Другу Козлову - с пожеланиями
от автора долгих лет жизни.
Пусть моего приятеля зовут Антоном. Имя, возраст и биографию я ему немного изменил - как, собственно, и всем остальным упоминающимся в рассказе людям. Географические и хронологические подробности также подвергнуты тщательной правке. Курсы валют изменились самостоятельно, в силу своей сути. Неизменными в этой истории остались отсутствие драматургии, виды оружия и характеры действующих лиц.
Антон родился и вырос на Преображенке, в одном доме с главной юношеской библиотекой города. Сейчас ему двадцать шесть. Последний раз, когда мы виделись, он снимал квартиру где-то в Строгино, почти не пил, торговал оптовой беллетристикой, курил гашиш и собирался эмигрировать в Канаду. Говорил, что там - его русскоязычная невеста. Не знаю - по крайней мере со своей второй женой он уже точно развелся. Историю с ограблением пункта валютного обмена, которое он совершил летом 1994 года, Антон, по его заверению, рассказывал только мне и своей маме. Мама сначала не поверила, но после заволновалась и отнесла его фотографию в офис местной ясновидящей. Та сказала, что наверняка ничего сказать нельзя, но случай - сложный, и лечение - дорогое.
Сейчас, когда Антон уже далеко, мне кажется, что можно смело все рассказать. Правда, с небольшими изменениями, перечисленными в самом начале. История эта, как уже говорилось, отличается полным отсутствием драматургии, поскольку представляет собой рассказ о реальных событиях. Впрочем - судить читателю.
Ж Ж Ж
Антон с Максом были друг другу хорошими друзьями, причем бывшими одноклассниками. В то лето, когда они ограбили пункт валютного обмена, обоим было по двадцать два года. Макс был медиком, студентом пятого курса на летней практике. То роды наблюдает, то пьет с медсестрами, а то и дежурит ночью в больнице имени Боткина, куда свозят со всей столицы людей с ножевыми и пулевыми повреждениями. Подрабатывал Макс в одной фирме у каких-то прибалтов. Обналичивал деньги, экспедиторствовал - развозил по торговым точкам пиво а также импортные шоколадные батончики. Книг не читал, лишь изредка что-нибудь про Ниро Вульфа. Газет не читал вообще. В отличие от Антона, который работал тогда журналистом в одном, в прошлом - солидном, еженедельнике, где обобщал разрозненные криминальные факты действительности в аналитические раздумья, посвященные бездействию всех силовых ведомств России без исключения. Денег ему практически не платили. И, поскольку редакционная работа много времени не отнимала, Антон крутился в поисках легкой коммерческой наживы. На этой почве они с Максом и сошлись еще за полгода до ограбления пункта валютного обмена - а то ведь после школы практически не общались...
А в школе-то были все время вместе. Макс - плотный, даже несколько толстоватый, белобрысый, со светлым улыбающимся лицом. Девчонки считали его симпатичным, но он так и не женился до того лета. И Антон - худой субъект с большим прямым носом в очках. Антон в девятнадцать женился на однокласснице, в двадцать один - на одногруппнице, а сейчас вообще в Канаде. Семейный человек, правда, много пьет. Пил раньше, по крайней мере, потом - не пил, а пьет ли за океаном - в данный момент неизвестно.
Короче, разойдясь после школы в разные стороны - Макс в медицину, Антон в журналистику - под новый 1994 год они опять близко сошлись на чьем-то дне рождения. В состоянии эйфории вступили в коммерческие отношения, и уже потом, через шесть где-то месяцев, ограбили пункт валютного обмена. Довели друзей до этого долги. Они в конец запутались в долгах, совместно заработанных в ряде неудачных финансово-коммерческих операций. Кубачинское серебро - раз. Взяли на три тысячи долларов у антоновского приятеля из Дагестана, по бросовым ценам, но, так как абсолютно не разбирались в конъюктуре, поленились сами заниматься сбытом и доверились посредникам. Реализация изделий народного промысла шла из рук вон плохо - как оказалось, все ювелирные лавки уже который год были прочно забиты дешевыми подделками. Торговля не пошла, на кредит набежали проценты.
Кубачинское серебро, пожалуй, самое красивое из их неудавшихся коммерческих предприятий. Остальные Антон упомянул лишь вскользь: налет ОМОНа с полной конфискацией на азербайджанскую коммерческую палатку на Таганской площади в момент, когда Макс уже выгрузил в нее порядка тридцати ящиков шампанского типа "Спуманте" и собирался было уходить; коммерческий рейс Антона в столицу Китая город Пекин накануне зимы с закупкой кожаных сумок и пуховиков на сумму шесть тысяч долларов, принесший чистого убытка около пятнадцати процентов от вложенных средств; аналогичная операция со средней величины партией южно-корейских дешевых видеокаcсет - их трудами друзей целый год потом можно было купить во всех коммерческих магазинах на пути от Пушкинской площади до Белорусского вокзала, причем по цене более низкой, чем непосредственно в Южной Корее.
Почему так все вышло и кто виноват, Антон с Максом поняли, когда разбираться было уже незачем. Долговые записи томились в сейфах, ноутбуках, блокнотах ростовщиков и даже уже начинали фигурировать на каких-то абсолютно левых "стрелках". Максу то простительно. Он все-таки был коммерсант, риск - его дело. Самое смешное, что Антон еще задолго до занятий коммерцией неоднократно писал о таких случаях в своих вышеупоминаемых криминально-аналитических обзорах для родного еженедельника. Обычное, между прочим, дело для журналиста...
"Шальные деньги проходили стороной, - вспоминал Антон, - Что зарабатывалось, то проедалось. Мне нужно было содержать беременную жену и возить ее в женскую консультацию. Проценты не пугали. За полгода на каждом зависло по десять "косарей", проценты под тысячу в месяц. И мы ограбили пункт валютного обмена."
Веселую весну Антон с Максом себе испортить не смогли даже финансовыми затруднениями - катались по дорогим баням с дешевыми проститутками. Сказывался авитаминоз. Розовой мечтой друзей было: подкопить, скинуться и трахнуть какую-нибудь негритянку с Тверской, какую подешевле. Но с приближением лета они задумались и остановились. Нужны были какие-то конкретные шаги. Макс собирался к концу сезона поехать в Испанию. Его туда настоятельно звали друзья-испанцы, с которыми он сошелся в Лондоне во время своей единственной стажировочной поездки за границу года два назад. У Антона столь грандиозных планов не было, но намечалось прибавление семейства, да и на работе смотрели косо и увольнение неумолимо приближалось. "Не по чину гуляет," - говорили начальники, не догадываясь, что все это не более, чем пьянка в кредит.
В тот вечер 4 июня Антон с Максом сидели в шашлычной парка "Сокольники" и отмечали "День независимости". Так, по крайней мере, считал Макс. Антон прекрасно знал, что этот день празднуют месяцем позже, но ему было лень отвлекаться. Пили свой любимый джин "Бифитер", смешивая его с тоником.
Беседа их все больше, как всегда в последние четыре месяца, крутилась вокруг тяжких долговых обязательств. "Прямо хоть грабь кого!" - сказал Макс, заканчивая свой рассказ о постоянных личных неудачах с закупками мелкооптовых партий импортного пива. "Пункт валютного обмена надо ограбить, это не так сложно," - сказал Антон. Макс тогда предложил вообще кого-нибудь убить. Например, своего шефа. "Когда тот деньги свои повезет в банк," - предложил он это, конечно же, в шутку. Макс часто шутил, он вообще был довольно веселым парнем. Собственно, и к предложению ограбить пункт валютного обмена отнесся шутливо. Антон же собственной идеей загорелся и был готов на это дело без вопросов...
Что еще? Макс был единственным ребенком в семье, а у Антона ранее имелся брат, на пять лет старше его. Брат пропал без вести во время воинской службы, в момент ночного дежурства на пограничном катере в акватории реки Амур, когда Антон еще учился примерно в пятом или шестом классе. Про своего брата Антон вспоминать не любил, что было связано с его отношениями в семье.
Ж Ж Ж
Уже дней через восемь, или чуть больше, разговор Антоном был возобновлен. Это случилось в больнице имени Боткина, куда друзья зашли выпить водки и шампанского со знакомыми Максу медсестрами. Медсестры обещали освободиться через полтора часа - сдавали дневную смену - и Антон с Максом все это время просидели в ближайшей забегаловке. На кармане находилась выручка от двадцати двух коробок импортных шоколадных баточников типа "Сникерс", только других, но даже это приятное происшествие не успокаивало Антона. Выпив шампанского, он начал настаивать на ограблении. "Да нас возьмут, Антош, или застрелят, в конце концов, ты чего?" - слегка возмутился Макс. он был осторожным молодым человеком. Но Антон объяснил ему, что при умелом подходе помешать им никто просто не сможет, не говоря уже о том, что не успеет. Как поведал Максу Антон, среди криминальных сообщений постоянно доминируют именно те, в которых рассказывается о вооруженных ограбления хороших магазинов, инкассаторов и пресловутых пунктов обмена валюты, причем доминируют в их безнаказанном варианте. Последнее особенно касалось пунктов обмена валют. ""Зачастую такие пункты плохо охраняются и не оборудованы даже самой примитивной сигнализацией", понял?" - на память из газеты процитировал Максу Антон. Макс ответил, что и сам это знает. Но подчеркнул отсутствие опыта и элементарного технического оснащения. "У нас есть главное - это железное алиби, - сказал Антон, - Взять, и ограбить самый захудалый пункт обмена. Макс! Что в нашей с тобой ситуации может быть лучше?"
Макс упорствовал до самого появления медсестер, а потом вдруг тряхнул головой, выругался и согласился. "Только с одним условием, - грустно пошутил он, - Я приму лекарства, блокирующие центры страха." Антон, в свою очередь, предложил ничем таким не ширяться, просто выпить водки или закинуться тормозящими нервную систему препаратами. Или попросту покурить гашиша. "Но не удолбаться, а просто, с целью расслабиться, - добавил Антон, - с целью получить удовольствие." На этой фразе в забегаловку и вошли медсестры. Потом была гостиница "Чайка", и невнятные разработки плана действий по ограблению пункта обмена валюты - естественно, в перерывах между полным бардаком.
Первое, что было необходимо вписать в бюджет подготовительных работ - это решение проблемы транспорта.
Водить ни один из них не умел, поэтому стало ясно сразу: без третьего не обойтись. У обоих, впрочем, было некоторое количество готовых пойти на ограбление надежных приятелей. "Может, Майкл? Такой толстый, ты его знаешь? С "Волгой" на газу, такой красный баллон в багажнике?" - спросил Антон. Макс согласился на Майкла с его газовой "Волгой" быстро и радостно, после чего увел свою медсестру куда-то в область санузла. Антон захотел тут же звонить Майклу, но вспомнил, что не помнит на память его телефон, записанный в старой записной книжке.
Также не имели друзья и никакого оружия. "Мои знакомые армяне, - сказал Макс, вылезая из туалета, - Торгуют автоматами." Антон немедленно поручил максу провести предварительные переговоры. Армян Антон знал - однажды они неплохо выкупили у него чужое закладное золотое колечко с бриллиантом, одного пропойцы-фоторепортера из редакции. Вернее, его любовницы. Позже оказалось, что этим колечком, да еще песцовой шубой, была выдана доля фоторепортера за наводку на квартиру для чьих-то знакомых ореховских пацанов, но для армян это, видимо, было абсолютно несущественным, так как происхождением колечка они у Антона тогда даже не поинтересовались.
Выбор объекта для налета Антон тоже брал на себя. После очередных ста грамм Макс неуверенно начал предлагать сработать "по наводке", в паре с охраной пункта или кассиршей - даже стал перебирать возможные варианты среди своих знакомых. Антон резонно возразил, что этот действительно легкий путь проще всего и просчитывается. "На хрена мне пусть даже косвенная связь с ограбленными, чтоб они на меня сами вышли! - кипятился Антон, - Из меня же потом эти деньги будут трясти в троекратном размере. Да не люблю я насилия, пусть меня милиция лучше ищет, ей хоть можно сдаться." Макс задумался.
Последним пунктом - черт, снова пунктом! - в повестке дня опять встал вопрос об оружии. В оружии друзья не разбирались. Но любые муляжи, газовые и даже настоящие пистолеты мы после короткого рассуждения отмели безоговорочно. Выбор свой, одновременно и бесспорно, остановили на автомате, причем настоящем и даже заряженном, хотя бы частично, для одного-двух выстрелов в потолок, при надобности. "Они же там поймут, что "Калашниковых" газовых не бывает, а "ТТ", к примеру, стоит даже, по-моему, дороже. Ну, или ту же самую штуку баксов," - говорил Антон Максу. Макс пообещал уточнить у армян. Второй боевой единицей постановили принять все-таки газовый немецкий "Магнум" - огромную и внушительную 9-ти миллиметровую и 12-ти зарядную дуру за пару сотен долларов. Антон так и так уже собирался его покупать, вне зависимости от ограбления, поскольку его предыдущий пистолет был недавно забыт на сидении в такси - стреляли на ходу из окон в честь Дня Победы 9 мая.
Той ночью Антон - да наверное, и Макс тоже, - подцепил легкую форму триппера и тяжелую хламидиоза. Триппер вылечил быстро, лошадиными дозами бисептола и новейших антибиотиков внутримышечно. С хламидиозом же, кажется, так и улетел в Канаду. Так уж он плохо лечится, этот хламидиоз.
Ж Ж Ж
"Я пошел в субботу прогуляться на оптовый рынок, купить в семью продуктов и прочего, - рассказывал Антон, - Жили с женой тогда с моими предками. Тяжело, но деваться некуда. Дочку ждали к сентябрю. В общем, сам понимаешь..."
Пункт валютного обмена, как я уже рассказывал, находился неподалеку от районного вещевого рынка, неподалеку от ангаров с китайскими торговцами. Антон даже пару раз менял здесь какие-то небольшие доллары - то ли покупал жене на зиму сапоги, то ли себе куртку. На этот раз он решил приглядеться к нему более внимательно.
По словам Антона, сначала, когда он шел в сторону рынка, светило яркое солнце. Но с того момента, как он свернул на улицу с пунктом - откуда ни возьмись появились тучи и где-то вдали прогремела гроза. "Я почему-то сразу решил, что все играет на меня, - рассказывал Антон, - Вот только не сразу прочухал, почему..." Он вошел в тесное помещение пункта с первыми ударами тяжелых капель о мостовую.
Пунт обмена валюты представлял собою маленькую комнатку в проходном подъезде. Возможно, раньше это было помещение для дворницкого инвентаря, а может еще для чего. Дверь была сразу слева, в двери было окошко. В него смотрел охранник. Приходил посетитель, стучал, окошко открывалось и на посетителя смотрел охранник. Если ему нравилось то, что он видел, он открывал дверь и впускал посетителя. Второй охранник, насколько Антон понимал их задачи, должен был постоянно крутиться наружи, во избежание подвоха. Но в тот именно раз - видимо, из-за дождя - оба находились внутри помещения. Шутили с кассиршей.
Антона все трое впустили на удивление сразу. Видимо, он внушал доверие. "Рублей нет," - сказала кассирша, подкрашивая губы. Антон обратил внимание на плохое состояние кожи ее лица, моментально связав это с общей недостаточной сексуальной привлекательностью девицы. "Вы не ошиблись? - начал насмешливо пререкаться Антон, - Я всего стольник продать хочу. Куда мне еще идти, в такой дождь? Ну посмотрите, а?"
Кассирша положила помаду на стол, и взяла кисточку с тушью для ресниц. В процессе этого занятия она заинтересованно посмотрела на Антона, а потом произнесла: "Нет, не ошиблась." Антон попытался умоляюще встретиться взглядом с ее глазами, но их уже закрыла кисточка. Тогда он обратился к охраннику, сидевшему, облокотившись на несгораемый шкаф за одним столом с кассиршей. Этот молодой парень явно еще минуту назад активно с ней заигрывал - Антон обратил внимание даже на легкий румянец охранника. Второй охранник, несколько постарше, с усами, сидел на стуле и читал какую-то газету типа "Спид-инфо". На Антона он смотрел только через окошко в двери, а потом, когда открыл, сразу же снова углубился в чтение. Поэтому Антон и обратился к молодому.
"Ребят, у вас всегда так по утрам?" - спросил он парня. "Да... - как-то вяло, недоговаривая фразы, но вполне дружелюбно протянул тот, - Все на рынок... А после, к шести... Наоборот." На это Антон улыбнулся, а потом произнес: "Что ж, спасибо, ребята. Я позже зайду. Пока." Его так же мирно выпустили.
Антон вышел на улицу - дождя как не бывало. Он сходил на рынок, все купил, привез домой, пообедал, вздремнул, и снова пошел на разведку. Он возвратился в пункт к шести, но заходить не стал - только сверил курс. По его рассчетам - пунт работал до семи часов вечера - вот-вот должны были появиться работники инкассации. По их серьезности Антон намеревался определить суточный объем сделок пункта. "Кончено, - говорил мне Антон, - Ни о каких мешках денег не могло быть и речи. Разве что, если мелочью." Инкассация не заставила себя долго ждать и появилась к шести тридцати. Это были обычные "Жигули" с двумя мордоворотами в защитного цвета одеянии. У одного из них было в руках помповое ружье. "Учитывая, что у внутренних вообще только дубинки, - подумал Антон, - Речь идет о десяти, от силы - пятнадцати, тысячах долларов." Было ясно, что по выходным пункт мог делать и более внушительные обороты, но грабить его в субботу или воскресенье Антону абсолютно не хотелось. В целом же пункт ему понравился, и искать что-то еще он даже не стал. И Макс потом тоже не особенно вникал в проблему выбора - он вообще этот пункт впервые увидел только при ограблении. Антон определил его роль второй в связке, то есть страхующей и прикрывающей, а для честного самоотверженного прикрытия партнера знать диспозицию подробнее желательно, но не обязательно. "Хотелось быстрее," - зачем-то оправдывался, рассказывая, Антон. Можно подумать, Макс плохо сработал, или еще что...
Ж Ж Ж
Воскресный день ушел на конкретную встречу с Майклом.
"Я позвонил ему еще накануне, - вспоминал Антон, - Мы вместе учились в одном институте. Он с радостью согласился попить со мной пивка." Как-никак, приятели не виделись где-то года полтора. Не то, чтобы Майкл с Антоном были большими друзьями, но какое-то взаимное понимание - более того, уважение - у них друг к другу присутствовало еще с первого курса, когда ездили на уборку свеклы в Дмитровский район на первом курсе своего института. Институт был техническим. И на всем его экономическом факультете Майкл был, пожалуй, единственным приличным парнем. Он виртуозно играл на гитаре, хорошо водил подаренную отцом пожилую "Волгу", и даже умел напиваться без каких-либо последствий для здоровья и душевного равновесия. То, как Майкл водит машину, Антон убедился, когда тот подбрасывал его во Внуково после двухдневной совместной пьянки. Отмечали первую командировку Антона в Азербайджан, взорвали на кухне взрывпакет, оглушив маму и собаку овчарку. Просто не успели вовремя выкинуть в окно.
Коренастый и плотный, невысокого роста, белобрысый. Вылитый Фил Коллинз. Папа Майкла в прошлом был разведчиком из проваленной агентурной сети в одной из стран Карибского бассейна. Вопросы фрахта пароходов и самолетов, а на самом деле, наверное, вербовка. Несмотря на не слишком высокий уровень секретности отца, Майкл был с детства вполне по хорошему упакован, и характер имел спокойный, смелый, уверенный и гордый - по крайней мере, по понятиям Юго-Запада Москвы. Когда Антон бросил институт, непроучившись и первого курса, ушел в журналистику, он продолжал общаться с Майклом. Майкл - единственный, кто был на обоих свадьбах Антона. Даже Макс не мог этим похвастаться. "Да чем тут хвастаться, - смутился, рассказывая, Антон, - Обе закончились мордобоем. Майкл держался молодцом..." Майкл, кстати, очень уверенно владел таэквондо, в детстве занимался с частным мастером, нанятым мамой через папиных друзей. Маме не понравилось, как Мишеньку дразнят в школе. "Жирный, жирный - поезд пассажирный".
В последние полтора года Антон и Майкл только два-три раза созванивались. Встретившись с другом на Арбате, в первой турецкой забегаловке - это сейчас их с десяток - Антон быстро выяснил, что с деньгами у Майкла дела обстоят неважно. Отставник отец перестал заниматься торгово-коммерческим посредничеством - старые связи закончились - и начал морально-психологически сдавать. Старушка овчарка умерла от старости. Брат подсел на торговлю подержаными иномарками, и Майкл ему в этом помогает, но торговля в последнее время идет исключительно себе в убыток. "Значит, тебе тоже нужны деньги, - подытожил, естественно, Антон, и напрямую предложил, - Я с приятелем собираюсь брать пункт обмена валюты. Третьим будешь?". Майкл не успел еще усмехнуться, как Антон добавил: "Только в качестве водителя. И с чужими номерами. Никакого криминала, все продумано без жертв, но и деньги не очень большие. Хотя на три тысячи минимум можешь смело рассчитывать. Даже с авансом через неделю, из подготовительного бюджета. Идет?". Майкл важно отхлебнул пиво, улыбнулся совсем не так, как собирался, утер губы рукой - и стало ясно, что "идет".
"Тогда будем пить. А все подробности - по ходу!" - радостно провозгласил Антон, и они с Майклом начали пить. Как выяснилось, Майкл только в самом конце этого мая защитил диплом об окончании экономического факультета их с Антоном института. "В общагу, а? Как раньше!" - решили друзья, и родные не видели их более трех дней. Не даром Майкл был в то воскресенье не за рулем своей "Волги" на газу. Кстати, когда все тот же Майкл вез Антона и провожающих его в Канаду пьяных друзей, в том числе меня, в аэропорт "Шереметьево-2", я поинтересовался у него насчет газа. И выяснил, что с пропана Майкл уже давно перешел на банальный 93-й бензин. "Никакой романтики!" - сокрушался Антон по этому поводу. Майкл вроде бы даже не понял, что я знаю про ограбление. А может, просто не придал значения моему вопросу.
Ж Ж Ж
После того, как Антон вышел из кутежа с Майклом, процесс подготовки к операции пошел стремительно, если не сказать больше. Уже к следующим выходным были найдены наличные на сумму две тысячи долларов, На месяц, под десять процентов. Дал наш с Антоном общий знакомый Андрюха, скромный работник нефтегазового комплекса. У Андрюхи у самого были долги, хотя и не такие большие, поэтому он периодически занимал у своих кредиторов деньги для Антона с Максом, дабы в следующий раз они поддержали также и его. Все друзья-должники тогда искали друг для друга как можно меньший кредитный процент, и, как это ни позорно, изредка наживались друг на друге, подобно ростовщикам, рассказывая друг другу сказки о том, что "эту пачка денег, которые я тебе даю, сам занял под такой-то процент." Условия игры были таковы: собственных свободных денег ни у кого никогда не было и быть не может. Ростовщичество процветало. Многие молодые люди надолго поплатились тогда разорванными дружескими связями. "Андрюха, ты меня знаешь," - сказал Антон, и Андрюха за неполные сутки нашел необходимые две тысячи. Сто долларов пропили тут же, на месте встречи, в ближайшем китайском ресторане. Пили рисовый самогон со змеей. А уже с утра в пятницу Максу позвонили озадаченные им ранее проблемой оружия армяне, сказали: "Слушай, Макс, да?" Договорились о встрече на ближайшую субботу.
Армен, добрый знакомый Макса, торговавший при случае оружием, ждал их в тот субботний полдень на желтой "шестерке" у какого-то метро. Друзья церемонно пожали ган-дилеру руки и сели в его машину. "Оружие у нас чистое, да? - негромким голосом рекламировал Армен, вертя баранку и изредка качая в воздухе правой рукой, - Номера спилены. Большой выбор. При желании можно выехать к моему брату Гачику на дачу, там в лесу проверить, что к чему, да? А так претензии принимаются в течении недели. Да я шучу, Макс, да? Тебе и твоему другу - сколько пожелаешь!" На квартире их встретили радушно. Оружие, завернутое в промасленные тряпки и распиханное по шкафам и антресолям, доставалось, разворачивалось, разбиралось и собиралось, мягко скрежеща при этом своими железными составными. Антона оружие привело в спокойный восторг. Макс как будто отсутствовал. Предоставив весь выбор другу, он периодически заговаривал с Арменом о каких-то посторонних коммерческих делах, Антону неизвестных. О каком-то золоте из Баку, которое то ли ушло, то ли не ушло, и что из этого всего получилось, и как Максу вести себя дальше в этом деле... Наконец Антон прекратил их пустую болтовню и спросил о цене.
То, что они купили в результате, их вполне устраивало. Какой-то десантный вариант, "АКСУ", что-ли, или по другому, не важно. Автомат был с железкой-прикладом, с укороченным дулом, удобно складывался и мало весил. Макс больше почему-то хотел с деревянным прикладом, но обосновать своего желания не смог. Так что взяли этот, да еще коробку с патронами соответствующего, пять-сорок пять, калибра. Антон не слишком торговался, довольствовавшись десятипроцентной скидкой для Макса, как для старого приятеля Армена. От выезда на проверку они отказались. Обошлось это удовольствие в девятьсот долларов с копейками. Газовых пистолетов у армян, к сожалению, не оказалось. "Магнум" Антон купил позже, в воскресенье, за 180 долларов, на все том же вещевом рынке, тут и рассказывать нечего. По дороге хотел зайти, проведать пункт обмена валюты, но делать этого не стал из каких-то суеверных соображений.
Когда в жизни все получается наилучшим образом? Когда окончательно махнешь на эту жизнь рукой. Стыдно и неумно клянчить любви у окружающего мира, если презираешь и его, и себя. Так говорил Антон. "Когда я берусь, на хер, за социально полезный труд - все обычно идет как черт знает что, - сокрушался он, - Но стоит мне, ****ь, рассвирепеть и поставить на кон жизнь и свободу - получается наилучшим образом!" Почему - вопрос второй. Углубляться в анализ детских переживаний Антона, отношений в его семье, его сексуальные и творческие проблемы я бы сейчас не хотел. Я рассказываю только про Макса, Антона и пункт валютного обмена, который они ограбили.
После оружия оставалось только достать номер для машины Майкла. Номер, предоставленный в момент операции для запоминания свидетелям и случайным прохожим, но при этом не имеющий к машине Майкла и всем участникам ограбления никакого отношения. У Антона был вариант - парнишка по кличке "Кот" из Метрогородка, в свои девятнадцать лет уже дважды отсидевший за излишнее любопытство к чужому имуществу, особенно автотранспорту. Он не был угонщиком, а специализировался на мелких кражах из машин. Любую машину он вскрывал за три минуты перочинным ножом, если на ней не было сигнализации. После последней отсидки "Кот", похоже, завязал, и мирно работал наблюдателем в одном из павильонов с игровыми автоматами в Парке Горького.
Антон встретился с ним у метро и все подробно рассказал. "Кот" план одобрил. "Может, я вам подойду? - пошутил он, но тут же добавил, - Шучу, пока в завязе." Назвал цену номерам - 150 долларов. Антон дал 200. "Кот" пообещал занести товар и сдачу не позднее вторника. "Куплю, без проблем," - сказал он. Номера пообещал "чистые", то есть не числящиеся в угоне, а вполне жизнеспособный дубликат. "Может, техпаспорт с доверенностью нужны? Вдруг, ГАИ остановит? Пол косаря всего делов..." - спросил он. Антон прикинул в уме и отказался, сославшись на отсутствие времени. В случае остановки легче было за две сотни отвертеться, сославшись на забывчивость. "Кот" это тоже понимал, так что не особо и настаивал.
Вот так подготовка подходила к завершения. "Все противозаконное до омерзения просто, - рассказывал Антон, - Ограбление я запланирован на четверг, мой самый счастливый по жизни день. Согласно нашему алиби, мы ехали на дачу моей беременной жены на развеселый пикник. Садились с ней в такси, добирали по дороге Макса, доезжали до Майкла, пересаживались на его драндулет и - до дачи, где вино и шашлыки в наших сумках будут распакованы, съедены, выпиты. Майкл не будет много пить и уедет к вечеру по семейным обстоятельствам. Мы с Максом остаемся до вечера в субботу."
На работу ни в четверг, ни в пятницу им обоим можно было не ходить. Антона прикрывал его сосед по кабинету, специальный корреспондент Александр Кокоткин. Антон просто поставил ему бутылку "Бифитера", сообщив о своем романе с одной девицей из "Коммерсанта". "Ты говори, что я только что вышел, например, в бар или по делу, - учил его Антон, - А я тебе буду звонить." "А меня прикроет секретарша Катя," - сообщал Макс, - Скажет, что не пришли "платежки" какие-нибудь, поехал разбираться...". Майкл вообще в пятницу стартовал в Голландию за очередным шевролетом, так что его ничего, кроме денег, не трогало. Он не слишком рассчитывал на финансовый успех операции, так что денег на свой вояж он занял в полном объеме. Из-за Голландии друзья по доброму завидовали Майклу.