Подъехать к пункту обмена валюты надлежало в семнадцать пятнадцать. По дороге Антон с Максом не по одному разу отхлебнули из бутылки "Абсолюта", блокировав доступ страху и неуверенности. Майкл молчал. Антон два или три раза подробно объяснил диспозицию, а после очередного глотка водки спел вместе с магнитолой песню "Братья по оружию" столь кстати оказавшейся в эфире популярной английской рок-группы. "О! Я ее раньше слышал!" - сказал Макс. "Ну. "Лед Зеппелин"," - впервые со времени шашлыков пошутил Майкл. "А зря мы таскались с пушками - надо было оставить их у тебя и заехали бы сейчас," - по делу высказался Макс, когда друзей в очередной раз не остановили на посту ГАИ. Антон сказал ему, что он, конечно, прав. Близилась развязка. Антон жутко захотелось спросить, никто ли не передумал, но он опасался. Водка действовать практически перестала. Подъезжали.
Переоделись они в арке большого дома, что находился напротив и чуть наискосок от пункта. Макс вылез из машины пошел непосредственно к объекту. Затем вернулся, сел в машину и сообщил, что там всего четверо посетителей, кассир и два охранника. "Так и есть. Ну, с Богом!" - скомандовал Антон. Майкл не шелохнулся. "Черт бы тебя побрал! - крикнул на него Антон, - Ты чего?!" Потом они дали задний ход, и вылезли из машины все.
"О чем я думал в тот момент? - вспоминал Антон, - О том, что это, возможно, конец всему. Я лихорадочно думал, что нам делать без машины? Я, стараясь скрыть усталое отчаяние, посмотрел на Макса - и увидел, что он тоже смотрит на меня, но с каким-то, показавшимся мне не вполне серьезным, остервенением. Вдруг мне в голову ударили одновременно и гашишовые, и алкогольные миазмы - если я правильно употребляю это слово. И я уверенно озверел."
"Вам не удастся, и вообще..." - Майкл не договорил, потому что Антон крепко ударил его в локтем одной руки в солнечное сплетение, и сразу же за этим - кулоком другой в ухо. "Вылезай, мудак!!!" - крикнул Антон. Первым из машины выскочил Макс. "Ладно, все. Хорошо," - сказал Майкл, захлопнув дверцу, через которую собирался вылезать. "Хер знает, что такое..." - пожал он плечами. "Макс, садись живо, кретин!" - крикнул Антон так громко, что Майкл закрыл уши руками. Макс вскочил в машину, Майкл дал по газам, рванул рычаг коробки скоростей и выехал на улицу.
Антон раскрыл сумку и протянул одну вязаную шапочку Максу, а другую напялил на себя. Пистолет, еще на даче извлеченный из коробки и заряженный, был засунут за ремень. Автомат, вставив рожок с патронами и неловко передернув затвор, взял в руки Макс. "Вперед, суки!!!" - сжав зубы, прохрипел он, когда машина уже резко затормозила у входа в подъезд.
Антон с Максом выскочили из машины и быстро осмотрелись. "Вдруг у нас возникло обоюдное ощущение, что в ближайшее время никто рядом не появиться, - вспоминал Антон, - И мы, переглянувшись, рванули во внутрь." На входе возникла заминка - это Макс решил поправить шапочку. Антон же услышал, что в подъезде охранник выпускает какого-то клиента из двери - лязгнул замок. Ударом ноги Антон распахнул дверь и ворвался в подъезд с криком: "Ограбление, вашу мать, козлы! Кто дернется - ****ь, уничтожаю к черту!". Перед ним был неизвестный охранник, из какой-то другой смены, или новый. У мужика на носу были очки. Это единственное, что запомнил Антон, поскольку его собственные очки мирно лежали в кармане куртки, оказавшись непреодолимой помехой к надеванию маскировочной шапочки.
Короче, Антон наотмашь врезал ему по очкам рукояткой своего большого "Магнума". Мужик схватился за лицо и нагнулся вперед, после чего Антон уже увидел того самого, знакомого охранника, читателя "Спид-инфо". Мужик в очках оказался тем самым выпускаемым клиентом, Антон просто обознался, потому что был без очков - при зрении в минус шесть диоптрий, приличная близорукость.
Остальные клиенты толпились здесь же, у двери. Их было трое - молодой парень и две пожилые женщины-торговки кавказской расы. "Макс! Все - твои!" - скомандовал Антон. Это они с Максом уже прорепетировали - тот выскочил из-за спины Антона с автоматом наперевес, задев друга дулом по уху, и провозгласив "Спокойно!!!" передернул затвор. Выскочивший патрон нервно брякнул о стену заранее предусмотренным фокусом психологического подавления, и отскочил в лицо опешившему от всего происходящего охраннику. Антон прыгнул к двери, резко рванул ее на себя, и, оттолкнув охранника ударом пистолета в лицо, кивнул на него Максу и зашел в помещение кассирши. Он уже не увидел, как Макс отпихнул торговок и ударил охранника носком кроссовка по колену, а затем заорал "На пол!!!" и стал крутить автоматом из стороны в сторону. Все моментально присели на корточки.
"Когда я увидел, что второго охранника нет совсем, я чуть не задохнулся от радости, - вспоминал Антон, - А потом крикнул "Э-ге-гей!", взмахнул рукой с пистолетом, и из него выскочила обойма. Видимо, держалка расшаталась - от двух ударов по головам..."
Обойма ударилась об пол, но кассирша даже не успела среагировать - так быстро Антон поднял с полу потерянную важную деталь и запихнул ее обратно в рукоятку "Магнума". После чего выстрелил в потолок. Он и не думал, что выстрелит - сказалась все та же эйфория из-за отсутствия второго охранника - и в первый момент страшно испугался, ожидая за спиной нервных очередей в свою очередь испугавшегося Макса. Но тот продолжал орать на своих подопечных так громко, что выстрела, должно быть, не слышал. Сразу после выстрела раздался его выкрик "Говно!", за которым последовали звуки глухих ударов. "Зачем он в стену-то колотит?" - пронеслось в голове у Антона, но надо было грабить кашлявшую от газа кассиршу. На улице раздался тревожный гудок машины.
"Деньги! Деньги давай, твою мать, марамойка!" - почему на язык подвернулось именно это слово, Антон так и не понял. Девушка полезла куда-то за ключом, кажется, в стол, но Антон подбежал к ней и ударил - на этот раз свободной рукой - наотмашь по лицу. "Это было не совсем уж неприятно," - вспоминал Антон, виновато улыбаясь. Вдвойне приятным было то, что ключ тут же нашелся и девушка приступила к ковырянию в замке несгораемого шкафа. Она волновалась все больше, и все больше от этого втягивала голову в плечи, пока наконец не решилась обернуться на Антона. Тот ободряюще кивнул ей головой, настойчиво указывая рукой с пистолетом на замок. Вторая его рука в этот момент пыталась, не прибегая к посторонней помощи, развернуть вытащенный из кармана куртки полиэтиленовый пакет. Ободренная девушка открыла замок уже в следующую секунду.
"А ну давай сюда, падаль!" - раздался за спиной Антона голос Макса. Антон обернулся - Макс втолкнул в комнату ползущего на коленях охранника и готовился по одному вталкивать туда же всех клиентов. Газ рассеялся - видимо, оказался не очень хорошим, поскольку сквозняку в комнате взяться было неоткуда - только единственная дверь, какой уж тут сквозняк. "Ты сдурел?!" - заорал Антон на Макса. "А *** ли с ними еще делать?!" - оскорбленно крикнул Макс, ударяя паренька-клиента коленом по затылку.
На улице настойчиво забибикал Майкл. Паренек-клиент вскочил, обиженный ударом, но Антон тут же, не целясь, выстрелил в него из газового пистолета. Все кинулись из комнаты, сметая Макса к стене, а паренек забился в угол, уткнувши лицо в руки и громко рвотно хрипя.
Нервы Антона не выдержали. Он подбежал к девушке, переставшей после выстрела перекладывать пачки денег из шкафа на стол, отвесил ей подзатыльник, швырнул пистолет на стол и начал запихивать деньги в пакет. Стодолларовая пачка, еще одна, пачка какой-то мелочи, двадцатка сверху. Покидав все в пакет, Антон совсем отпихнул девушку от шкафа - она испуганно прикрыла голову, но он мягко наподдал ей ногой в ребра - и принялся опустошать его. Здесь пачек оказалось еще больше, но это были рубли. "В столе!" - крикнул Макс, пытаясь затащить за шиворот в комнату вырывающегося охранника. Антоне слазил в стол и действительно взял в одном из ящиков еще одну пачку стодолларовых банкнот.
"Мне показалось, мы очень долго копались, - рассказывал Антон, - Майкл терпеливый парень, так ничего и не сказал по поводу всего произошедшего, но даже он бибикал нам два раза. В первый раз - когда по улице проезжал грузовик, а второй - когда какой-то дед, неизвестно откуда взявшийся, подошел к машине и стал клянчить деньги. Дед куда-то провалился в тот момент. когда из подъезда с ужасом на лице абсолютно молча выбежала женщина кавказской расы и помчалась по улице, что-то сжимая в кулаке...
Вскоре, вслед за клиентами - все они, выбегая из подъезда, как ошпаренные шугались урчащей "Волги" - появились и Антон с Максом. И не прошло пяти секунд, как "Волга" рванулась по улице, нырнула в арку и скрылась во дворах. Друзья сорвали шапочки, и вместе с деньгами и оружием запихнули все в сумку. Никто даже не пытался хоть что-нибудь к ним применить, никаких "путин" и "перехватов" не последовало. Все прошло, как и было рассчитано. Уж больно "левым", как и подозревал Антон, оказался этот пункт валютного обмена. Вышло проще, чем ожидалось.
Если бы еще в тот же день не погиб Макс - кто-бы вспоминал сейчас об этом? "Уж я бы - точно не вспоминал!" - говорил мне Антон.
Ж Ж Ж
Они заехали к Антону на родительскую квартиру, он отнес домой сумку с деньгами и оружием, спрятал под диван. Предварительно пересчитал. "Я только потом удивился, что друзья настолько мне доверяют, - вспоминал он, - Набралось 4700 долларов и 23 с копейками миллиона рублей. То есть, по тому курсу, около десяти тысяч долларов все в сумме. Нормально, на самом деле. Я был уверен, что будет вообще до обидного мало - так мне показалось во время ограбления. А десять тысяч - уже ничего. Я отсчитал тысячу долларов и 5 миллионов - для Майкла. Взял миллион мелкими деньгами себе и столько же Максу, рассовал в разные карманы - портмоне-то оставил дома вместе с документами - и вышел обратно во двор.
"Мы с Максом поедем на такси, с набережной, через центр, наверное, поедем, - сказал Антон Майклу, передавая ему деньги, - А ты поезжай через кольцо. Встретимся на даче." "Подожди, - сказал Майкл, вынул из пачки две сотни долларов и протянул остальное обратно Антону, - У тебя целее будут. На даче разберемся." И Антон понял, что Майкл все еще боится попасться в лапы гаишникам.
Расстались. Антон с Максом поймали такси - настоящее. из бывших, с "шашечками" - и по дороге, в ларьке, еще на набережной, до въезда в центр города, купили пива, две бутылки "Абсолюта" и пакет сока. "Возьми "Бифитера", - попросил Макс, но "Бифитера" не было. "Я его в последний раз 4 июня пил, помнишь?" - пожаловался Макс. "Кто соврет - утопится, - ответил, кажется, Антон, и добавил, - Да купим в другом месте, не боись!" Макс засмеялся.
Место, где сбили женщину, которое проезжали мы утром, теперь было пустынно - они ехали той же, что днем, дорогой. "Макс, как ты, дружище?" - спросил Антон. "Я, Тоша, нормально, как ты?" - ответил он, повернув с переднего сидения ко мне свою голову и улыбнувшись. "Завтра почитаем газеты, "Московский комсомолец", "Сегодня", "Коммерс-дейли"..." - сказал Антон. "Посмотрим этот, как его... - добавил Макс, - "Дорожный патруль"!". "Ограбили, что ли, кого?" - улыбнулся, словно в кино, шофер. "Горком комсомола..." - сказал Антон. "А "Бифитера" - нет..." - добавил Макс, открывая вторую бутылку пива. "Ну тогда - сто штук с вас," - сказал шофер. "Не умничай. За семьдесят сторговались," - без смеха сказал Антон и открыл бутылку "Абсолюта", - Ты, мужик, анашой случайно не торгуешь?" "Не сезон, - сказал ушлый шофер, - Вот с августа - пожалуйста..."
Майкл приехал на дачу значительно раньше их. "Тоша, а почему ты сумку дома оставил? - спрашивал, вылезая из машины, абсолютно пьяный Макс, - Ты же хотел все сжечь и утопить?" "Смотри! Майкл уже здесь!" - Антон сделал вид, что не слышит его, отдал деньги шоферу и довольно криво улыбнулся. "Потом мне все это не понравилось, - вспоминал Антон, - Я приказал шоферу ждать еще за десять тысяч, сбегал в дом, вернулся со своей журналистской ксивой и ткнул ему в морду. Это подействовало. Он был старой закалки, этот шофер. Настоящий "таксер"! Он даже выпил с нами из горлышка, на каком-то светофоре..."
Антон помог Майклу поменять номера - жену отправили с Максом через дорогу - в лес, за дровами для костра. На шашлыки Майкл не остался - забрал деньги и, сухо попрощавшись, уехал. Видимо, был не совсем доволен вырученной суммой. "Зато ему не пришлось заниматься насилием," - рассудил Антон, и успокоился.
Потом Антон в одиночку покурил гашиша, забравшись по шаткой лестнице на второй этаж. А потом они с пьяным Максом начали окончательно напиваться.
Ж Ж Ж
"Когда мы выпили третью бутылку водки "Абсолют", - вспоминал Антон, - я уже очень плохо соображал. Сознание объединилось с телом в какую-то бессмысленную совокупность бессмысленных ощущений. Все вокруг было чужим и неинтересным, но я сам стал настолько свой себе самому, что хотелось только об этом и думать, но голова совсем не работала. Дощатый пол веранды стал видом из самолета, круглый красный пластиковый столик, за которым мы восседали, вообще выносился до утра за скобки ощущений. Закусывали чем попало, сейчас уже и не вспомнишь - жена поначалу приготовила и скормила нам курицу с картошкой, потом были импровизации из консервов, потом просто куски хлеба. Макс не курил, ему было интереснее все время что-нибудь есть."
Макс жевал и жевал - все, что ни подавалось на стол. "А почему ты на захватил пистолет? - спросил он, чокаясь со мной своей чайной чашкой, - Сейчас бы побузили... Тоша! Я никогда не прощу тебе того факта, что мы забыли про "Бифитер"..." ""Бифитера" не было, Макс, не ной..." - оправдывался Антон. "Я не пил его с 4 июня, ты помнишь..." - продолжал заливать Макс.
"Послушай, дружище Макс, - сказал Антон, прикуривая сигарету, - Мы ведь друзья с тобой? Или нет? Ничего, что я пьяный. Не говори, что ты тоже пьяный - я с детства пьяный, и ты это, Макс, хорошенько запомни. Мы с тобой друзья Макс, друзья с детства. Помнишь, как я пришел в нашу школу? Мы с тобой сразу же разговорились о собаках..." "А где твоя собака?" - спросил Макс. "Недавно умерла от старости, - ответил Антон, - Я так расстроился, что три дня пил, и потерял газовый пистолет в такси, выпал из кармана, мудак..." "Теперь у тебя новый, ты его же еще не закопал..." - попытался подбодрить его Макс.
"Так вот, Макс. Мы с тобой друзья, - продолжал с пьяным пафосом рассуждать Антон, - Знаешь ли ты, почему мне так грустно сегодня? Это Камю сказал: "Жизнь потеряла всякий смысл, сделалась непонятной..." Я тоже говорю тебе: "Потеряла всякий смысл и сделалась непонятной..." Почему я говорю тебе так? Ты меня поймешь на уровне нашей непонятно откуда взявшейся дружбы, нашего единения сердец и стремлений, и страшной тяги послать все к чертовой матери. Вот так взять однажды - и послать! Взять - и послать!"
"Ладно, Тоша, - сказал на это Макс, - Кончай трепать языком. Я знаю и без тебя, зачем все эти дела. Вот мы ограбили пункт валютного обмена, но я ведь еще не знаю, чем это кончится... Вот и пью. А как иначе? Ты уверен, например, что нас не засекли, не запомнили номер?" "Номер в сортире, - спокойно сказал Антон, - Засечь нас было невозможно, ты это знаешь. Деньги дома. Что еще?"
"Пойдем купаться, а?" - попросил Макс.
"Купаться? Да! Уж это, ****ь, действительно последнее из того, что могло остаться..." - грустно усмехнулся Антон, и они, накинувши куртки, вышли в ночь, прихватив недопитую бутылку водки и, зачем-то, два длинных старых кухонных ножа.
Фонари горели через два на третий, но безоблачное небо и яркая большая луна освещали нам дорогу. Антон с Максом шли обнявшись за плечи и пели русскую народную песню про сон, игривого вороного коня, догадливого есаула, волчью шапку и злые ветры с восточной стороны. На словах ""Ой, да пропадет," - он говорил мне твоя буйна голова!" они заорали так, что по всему поселку залаяли собаки. "Тсс!" - сказал Антон Максу, и они продолжили петь немного тише...
Ж Ж Ж
То, что случилось дальше, Антон рассказывал мне очень невнятно. Что они пришли на берег и сели на скамеечку выпить. Что он был слишком пьян и пытался соорудить очередную самокрутку при свете зажигалки "Зиппо", но так неумело строгал кухонным ножом черный жесткий кусочек, что практически все рассыпал. То, что не рассыпал - отправил в рот и сосредоточено прожевал. "Он сказал: "Я иду в воду...", - вспоминал Антон, - И я сказал:"А мне холодно". Потом, кажется лег на скамейку и, естественно, вырубился... Помню последнее, как Макс из воды кричит мне: "Тоша! Смотри! Смотри, жопа сраная! Мне не холодно! У-ух!". Я продрал глаза, посмотрел, как он, шатаясь, залезает в воду, и сказал: "Ты жирный, Макс... Далеко не плавай..." После чего заснул.
Он проснулся от полной тишины. "Макс, черт возьми! Макс, Макс!" - испуганно закричал Антон в темноту. Никакого плеска не было слышно. Он не поверил, что могло что-то случится, но не верил и в то, что пьяный Макс может так шутить. Что-то произошло. Только секунд через десять, окончательно вслушавшись в смертельное молчание пруда, Антон так сильно испугался, что заорал матом, кляня Макса и его идиотские шутки. Потом он рыдал, бегая по колено в воде. "Если бы я умел хорошо плавать, - клялся мне Антон, - я бы нырнул. Но так как я этого не умел, то даже не разделся."
Захватив со скамейки ножи, но оставив там Максову одежду, Антон бросился домой. То, что Макс выплыл и ушел домой голым, было маловероятно. Забежав в дом, и убедившись, что друга там нет, Антон поднял панику, вломился к соседям, у которых был телефон, вызвал милицию и "Скорую помощь", долго им все объяснял. Сосед Петр Васильевич тем временем сбегал к мужику, работающему на лодочной станции, поднял его пьяным с кровати, они зажгли прожектор и какое-то время поплавали по ночному пруду с багром. Антон все это время сидел на своей веранде за красным пластиковым столом с неубранными остатками пьянки, сидел, обхватив голову руками. Потом молча встал, разделся. побросав вещи на пол, пошел в комнату и лег спать...
Разбудила его утром приехавшая милиция. Когда молодой солнцевский лейтенант уже почти все записал, прибежал мальчуган с пруда и сказал: "Нашли! Вас зовут!" И Антон поплелся опознавать тело своего утонувшего друга. "Издалека я даже не сразу понял, - вспоминал Антон, - что вон те серо-синии останки на траве - простыню еще не подстелили - труп моего друга Макса. Что еще? Никаких внешних повреждений, следов борьбы, ни царапинки - раз, и смерть в результате захлебывания водой - два. Жена, сосед и лодочник, как свидетели - три. Никаких обвинений, несчастный случай..."
"Только беременная жена предохранила меня от нечеловеческого запоя и прочих истерик," - так подытожил Антон. История закончилась. После похорон Макса, организованных с его помощью, он практически сразу вышел на работу - чтобы через несколько месяцев уволиться и окончательно порвать с журналистикой. В какой-то момент увлекся детективами - после того, как прочел полное собрание сочинений про любимого Максом американского сыщика Ниро Вульфа - и, помыкавшись полгода без работы, ушел в книжный
бизнес, под крыло каких-то своих друзей. Лечился от алкоголизма, но гашиш с анашой не бросал и не собирался. Благополучно отбыл в Канаду.
В газетах про их с Максом ограбление даже не написали. Будто и не было ничего. Майкл до сих пор продолжает заниматься подержанными иномарками. Жена родила Антону дочь - до того, как они разошлись в разные стороны. Она в Москве, но я даже не знаю, как ее зовут. Даже на проводах Антона в Канаду ее не было.
Ж Ж Ж
Макс, как я уже сообщал в самом начале, был единственным ребенком у своей матери. Он вырос без отца, с помощью бабушки. На его похоронах Антон, конечно, чувствовал себя немного не в своей тарелке, поэтому подробно о них не рассказывал. Все-таки это он был виноват в том, что они были у него на даче, нажрались там и он показал Максу пруд. С другой стороны, все, кто знал друзей, понимали: с таким же успехом мог утонуть и сам Антон. Судьба распорядилась, как всегда, по своему.
5 миллионов из все умыкнутых ими денег Антон отдал маме друга, на достойные похороны. Антон сказал, что это доля Макса в какой-то их общей сделке. Она отказывалась, поскольку не верила. Остальные деньги Антон решил под тем же предлогом раз в месяц небольшими суммами тоже ей отдавать, по 200-300 долларов. Но потом решил, что не имеет на это никакого права. Решил разобраться с кредиторами Макса - но они молчали, несмотря на имеющиеся расписки, а сам Антон начинать разговор не захотел. В результате, еще миллион он всучил секретарше Кате, на аборт, а через месяц еще пять миллионов в конверте подкинул в газетный ящик квартиры Макса...
Еще через месяц у Антона родился ребенок, и он, безо всяких колебаний, все, что осталось, пустил на собственные долги. "Думаю, Макс бы меня понял, - вот последнее, что сообщил мне Антон из истории про то, как они с Максом ограбили пункт валютного обмена, - Сколько себя помню - всегда хотел отдельную квартиру. Все равно где, и как можно скорее. Любыми способами. Но сначала надо отдавать долги. Это, по моему, дело чести..."
Я с ним согласен. У меня своего угла тоже нет...