юдинцев не однажды на банкетах заявлял, что женится только по расчету. Можете спросить Бородко, он вам подтвердит.
Знал, собака, на кого ссылаться!
- А может, теперь он влюбился! - Я посмотрела на Долгоносикова пристальнее, чем обычно.
- Юношеский идеализм, - он невозмутимо пожал плечами. - Дело ваше.
В тот же вечер я относила Бородке чай.
- Пал Николаич...
- Анна?
Это у него что-то особенное: в офисе всех без исключения называет полными именами. До смешного: жена ему звонит - и жену Еленой называет, причем без тени иронии!
- Что вы думаете о Юдинцеве?
- Юдинце-э-эв?
Он характерно прищурился, тут же приобретая сходство с котом.
- Это, знаете ли-и-и... а что, собственно, вас интересует?
- Да как вам сказать...
С Бородкой темнить без толку. Все равно все просчитает и выведает.
- Да он, видите ли, меня в театр приглашал, потом вот розы... - сказала я нерешительно.
- Ро-озы, - мечтательно протянул Бородка, который сам же этот фешенебельный букет из пятнадцати ярко-алых, только-только собравшихся потолстеть бутонов незадолго до того наблюдал на ресепшн. - Вот ведь ка-ак! Не успели вы, Анна, можно сказать, присмотреться... э-э... как уже присмотрелись к вам!
И довольный, засмеялся.
- Да уж, - сказала я, подумав, что вряд ли он сообщит мне что-либо ценное. - Сахар нужен?
- Сахар? - удивился Бородка. - Что вы, Анна, что вы!.. Сахар - это смерть для талии, не так ли?
И поправил жилет. Я взяла поднос и собралась идти.
- А Юдинцев, - невозмутимо продолжил он, беря в обе белые ладони свой любимый синий бокал с мелкими снежинками, - Юдинцев подает надежды... да, и сам это знает.
И не поворачивая головы, искоса посмотрел на меня. Странно, у него даже такой взгляд - пронзительный.
- Он, видите ли, из тех людей, - заметил Бородка, - что ставят работу выше остальных жизненнных... м-м... реалий.
- Именно работу или?..
- Все вкупе, - закивал он, - все вкупе, конечно. Престиж, деньги, рост... а как же? Хотя деньги портят людей, - тут он непонятно засмеялся, - но Артем еще не понимает этого... как и многие, впрочем.
- Ну, значит, он карьерист, - подытожила я и снова сделала шаг к двери.
Бородка отпил глоток чая, который уже перестал дымиться, и наклонил голову вбок.
- Этого я не говорил.
- Но имели в виду...
- Анна, - внушительно сказал мне мой первый - и лучший начальник, - ваше умение самостоятельно принимать суждения и решения с самого начала рекомендовало вас как вполне взрослого человека.
- Извините, - сконфуженно пробормотала я.
- Ничего, ничего, - вновь заулыбался Бородка. - Кстати, Тамара Михайловна уже ушла, не знаете?
После этого разговора я еще немного понаблюдала, а затем окончательно уверилась в том, что Юдинцев позарился на моего драгоценного папочку. Сильно переживать по этому поводу я не стала. Во-первых, Артем не первый и, надо полагать, не последний, кому мои прелести до лампочки. Сашка вот тоже больше из жажды блеска решился меня дефлорировать... небось, хвастался потом: "Да я с дочкой Шувалова, ну, того, который "Шокинг" ведет... прикинь!.." Какие все-таки мужики примитивные. Или, может, они не все такие?
А во-вторых, влюбиться я, слава Богу, не успела. Юдинцев, правда, до сих пор изображает пламенные чувства. Почти каждый день присылает мне по внутренней сети открытки: дельфин с цветочком во весь экран, котенок в бантике и белых носочках. Или вот эту: море, скалы - и огромные буквы слева, сверху вниз: "ЯЛТА". Буквы, кстати, как я с удивлением узнала еще зимой, обозначают не название моего любимого крымского города. Я тогда еще работала одна, без Галки, и минут через двадцать после того, как на мониторе у меня появились эти здоровенные разноцветные буквы на фоне морской воды, Артем в очередной раз забрел ко мне на ресепшн - как бы за новой пачкой печенья.
- Ты разоришь компанию, - заметила я, открывая малюсенькую кладовочку. - Сегодня это уже пятая.
- Не имеет значения, - рассеянно сказал он. - Понравилось тебе сегодня море?
- По-моему, в январе это выглядит как издевательсто, - съехидничала я.
- А Ялта? - и он заглянул мне в глаза. Нет, каков наглец!
- Тем более! - отрезала я, отодвигаясь назад и тут же впечатываясь в хрупкую дверцу. - Почему не Калифорния!
Он ждал именно этих слов, и плевать ему было, что сказаны они были с досадой.
- Потому что это сокращение, - торжественно объяснил он.
- Что?
- Сокращение, - он наклонился ко мне совсем близко, и все, что я могла сделать - это изо всех сил вытаращить глаза, на что он, впрочем, не обратил ни малейшего внимания. - Я - я, Л - люблю, Т - тебя, А - Анечка!
И быстро поцеловал мою щеку. Я помолчала, потом вздохнула:
- Да... Оригинально. Ты это сам придумал?
- Сам, - грустно сказал Юдинцев. - Не веришь?
- Почему же, верю. Ты иди, Тема, мне работать надо.
- Хорошо, - сказал он - и с несчастным видом потопал к себе.
...Сейчас он торопится и не слишком занят идеей покорить мое бедное сердце. Ему сегодня программу Паньшину сдавать; а она, как вчера рассказывал Бородка, еще толком не отлажена. Два месяца они вместе над ней корпели, Юдинцев до девяти в офисе штаны просиживал - на что надеялся? Повышать его некуда, отдел специально для него создавать не будут. Хотя, может, он уйти собирается, на резюме работает? Лишняя строчка в резюме в 24 года много значит.
- Ан-н-нна, здрас-ссс-сс-сте!
- Доброе утро, Пал Николаич...
Ну, куда я уйду! Когда он так улыбается, мне жить хочется! Зачем мне это бездонное холодное Останкино, что я там забыла?
- Чай, как всегда?
- Да-а, пожалуй, - раскрывает и подвешивает свой смешной пупырчатый зонт под потолок в раздевалке за моей спиной, снимает плащ. Раздевалка маленькая, Бородка большой - то и дело слышится бумканье по фанерным стенкам. Я каждое утро думаю, что он их разнесет - но всякий раз он выходит оттуда со счастливым видом победителя, попутно заглядывая в мой монитор.
- Вездесущий Юдинцев? - любуясь на "ЯЛТУ", замечает он.
- Да, - говорю я и поспешно хватаю мышь, щелкаю "Пуск", потом "Документы", выбираю не глядя что попало - выскакивает какой-то договор о совместной деятельности... так, а что-то я такой не видела... "стороны договорились... создание региональных филиалов на базе Агентства... дополнительное вознаграждение..." Что это?
- А, кстати, это я вчера на вашем месте работал, - поясняет Бородка, видя мое недоумение. Интересно, чего это он на своем не работал? Опять, что ли, у него Word полетел? Очень я не люблю, когда мой компьютер без меня трогают... ну, правда, Бородка - не Долгоносиков, который мне как-то раз все пароли в удаленном доступе стер, дубина подозрительная! Как будто этот доступ - в его личный сейф...
- Вы уже слышали о новом проекте с регионами?
Ничего я такого не слышала. Что ни день, то новости!
- Еще услышите, - загадочно говорит Бородка - и уходит к себе.
Из дальней комнаты выходит Галка, вслед за которой по офису разливается горячий аромат свежесваренного кофе... класс!
- Анют, кто пришел?
- Чудо-Юдо и Бородка.
- А, - она вздыхает. - Я думала, Паньшин...
- Две минуты подожди, - говорю я, - будет тебе и Паньшин.
Она садится на мой стул, вытягивает длинные красивые ноги. Юбка у нее длинная, но уж очень пестрая, и разрезов на ней, знаете ли...
- Галка, ты бы хоть что поскромнее надела, - говорю я. - Сегодня же эти приедут...
Она выпячивает ярко-малиновые губы и распахивает толстые, как пальто, ресницы:
- Да?
Если бы не характерный щелчок двери справа - она точно бы заплакала. Но в офис стремительно входит генеральный с неизменным портфелем темно-медного цвета и переброшенным через локоть ядовито-синим плащом, и Галка вскакивает, одновременно со мной радостно гаркая:
- Добрутро, Антоливанч!
- Добрутро, - сдвинув брови, но при этом вполне приветливо отвечает он - и несется к себе в кабинет. Вот уж трудоголик из трудоголиков: на работу приходит каждый день как на праздник. Он по гороскопу Дева, они все такие.
- Галка, - говорю я, - давай!
Она исчезает. Про обиду уже забыла... вот счастливица с легким характером, как Мурза скажет. Хоть бы ее кто замуж побыстрее взял! Она на полтора года младше меня, так что надежда есть.
Следующие четыре часа мы с Галкой носимся по офису как пчелы по пасеке. "Ставь сюда!", "Сахар...", "...ложки!", "Со сливками - мордастому...", "...тихо!", "Беги быстрее к метро, купи "Мальборо лайтс" и "Винстон"...", "...что за придурки, без сигарет ходят...", "Тихо!"... "Ой, я сейчас упаду...", "Все ушли?!"
- Нет, Паньшин остался, - смеюсь я.
- Ну, они сейчас на обед с Бородкой пойдут.
- Почему это? Бородка же с Ленькой Бариновым все время обедает.
- А сегодня с Паньшиным. Я слышала, они договаривались.
- Смотри-ка... Нам с тобой тоже поесть надо, ты не находишь?
- Нахожу. По очереди в столовую или вместе здесь?
Галка мне изрядно надоела, но обходить все наше могучее здание кругом и двадцать минут в очереди изучать стены тоже неохота.
- Давай сосиски разогреем, - говорю я. - Хлеб есть, и шоколадку я вчера оставляла.
- Ура! - Галка терпеть не может есть одна. - Анют, а знаешь, тебя повысить собираются.
- Кто это тебе сказал?
- Я подслушала, когда чашки забирала... Мордастый говорит: "А командовать там кто будет?" А Бородка посмотрел так на Паньшина - и говорит: "Я думаю, Анну можно попробовать?" Ты же у нас Анна, других нет вроде.
- Да?! - ошарашенно сказала я. - А он чего?
- А он ему отвечает: "Поговорим еще". Вот тут они про обед договорились.
- Ну, это еще вилами на воде писано, - стараясь сохранять спокойствие, говорю я. - Мало ли чего Бородка скажет... Да и Анна, может, какая-нибудь другая, знакомая его, например. - Ну да, знакомая, - обиженно говорит Галка. - Ничего и не знакомая, а ты... и вообще, я тебе по секрету рассказываю - а ты мне не веришь!
- Да верю я.
Вот приколистка! Прямо "Маски-шоу", только озвученное.
- Анна, мы будем через полчаса, - перед обедом Бородка обычно сосредоточен и почти не шутит. - Если позвонят из "Доу-Джинс", скажите, что ответ отрицательный. И никуда не уходите, вы можете понадобиться. Галина, отправьте, пожалуйста, вот этот факс; номер с обратной стороны.
- Видишь, - торжествующе говорит Галка, когда дверь за начальством защелкивается, - ты можешь понадобиться. Я тебе говорила!
Да уж... Ну, посмотрим. Главное, я сейчас есть хочу.
- Ты сосиски поставила? - спрашиваю я строго.
- Ой...
- Иди ставь, я пока факс отправлю.
Ленька Баринов, менеджер по работе с клиентами, выходит из своего кабинета.
- Ань, Бородка у себя?
- Нет, ушел. Они сегодня с Паньшиным обедают, визитеров своих обсуждают.
- Это я, что же, в одиночестве? - расстроился он.
- Ну, возьми Лену или Юдинцева.
- Лена с Валентиной объединились, чай пьют. Экономия... Артем, похоже, теперь вообще не ест. Я к нему заходил, он какой-то замороженный. Программу, что ли, новую тестирует... Анька, пошли со мной обедать!
Баринов симпатичный. Не такой, конечно, роковой красавец, как Артем, но очень даже... И трепется интересно. Никогда я с ним не кадрилась... может, попробовать?
- Про "Шокинг" рассказала бы, - добавляет он совершенно напрасно. - Так интересно! Чего у тебя еще отец ведет?
- Да там... всякое... - говорю я, отводя глаза в сторону. - Леня, ты иди, я с Галей договорилась пообедать.
- А... - Баринов в замешательстве. Чувствует, что сказал что-то не то, но сразу уловить не может. - Ну, ладно, ладно... Так, а кошелек-то я взял?
Уходит. Наконец-то я пообедаю... если это, конечно, можно назвать обедом!