Солдат и сержантов срочной службы в составе Группы советских войск в Германии из Союза на службу и обратно в Союз на гражданку возили самолётами Аэрофлота. ЯК-40, ТУ-134 приземлялись прямо на полосы военных аэродромов Советской Армии, находящихся на территории восточной Германии. В те годы далёкой нашей молодости Аэрофлот был единственным отечественным авиаперевозчиком в зарубежные страны. Красивые лайнеры, со стюардессами модельной внешности в красивых униформах, весной и осенью привозили молодых солдат в серых шинелях. Это были ребята, специально отобранные для несения воинской службы в центре Европы. Обратно самолёты увозили танкистов, десантников, сапёров, автомобилистов, ракетчиков, артиллеристов и связистов, отдавших свой долг Родине, обучаясь воинскому делу и охраняя спокойствие мира непосредственно в городах и землях, освобождённых от фашизма несколько десяток лет назад отцами этих солдат и сержантов.
Мансур Хасанов учился на втором курсе Яснопольского сельхозтехникума. Привело его сюда из далёкой деревни на берегу реки Белой желание учиться и получить неплохую по тем временам развитого социализма специальность механика по тракторам и автомобилям.
Мансура вызвали повесткой в городской военкомат. Офицер с прокуренными усами посмотрел на рослого восемнадцатилетнего парня, полистал личное дело с фотографией, ещё раз просверлил глазами худощавую фигуру студента техникума и хриплым голосом проговорил:
- Тэк-с, голубчик, ты с пятнадцати лет проходил медицинские комиссии, по твоему желанию записали тебя во флотскую команду, физические данные, объём груди и размеры ступней в том числе, вполне устроят флотскую комиссию, - офицер то ли от грусти , то ли уставший за целый день от призывников, стал смотреть на единственное окно в кабинете, за которым уже спускалось к горизонту мартовское солнце. Оторвавшись, от своих неведомо каких мыслей снова продолжил:
- Мы сейчас по срочному приказу формируем команду для Германии. Хочешь служить за границей? Увидишь Европу, на немок поглазеешь, а? – офицер перешёл на шутливый тон, - а то отправим мы тебя на Северный флот, три года будешь корячиться по отсекам подводной лодки, приедешь ещё плешивым домой.
Мансур, немножко растерявшись от такого напора, стал говорить, татарским акцентом, о своей мечте служить во флоте, что готов служить хоть на севере, хоть на юге. Но военкоматский капитан, усмехнувшись, перебил его признания в пользу военно-морских сил:
- Ну, смотри сам. По документам у вас в средней школе в девятом и в десятых классах происходило серьёзное обучение по программе подготовки военных водителей, и ты получил права на вождение грузовых и легковых автомашин. Для наших войск в Германии требуются именно такие ребята как ты. А в моряки найдутся и другие. Хасанов, ты же комсомолец! А я коммунист. Давай не подведём Родину! – капитан явно нацелен на выполнение срочного приказа сверху, - ещё подумай, ты же с виду умный парень, зачем тебе тратить лишний год на флоте? После демобилизации ещё два года учиться, техникум закончить, диплом механика получить. За три года на корабле ещё забудешь всё к чертям собачьим! Давай, не раздумывай! Завтра я тебя жду с ответом!
Мансур, выйдя из военкомата, пошёл домой по тёмным улицам и переулкам. Вернее, в квартиру к тёте Тане, где они с однокурсником родом с его района снимали угол. Назвать квартирой жилище тёти Тани, чувашки родом из недалёкого района от Яснопольска, по меркам семидесятых годов прошлого века было ещё приемлемо. Это помещение в бараке, построенном в тридцатые годы. Ко времени нашего повествования комнаты барака с общим коридором были переделаны в отдельные пять жилищ с раздельными входами.
Более пожилой читатель представляет себе эти улицы и переулки городов-районных центров. Кругом тёмные дворы с кирпичными и деревянными в основном двухэтажными домами, построенными ещё до великой пролетарской революции. Среди них вклинились здания барачного типа возведённые для строителей раннего социализма. Кое где на деревянных столбах тускло горят фонари освещения. Машины по вечерам ездят редко. Вдоль тротуаров частично из досок, частично с растрескавшимся асфальтом, частично вообще без твёрдого покрытия растут всякие кустарники и заросли американского клёна.
Мансур увидел компашку местной гопоты из пяти-шести отморозков, повернув на Октябрьскую улицу. Шпана стояла не далеко от колонки водопровода, рядом с аркой ворот с кирпичными столбами. Эти отпрыски алкашей и тунеядцев из соседних дворов в большинстве случаев растут без отцов. Многие из них учатся в находящемся на соседней улице профессионально-техническом училище и бутузят своих сокурсников, присланных из сельских школ из-за не очень хорошей успеваемости учиться на тракториста-машиниста. Там они как местные издеваются над своими сверстниками, припугивая наиболее взрослой городской шпаной, собирая дань для своих уличных покровителей. А вечерами собираются в толпы и хулиганят, осыпая тупыми «комплиментами» идущих с вечерних занятий студенток медицинского училища и пугая одиноких прохожих нечаянно забредших в эти края.
Наш без пяти минут воин не хотел встречи, тем более неравной стычки, с пэтэушниками и более взрослыми бездельниками из окрестных улиц. Не видел в этом смысла жизни. Ну, расшибёт он свиные морды одному или двоим из этих придурков. А их много на этой улице. Ответ будет завтра, если даже сегодня убежишь, после продуманных тобой точных ударов по уязвимым местам членов этого стада. Он перешёл на другую сторону дороги и пошёл по тротуару к своему временному жилищу.
Тётя Таня кроме них, двух студентов учащихся на очной основе, на месяц приютила ещё двоих заочников. Они Мансуру казались взрослыми серьёзными и самостоятельными людьми. К его приходу обитатели тёттаниной квартиры сидели и ужинали за столом, в комнате являющейся и кухней и спальней для Мансура и его товарища Ильгиза.
- Давай, раздевайся, помой руки и садись, - приветливо встретили опоздавшего сидящие за столом. Один из заочников тридцатилетний Халил положил в тарелку картофельное пюре и две котлеты, аппетитно пахнущие чесноком и жареным мясом.
Во время еды Мансур рассказал про визит в военкомат. Тётя Таня, обожающая весёлые застолья, стала планировать организацию проводов в армию. Заочники стали давать советы, исходя со своего опыта службы. Мансуровское желание отдать флоту три года никто не поддержал.
Ночью он долго не мог заснуть. Ильгиз, спящий рядом, прихрапывал. Приходили разные навязчивые мысли. Ему было тоскливо и неуютно. Во- первых, капитан в военкомате объяснил, что ему дадут всего десять дней на досрочную сдачу экзаменов за второй курс. Через день после экзаменов ему придётся явиться готовым к отправке в команде. А как же родители? Как братья и сестрёнка? Он не сможет распрощаться с близкими, уезжая на два года в такую даль? Просто времени не хватит поехать в родные места. Сообщать то сообщит, что его забирают. В их деревне через несколько домов от ихнего живёт бригадир совхоза. У него дома, при входе из сеней в дом, на деревянной подставке стоит телефон. По междугороднему позвонит туда и скажет. Но вряд ли кто из родных сможет приехать.
Более молодое поколение не представляет состояние дорог и состояние междугородних автобусных сообщений в семидесятых годах в российской глубинке. Верьте, не верьте, попытаюсь рассказать.
Яснопольск расположен на берегу реки Кама. Летом от пристани на реке Белой до сюда, раз в день приходит скоростное судно на подводных крыльях «Метеор». Ах, красавец «Метеор»! Он летит по волнам Белой и Камы, словно птица чайка, словно корабль из далёкого будущего! Несмотря на довольно приличную скорость, этот успешный теплоход советского судостроения добирается до родного района Мансура целый день. Потом ещё добираться до деревни на попутках и пешком часа два-три пройдёт. Это летом. А теперь весна. Она хоть и любимое время, но в те далёкие годы нашей юности учиняла серьёзные препятствия передвижению людей от пункта А до пункта Б. Железнодорожных путей между этими пунктами не существовало, да и в нынешнее время не стучат колесами поезда на рельсах соединяющих расстояние триста километров по прямой линий. Начало и середину апреля тогда называли весенней распутицей. Так называемые шоссейные дороги между городами в лучшем случае были покрыты гравийным песком. С началом весенней оттепели эта дорога приходила в безобразное месиво от весенних дождей и таяния снега под колесами всякого транспорта на колёсах, а зачастую и под лязгающими гусеницами тогдашних тракторов. Местами, взбушевавшиеся талыми водами и зрелищными ледоходами, малые речки сносили шаткие деревянные мосты, разрывая всякое движение. Во многих местах с началом весны эти мосты разбирали почти на целый месяц, дабы не унесли их вешние воды безвозвратно к морям и океанам. Короче: бездорожье. Это заклятое слово для сравнительно молодой части читателей почти ни чего не означает. А сверстникам автора оно засело не только в мозгах, печёнках и почках, а даже в других важных органах человеческой анатомии. Из соображений интеллигентности и морали не называю объекты более знакомые врачам-урологам, сексопатологам и проктологам.
Втихаря вытерев ладонями невольные слёзы и прошмыгнув носом, не так давно ещё школьник сельской школы заснул беспокойным сном.
На следующий день в горвоенкомате под роспись ему вручили повестку в армию, с названием номера той команды, направляющейся для защиты советской родины и стран социалистического содружества от внешних врагов в лице мирового империализма в далёкую заграницу.
Наспех, за неделю, сдав экзамены по четырём предметам, Мансур готовился к отправке. Собрал весь свой студенческий скарб в большой мешок. Книги и конспекты с чертежами положил отдельно в картонную коробку, настойчиво выпрошенную у продавщицы Аськи из магазина «Росбакалея». Ильгизу поручил отправить это имущество на попутной машине домой на родину. Положил в туристский рюкзак с карманами полотенце, мыло, зубную пасту с щёткой, десяток варёных яиц с буханкой хлеба и две консервы «Завтрак туриста». Совсем новый рюкзак пришлось приобрести в магазине «Спорттовары» на улице Энгельса за пять рублей. За пять рублей тогда можно было купить много чего полезного. По-этому, потом при отправке с казанского пересыльного пункта на аэродром, было жалко оставлять этот рюкзак каптёру танкового училища бесплатно. Ещё купил бутылку водки, две бутылки портвейна и конфет с печеньями.
В те годы проводы в армию невозможно было представить без пьянства. Так начинался у многих путь в алкоголизм. Шестнадцатилетние подростки считались совершеннолетними. А как же ещё?! Паспорт получил и всё! Взрослый человек! Обществом особо не порицалось употребление спиртного и курение юными его членами. Не только не порицалось, а во многих семьях уже считалось нормой пропустить рюмку другую почокавшись с сыновьями, учениками десятых классов. А примечательно: обществом шестидесятых- семидесятых годов курение и употребление алкоголя девушками сильно осуждалось.
У Мансура девушки не было. У него были подруги и в школе и у себя в деревне. И на танцы ходил в деревенский клуб вечерами. Но свои деревенские девушки были почти как родные. После девятого класса был тайно влюблён в одну девушку приехавшую летом в гости к бабушке из райцентра. Она была очень симпатичной, с рыжими волосами и красивыми глазами с хитроватым прищуром и звонким голосом. Ему нравилось в ней всё. И фигурка тоненькая трепетала душу, и как она красиво танцует шейк, он готов был смотреть, не отрывая взгляд. Но провожать после кино или после танцев не отважился. А вдруг она не захочет, чтоб он пошёл за ней? Останешься ещё посмешищем для Рамиля-очкарика, соседа и одноклассника. А ещё Гаухария мешает, они вместе с приезжей девушкой приходят в клуб и уходят вместе. Гаухария, Мансур чувствует, не прочь сама провожаться им и посидеть с ним тёплой летней ночью на скамейке у палисада. Но, увы, сердцу не прикажешь, особенно в годы юношеского романтизма. Зимой в десятом классе написал и отправил по почте письмо той девушке с признаниями в чувствах. А вместо неё ответила Гаухария, учившаяся на повара в Камске, передала, что у его пассии есть парень. За год учёбы в Яснопольске было не до девушек. Во - первых, надо было освоить знания по трудным предметам механики и энергетики. Во -вторых, отсутствие приличной одежды встало преградой на общение с ладно одетыми и красивыми городскими девушками. Да и какая приличная городская зазноба обратит внимание на «колхозника» в старой мутоновой шапке, в коротких брюках без клёша и в ботинках сорок пятого размера!
На проводы пришли два одногруппника и ещё один парень с соседней деревни, учившийся в Яснопольске. Тётя Таня состряпала пельмени, испекла пироги, сделала винегрет из квашеной капусты, солёных огурцов, печёной картошки и варёной свеклы с морковью. Накрыла стол. Принесла из сеней трёхлитровый бидон с пивом. У одного из заочников в чемодане оказался самогон в пол-литровой бутылке. Получился вполне приличный стол. После двух рюмок тётя Таня, обняв Мансура, запела свои любимые песни на русском, чувашском и татарском. Особенно любила петь, хоть и с акцентом:
«Ви-ижу с го-орочки спустился,
Наверна-а милай мой идё-ёт!
На нём защитна-а гиимнастёрка-а!
Она-а меня-я сума-а сведёт!»
Читатель, думаю, не осудит автора: передаю так, как пела тётя Таня, пятидесятилетняя женщина со сложной биографией. Между песнями и перерывами на очередной тост с опустошением рюмок она рассказывала, как ползком вытаскивала раненных красноармейцев с поля боя. Обожаемой её темой была любовь с маршалом Рокоссовским, рассказывавшаяся с подробностями интимной близости со спасённым ей раненным красавцем-военачальником. Ребята не верили, дразнили, что она была вовсе не с маршалом, а с каким-нибудь сержантом-армянином. Но она не поддавалась и кричала:
- Костя! Костя Рокоссовский! Зачем ты бросил меня?! Я люблю тебя!
Заочники пожелали хорошей службы, рассказывали про случаи в их солдатские годы. Давали советы.
Фронтовичка, закурив папиросу «Север», стала рассказывать, как её осудили и посадили в тюрьму за мизерную растрату в сельском ларьке, как она родила сына Коленьку в заключений за колючей проволокой.
Ильгиз и земляк после перекура немножко освежились, наклонившись к весеннему снегу, блестящему кристаллами под лучами ясной луны. Мансура вообще не тянуло выпивать. Но среди молодёжи в те годы существовал культ взрослости что ли. И под этой взрослостью зачастую понималось принять на грудь, то есть распитие водки и другой всякой спиртной дряни.
На некоторое время оставим весёлое застолье в честь студента-призывника, будущего защитника отчизны от происков всякой империалистической нечести. Автор порассуждает наедине с читателем о своих сверстниках, родившихся в хрущевскую «оттепель» в конце пятидесятых и в начале шестидесятых годов прошлого двадцатого столетия.
Да, в эти годы много родилось детей. Во многих семьях были по десять. Бывшие солдаты второй мировой войны не дали маху и в послевоенные годы, и в пятидесятые, и в шестидесятые клепали соревнуясь уже с бывшими детьми военных лет. Автор помнит вернувшихся с войны фронтовиков. Многие из них были без руки или без ноги. Обгоревшие в танках ходили со страшными обожжёнными лицами. Но эти изъяны не были преградой ни зачатию детей и ни их содержанию. Поколение Мансура – поколение, родившееся в годы начала покорения космоса. Юры и Валентины назывались именно в честь первых космонавтов. В одной татарской деревне был даже мальчик по имени Гагарин. Это поколение росло себе, невзирая ни на нехватку одежды, ни на рацион из картошки да кильки запиваемым грузинским чаем. Росло оно без особых потерь и в годы кукурузного волюнтаризма Хрущёва, и в брежневскую эпоху вроде жили да не тужили. В конце семидесятых и в начале восьмидесятых они пошли в армию, поступили учиться в институты, техникумы и профтехучилища. Мощной волной стали приходить в производство. Но вот именно в ихнюю пору юности в шестнадцать, в семнадцать лет и дальше распространились всякие коллективные пьянки по любому поводу. Даже в школьных вечеринках в честь получения аттестата зрелости вчерашние десятиклассники могли выпивать, чокаясь стаканами со своими вчерашними педагогами. И это был первым шагом к алкоголизму, впоследствии внёсшему большое влияние на вымирание мужчин этого поколения. Потом началась афганская война. И кто больше погиб и ранился в этой войне? Парни из этого поколения. Нагрянула как язва перестройка как будто специально придуманная для унижения опять же людей этого поколения. Взорвался Чернобыль. Двадцати, двадцати пятилетние парни потеряли здоровье во всех смыслах, побыв ликвидаторами ядерной катастрофы. Многие постепенно вымерли из-за болезней и наложили на себя руку на почве семейных ссор и на почве алкоголизма. Распад социализма, приход к власти всякой буржуазной воровской швали в девяностые годы лишили массу тридцатилетних мужиков работы, зарплаты и получения бесплатного жилья. Раздали ваучеры и акции каких то сомнительных обществ. И их забрали пугая и обманывая! Рухнули планы на будущее. В итоге множество погибло в бандитских разборках, попали в тюрьмы, умерли от наркотиков и опять же от пьянства. Начались частые суициды. Начался новый век. Оставшимся в живых сверстникам примерно сорок. Выросли дети, и настало время дать им путёвку в жизнь. Работы в производстве почти нет, колхозы распались. Почти все захотели стать менеджерами, экономистами, юристами. Пооткрывали институтов, университетов и академией. Учёба в основном стала платной. Дешёвых общежитий как во время социализма у многих новоиспечённых учебных заведений нет. Для всего нужны деньги и деньги. Полезли в кредиты. Ох уж эти кредиты! Сколько людей они довели до трагической черты! Автор считал как то своих одноклассников и ужаснулся: не осталось и трети парней, моих сверстников. Да, досталось нам! Нашим детям лишь бы повезло. Чтоб не повторили наших ошибок и не становились заложниками бессмысленных потрясений.
В тот день застолье у тёти Тани длилось долго. Один из гостей играл на хромке. Играл залихватски, с куражом, нажимая на все кнопки и вытаскивая все звуки и мелодии, на которые способна эта гармошка. Пели песни и плясали. Тётя Таня сама лично дирижировала, когда ребята хором пели про белый пароход, увозивший милого далеко, защищать морские границы страны:
«Ак пароход алып китте иркамне еракларга,
Алып китте, моряк итте ил чикларен сакларга!»
Утром, попрощавшись с тётей Таней, побежали в военкомат. Сбор был назначен в шесть утра. Возле военкомата собрался народ как на сабантуй. Кто пел частушки, кто махал платочком, кто плясал под гармошку, выбивая все коленки, кто в сторонке на гитаре бренчал. Некоторые пришли с кассетными магнитофонами «Весна»: крутили хрипловатые песни-рассказы Высоцкого, слушали мелодичные голоса Ильгама Шакирова и Рената Ибрагимова. Шум-гам, голоса на татарском, на русском, на чувашском языках сливались с музыкой, топотом плясок, свистами подвыпивших провожающих.
Уезжающих, одетых специально для отправки в старые одежды, проносили на руках, над толпой собравшихся к калитке военкомата. У кирпичных столбов ворот стояли два прапорщика – открывали и закрывали калитку, чтоб какой нибудь пьяненький папаша или друг ненароком не попал во внутрь двора.
Была весна. Таял снег. Переправы в Казань через Каму не было. Призывников с Яснопольска для отправки в войска собралось человек сорок. На автобусах довезли до Бугульмы. Оттуда в Казань на поезде в общих вагонах.
Татвоенкомат тогда находился в центре Казани, рядом с театром кукол и школой сержантов милиции. Высокие заборы, колючая проволока сверху. Внутри спальное помещение с длинными нарами в два яруса. Тут шла борьба за занятие верхнего яруса. Яснопольская команда была самой многочисленной и дружной. Как не скажи всё-таки ребята с довольно большого города. Одним словом: блатные. Заняли весь верхний ярус правой солнечной стороны, вытеснив челнинскую команду. Набережные Челны в те годы был молодым городом и команда, прибывшая оттуда состояла в основном из призывников, приехавших на работу в этот новый автоград с разных концов Советского Союза. Ребята из сельских районов старались больно не попадаться под руку Яснопольцам и благоразумно занимали нижний ярус.
В татвоенкоматовскую столовую в обед была огромная очередь. Некоторые ребята отобедали, сидя на нарах разложив привезённые в рюкзаках варёные яйца и консервы. Парень из посёлка водников вытащил со своего вместительного баула колбасу. Почуяв издалека запах копчёной колбасы, к яснопольцам подошли два сержанта и ефрейтор из «покупателей». Покупателями называли офицеров и сержантов срочной службы, приехавших в командировку из разных частей со всего Союза за молодым пополнением. Колбаса, тем более копчёная, считалась деликатесным продуктом. Вот и положили глаз эти старослужащие на меню ребят из города на Каме. Но не тут то было! Вдруг вокруг вымогателей образовалось кольцо из вчерашней уличной шпаны, работяг из заводов и студентов, объединённых по пути в Казань на сплочённый коллектив земляков. Сержанты с ефрейтором стали ретироваться, получили несколько ударов от наиболее активной части призывников. Вдруг крикнули: «шухер!» и толпа быстро рассосалась по казарме, увидев бегущих офицеров с красными повязками на рукавах шинелей. Остались стоять только ефрейтор, с разбитым в кровь носом, и сержанты, получившие пинков и синяков. Старший лейтенант и капитан посмотрели на своих горе-помощников, стоящих вытянувшись по-солдатски, оглянулись по сторонам. С верхнего яруса нар на них смотрели бритоголовые парни с невинными выражениями лиц.
Татвоенкомат – это областной военкомат. Сюда привозят будущих солдат и будущих матросов со всех районов Татарии. Исключение только казанцы. Их собирают в казарме казанского кремля. В Татвоенкомате «покупатели» забирают призывников в свои воинские части, расположенные по всей огромной стране. Тут ходят и капитан-лейтенанты в морской форме, и пехотные офицеры с алыми погонами на плечах, и десантные офицеры-прапорщики в беретах, и танкисты, и офицеры в лётной форме с крыльями поверх кокарды на фуражках. Они набирают молодых солдат в свою часть. Здесь молодёжь ещё раз проходит медкомиссию на пригодность к службе в различных войсках.
На третий день нахождения в Казани Мансура Хасанова и человек пятнадцать с Яснопольска после обеда построили на плацу вместе с призывниками, отобранными из других районов и городов. Во двор через ворота с красными звёздами загнали четыре военных грузовика с тентованными кузовами. Загрузившись, эти машины выехали через ворота и направились по весенним улицам в сторону Казанского танкового училища, где находился пересыльный пункт для отправки молодых солдат в Германию.
Мансура удивила здешняя желтизна. Она очень ярко выделялась в начале апреля. Деревья без листьев, выбеленные бордюры, синее небо над головой очень чётко выделяли эту необычную окраску зданий гарнизона перед глазами парней попавших сюда из гражданки.
В построении по прибытию лейтенант с танками на петлицах шинели представился временным командиром роты до их отправки на аэродром. Эту роту из парней в телогрейках, в старых болоньевых куртках, в школьных пальто лейтенант с помощью курсантов с сержантскими лычками разделил на три взвода. Приказал сержантам –курсантам с четырьмя поперечными жёлтыми полосами на рукавах шинелей ознакомиться с личным составом вверенных им взводов. Мансур догадался: эти четыре полосы означают, что это курсанты, учащиеся на четвёртом курсе. Взводные роту больше из ста человек расположили в огромном спортзале. Пол был застлан ровными рядами армейских матрасов, покрытыми солдатскими одеялами.
Оставили баулы и рюкзаки на матрасах, и вышли строиться для бани. Солдатская баня в больших гарнизонах это десяток торчащих с потолка сосков. Оттуда течёт то холодная то горячая вода. В течение пятнадцати минут солдаты моются с использованием кусков хозяйственного мыла.
После мытья выдали трусы, майки, вафельные полотенца и портянки. Свои гражданские одежды бросили в кучу уже при входе. После раздевания призывников один из сержантов достал со своими глупыми шутками.
- Ой, не могу! Держите меня! Упаду сейчас! – он смеялся отвратительно, держась за живот, - Как голые зайчики! Яйца хорошо отмойте! С мылом!
Один из раздетых парней, подойдя к нему, плотно взял курсанта за ремень и потянув физиономию насмешника к своему лицу выразил своё мнение отчётливо:
- Что-о? Давно пинделей не получал, урод? Сейчас я тебя раздену мигом!
Сержантик явно не ожидал такого поворота. Весь покраснел, вытер слюну с лица и с испуганными глазами, ища поддержки, стал оглядываться в сторону других сержантов. Другие подошли, разняли и один из них сказал без сочувствия к своему бестолковому товарищу:
- Опять ты не туда, Сашок! Хватит уже, вчера чуть не получил по башке из-за шайбы масла в столовой. Сегодня здесь опять начинаешь.
Надев майки и синие трусы, парни босиком подошли к мерке для определения роста. Окно для выдачи обмундирования находилось рядом. Называешь свой рост, и солдаты с хозяйственной роты под руководством прапорщика, выдают пилотки и ХБ, при расшифровке получается хлопчатобумажное обмундирование. Дальше окно выдачи шинелей и кожаных сапог, какие выдавали только солдатам, служащим за границей. Для службы в Союзе полагались кирзовые сапоги. У выхода раздали погоны, петлицы, нашивки, шевроны и красные звёздочки с серпом и молотом. Одевшись в пахнущие фабричными красками одежды, парни еле узнавали друг друга. Длинные шинели без погон и не подтянутые ремнями висели на них как на военнопленных второй мировой войны. Кожаные ремни оказывается, здесь не выдают, дабы не производился не равноценный обмен старослужащими на их старые союзные ремни из искусственной кожи ещё до отправки за границу.
Вернувшись в расположение, командиры взводов стали показывать, как пришивать погоны и петлицы, как наматывать портянки и прикалывать к пилоткам звёздочки. В армии всё рассчитано по миллиметрам: куда, и на каком расстоянии пришивать боковые шевроны, лапшу-годичку, погоны и петлицы. Даже низ у шинелей должен быть у всех на одинаковом расстоянии от пола, то есть двадцать восемь сантиметров.
К вечеру раздали сухие пайки на три дня, армейские вещевые мешки, защитного цвета котелки и фляжки.
У Мансура взводным оказался белобрысый среднего роста сержант Лебедев. Двадцатитрехлетний Лебедев до поступления в училище, оказывается, прошёл срочную службу танкистом в пограничном отряде на границе с Китаем. Он в отличие от командира соседнего взвода Маныка был подтянут, серьёзен. Объяснял азы солдатской службы спокойно и внятно, разговаривая с ребятами доброжелательно и без издёвки. Манык же, яркий представитель западных украинцев. Родом из Закарпатья. Школу закончил на тройки. Но друзья отца-полковника нашлись и в Казани. Манык стал курсантом высшего военного училища. Ношение сержантских лычек тоже результат отцовских стараний. Как бы Манык не старался войти в роль бравого командира взвода, со стороны это выглядело очень смешно. Его нелепые команды, донельзя смешные повадки напоминали образ маленького подпоручика из фильма «Белое солнце пустыни». Казанский парень Артур с атлетическим телосложением, имеющий квалификацию водолаза после окончания школы ДОСААФ, уже косо посматривал в сторону этого спесивого сержантика. У Маныка присутствовали то ли комплекс неполноценности перед людьми артуровского телосложения, то ли природная глупость не давала покоя психике сына полковника, он выбрал объектом своих насмешек и издёвок именно Артура.
Артур вёл себя спокойно и с достоинством. Пришил погоны ровно – не придерёшься. А тут Маныку видать не терпелось отомстить за дерзкий отпор водолаза в бане. Он придумал ещё одну глупость. Читатель, служивший в армии, знаком с этой забавой недоразвитых в смысле интеллекта прапорщиков и некоторых офицеров. Обычно выбирается неуклюжий солдат из новобранцев, и горе-командир зажигает спичку. За время сгорания спички солдат-жертва должен раздеться до нижнего белья и уложить аккуратно обмундирование. На втором этапе этой экзекуции опять же за время сгорания другой спички солдат должен одеться и принять стойку смирно. И вздумалось незадачливому сыну полковника Маныка выбрать специально для этого цирка друга Артура Рустама. Рустам и Артур до армии росли вместе и жили по соседству в одном из микрорайонов Казани. Рустам в отличие от своего друга имел упитанную фигуру и выглядел немножко неуклюжим среди своих сверстников. Понаблюдав некоторое время за такими занятиями Александра Маныка, не понравившегося ещё с происшествия в бане, выпускник курса водолазов выразил недовольство этим процессом. Пошла перепалка между неприятелями. Сержант, выражаясь матом, набросился кулаками на борзого подчинённого. Артур не терял спокойствия, умеюще увернулся от неудачных попыток противника. И вдруг левой рукой схватил Маныка за запястье правой руки. Правой рукой схватил правое бедро противника и приёмом через плечо бросил беззащитное тело курсанта на матрас. Манык неуклюже покатился по полу. В этот момент в дверях спортзала появился командир роты. Сержант Лебедев подал команду «Смирно!». Сержант Манык встал и повернулся в сторону командира. Лейтенант подошёл и спросил:
- Что тут происходит? Почему курсант Манык на полу лежал? Лебедев, доложите!
Лебедев взял под козырёк и чётко произнёс:
- Товарищ лейтенант, рота занимается подготовкой к отправке для дальнейшей службы!
- Товарищ сержант, накажите виновника за рукоприкладство на сержанта Маныка! Манык, за мной! – лейтенант резко повернулся и направился к выходу. Сын полковника, поправляя обмундирование, последовал за ним.
Государство через Конституцию, через кодексы законов регулирует всякие отношения между своими гражданами. При необходимости наказывает через суды за провинности. Иногда и освобождает от наказания. Любой гражданин может привлечён к суду не смотря ни на какие заслуги, и, ни на какую должность и звания. Но есть одна категория молодёжи, которых призвали в армию и никто не сможет привлечь их к уголовному наказанию. Они уже как бы под юрисдикции военных прокуроров и военных судов. И ни какой следователь, ни какой обыкновенный прокурор не узнает о происшествии в гарнизоне. Сюда ворота закрыты и стоят военные часовые. А с другой стороны и военная прокуратура не может возбудить какое нибудь дело в отношении призывника без принятия военной присяги. Она может просто арестовать нарушителя и передать его милиции. Но в те годы военные прокуроры при таких случаях рисковали бы своей служебной карьерой. Более взрослый читатель знает, что значил приказ Министра обороны Союза Советских Социалистических Республик по призыву и демобилизации. Да, да, мой читатель, ещё огромную власть имели институт партийных организации и институт замполитов. А военные прокуроры поголовно являлись членами коммунистической партии. Попробуй тогда отклониться от линии партии! В лучшем случае получишь выговор по партийной линии. Таким образом, нашему водолазу из Казани, так не по Уставу обходившемуся со своим начальником, ничего страшного не смогли применить с точки зрения уголовного преследования. Сержанту Лебедеву осталось только принудить Артура помыть пол расположения роты.
На следующий день утром после завтрака в солдатской столовой лейтенант построил роту и представил второму взводу смуглолицего старшего сержанта Амирова взамен сержанту Маныку. Как потом выяснилось, уроженец Чимкентской области Казахстана Амиров до учёбы в военном училище проходил срочную военную службу механиком-водителем танка в одном из танковых полков на территории Чехословакии.
Половина дня прошла строевым осмотром - сержанты проверяли: ладно ли пришиты погоны, по уставу ли расстояние между полом и нижним срезом шинели, наличие станков для бритья и мыла, у всех ли есть котелки и фляжки, все ли обеспечены сухими пайками.
После обеда повели на гарнизонный плац. Сержанты учили повзводно строиться колоннами и шеренгами. Прибывшему позже на плац командиру роты показали ранее отрепетированный на одного линейного дистанцией торжественный марш повзводно. После марша лейтенант объявил, что роту в два часа ночи повезут на аэродром для перелёта в московский аэродром.
Вернувшись в расположение роты, помылись и строем пошли ужинать в столовую. Кормили картофельным пюре и жареной рыбой. По одной буханке чёрного хлеба на десять человек и буханка белого к чаю.
После ужина личное время. Кто то прямо на матраце писал письма, некоторые просто сидели и думали о чём то своём. Большая часть собралась у старшего сержанта Амирова, который с узбекским акцентом и с увлечением рассказывал о своей службе в полку рядом с городом Прагой.
После вечерней прогулки строем и вечерней поверки, уставшие за день ребята, уложились на матрасах, не снимая шинелей, в спортзале было прохладно.
Мансуру казалось, что только заснул. Вдруг команда «Подъём!».
- Первый взвод , строиться! Второй взвод, строиться! Третий взвод, строиться! – командовали сержанты.
После построения на площадке перед спортзалом и тщательной проверки по списку, подали машины для загрузки личного состава.
Автомобили колонной выехали через ворота военного городка высшего танкового училища. Разрезая апрельский ночной туман светом фар, поднялись на гору и поехали, урча утробным голосом бензиновых двигателей, в направлений аэродрома. Полусонные пассажиры дремали, поеживаясь от весенней ночной сырой прохлады. Мансуру в ясных участках маршрута видно было как отражается лунный свет в напряжённых глазных оболочках Лебедева, сидящего как старший у самого края заднего борта кузова.
Машины остановились не далеко от взлётной полосы.
- «К машине! Строиться!» - кричали сержанты.
На аэродроме тумана не было. Светила луна и звёзды мерцали, словно звали в незнакомую, загадочную даль. Вдалеке, блестя бортовыми огнями, стоял огромный самолёт. Повзводно построившись, побежали к самолёту. Трап был подогнан и фигуры в серых шинелях, с вещмешками на плечах, со сверкающими звёздами на пилотках стали подниматься и пропадать в чреве ИЛ-62.
Мансур первый раз увидевший бортпроводниц самолёта раньше не представлял, что они бывают такими красавицами. Видел, конечно, в фильмах очаровательных стюардесс, но те были всё-таки артистки кино. А тут прямо перед тобой, в шаге стоит небесное создание в синей пилотке, в приталенном пиджачке поверх снежно белой блузки. Синяя юбочка чуть выше колен в капроновых чулках так контурно облегает красивые бёдра и чётко обозначает сзади часть тела под тонкой талией. Подбородок чуть приподнят, губы как спелая вишня накрашены красивой помадой, носик припудрен, ресницы хлопают как у куколки его сестрёнки, узенькие брови как ласточкины крылья живописно украшают личико. Глаза бездонно синие улыбаются под чёрными длинными ресницами. Светлые волосы собраны за затылок в красивую копну под пилоткой. До взлёта самолёта в репродукторах самолёта звучала песня про соловья российского в исполнении Льва Лещенко. Потом Ренат Ибрагимов запел песню про Казань. У многих заблестели глаза, навернулись слёзы. Мансуру тоже стало немножко тоскливо. Стюардессы раздали сосательные конфеты ириски. Радио отключили. Одна из стюардесс взяла микрофон и с очаровательной улыбкой объявила:
- Дорогие солдаты, вы находитесь на борту самолёта ИЛ-62 готовящегося к полёту в столицу нашей Родины, в аэродром во Внуково. После нашего приземления вас посадят на самолёты Ту-134, которые перевезут вас на место вашей службы за границей. А теперь прошу пристегнуть на время взлёта страховочные ремни. После окончательного взлёта самолёта сможете ремни расстегнуть. Приятного всем полёта!
Самолёт плавно тронулся в сторону взлётной полосы. Выйдя на полосу, немножко постоял на тормозах, набирая мощь двигателей. Тормоза отпустились, крылатый лайнер побежал, постукивая колёсами по бетонной дорожке, и произошёл плавный отрыв от земли. Серебряная птица набирала высоту, на взлёте убирая шасси. Гул двигателей стал ровным - самолёт летит на положенной высоте. Стюардессы, все как на подбор стройные и со светлыми волосами, опять грациозно прошлись в красивых туфельках по салону с подносами, раздавая минеральную воду с шоколадками. Когда удалились эти ангельские существа многие стали дремать. У Мансура же сон пропал. Он стал смотреть в иллюминатор. Облаков не было. Внизу при лунном свете были видны очертания берегов реки Волга. Она течёт себе спокойно тысячи лет, и ни каких существенных изменений с ней не происходит. У неё есть определённое начало на верховье, она во все века течёт среди знакомых ей лесов и полей, не делая резких поворотов. И как во все времена её воды стремятся к Каспию, имея единственную судьбу раствориться в солёных водах этого обширного водоёма, не то моря, не то большого озера. Молекулы её воды тысячелетиями испаряются под южным солнцем и дутьём беспощадных степных ветров, чтобы подняться снова и снова к небесам, с единственным предназначением вернуться обратно в виде дождя и снега на поля, на вершины гор, на зелёные леса. Люди радуются возвращению этой живительной влаги и продолжают веками растить растения, орошая поля, любуясь родниками и речками, восхваляя всячески великую реку Волгу.
В существовании любого явления на Земле говорят есть важный смысл. А с каким смыслом люди передвигаются по своей планете? Какой смысл куда то далеко летать на самолётах? Какой смысл служить с оружием в руках в далёкой стране? Зачем люди постоянно бранятся и воюют, убивая себе подобных? В мирное же время строят границы, поливают словесной грязью окружающие народы и страны, ведут скрытые шпионские войны? Дескать, вот те изверги или дураки, а мы самые правильные. На эти вопросы пытался найти ответ Мансур, летящий далеко от своей татарской деревни по приказу не известных ему людей, которые якобы знают всё и решили отправить его на это путешествие, особо не поинтересовавшись, хочет он этого или нет. Мансур и потом всю жизнь пытался понять эти загадочные не зависящие от твоего хотения передвижения, право приказывать одних над другими, зачем одним так много надо всяких жизненных благ за счёт отнимания их у других. Всю жизнь человек старается понять истинный смысл жизни, но зачастую побеждают природные инстинкты. Некоторые это объясняют как борьбу за жизнь, за существование. Некоторые хотят вдолбить в мозги других свою сверхъестественность, свою талантливость, свою избранность и величие. Но многие не хотят понять, что они такие же как и все, ни чего божественного у них нет, несмотря на всякую хвальбу и заискивание перед ними. У всех такие же молекулы и они возвращаются на исходную землю, чтоб снова превратиться во что нибудь, как и те молекулы воды, вращающиеся тысячелетиями на просторах планеты под названием Земля. Мансур до преклонного возраста изучал для себя людские отношения, интересовался политикой, даже пытался участвовать в каких -то общественных процессах, старался забыться и не обращать внимания на окружающую его суету различными способами.
Но находились всегда какие то умники в разных проявлениях и учили: «не трогай, зачем тебе в это влезать, тебе это не положено, бери пример вот от него, тебе больше всех что ли надо» и тому подобное. И никто за всю жизнь не посоветовал просто жить, как тебе хочется и как тебе удобно. Мансур пришёл к выводу: нет никакого смысла, а есть просто разговоры про это, всё пока построено на инстинктах.
Лайнер летел над светящимися большими городами, сонными деревнями. Пролетая над ярким большим пятном, Мансур узнал город Горький. Помогли хорошие познания в географии, полученные ещё в школе, благодаря стремлению к знаниям, тяги к чтению книг и стараниям учителя фанатично объясняющего свой предмет. Под свечением луны как на карте выделялись Ока и Волга, и знаменитая Стрелка. Мансур Хасанов вспомнил свою деревню, красавицу реку Белую, своих родных. Они там мирно спят, видят сны. А он летит далеко-далеко среди почти незнакомых ему людей, в незнакомую службу на чужбине.
Внуково встретило вновь прибывших холодным ветром и мокрым снегом. Спустившись по трапу, новобранцы подняли колючие воротники новеньких шинелей, опустили отвороты пилоток и стали напоминать солдат пленённой под Сталинградом армии.
Сопровождающие офицеры, быстренько построив полусонных парней, повели к другому самолёту, готовящемуся к полёту в Группу советских войск в Германии.
Стоят на сторонке большие самолёты. Они кажутся из другой реальности, и ты попал в другой мир. Самолёты стоят в сторонке тихо, с невозмутимой гордостью как будто они вовсе не зависимы от людей. Как будто они прилетели из каких то других галактик, и заняты своими невидимыми пассажирами. Они как будто никакого родства не имеют с другими самолётами, сажающими через трапы в свои салоны людскую толпу. Только с появлением группы работников аэродрома вокруг спокойно стоящего самолёта, и прибытием тягача для буксировки этого, казалось бы неземного корабля, становится понятным: сказки нет и никаких летательных аппаратов пришельцев из других планет не было. И этот лайнер такой же как и все его собратья, с гулом разгоняющие двигатели и сажающие простых земных пассажиров.
И полетели! Только восходящее из-за Уральских гор солнце провожало моего героя и его товарищей, отражаясь на заалевших облаках над Родиной. Самолёт повёз их на Запад для смены отстоявших свою военную вахту в восточной Германии других чуть повзрослевших парней. Впереди зеленеющие немножко раньше чем в нашей средней полосе немецкие земли со своими ровными квадратами полей, с ухоженными дорогами и автобанами, стоящими как улья в пасеке особым порядком и особой красотой домами.
Ждут ребят роты молодых бойцов в различных гарнизонах и частях, ждут танки и гаубицы, ждут ракетные дивизионы, ждут командирские УАЗики, ждут автомобили, ждут инженерные машины, ждут военные аэродромы и пыльные полигоны. Прощай, юность! Здравствуйте суровые будни военной закалки!
- До свидания, земляки! Успешной вам службы!